Начало войны все три броненосца встретили в Порт-Артуре. «Петропавловском» (флаг начальника эскадры вице-адмирала О.В. Старка) командовал кап.1-го ранга Н.М.Яковлев, «Полтавой» — кап. 1-го ранга И.П.Успенский, «Севастополем»— кап.1-го ранга Н.К.Чернышев. «Севастополь», осенью снова начавший ремонт своих машин, успел перебрать только левую. Во время этих работ, ввиду неготовности броненосца к плаванию, из его экипажа сформировали десант для охраны русского посольства в Сеуле и консульства в Чемульпо. Экипаж пополнили новобранцами, но все равно его численность оставалась меньше штатной — 572 человека (на «Полтаве» 631 и на «Петропавловске» 705 человек).
Война началась в ночь на 27 января 1904 г. внезапной атакой японских миноносцев на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. Торпедные попадания получили новейшие броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада». В последовавшем затем дневном бою с японским флотом «Петропавловск», «Полтава» и «Севастополь» возглавили русскую колонну. Нерешительная 40-минутная перестрелка, несмотря на преимущество японцев, выставивших против оставшихся 5 русских броненосцев, 1 броненосного и 4 бронепалубных крейсеров 6 броненосцев, 5 броненосных и 5 бронепалубных крейсеров, закончилась их отходом. Хотя дистанция боя была небольшой (24 — 40 кабельтовых), японский адмирал Х.Того ухитрился не опознать характерные силуэты русских кораблей и после боя доложил командованию, что ночной торпедной атакой выведены из строя «Полтава», «Аскольд» и еще 2 крупных корабля.
В дневном бою русские броненосцы, согласно рапортам их командиров, получили следующие повреждения:
«Петропавловск». 12-дюймовым (305-мм) снарядом, попавшим в носовую часть по левому борту, был убит один и ранено четыре человека. Другой такой же снаряд попал в правый борт под носовой башней 152-мм орудий, но броню не пробил, а только вдавил. Его осколки повредили площадку орудия и трубу прибойника одной из пушек в башне. 6-дюймовый (152-мм) снаряд пробил верхнюю палубу в корме около левого сходного люка. За бой броненосец выпустил 20 305- и 68 152-мм фугасных снарядов.
«Севастополь». 6- или 8-дюймовый снаряд, разорвавшийся в задней дымовой трубе, разнес ее на треть окружности. Осколками разбило вельбот, пробило два вентилятора КО и машинный кожух. Мелкие снаряды в двух местах повредили мостик и пробили вентилятор под ним. На корабле имелось всего двое раненых. По неприятелю «Севастополь» выпустил 10 305- и 62 152-мм фугасных снаряда.
«Полтава». 12-дюймовый снаряд попал под острым углом во вторую с кормы плиту 127-мм пояса правого борта, оставив только выбоину размером 38x25 см и глубиной 6 мм. Его осколки в пяти местах пробили зарядное отделение торпеды в бортовом торпедном аппарате, которая, к счастью, не взорвалась. 6- или 8-дюймовый снаряд ударил по нормали в соседнюю плиту этого же пояса, но не взорвался. Плита вогнулась и дала сквозную продольную трещину (выбоина размером 18x13 см, глубина 2 мм), ослабив всего два крепежных болта. Еще один 12-дюймовый снаряд поразил под острым углом плиту кормовой башни ГК и, разорвавшись, оставил впадину размером 76x76x8 мм. В эту же башню под амбразуру правого орудия попал 6-дюймовый снаряд, осколки которого проникли внутрь башни, не причинив, однако, никакого вреда. Имелось еще 3 попадания 75-мм снарядами (разрушено 3 каюты), одно от мелкокалиберного (в правый кормовой вентилятор МО) и множество осколочных (вмятины и пробоины в левом борту, в вентиляторах). Несмотря на большее, чем у других броненосцев, число попаданий, на «Полтаве» имелось только трое раненых. Всего этот корабль выпустил 12 305-мм и 55 152-мм фугасных снарядов. Еще 2 попадания получил броненосец «Победа» (2 убито, 4 ранено), а в сумме в русские корабли попало 38 снарядов разных калибров — от 76-мм до 305-мм. Повреждения и потери на русской эскадре от них были незначительны: пробоины по ВЛ получили крейсера «Аскольд» и «Новик».
За весь бой на эскадре погибло 14 нижних чинов, ранено 6 офицеров и 60 нижних чинов. На поврежденных торпедами кораблях погибло 6 человек (5 на «Ретвизане», 1 на «Цесаревиче»), а 7 были обожжены и 31 отравлен газами при взрыве снаряженной мелинитом торпеды (на «Палладе», из них 3 вскоре умерли). По другим данным, на эскадре погиб 31 человек, ранено 5 офицеров и 132 прочих чинов [5].
Русские корабли добились только 11 попаданий, от которых неприятель потерял 4 убитых и около 60 раненых (по японским данным); другие источники приводят цифру потерь 77 человек, из них 10 убитых. 305-мм снаряд попал в офицерскую кают-компанию броненосного крейсера «Ивате» (вышло из строя 16 человек), 254-мм (с «Пересвета» или «Победы») взорвался в средней части борта броненосца «Фудзи» под верхней палубой (14 человек). Отмечались попадания и в броненосцы «Микаса» (два 254-мм, потери 11 человек), «Сикисима» и «Хацусе» (по одному попаданию 305-мм снарядом и по 16 выведенных из строя человек).
Этот бой, ставший первым крупным столкновением современных броненосных эскадр, выявил ряд важных обстоятельств. Во-первых, японцы стреляли фугасными снарядами с очень «тугими» взрывателями — некоторые из них вообще не разорвались, а при взрыве других не возникало никаких пожаров. Как отметил командир «Полтавы», «взрыв японских снарядов не зажигал даже парусины» [15] — имелись в виду чехлы, закрывавшие амбразуры башен. Правда, узнав от агентов в Порт-Артуре о ничтожных повреждениях русских кораблей, японцы быстро сделали выводы, и уже в бою 28 июля 1904 г. их фугасные снаряды взрывались практически безотказно, зажигая при этом не только парусину, но и дерево, краску, угольную пыль. Во-вторых, возросшая по сравнению с довоенными представлениями дистанция боя сделала бесполезными орудия калибром 75 мм и ниже. Сравнительно небольшое число выбывших из строя людей на броненосцах отчасти объясняется тем, что прислугу этих орудий благоразумно убрали под защиту брони. На крейсерах, сблизившихся с противником и пытавшихся вводить в действие мелкую артиллерию, этого не сделали, поэтому и потери в личном составе на «Аскольде» и «Баяне» были большими, а на «Новике» единственный убитый оказался как раз комендором 47-мм орудия. К сожалению, этот урок не был усвоен, что привело впоследствии к большим потерям людей.
В-третьих, шлюпки на борту кораблей оказались бесполезным грузом. Разрушенные снарядами и осколками в первые же минуты боя, они из средств спасения экипажа превращались в источник дополнительной пожароопасности. Это подтвердилось и в последующих сражениях.
Единственным результатом боя 27 января, учтенным русским командованием, оказалась выявившаяся невозможность использования носовых орудий, расположенных ниже верхней палубы: на ходу они заливались водой. Именно эти орудия и стали снимать с кораблей в первую очередь, когда пришла пора укреплять береговые позиции Порт-Артура.
После боя русские корабли одну ночь провели на внешнем рейде, а затем надолго укрылись во внутренней гавани. При входе в нее «Полтава» получила небольшие повреждения от столкновения с «Севастополем».
Неудачи первых дней войны, когда без каких-либо успехов погибло несколько русских кораблей, а инициативой полностью завладели японцы, привели к снятию начальника эскадры. 1 февраля 1904 г. на учрежденную должность командующего Флотом Тихого океана был назначен вице-адмирал С.О.Макаров (до этого Тихоокеанская эскадра числилась в Балтийском флоте). Он прибыл в Порт-Артур 24 февраля, подняв свой флаг сначала на крейсере «Аскольд», а 27 февраля — на броненосце «Петропавловск». Эскадра начала совершать выходы в море на эволюции и стрельбы.
26 февраля японцы предприняли бомбардировку Порт-Артура перекидным огнем, выпустив около 150 крупных снарядов. Три русских корабля, включая «Севастополь», получили небольшие повреждения. В качестве ответной меры адмирал Макаров распорядился установить на господствующих высотах несколько орудий, организовал стрельбу своих броненосцев из гавани по району маневрирования японских кораблей и приучил эскадру выходить на внешний рейд за 2 - 3 часа, а не за 10 -12, как ранее.
Уже 9 марта 5 русских броненосцев и 4 крейсера (флаг Макарова на «Аскольде», затем на «Петропавловске») утром в течение двух часов вели перестрелку с японским флотом в полном составе (6 броненосцев, 6 броненосных и 6 бронепалубных крейсеров), снова открывшим перекидной огонь по внутреннему рейду. Стрельба велась с большой дистанции (около 80 кабельтовых), но русские комендоры сумели добиться попадания в броненосец «Фудзи» (7 убитых и раненых по японским данным), после чего противник отошел. Это был 254-мм снаряд с «Победы», орудия которой имели большой угол возвышения и могли стрелять на 90 кабельтовых.
Не меньшую опасность, чем японские снаряды и мины, для русской эскадры представляло отсутствие практики совместного маневрирования. Это сказалось во время эволюции эскадры 13 марта, когда броненосец «Пересвет» ударил носом в корму замешкавшегося «Севастополя», повредив ему подводную обшивку и погнув лопасть правого гребного винта. Вице-адмирал Макаров признал виновным в аварии командира «Севастополя» Н.К.Чернышева и 16 марта назначил на его место капитана 2-го ранга И.О. фон Эссена (со 2 июля — капитан 1-го ранга), отлично зарекомендовавшего себя в должности командира крейсера «Новик».
Отсутствие в Порт-Артуре сухого дока, способного принимать броненосцы (у имеющегося были слишком узкие ворота, а также недостаточная глубина воды на входе), заставило проводить замену лопасти на плаву с использованием колокола-кессона. Работы были закончены только 15 мая, но до гибели С.О. Макарова, не желавшего выводить из строя ценную боевую единицу, ремонт не начинали, и «Севастополь» еще дважды привлекался к выходам эскадры, хотя его скорость после аварии была ограничена 10 узлами. Во время этого ремонта перебрали наконец и правую машину.
Кроме выходов в море, экипажи кораблей несли нелегкую службу по охране единственного прохода в гавань Порт-Артура. Каждую ночь с броненосцев и крейсеров в распоряжение коменданта крепости отправлялось по роте матросов при 63,5-мм орудии для отражения возможных морских десантов в пределах Порт-Артура. В дневное время катера и шлюпки с крупных кораблей вместе с портовыми средствами выходили на траление внешнего рейда, а ночью паровые и минные катера, вооруженные мелкой артиллерией и метательными минами, образовывали в проходе сторожевую цепь, чтобы отражать атаки японских миноносцев и брандеров. Во время одной из таких атак в ночь на 14 марта паровой катер с «Полтавы» потопил метательной миной один из японских брандеров [9]. Японцы стремились как можно быстрее нейтрализовать русскую эскадру. Даже ослабленная потерями, она представляла серьезную угрозу планам высадки их армии на Ляодунский полуостров для захвата Порт-Артура с суши. Но активные действия адмирала Макарова срывали все их попытки закупорить вход в гавань Порт-Артура с помощью брандеров и обстреливать внутренний рейд перекидным огнем со своих броненосцев. Поэтому адмирал Того решил пойти на хитрость. Суть задуманной им операции сводилась к следующему: скрытно поставить поперек выхода из гавани минное заграждение, а затем выманить русскую эскадру в море своими крейсерами. Зная решительность своего оппонента, Того был уверен, что Макаров обязательно пустится в погоню за отрядом-«приманкой» и в результате либо попадет на минное поле, либо будет наведен на главные силы японцев вдали от базы.
Минную постановку можно было провести ночью с миноносцев или истребителей. Но, во-первых, они не могли принимать достаточно мин, а во-вторых, при таком грузе на палубе встреча ночью с регулярно выходившими в море русскими миноносцами не сулила японцам ничего хорошего. Поэтому Того решил использовать небольшой транспорт «Корю-Мару», наскоро приспособленный для минных постановок. В охранение ему выделялись 2-й, 4-й и 5-й отряды истребителей и 14-й отряд миноносцев, а в прикрытие, которое затем должно было сыграть роль отряда-«при-манки», были назначены крейсера 3-го боевого отряда «Читосе»,«Касаги»,«Такасаго» и два броненосных крейсера 2-го боевого отряда, «Асама» и «Токива». На переходе к Порт-Артуру эти силы были обнаружены пароходом «Раймун» английской компании «Тайме». Но японцы, зная о более чем сдержанном отношении англичан к русским, не стали его задерживать.
Минную постановку провели успешно. Суетившиеся между «Корю-Мару» и русскими сторожевыми постами японские миноносцы отвлекали на себя внимание, а истребители были готовы к отражению возможных атак русских кораблей. О перемещениях неизвестных миноносцев по внешнему рейду доложили адмиралу Макарову, но тот, приняв их за свои, посланные в ночной поиск, никаких мер по тралению подозрительного района не принял.
На рассвете 31 марта отставший от своего отряда миноносец «Страшный» на подходе к Порт-Артуру был потоплен истребителями 2-го отряда из охранения «Корю-Мару». Поспешивший к месту боя крейсер «Баян», подобрав оставшихся в живых членов экипажа «Страшного», завязал бой с 2 броненосными и 3 бронепалубными крейсерами японцев. На поддержку «Баяна» в море вышли «Петропавловск» под флагом Макарова и «Полтава». События начали разворачиваться не в том направлении, на которое рассчитывали японцы. Устремившись в погоню за противником, русские корабли благополучно миновали минное поле, но в 15 милях от базы встретили главные силы Того (6 броненосцев и еще 2 броненосных крейсера). Макаров решил провести разведку боем. Вернувшись на внешний рейд, он присоединил к себе «Пересвет», «Победу», крейсера и начал сближение с противником. К сожалению, теперь курс был взят прямо на мины.
В 9 часов 43 минуты под шедшим головным «Петропавловском», который находился в 2 милях от полуострова Тигровый Хвост, взорвалась одна из мин. Взрыв с правого борта пришелся как раз в район носовой башни ГК, где были сосредоточены артиллерийские и минные погреба. Боезапас сдетонировал, буквально расколов корабль на две части. Почти сразу последовал взрыв котлов, и броненосец за 2 минуты исчез под водой. Вместе с кораблем погибли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник его штаба контр-адмирал М.П.Молас, известный русский художник-баталист В.В.Верещагин, 27 офицеров и 652 прочих чина. Спасти удалось всего 7 офицеров — среди них командира корабля Н.М.Яковлева и Великого князя Кирилла — и 73 других члена экипажа (по данным работы [5], погибло 636 человек).
В 1912 г. японское правительство заключило с одной из фирм, специализирующихся на судоподъемных работах, контракт на обследование «Петропавловска». Водолазы нашли носовую часть корабля лежащей на 36-метровой глубине почти на ровном киле, а кормовую — перевернутой кверху днищем. Рядом были обнаружены останки шести русских моряков в полной форме (в одном по сохранившимся документам опознали М.П.Моласа). Погибших похоронили 24.06.1913 г. на военном кладбище в Порт-Артуре со всеми воинскими почестями.
Поскольку в тот же день, подорвавшись на другой мине, получил повреждения еще и броненосец «Победа», временно принявший командование эскадрой наместник царя на Дальнем Востоке адмирал Е.И.Алексеев (флаг на «Севастополе»), а затем и новый начальник эскадры контр-адмирал В.К.Витгефт ограничили свою деятельность только оборонительными мероприятиями. Броненосцы, в том числе и проходящие ремонт, привлекались к ответной перекидной стрельбе по японским кораблям. Во время стрельбы 2 апреля на предельном угле возвышения сломался станок одного из 305-мм орудий носовой башни «Севастополя», который так и не починили до конца осады. Предложение прислать из Петербурга станок с «Сисоя Великого» оказалось невыполнимым из-за обстановки на сухопутном фронте. Орудие же пришлось установить обратно для уравновешивания башни, а в сентябре его вообще передали на «Полтаву», у которой тело одной из 305-мм пушек было повреждено японскими снарядами.
Пользуясь ослаблением русской эскадры, японцы в конце апреля высадились на Ляодунский полуостров, и их армия, преодолевая слабые русские заслоны, двинулась к Порт-Артуру. Плохо защищенную с суши крепость срочно усилили за счет флота: орудия среднего и мелкого калибров вместе с прислугой передавались с кораблей на сухопутные позиции (всего сняли 21 152-мм, 34 75-мм и большое число мелких пушек). Экипаж «Полтавы» оборудовал и обслуживал 4-орудийную 152-мм батарею на Перепелиной горе, а «севастопольцы» отвечали за двухорудийную 152-мм батарею на высоте «218 саж.» полуострова Ляотешань. Еще два 152-мм орудия с прислугой «Севастополя» перевезли по железной дороге на Цзиньчжоускую позицию, но затем были возвращены.
Тревожная обстановка на сухопутном фронте и полное бездействие кораблей в Порт-Артуре заставили принять меры по усилению флота на Дальнем Востоке. Находящаяся там эскадра приказом по Морскому ведомству от 17.04.1904 г. была переименована в «Первую эскадру флота Тихого океана», а «изготовляющиеся же к отправлению на Дальний Восток суда» сформировали во «Вторую эскадру флота Тихого океана» [2].
Пожалуй, единственный за всю войну шанс перехватить инициативу на море представился 2 мая. Несший обычное блокадное патрулирование отряд японских кораблей из 3 броненосцев и 5 бронепалубных крейсеров попал на минное поле из 50 мин, поставленных накануне заградителем «Амур». В считанные минуты броненосец «Хацусе», наткнувшись последовательно на 2 мины, на глазах у портартурцев скрылся под водой, а броненосец «Ясима» лишился хода (он затонул на следующие сутки при буксировке в Японию). Витгефт, имея против деморализованного противника 2 исправных броненосца и 3 крейсера, не решился выйти в море. Посланные в атаку миноносцы и крейсер «Новик» были отогнаны огнем пришедшего в себя противника.
После этого успеха внимание адмирала Витгефта обратилось на то, чтобы как можно лучше оградить минами все подступы с моря к наиболее опасным для обороны крепости местам. Однако неоднократно высылаемый в море под охраной «Новика» и миноносцев «Амур» всякий раз встречал корабли японцев и скрытно поставить мины не мог. Поэтому заградительные работы с успехом стали проводиться со шлюпок, джонок и катеров. На одном из таких заграждений, поставленном 7 мая в Голубиной бухте с катеров и шлюпок «Севастополя» под руководством его минного офицера лейтенанта Басова, 17 ноября погибла японская канонерская лодка «Сайен». Тогда же (7 мая) один из паровых катеров «Севастополя» под командованием мичмана Барановского вместе с двумя другими (с «Ретвизана» и «Аскольда») был отправлен в порт Дальний для участия в обороне Цзиньчжоуской позиции (противодесантная оборона в тылу русских войск).
С потерей этой позиции и последующим захватом японцами порта Дальний началась тесная блокада Порт-Артура. В этой обстановке 10 июня, когда были введены в строй все поврежденные корабли, Порт-Артурская эскадра в составе 6 броненосцев и 5 крейсеров (1 броненосный) с миноносцами вышла на внешний рейд для прорыва во Владивосток. Японцы сосредоточили 4 броненосца, 4 броненосных и 8 бронепалубных крейсеров, не считая устаревших и мелких кораблей. Витгефт, учитывая близость ночи и недостаток на броненосцах и крейсерах 152-мм и 75-мм орудий, которые были необходимы при отражении ночных атак многочисленных японских миноносцев (например, на броненосце «Победа», всего двое суток назад закончившем ремонт, из штатных 12 152-мм орудий имелось всего 4), приказал отходить в Порт-Артур. Пройдя всего 20 миль в открытом море, эскадра повернула на обратный курс. На подходе к внешнему рейду «Севастополь» в 21.35 носовой частью левого борта подорвался на мине и через большую пробоину размером 3,6x4 м принял много воды. Взрыв пришелся против носовой 305-мм башни, но фатальной детонации боезапаса, как на «Петропавловске», к счастью, не произошло. Потери экипажа ограничились 11 ранеными. Начавшийся в погребе 152-мм патронов пожар через пробоину был быстро залит водой, заполнившей также соседнюю угольную яму. Корабль получил крен 5 градусов, который удалось устранить затоплением отсеков правого борта. Трюмная команда под руководством механика Белова тотчас после взрыва спустилась в подбашенное отделение, наполненное удушливым газом от взрыва и пожара в патронном погребе, и быстро подкрепила переборку между подбашенным отделением и затопленными отсеками. Это было сделано вовремя, поскольку затопление подбашенного отделения, вмещавшего 1000 т воды, привело бы к гибели броненосца. «Севастополь» своим ходом дошел до бухты Белый Волк, где, став на якорь под берегом в полной темноте, избежал атак японских миноносцев.
Для исправления повреждений «Севастополя» по совету корабельного инженера Н.Н.Кутейникова воспользовались деревянным кессоном, построенным для ремонта «Ретвизана». При отжигании поврежденных листов обшивки электродуговой сваркой в ночь с 25 на 26 июня на корабле возник пожар, который потушили с помощью портового судна «Силач» (погибло 2 человека, ранено 28). Хотя это несколько задержало ремонтные работы, 25 июля «Севастополь» все же вошел в строй.
После возвращения в Порт-Артур кораблям эскадры приходилось почти ежедневно выходить на обстрел флангов наступавшей на крепость японской армии. Так, 26 июня «Полтава» вместе с крейсерами и миноносцами в бухте Тахэ вела успешный бой с береговыми батареями противника, а также с его крейсерами и миноносцами.
Как уже говорилось, на решении вернуться в блокированный Порт-Артур сказалось в основном отсутствие части артиллерии среднего и мелкого калибров, переданной на сухопутный фронт. К сожалению, Витгефт, как и большинство высших офицеров русского флота того времени, заблуждался, считая, будто главное вооружение броненосцев заключается в 152-мм скорострельных орудиях, номинально выстреливавших в минуту больший вес металла, чем 305-мм. То, что судьбу морского боя главных сил решает артиллерия крупного калибра, со всей очевидностью продемонстрировало следующее эскадренное сражение, из которого Витгефту выйти живым, увы, было не суждено.
С 25 июля корабли в гавани Порт-Артура стали обстреливаться осадными 120-мм гаубицами, и Витгефту уже ничего не оставалось, как снова прорываться эскадрой во Владивосток. К сожалению, в прорыве не участвовал единственный русский броненосный крейсер «Баян», подорвавшийся 14 июля на мине. Кроме того, несколько броненосцев уже имели повреждения от огня осадной артиллерии: «Ретвизан» вышел в море с наспех заделанной подводной пробоиной и 500 т воды в корпусе, а на флагманском «Цесаревиче» два попадания в кормовую рубку убили несколько человек и легко ранили Витгефта. Часть переданных на берег орудий возвратили на эскадру, но все равно на вышедших в море кораблях не хватало десяти 152-мм, 18 75-мм и 65 мелкокалиберных орудий, а также восьми прожекторов.
На этот раз выход был назначен на раннее утро 28 июля, и уже в 10.30, отпустив тралящий караван и корабли сопровождения (канлодки и миноносцы 2-го отряда), эскадра стала постепенно увеличивать ход и легла на курс SO 55°. Постепенное увеличение хода было связано с сомнением в прочности временной заделки пробоины на «Ретвизане». «Севастополь» и «Полтава» замыкали колонну броненосцев. Это было сделано не столько из-за их меньшего хода (часто тактически выгоднее иметь в конце колонны именно быстроходные корабли, как это делали японцы), сколько из-за более выгодного расположения 152-мм орудий для боя на отходе. Головным шел «Цесаревич» с еще более выгодным расположением 152-мм башен для стрельбы в нос. Характерно, что именно эти 3 корабля русской эскадры имели полный комплект 6-дюймовой артиллерии, а на остальных броненосцах и крейсерах недоставало по одному-два таких орудия.
Спустя час на востоке показались главные силы японского флота. Несмотря на увеличение хода русской эскадры до 12 — 13 узлов, стало ясно, что сражение неизбежно. Японцы имели почти такие же силы, что и 10 июня, только 4-й боевой отряд контр-адмирала Уриу из 4 бронепалубных крейсеров был переброшен на подкрепление действующей против Владивостокского отряда эскадры вице-адмирала Камимуры, а броненосный крейсер «Асама», посланный в порт Дальний за миноносцами, в начале боя не участвовал.
Сражение началось в 12.20 на дистанции 80 кабельтовых. Адмирал Того после неоднократных попыток охватить голову русской колонны (поставить палочку над «Т», как говорили англичане), в ходе которых он демонстрировал слаженные повороты «все вдруг» на 16 румбов, но которые с удивительной легкостью парировались простым уклонением русской колонны за корму его отряда, решил лечь на встречный курс. Кстати, этот урок для Того не прошел даром, и уже при Цусиме он применил более эффективный маневр — отжим головы противника внутрь циркуляции, от которого можно спастись только при преимуществе в скорости хода или при решительном маневрировании.
В ходе этих маневров один снаряд попал в бортовую броню «Севастополя», но пробить ее не смог, а только вдавил. «Полтава» пострадала значительно серьезнее — 305-мм снаряд с дистанции около 80 кабельтовых пробил правый борт в не защищенной броней корме на 1,5 м ниже ватерлинии, но, к счастью, не взорвался. Вода заполнила сухарное отделение и начала проникать в рулевое, грозя кораблю лишением управления. Благодаря вовремя принятым мерам поступление воды в рулевое отделение удалось остановить, а крен выпрямили затоплением небольшого отсека с левого борта в носу.
После расхождения с русской эскадрой, которая на 14-узловой скорости прорвалась в открытое море, японцы развернулись в погоню. К 13.20 огонь прекратился из-за увеличившейся дистанции, и только «Полтава», отставшая из-за неполадок в машине, продолжала вести бой. В это время отряд крейсеров контр-адмирала Дева во главе с броненосным «Якумо» попытался обойти хвост русской колонны и поставить ее в два огня. Удачная стрельба «Полтавы» и «Севастополя» заставила отряд Дева отстать (на «Якумо» 305-мм снарядом было убито 12 и ранено 10 человек), но к 13.45 главные силы японцев несколько сократили дистанцию, и бой возобновился по всей линии до 14.20, когда Того снова отстал. За это время «Полтава», находясь под сосредоточенным огнем противника, получила серьезные повреждения. Два 305-мм снаряда взорвались под носовой 6-дюймовой башней левого борта, но сама башня пострадала не очень сильно (действие снарядов было значительно ослаблено расположенным в коридоре вокруг башни углем), еще два крупных снаряда попали в верхнюю палубу между спардеком и развернутой по траверзу башней 305-мм орудий (сильные разрушения, 3 убитых, 15 раненых). В корме с правого борта зияла огромная (размером 6,3x2 м — от главного пояса до батарейной палубы) пробоина от двух последовательно разорвавшихся 305-мм снарядов, через которую заливало волнами офицерские каюты. Наконец, шальной осколок взорвавшегося на спардеке снаряда через световой люк проник в машинное отделение и угодил прямо в подшипник левого гребного вала. Из-за этого-то броненосец и начал отставать.
Пользуясь преимуществом в скорости хода, японцы постепенно сокращали дистанцию, заходя с правого, уже вынесшего тяжесть боя, борта русских кораблей. Японские же корабли вступали во вторую фазу сражения левым, неповрежденным, бортом — Того после неудачи с охватом головы русской колонны решил действовать наверняка и не упустил эту возможность, дающую дополнительные шансы на победу. Бой на параллельных курсах начался в 16.45, когда отставшая от своей эскадры на 2 мили «Полтава» с дистанции 42 кабельтовых открыла огонь по «Микасе». Теперь уже в японской колонне было 7 кораблей — с присоединившимся «Якумо». Витгефт пытался маневрировать и увеличивать ход до 15 узлов, но каждый раз его действия сковывали тихоходные «Севастополь» и «Полтава».
Японцы сосредоточили огонь на флагманских «Цесаревиче» и «Пересвете», но досталось и другим русским кораблям. На «Севастополе» попаданием снаряда в броню около правой кормовой 152-мм башни были уничтожены устройства электрической подачи боезапаса; последующая его подача вручную через верхнюю палубу привела к большому количеству раненых от осколков рвущихся рядом снарядов. В 17.35 на корабле начались пожары, которые, правда, удалось быстро потушить; имелись попадания в боевую рубку, дымовые трубы и фок-мачту. На «Полтаве» в самом начале второй фазы боя был уничтожен дальномерный пост, осколками при попадании двух 305-мм снарядов в носовую башню ГК, одного в спардек и одного в боевую рубку, было убито и ранено около 30 человек, выведены из строя оба батарейных и два башенных 152-мм орудия правого борта. Кроме того, из-за усилившегося волнения через большую кормовую пробоину броненосец стал принимать много воды и осел кормой.
Тем не менее ход сражения за счет преимущества в крупных орудиях складывался в пользу русской эскадры, нанесшей противнику большие повреждения. Но все решили два 305-мм снаряда, попавших с получасовым интервалом в рубку флагманского броненосца «Цесаревич». Первым был убит контр-адмирал В.К.Витгефт, а вторым повреждено рулевое управление и выведен из строя весь командный персонал корабля. Строй русской эскадры смешался...
В этот момент командир «Севастополя» Н.О.Эссен решил идти на противника с целью таранить какой-нибудь его корабль. Но попавший в кожух дымовой трубы снаряд перебил пароотводные трубки, и пришлось прекратить пары в одном из котельных отделений. Имея всего 8 узлов хода, идти на таран более быстроходных японских кораблей было бессмысленно. Этот маневр минуту спустя начал «Ретвизан». Хотя цели и он не достиг, положение остальных кораблей русской эскадры облегчилось.
«Севастополь» и «Полтава» оказались в числе 5 броненосцев, вернувшихся после боя в Порт-Артур. Ночью они отразили многочисленные атаки японских миноносцев, причем одна торпеда даже попала в правый борт «Полтавы», но по счастливой случайности не взорвалась. Полученные обоими броненосцами повреждения не были серьезными, хотя в каждый попало по 12 — 14 снарядов калибром от 203 до 305 мм. Из артиллерии на «Полтаве» вышли из строя 5 152-мм и 8 47-мм орудий, а на «Севастополе» всего одно 152-мм и два 47-миллиметровых. Потери в личном составе оказались относительно небольшими: на «Полтаве» — 12 убитых (1 офицер) и 43 раненых (3 офицера), а на «Севастополе» 1 умер от ран в конце дня и 61 человек был ранен (2 офицера). Для сравнения, потери на наиболее поврежденных кораблях были следующие: «Микаса» — 32 убитых и 78 раненых (даже больше, чем при Цусиме), «Цесаревич» — 12 и 47, «Пересвет» — 13 и 69 соответственно. За весь бой «Севастополь» выпустил 78 305-мм и 323 152-мм снарядов (11 305-мм бронебойных, 37 152-мм сегментных по миноносцам, остальные — фугасные), а всего без «Полтавы» (по ней данных не имеется) 5 русских броненосцев израсходовали 259 305-мм, 224 254-мм и 2364 152-мм снаряда. Шесть японских кораблей главных сил выпустили 603 305-мм (в 1,35 раза больше, чем при Цусиме), 33 254-мм, 307 203-мм (также больше, чем при Цусиме без учета броненосных крейсеров отряда Камимуры) и 3592 152-мм снаряда. Сопоставление этих цифр с в общем-то незначительным материальным результатом, достигнутым японцами в бою 28 июля, с очевидностью демонстрирует важность отсутствия перегрузки у русских кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры. При сохранении нормального углубления главного броневого пояса по ватерлинии все русские броненосцы с успехом выдержали не менее интенсивный, чем при Цусиме, огонь японского флота, стрелявшего в обоих случаях фугасными снарядами. Наличие же строительной и эксплуатационной перегрузки у броненосцев 2-й Тихоокеанской эскадры в основном и предопределило их гибель в Цусимском бою.
Несмотря на то, что уже через неделю после возвращения эскадры все наиболее серьезные повреждения кораблей (пробоины близкие к ВЛ, орудия, мачты, трубы, внутренние водонепроницаемые переборки, радиостанции) были исправлены, на совещании флагманов и командиров 6 августа приняли решение более попыток прорыва не предпринимать и сосредоточить все усилия флота на обороне Порт-Артура с суши. Только командир «Севастополя» Н.О.Эссен предлагал выйти в море, чтобы в бою, хотя бы и ценой гибели всех крупных кораблей, нанести как можно больший урон японскому флоту и облегчить задачу формирующейся на Балтике 2-й Тихоокеанской эскадре. На прорыве во Владивосток, как главной задаче, продолжал настаивать и находившийся в Мукдене наместник царя адмирал Е.И.Алексеев.
Усиление сухопутной обороны Порт-Артура за счет флота стало приобретать большие масштабы: с кораблей на берег передавались не только орудия и боезапас (одних только 152-мм снарядов за август — октябрь передали 8281 штуку — боезапас 4 броненосцев!), но и десантные роты. Утром 8 августа с «Полтавы» на сухопутный фронт ушло 200 человек, а с «Севастополя» — 182. В первом же бою за порт-артурские редуты десант «Севастополя» потерял убитыми 11 и ранеными 45 человек. Морские десантные роты возвращались на корабли только для отдыха и пополнения убыли; использовать этих людей для корабельной службы не представлялось возможным, поскольку они должны были находиться в постоянной готовности сойти на берег. Эскадра как боевая единица перестала существовать. Ее крупные корабли превратились в подобие плавучих батарей, которые, впрочем, сыграли большую роль в отражении первых двух штурмов крепости. За период со 2 по 8 августа «Полтава» выпустила по береговым целям 3 305-мм и 14 152-мм фугасных снарядов (8 августа при стрельбе оторвало ствол 152-мм орудия), а «Севастополь» с 30 июля по 9 августа — 24 305-мм и 98 152-мм фугасных (в том числе 9 августа по броненосцу «Фусо») и 9 152-мм сегментных снарядов.
Все это время корабли обстреливались японцами. Так, 5 августа в стоящую наиболее открыто в Западном бассейне «Полтаву» попало 4 120-мм снаряда (ранено 6 человек).
Как наименее поврежденный, «Севастополь» 9 августа получил приказ выйти на обстрел японских позиций. После рекогносцировки на миноносцах мест расположения японских батарей 120-мм орудий в районе бух. Тахэ командир «Севастополя» капитан 1-го ранга фон Эссен 10 августа вывел броненосец в море. Из-за нехватки экипажа (на борту было всего 300 человек) и минной опасности Эссен приказал заблаговременно подать к орудиям достаточный боезапас, а все погреба тщательно закрыть, приготовив упоры для подкрепления переборок, дверей и люков. Эти меры предосторожности оказались как нельзя кстати. Возвращаясь после подавления японской батареи (выпущено 7 305-мм и 60 152-мм снарядов, получено попадание 120-мм снаряда) в Порт-Артур, в 11.45 напротив Крестовой батареи «Севастополь» ударился левой скулой о мину. Взрыв снова пришелся в район носовой башни ГК, только несколько глубже и ближе к корме, чем взрыв 10 июня. Приняв воду в две угольные ямы, два патронных погреба 152-мм боезапаса и зарядный погреб 305-мм боезапаса, корабль сильно осел носом. Тем не менее под огнем подошедших неприятельских кораблей «Севастополь» спустя час смог продолжить движение и вскоре ошвартовался в Западном бассейне. Как и в предыдущем случае, ремонт решили проводить на плаву с помощью того же кессона (размер пробоины 2,9x3,8 м, общая площадь повреждений около 60 кв.м), но из-за тяжелого положения крепости, когда на счету было каждое орудие, ремонт было разрешено начать только в конце августа. До отражения августовского штурма «Севастополь» вместе с «Полтавой» стоял на огневой позиции в Восточном бассейне. Для защиты кораблей от падающих под большим углом японских снарядов на их палубы насыпали толстый слой шлака или угля, накрыв его 13-мм стальными листами, а вдоль бортов установили боны. Работы по исправлению «Севастополя», которые проводились в более глубоководном Западном бассейне, затягивались из-за постоянных японских бомбардировок. Только с 21 августа по 16 сентября в корабль попало около 10 120-мм и 150-мм снарядов, к счастью, не задевших кессона. Затем броненосец перешел в Восточный бассейн и стал у берегового крана, дававшего некоторую защиту от навесного обстрела.
К середине сентября ремонт поврежденных в бою 28 июля кораблей был закончен (кроме «Севастополя»). Однако принявший 24 августа командование над оставшимся в Артуре отрядом броненосцев и крейсеров капитан 1-го ранга (с 29 августа контр-адмирал) Р.Н.Вирен под всевозможными предлогами оставлял корабли во внутренней гавани крепости. Активно действовали только канлодки и миноносцы, которые часто выходили на поддержку войск и минные постановки, в результате которых до конца осады японцы потеряли крейсер, миноносец и канлодку, а их броненосец, 2 крейсера и 2 миноносца получили серьезные повреждения. Броненосцы же только вели перекидную стрельбу главным калибром, так как 152-мм фугасных снарядов на них почти не осталось. Одна только «Полтава» в сентябре — ноябре выпустила по береговым целям 110 305-мм снарядов.
18 сентября японцы впервые произвели обстрел гавани Порт-Артура 280-мм мортирами. Вскоре начались попадания в «Полтаву», «Ретвизан», «Пересвет», «Севастополь». В последний попало в общей сложности 5 280-мм снарядов, один из которых, пронзив на пути 12 переборок и палуб, был найден невзорвавшимся на жилой палубе. Два снаряда попали в подводную часть, вызвав затопления двух отсеков. Эти повреждения быстро исправили водолазы. «Полтава» получила два 280-мм снаряда, один из которых также сделал подводную пробоину.
24 октября ремонт «Севастополя» закончили. Броненосец снова принял участие в перекидной стрельбе по осадным батареям, выпустив с 28 октября по 16 ноября 63 305-мм снаряда. Но, когда японцы к концу ноября захватили господствующие над Порт-Артуром высоты и стали уже прицельно обстреливать внутренний рейд из 280-мм мортир, участь русских кораблей была решена.
Первой погибла «Полтава». Выдержав без серьезных повреждений разрывы пяти снарядов среднего калибра 19-21 ноября, в 13.30 22 ноября она получила 280-мм снаряд, решивший ее судьбу. Он попал в левый борт и, пробив броневую палубу, проник в кормовой погреб 47-мм снарядов, где и разорвался. В погребе, система затопления которого была выведена из строя во время предыдущих бомбардировок, начался сильный пожар, раскаливший переборки. От высокой температуры загорелись 40 полузарядов ГК (около 2 т пороха), находившиеся в соседнем отделении, и в 14 часов там произошел взрыв, разрушивший значительное количество переборок, водонепроницаемых дверей и пожарных магистралей. После безуспешных попыток потушить пожар и откачать поступавшую через пробоину воду своими средствами на помощь «Полтаве» подошел водоотливной пароход «Силач». Действуя мощными помпами, он погасил огонь, но броненосец, приняв много воды, в 14.45 сел на грунт, погрузившись до верхней палубы. Экипаж корабля принял участие в последних боях на сухопутном фронте, понеся значительные потери. В японский плен с «Полтавы» отправились всего 16 офицеров и 311 матросов.
Чтобы избежать повторения случая с «Полтавой», начальник отряда приказал немедленно свозить с кораблей боезапас, провизию и вещи команд. Благодаря этим мерам удалось обойтись без значительных жертв при гибели других кораблей, которые тонули после 20 — 30 попаданий 280-мм снарядов. Всего на потопление «Ретвизана», «Пересвета», «Победы», «Паллады» и «Баяна» японцы за три дня потратили около 800 тяжелых снарядов.
К вечеру 25 ноября из всех крупных кораблей эскадры исправным оставался только «Севастополь». И начальник отряда наконец-то уступил настойчивым просьбам капитана 1-го ранга Н.О.Эссена, разрешив ему вывести броненосец на внешний рейд. Ночью «Севастополь» перешел в бухту Белый Волк, где, став на якорь, начал готовиться к прорыву блокады. Некомплект экипажа (на борту было всего 100 человек) не позволил сначала даже откинуть противоторпедные сети, но плохая погода в ту ночь исключала атаки японских миноносцев. Днем на корабль добавили до 300 человек команды и нескольких офицеров, установили сетевое заграждение, приступили к погрузке угля и боезапаса, а также начали сооружать вокруг броненосца плавучий бон, ранее защищавший вход в гавань. Так как сети не могли прикрыть оконечности из-за отсутствия там соответствующего рангоута (выстрелов), носовую часть защитили навесными сетями, а корма осталась без защиты. Н.О.Эссен планировал в одну из ближайших ночей прорвать блокаду и пойти на соединение со 2-й Тихоокеанской эскадрой, находившейся в те дни у о.Мадагаскар. Выход «Севастополя» остался незамеченным для японцев, и они с утра 26 ноября выпустили по месту старой его стоянки свыше 300 280-мм снарядов. Но уже днем, когда погода прояснилась, броненосец был замечен японцами с наблюдательных пунктов на высотах, и адмирал Х.Того, опасаясь прорыва «Севастополя», решил атаковать его миноносцами, держась с главными силами к югу от Порт-Артура.
В ночь на 27 ноября 6 японских миноносцев 9-го и 15-го отрядов выпустили торпеды с большой дистанции, так что на «Севастополе» этого даже не заметили. В следующую ночь посланные в атаку 10, 14, 15-й и 20-й отряды были вынуждены вернуться в базу из-за сильного северного ветра. Плохая погода помешала японцам и в ночь на 29 ноября, когда 3 миноносца 15-го отряда и два судна партии заграждения снова издалека выпустили в сторону «Севастополя» торпеды. Броненосец вместе со стоявшими в охранении канлодкой «Отважный» и 7 миноносцами — последними кораблями некогда сильной эскадры — изредка открывал огонь по мелькавшим за пеленой снега силуэтам.
Убедившись в бесполезной трате торпед в таких атаках, японцы перешли к более решительным действиям. В последнюю ночь ноября 7 миноносцев 14-го и 20-го отрядов и 2 минных катера (с «Микасы» и «Фудзи») под сильным огнем русских кораблей и береговых батарей прорвались в бухту. Из дюжины выпущенных торпед две попали в сетевое заграждение вокруг броненосца(бон еще не был готов): одна застряла в сетях и, не взорвавшись, затонула, но взрыв другой — в навесной носовой сети — вызвал трещины в подводной обшивке, из-за чего заполнилось водой отделение подводных минных аппаратов. Утром трещины заделали деревянным пластырем. Два японских миноносца 20-го отряда и оба катера были повреждены огнем с «Севастополя».
Все эти атаки производились большими 109 — 152-тонными миноносцами, которые представляли собой довольно заметные мишени для русских артиллеристов. Поэтому японцы решили привлечь еще и малые миноносцы из состава Третьей эскадры, главной задачей которой было обеспечение прибрежных операций. Но первый же их выход (10,6-й и 12-й отряды) закончился трагедией: в ночь на 1 декабря миноносец № 53 у входа в бухту Белый Волк подорвался на плавающей мине заграждения и затонул со всем экипажем (3 офицера, 15 матросов). Выпущенные же японцами торпеды в очередной раз не достигли цели.
Самая грандиозная операция против «Севастополя», в которой участвовали буквально все оставшиеся в распоряжении японского командующего флотом миноносцы (2, 6, 9, 10,12,14,15,16, 21 -и отряды - всего 23 единицы и минный катер с «Фудзи»), состоялась в ночь на 2 декабря. По кораблю было выпущено около 30 торпед, большинство которых взорвались о бон и в противоминных сетях. В результате взрыва одной торпеды — опять в носовой навесной сети, спущенной перед тараном,— была повреждена обшивка корпуса, и таранное отделение заполнилось водой. Стоявшему в охранении «Севастополя» минному катеру с броненосца «Победа» под командованием квартирмейстера Апалинова удалось торпедировать японский миноносец, еще один — № 42 — был добит торпедой с миноносца «Сердитый» (командир —лейтенант С.И.Дмитриев). Этот миноносец прорвался к «Севастополю» ближе всех. В тысяче метров от броненосца он выпустил торпеду, но тут же был поражен снарядом в машинное отделение и остановился. Далее попадания в него следовали одно за другим, и японцы после неудачной попытки буксировки бросили его, сняв оставшихся членов экипажа. На миноносце погибли его командир лейтенант Накабори и 7 матросов, а всего японцы в эту ночь потеряли 10 человек убитыми и 14 ранеными. Отражая атаку, «Севастополь» выпустил 9 305-мм снарядов и 41 152-миллиметровый. Утром на берегу нашли 15 японских торпед, из которых для нужд крепости извлекли до полутора тонн пироксилина и мелинита.
Весь следующий день велись работы по исправлению повреждений сетей и бона, но к вечеру кормовая часть правого борта все же осталась незащищенной. Ночью пошел густой снег, облегчая задачу японским миноносцам (2, 14-й и 21-й отряды —
всего 9 кораблей). Им удалось повредить торпедой миноносец «Сторожевой» и попасть тремя торпедами в броненосец. Две из них взорвались в бортовой сети, причем взрыв одной повредил обшивку в подводной части, отчего заполнилось водой несколько бортовых отсеков правого борта. Третья торпеда ударила в не защищенную сетями корму и в результате затопила рулевое отделение и соседние отсеки. Из-за опасности затопления корабль пришлось посадить кормой на грунт. При взрыве погиб паровой катер, стоящий на бакштове броненосца (погиб 1 кочегар). Всего в ходе этих атак японцы выпустили по «Севастополю» около 80 торпед. Огнем русского броненосца и прикрывавших его кораблей и береговых батарей, не считая потопленных миноносцев № 42 и № 53, были серьезно повреждены миноносцы «Аотака», «Кари», «Цубаме», «Хато», «Манадзуру», № 44, 46, 49, 56, 58,60, 62, 64 (некоторые из них в строй до конца войны не вводились). Во время последней атаки был убит начальник 21-го отряда миноносцев капитан-лейтенант Эзои, а всего погибло 5 офицеров и 30 нижних чинов.
Имея возможность наблюдать за состоянием броненосца с господствующих высот, японцы сочли его небоеспособным и, не желая больше рисковать своими миноносцами, прекратили атаки. За эту последнюю операцию японского флота под Порт-Артуром адмирал Того получил благодарственный рескрипт от императора.
Но «Севастополь» было еще рано сбрасывать со счетов. В ходе последовавшего затишья на броненосце осмотрели пробоины и приступили к изготовлению пластырей. Спущенные за борт водолазы обнаружили в корме пробоину размером 5,5x2,7 м и серьезное повреждение рубашки дейдвудной трубы, через которую проходил гребной вал. По выражению Н.О.Эссена, «корабль тек, как решето»; крен его, несмотря на затопление отсеков неповрежденного левого борта, доходил до 8 градусов. С приливом вода внутри сидящего кормой на мели броненосца прибывала, с отливом — убывала. В этой ситуации, когда надежды на выход в море пришлось оставить, экипаж «Севастополя» сосредоточил усилия на защите оставшихся фортов Порт-Артура. Сам Н.О.Эссен был назначен начальником Ляотешанского отдела обороны крепости. После временной заделки пробоин и выпрямления крена «Севастополь» снова открыл перекидной огонь по позициям противника. В ответ японцы, уже не имевшие под Порт-Артуром крупных кораблей, ушедших на ремонт в Японию, возобновили обстрел корабля из 150-мм орудий, добившись 10 попаданий.
Последнюю стрельбу «Севастополь» провел 19 декабря, а вечером был получен приказ начальника отряда о затоплении оставшихся на плаву судов в связи с капитуляцией крепости. На следующий день броненосец, несмотря на полученные повреждения (руль не действовал, шпиль сломан) и наличие всего 40 человек на борту, был выведен с помощью парохода «Силач» на глубокую воду и затоплен. При этом из-за невозможности развести бон его потащили вместе с кораблем. Перед погружением в воду «Севастополь» опрокинулся на правый борт и лег на дно кверху килем на 50-метровой глубине.
Из экипажа броненосца попали в плен 31 офицер и 507 матросов. Минному офицеру лейтенанту Басову удалось провезти через все японские кордоны Андреевский флаг, под которым «Севастополь» сражался в бою 26 июля. Этот флаг находился «в совершенно избитом виде от неприятельских осколков, но, как геройское знамя, его решено сохранить в память доблестного корабля в стенах колыбели русского флота— в здании Морского кадетского корпуса» [2].
Действия «Петропавловска», «Полтавы» и «Севастополя» при обороне Порт-Артура получили высокую оценку, несмотря на катастрофический в целом исход войны. И не случайно, что трем из четырех новых линкоров-дредноутов, с которых началось послевоенное возрождение Балтийского флота, были присвоены их имена. Все они вместе с четвертым кораблем этого типа — «Гангу-том» — участвовали в первой мировой войне, революции 1917 года и гражданской войне. Им же было суждено стать основой советского флота, в составе которого «Марат» («Петропавловск») и «Парижская Коммуна» («Севастополь») прослужили не один десяток лет.