Дело в том, какие данные из каких документов взяты. У кого - раньше, у кого - позже. А это может оказаться и совершенно разные данные по людям. В ранних документах - более точное, в поздних - не менее точное, ещё более поздние - такой взвар получается... Так что, что точно, что нет - сказать можно с трудом... Тем более по Новороссийской тюрьме.
Но этот вопрос надо разбирать в соответствующей теме, связанной с 1920 годом. А это немного другая тема.

К октябрю жизнь в городе несколько успокоилась, если это можно так сказать.
Город был разделен на Северную часть ¬– Стандарт и Мефодиевка, и южную часть. В запретные зоны входили район цемзавода «Пролетарий», Стандарт до Кольцовской улицы, а в городе – район, прилегающий к Станичке по улице имени Парижской коммуны. Каждая часть города имеет самостоятельное управление, гестапо и немецкую комендатуру, подчиненное непосредственно военному командованию.
Каждая часть делилась на отделения. По отделениям прошла регистрация населения по особым спискам.
          Немецкое командование установило свою власть, жители постепенно стали это использовать. В городе разрешили иметь частную собственность, и жители потянулись в городскую управу с заявлениями «об открытии частной собственности». Впрочем, их положение облегчалось тем, что имелись бланки, на которых только требовалось указать свою фамилию, адрес и средства к существованию. И сразу же появись заявления на открытие буфетов-закусочных, портняжных мастерских, прачечных и т.д.
        15 октября немецкое командование обратилось с воззванием ко всему еврейскому населению Новороссийска и предложили зарегистрироваться. А так же выбрать старосту из еврейского населения и явиться с домашними вещами до 5 кг на ребёнка и 10 кг на взрослого в определенном месте, якобы для эвакуации в специально организуемую область. Утром 16 октября у здания гестапо собралось около 2 – 2,5 тысяч человек. Всё это население вывезено и, по слухам, взрослые расстреляны вроде бы на Косе, а дети отравлены (мазали губы) в районе Широкой балки. Перед расстрелом вывезенные вырыли ямы, где их захоронили.
    Среди расстрелянных были зубной врач Александрович, которого немцы в воззвании именовали председателем еврейской общины города, Шкуляр – бывший бухгалтер Взрывпрома, Легисонис – настройщик музыкальных инструментов, Левина Софья, проживающая по улице Фисанова № 24, Мительман Мария Наумовна 70-и лет, Новикова Ева Наумовна 43 года, Мительман Фрима Наумовна 32 года, её сын Владимир 7-и лет, дочь Новикова Ирина Сергеевна 17-и лет, Зинер Елезавета 31 год, и её дети сын 9 лет и дочь 7 лет, Хомутник Софья 31 год, Штафинский Михаил Иосифович 45 лет – бывший возчик и его дочь Рая 17 лет и многие другие
    В октябре оккупантами была восстановлены станции Крымская и Тоннельная, участок железной дороги между ними, которая стала активно использоваться для воинских перевозок. Движение поездов проходило только в светлое время суток, мост через р. Адагум охранялся пулемётным расчетом. На восстановление железнодорожных тоннелей, взорванных при отступлении, пригонялось гражданское население. За неявку на работу жители подвергались наказанию от избиения плетьми вплоть до расстрела.
    3 ноября в оккупированном Новороссийске немецкое командование заявило населению об окончании войны с Россией, так как советское правительство пало, а новое, которое возглавляет Литвинов, пропустило немецкие войска в Москву, Ленинград и Сталинград и к 10 ноября война закончиться окончательно.
        В середине ноября немецкое командование в Новороссийске устроило немецкое кладбище в парке им. Ленина, организовало полицейские отряды. Полицейские носили немецкую форму с белыми повязками на левой руке.
        Начались работы по восстановлению цементного завода «Пролетарий». Были разрешены мелкие кустарные мастерские, во второй части открыли баню. Городское население насильно мобилизовали на ремонт и строительство дорог в городе и за городом. За работу денег не платят, продукты не дают. На оборонительных работах использовали военнопленных. Им давали один котелок кукурузы на 12 человек в сутки. Имеющиеся у горожан продукты, тёплые и ценные вещи, мебель немцы отбирали, без всякой оплаты. С середины месяца стали выводить из города части для борьбы с партизанами в районе Крымской, Тоннельной и Нижне-Баканской.

Из воспоминаний Орла Сергей Иосифовича:
    «В 1942 году мне было 12 лет, и жил я с семьёй на юго-западной окраине города Новороссийска в районе городской тюрьмы. К концу осени продовольственные запасы в доме закончились. Перспектива голода с каждым днём была все реальней.
    В оккупированном городе население голодало. Взрослые старались всеми доступными средствами достать еду и накормить детей. Подростки помогали в этом своим матерям в отсутствии отцов и старших братьев, воевавших с фашистами на фронтах Великой Отечественной войны.
    Однажды среди мальчишек нашего района прошёл слух, что есть способ добыть пищу на новом немецком кладбище, открытом оккупантами в центральном парке им. В.И. Ленина.
    Случайно или нет, но под кладбище немцами была выбрана территория на освящённом месте бывшей соборной площади и снесённого большевиками храма Николая Чудотворца.
    Здесь надо отметить, что первые месяцы оккупации мы, подростки, имели возможность относительно свободно передвигаться по городу. Исключением были особо охраняемые территории в виде запретной зоны двух прилегающих кварталов улиц к набережной, расположений воинских частей, складов и района боевых действий в восточной части города. Город был фронтовым, и позиционные бои в восточной части шли постоянно.
    Естественно, что регулярно появлялись раненые и убитые солдаты вермахта. Нас не могло не радовать, когда на территории парка появлялись свежие захоронения оккупантов. Каждый убитый фриц приближал наше освобождение.
    Мальчишки друг другу передавали слухи, что некоторым удавалось достать у похоронной команды то сухари, а то и галеты в пластиковых упаковках. Рассказывали, что были случаи, когда удавалось получить и более существенные продукты – консервы в виде остатков в банках тушёнки и упаковки сала.
    Но все это, замечу, было дело случая. Если пожилые, на мальчишеский взгляд, солдаты похоронной команды по-доброму относились к голодным пацанам и сами делились, отдавали остатки своего пайка, то молодые и озлобленные, особенно их числа конвойной службы охраны, были агрессивны.
    Сам процесс был опасен ещё и из-за того, что территория охранялась полевой жандармерией. Поэтому необходима была ловкость, выдержка и терпение, чтобы скрытно подобраться к местам захоронения и подолгу ожидать удобного момента, спрятавшись между могил. И главное – надо было угадать по внешнему виду настрой могильщиков. Все это таило в себе большой риск. Но наибольшую опасность представляли конвоиры, приводившие военнопленных рыть могилы.
    В тот злополучный день, наслушавшись знакомых, мы с друзьями решились проверить реальность рассказов и сами отправились на опасную вылазку.
Все шло поначалу удачно. Проскочив школьный сад напротив «дома с орлом» и осторожно обойдя стрелковый тир за садом третьей школы, мы подобрались к погосту и залегли на краю театрального сада. Осмотрелись. Вдалеке пленные копали сразу четыре могилы ближе к ограде от улиц Красноармейской, напротив входа в парк с улицы Сталина (ул. Коммунистическая).
    Расстояние до места новых захоронений было большое, и мы решили подобраться ближе со стороны развалин сгоревшего при бомбёжках театра. Прячась за тумбами ворот театрального сада, решили, что безопаснее будет продвигаться рядом с оградой парка вдоль улицы Красноармейской (ул. Революции 1905 года).
    Пробравшись вдоль фундамента ограды парка и не обнаруживая себя, стали ждать, когда завершатся погребения и конвоиры уведут пленных. Когда мы осторожно направились к новым могилам, чтобы их обследовать сзади услышали крик:
    – Хальт!
    Больше не скрываясь, мы бросились бежать в разные стороны.
    Хорошо, что не успели далеко заползти на территорию и ограда парка была совсем рядом… Это было похоже на бег с препятствиями. Как перепрыгнул забор, я не помнил. На открытой улице укрыться было негде, и я бросился бежать через дорогу. Пока бежал к спасительному укрытию за зданием, звука выстрелов я не слышал
    Уже на противоположной от парка стороне улицы, добежав до угла дома, я увидел как крошится стена над моей головой. И только тогда, когда оказался за углом здания на улице Красноармейской, я понял, что бежал под пулями.
    Осмотревшись, я понял нашу ошибку – мы не заметили полицейского, который присел покурить за постаментом бывшего памятника В.И. Ленину. Вот он то, поднявшись на ноги, увидел нас, закричал и начал стрелять.
    Думаю, что стреляя над головой, охрана хотела напугать малолеток расстрелом и пресечь попытки подростков проникать на охраняемое немецкое кладбище. Но кто знает, может, я и ошибался. Однако угол этого дома навсегда остался памятью о тех трагических днях жизни в оккупации».

4 ноября в штабе партизанских отрядов состоялось заседание бюро Новороссийского горкома ВКП(б).На нём присутствовали секретари и члены бюро Н.В. Шурыгин, П.И. Васев, А.Н. Сескутов, И.Ф. Попов, В.А. Ланговой. На бюро были заслушаны отчёты комиссаров отрядов о политической работе и рассмотрены заявления о приёме в члены ВКП(б) П.И. Досчика, А.А. Довбни. Кандидатами в члены партии были приняты А.Г. Морозов, С.П. Кулешов, М.И. Кольцов, В.Я. Дудик, И.А. Бондарь, И.Н. Фатин, Л.М. Рак, А.И. Пеньков, В.Д. Островский, А.М. Садюк, В.Г. Овдиенко, О.Г. Гора, К.М. Логвинов, которые отличились в борьбе с врагом. Почти все молодые бойцы партизанских отрядов были приняты в комсомол. Всего за время действия в тылу врага было подано и рассмотрено 39 заявлений о приёме в партию и 190 о приёме в комсомол.
        5 ноября по предложению А.Д. Бесчастного руководство УНКВД по Краснодарскому краю расформировало Новороссийский городской отдел УНКВД, а его сотрудники были прикомандированы к Новороссийской оперативно-чекистской группе УНКВД под руководством А.Д. Бесчастнова, которая увеличилась до 13 человек и стала работать более стабильно.
    7 ноября немецкий одиночный самолет атаковал торпедные катера  № 54, № 74 и № 84. Все они получили повреждения, при чем, на катере № 74 взорвался бензобак и он остался без хода. Катера дошли до Геленджика, а № 74 отбуксировали в Поти на ремонт. Катер № 74 позднее затонул на переходе из Поти в Туапсе из-за плохой заделки повреждений корпуса.
         8 ноября партизанский отряд «Гроза» вышел на минирование железной дороги на участке Горный – Тоннельная. При минировании погибли разведчики отряда Ф.А. Никитин и М.Н. Ланговой.
        Именем Ф.А. Никитина и Н.М. Лангового названы улицы в г. Новороссийске.
    Через несколько дней в этот же район прибыли партизаны для разведки. Они наблюдали ремонтные работы на железнодорожной полотне и отметили, что движение поездов происходит только днем.
        В ночь на 13 ноября торпедные катера № 54 и № 84, находясь в поиске, торпедировали камни Эльчан-Кая, принятые в темноте за вражеские корабли.
        13 ноября в течение дня немецкой авиации удалось повредить торпедные катера № 55, № 115, на котором погибло 4, ранено 3 человека, № 84, на котором погиб краснофлотец.
    В ноябре Филипп Алексеевич Панченко и его шестнадцатилетний сын Жора получили задание посетить конспиративные квартиры в селах Васильевка, Глебовка, в поселке Абрау-Дюрсо и собрать там накопленные сведения о противнике. Недалеко от села Борисовка партизаны встретились с карателями. Бой был жестоким. Отец и сын Панченко уничтожили огнем из автоматов и гранатами двенадцать гитлеровцев, многих ранили. Отец, коммунист, партизан Гражданской войны, погиб в перестрелке. Тяжело раненного Жору фашисты захватили в плен, требовали выдать явки, людей, на связь с которыми он выходил. Но тот молчал. Юного партизана били  плетками и прикладами, надеялись, что измученный жаждой и голодом, он выдаст патриотов. Но Жора не нарушил партизанской клятвы. Он был расстрелян фашистами на окраине села Глебовка.

Горы все покрыты лесами. И сейчас. Просто сейчас по трассам, проложенной по Кубани, вырублено все...
Но все же у нас леса сохранились. И это прекрасно. Надо видеть...

19 ноября началось контрнаступление советских войск под Сталинградом!!!!
Это оказалось большим потрясением для немецких войск и с радостью воспринято советскими войсками. Для войск Северо-Кавказского фронта началась подготовка к наступлению.
          20 ноября немецкое командование запретило жителям свободное передвижение по Новороссийску. Движение по городу разрешалось с 7 до 19 часов и только по своей части города.
           23 ноября в Новороссийск прибыл отряд гестаповцев, который начал проводить репрессии – массовые аресты советского и партийного актива, семей командиров РККА и партизан.
           26 ноября издан приказ краевого штаба партизанского движения № 008 «О выводе мужского населения призывного возраста на советскую территорию». Командованию партизанских кустов ставилась задача организовать агитацию среди мужского населения в тылу врага и оказать практическую помощь в уходе на нашу сторону. При налётах на населённые пункты партизанам приказывалось уводить всё трудоспособное население, а к не желающим применять оружие. Выведенный с оккупированной территории призывной контингент намечалось использовать для пополнения соединений Черноморской группы войск.
           26 ноября, всего через трое суток после завершения окружения Сталинградской группировки противника, в адрес Закавказского фронта, командующий генерал армии И.В. Тюленев, поступила директива на подготовку плана крупной наступательной операции. В этот же день директивой командования Закавказского фронта перед Черноморским флотом ставилась задача по подготовке операции по освобождению Новороссийска комбинированным ударом с моря и с суши. Началась проработка операции. Участие флота планировалось весьма широко, в том числе и в форме десантной операции в тыл противника. Любопытно отметить, что указание о планировании десанта было отдано флоту сразу же по получению директивы Ставки, то есть задолго до того, как был определен замысел самого наступления и уж тем более оперативная задача для десантирующихся соединений. Вследствие этого не совсем понятно, когда и исходя из чего был определен состав высаживающихся войск.
            С 25 ноября по 5 декабря новороссийской оперативно-чекистской группой УНКВД было направлено в г. Новороссийск 11 агентов, в г. Анапу, в станицы Верхне- и Нижне-Баканскую, посёлок Южный – по 2 агента в каждый, а в станицы Холмская, Абинская и посёлок Гайдук – по одному агенту в каждый.
           2 декабря торпедный катер № 92, находящийся в поиске, дважды обстреливали советские сторожевые корабли. При расследовании выяснилось, что командир катера не знал опознавательных сигналов. Обстрелы обошлись без жертв и повреждений.
    Подпольная группа С.Г. Островерхова передавала сведения о расположении немецко-фашистских войск в Новороссийске советскому командованию. И тогда горели нефехранилища, взрывались бензобаки, взлетали на воздух склады боеприпасов, засекреченные береговые батареи от ударов советской артиллерии и авиации.
    10 декабря 1942 г., после месячного обучения в ст. В. Баканской 150 человек русских добровольцев немецкой армии, прислали в город Новороссийск. Один взвод, 50 человек, был послан в Станичку на охрану берега моря в районе Рыбзавода от десантов Красной армии. Все 50 чел. были приданы немецкой части, почтовый ящик 24906, охранявшей побережье. На 4-х пехотинцев придавался один немецкий солдат, который осуществлял руководство и наблюдение. К пулемету придавался первым номером немец, а все остальные русские.
    В середине декабря немцами была разоблачена и схвачена группа диверсионно-подрывная железнодорожников Новороссийского депо. Связной не успел предупредить их. Все железнодорожники после пыток и издевательств, ни кого не выдав, были расстреляны.
         14 декабря А.Д. Бесчастнов, командир Новороссийской оперативно-чекистской группы УНКВД, доложил в УНКВД, что наряду с получением разведывательной военной и экономической информацией, оперативной группой выявлено 25 предателей и пособников фашистов.

В ночь на 15 декабря торпедные катера № 54 и № 84 обнаружили в Анапе три баржи и потопили их торпедным ударом. При отходе катер № 84 попал под обстрел артиллерии и получил 46 пробоин. Смертельно был ранен командир звена.
                26 декабря отряд из 4 сторожевых катеров, на которых были установлены по 4 установки 8-М-8 по 2 с каждого борта, под командованием капитана 2 ранга П. Давыдова, нанес массированный ракетный удар по скоплению войск противника в районе хутора Алексино. Катера сделали по 5 залпов, на берегу вспыхнули  многочисленные пожары, рвался боезапас.
                В ночь на 28 декабря командир торпедного катера № 35 обнаружил подводную лодку и сбросил на нее девять глубинных бомб.
           На 29 декабря по данным советской разведки 73-я немецкая пехотная дивизия занимала оборону на линии Новороссийск – высота 435,2 (3,5 км северо-восточнее Адамовича балки) - гора Долгая – высота 264,5 (4,5 км западнее Гостагаевской) – Гостагаевская, штаб дивизии в Новороссийск. Севернее неё до станицы Азовской держали оборону 3-я горно-пехотная, 19-я пехотная и 6-я кавалерийская румынские дивизии. На всех рубежах велись интенсивные оборонительные работы.
                Генерал армии Г.К. Жуков по поручению Ставки потребовал от командования фронтом подготовить и провести операцию на Краснодарском направлении с тем, чтобы отрезать пути отхода кавказской группировке противника. Вспомогательной удар было предложено нанести на Новороссийск, а затем выйти на Таманский полуостров.
               В конце декабря управление Краевого управления НКВД сообщало в разведсводке:
             «Агентурой Новороссийской оперативной группы Управления НКВД установлены совершенно свободные проходы по маршруту западнее Гапоново, восточнее Неберджая, Адагум, Нижнебаканский, разъезд Аманаи и вплоть до Неберджаевского перевала к Липкам.
        В течение ноября и декабря месяца с/г агентурная разведка опергруппы неоднократно выходила в глубокий тыл противника в районах Верхнебаканской, Нижнебаканской, Крымской, Неберджаевской и других населённых пунктов горной полосы, где было установлено отсутствие концентрации войск противника, техники и наличие проходов в этих населённых пунктах...»
        В конце декабря из Новороссийского партизанского куста выделена Новороссийская городская группа, в которую вошли партизанские отряды «Норд-ост», «Гроза», «Новый», «Ястребок», «За Родину», все г. Новороссийск, «Мститель», Верхнебаканский район, и «За Родину», Крымский район.

В последние дни декабря в Геленджикской бухте стало оживленно. Командир порта, долго ставивший под разгрузку одни сейнеры, принимал болиндеры с танками. Выгружались и свежие стрелковые части – 47-я армия, державшая левый фланг фронта, получала солидные подкрепления. Штаб артиллерии НВМБ расставил по новому подвижные батареи, обеспечив ещё  более надежный контроль на Цемесской бухтой. Всего мы имели между линией фронта мысом Дооб 38 береговых орудий. Специально для того, чтобы гасить вражеские прожектора, Малахов завел кочующее орудие – поставил корабельную 45-мм пушку на грузовую машину, снабженную для устойчивости при стрельбе откидными упорами. Расчет этой пушки выполнял свою задачу весьма успешно, не давая гитлеровцам освещать ни наш берег, ни посылаемые в бухту катера.
    У нас накопилось достаточно данных о расположении в городе неприятельских штабов, учреждений, команд, а так же офицерских клубов, кабаре и прочих заведений подобного рода. Прибережённые для «особого случая», такие цели Малахов держал, как он сам выражался «на тихом учете». С разных батарей и в разное время аккуратно произвели пристрелку одиночными выстрелами – оставили до поры в покое, словно забыли.
    В ночь на 31 декабря в норе штормило. Торпедные катера, ходившие на поиск неприятельских судов за Анапу, вернулись досрочно. Погода была не для них.
    Днем ветер стих. Спокойно было и на приморском участке фронта. Флотские артиллеристы обстреливали по заявками армейцев дорогу на Неберджаевский перевал, привели к молчанию батарею на Мысхако.
    К вечеру в кают компанию штаба НВМБ появилась сосенка, которую заботливая  хозяйка – заведующая столовой Клавдия Семеновна Барткевич убрала невесть откуда взявшимися украшениями. Кок Ефрем Салецкий получил приказ обеспечить новогодний ужин к двадцати двум ноль-ноль. А приглашенные командиры, переступив порог кают-кампании, начинали встряхивать и подносить к уху свои часы: на висящих больших настенных часах стрелки приближались к двенадцати. Бороденко подшучивает над растерянностью сослуживцев.
    - Ваши часы в порядке, товарищи! – упокоил вошедших контр-адмирал Г.Н. Холостяков – Но давайте встретим сорок третий год по тем часам, что на стене, вместе с уральцами. Потом будет некогда.
    Подняли бокалы, осушили за победу. Но засиживаться за праздничным столом было нельзя. Вскоре все отправились на батареи, боевые участки, наблюдательные пункты.
    Незадолго до полуночи контр-адмирал Г.Н. Холостяков приехал на командный пункт начальника артиллреии Малахова, уже настроившегося дирижировать «новогодним концертом». Малахов докладывал с подчеркнутой торжественностью:
    - Товарищ контр-адмирал! Береговые батареи Новороссийской военно-морской базы к выполнению боевой задачи готовы!

В 0 часов 00 минут 1943 года одновременно с боем часов, батареи НВМБ открыли по целям ураганный огонь на поражение. Нанесли удар и летчики флота. Группа легких самолётов МБР-2 сбрасывает бомбы в районе Станички. Ещё одна группа бомбит вражеский передний край за Балкой Адамовича. Теперь полыхает разрывами почти весь берег от линии фронта до Суджукской косы.
            Артналет длился час. С наблюдательных постов видно, как гитлеровцы, собиравшиеся встречать Новый год, разбегаются куда попало из своих клубов и казино, накрытых артиллерйскими залпами. Подробности артиллеристы узнали в сентябре, после освобождения города. Пленные рассказали, что 1 января, после ужасного налета русской артиллерии, они целый день провели в состоянии полной боевой готовности, ожидая немедленного штурма города.
    1 января началась Северо-Кавказская стратегическая наступательная операция, проводившаяся войсками Закавказского, Южного и Северо-Кавказского фронтов при содействии сил Черноморского флота. Уже 1 января противник стал отводить войска из района Моздока, а с 5 января – с перевалов Кавказского хребта. В результате операции, которая продолжалась до 4 февраля, советские войска нанесли крупное поражение группе армий "А" противника, освободили от оккупантов Ставропольский край, территории северокавказских республик, часть Ростовской области и значительную часть Краснодарского края.
    2 января  половник В.А. Вруцкий вступил в командование 318-й стрелковой дивизией.
    Директивой от 4 января 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования потребовала перенацелить усилия Закавказского фронта в район Черноморской группы, чтобы ударами её войск окружить противника, отходившего с Северного Кавказа. Первой задачей Черноморской группы войск являлся выход на Тихорецкую с целью помешать противнику вывести свою технику на запад. Второй и главной задачей – во взаимодействии с левым флангом Южного фронта занять Батайск и Азов, вступить в Ростов с востока и закупорить группировку противника на Северном Кавказе с целью её пленения и уничтожения.
    Командующий фронтом генерал армии И.В. Тюленев в ночь на 5 января выехал в Черноморскую группу войск, где совместно с командующим войсками группы генерал-лейтенантом И.Е. Петровым разработал план. Этот план состоял из двух частей: операция «Горы» и операция «Море». Этим планом предусматривалось наступление на Новороссийск -12 января и Краснодар - 14 января, и закончить операцию к 1 февраля.
    Планом Черноморской группы войск намечалось высадить морской десант в составе 255-й и 83-й Краснознаменных и 165-й стрелковых бригад со средствами усиления в тыл противнику в районе Южной Озерейки. В дальнейшем намечалось нанести одновременный удар с юго-запада, севера и востока соединениями 47-й армии и десанта, овладеть городом и портом Новороссийск, а затем наступать на Таманский полуостров. Планировалась высадка демонстративного штурмового отряда в составе усиленного батальона в район Станички и небольшого воздушного десанта в район Глебовки и Васильевки. Их отвлекающие действия должны были создать благоприятные условия для высадки основного десанта и помочь ему ударом с юго-запада овладеть городом. 11 января Ставка ВГК утвердила представленный план.
        6 января командование Черноморской группы войск создало в Геленджике оперативную группу особого назначения  под командованием полковника Д.В. Гордеева.  Из состава 3-го стрелкового корпуса в ее резерв был выделен 31-й парашютно-десантный полк. В Туапсе подготовку к десанту начал 16-й стрелковый корпус.

7 января штаб 17-й и начальник оккупационных войск в Крыму получили приказ:
    «На случай русского десанта должны быть наготове маршевые батальоны».
    Но о месте и времени возможного десанта немцы терялись в догадках.  Когда 13 января перед фронтом 17-й армии установили наличие частей советской морской пехоты, то этот факт был истолкован как
    «…говорящий против предположения о предстоящем десанте противника…».
    19 января поступило донесение от штаба 5-го армейского корпуса, оборонявшего Новороссийск:
    «…в ближайшие дни ожидается высадка противника на Таманском полуострове…».
    Но  в тот же день начальник отдела иностранных армий Востока в генштабе генерал Гелен предсказывал, что противник может обострить положение высадкой десанта в Крыму.
    21 января поступили сообщения о выходе русского флота в море. На этот раз опасались десантов на Перекопе или в Одессе.
        В январе в станице Раевской гитлеровцы арестовали партизанских разведчиков А.И. Троицкого, М.И. Чернову и тринадцатилетнего сына комиссара Владимира Денисенко. Они должны были установить режим охраны склада, на который партизаны готовили налёт. В Верхе-Баканском, куда отправили задержанных, с ними в камеру поместили арестованных жену командира отряда Дору Ивановну Денисенко и жену партизана Дарью Троцкую. Всех их сбросили в цементные башни на станции Тоннельная. Детей Денисенко – восьмилетнюю Риту и пятилетнего Олега советские люди укрыли в горных хуторах до прихода Советской власти.
    В ответ на это командир отряда А.А. Денисенко, комиссар В.П. Чернов и трое бойцов подожгли склад горючего на южной окраине станицы Раевской. Теряющие силы от  недоедания, замерзающие, по глубокому снегу они пробирались на свою базу. На перевале Волчьи ворота на них напали каратели. У советских патриотов хватило сил отстреливаться до последнего патрона. Все, кроме В.П. Чернова, погибли в бою. Раненного Владимира Петровича палачи поволокли к расположенному шалашу огородного сторожа. Враги издевались над умирающим коммунистом, били ногами, плетками, а потом пустили в ход ножи…

Ставка Верховного Главного командования в директиве от 23-го января поставила перед Черноморской группой войск задачу:
«1. Выдвинуться в район Краснодара, прочно оседлать реку Кубань, распространиться по обоим её берегам, а главные силы направить на захват Новороссийска и Таманского полуострова, с тем, что бы закрыть противнику выход на Таманский полуостров…
2. В дальнейшем основной задачей Черноморской группы войск иметь захват Керченского полуострова.
3. Иметь при этом ввиду, что войска Южного фронта и Закавказского фронта должны окружить 24 дивизии противника на Северном Кавказе и пленить их или истребить, так же, как Донской фронт, окружив 22 дивизии противника в районе Сталинграда, истребляет их…»
          24 января командующий фронтом приказал Черноморскому флоту готовить десант.              Намечалось: основные силы десанта высадить в районе Южной Озерейки, а вспомогательные - на западном берегу Цемесской бухты, в районе Станички. Для обеспечения высадки основного десанта и его действий на берегу из состава флота были сформированы отряд транспортов основного десанта, отряд охранения этих транспортов, отряды высадочных средств и отряд корабельной поддержки. Кроме того, был сформирован отряд огневого содействия: крейсера "Красный Крым" и "Красный Кавказ", лидер "Харьков", эсминцы "Сообразительный" и "Беспощадный", а так же пять самолетов корректировщиков. Общее руководство наступательными действиями на Новороссийском направлении осуществлял командующий Черноморской группой войск генерал-лейтенант И.Е. Петров, а их морской частью - командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский. Командиром отряда кораблей огневой поддержки был назначен вице-адмирал Л.А. Владимирский.
        В состав основного десанта были включены 255-я и 83-я бригады морской пехоты, отдельный пулеметный батальон и 563-й танковый батальон. В последующем планировалось усилить десант 165-й стрелковой бригадой, отдельными фронтовыми  авиадесантным и истребительно-противотанковыми полками.
    Одновременно с этим, оставшиеся войска 47-й армии должны были прорвать вражескую оборону, овладеть рубежом Варениковская и Анапа, в дальнейшем наступать на Тамань и Темрюк.
    24 января по распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования из Северной группы войск был образован Северо-Кавказский фронт с непосредственным подчинением Ставке.

28 января в два часа ночи морской охотник, изрядно покачиваясь на волнах, подошел к берегу между рыбацкими населенными пунктами Большой и Малый Утриш. На шлюпке, рассчитанной на два – три человека, партизаны за час высадились на широкий галечный пляж. Так был высажен сводный партизанский отряд, который на занятой немцами территории до 11 февраля удачно воевал с фашистами
    В конце января в 47-ю армию из-под Туапсе был переведен 574-й армейский полк ПВО под командованием майора П.И. Пасько, трех батарейного состава, вооруженный 37-мм автоматическими скорострельными пушками и крупнокалиберными пулемётами. Он прикрыл штаб армии с позиций в районе Марьина роща и на северной окраине Геленджика.
    Директива Ставки от 25 января предписала Черноморской группе войск нанести главный удар на Крымскую, имея задачей захватить Новороссийск и Таманский полуостров, тем самым закрыть войскам противника пути отхода через Керченский пролив в Крым.  При этом освободила от командования 47-й армией генерал-лейтенанта Ф.В. Камкова.
    К вечеру группа политработников Закавказского фронта во главе с полковником Л.И. Брежневым прибыла в 318-ю стрелковую дивизию, державшую оборону в Новороссийске. Их встретили начальник политотдела майор А.М. Тихоступ, вскоре подошел комдив полковник В.А. Вруцкий. Пригласили заместителей командиров подразделений по политчасти и парторгов рот.  Перед ними выступил Л.И. Брежнев, рассказав о задачах ротных партийных организаций в бою. Иметь в каждой роте, в каждой батарее полнокровную парторганизацию было задачей первостепенной важности. Собрание закончилось в 2 часа ночи.
        26 января Войска Северо-Кавказского фронта и Черноморской группы войск Закавказского фронта перешли в наступление. Части 47-й армии наносили удар в направлении пос. Верхнебаканский - станица Крымская, через поселки Шибик-2, Шептальский. В первые дни наступления войска группы продвинулись на 70 – 75 км. Однако командование немецкой 17-й армии организовало жесткую оборону и наступление захлебнулось. Противник подтянул части 381-й пехотной дивизии и с утра 29 января начал контратаки. Войска 47-й армии до 31 января продолжали атаковать врага, но прорвать его оборону не смогли.