В.Ю. Грибовский
Гангут, 1992, № 3
Материал подготовил Валерий Лычёв
Гангут, 1992, № 3
Материал подготовил Валерий Лычёв
В военно-морских кругах официального С.-Петербурга начало ноября 1904 года ознаменовалось относительным спокойствием. Правда, девятимесячные боевые действия в войне с Японией закончились серьезными неудачами российского флота: в Порт-Артуре его броненосцы доживали последние дни под огнем японских 280-мм орудий, а во Владивостоке остался единственный боеспособный крейсер "Россия". В пути на театр военных действий находилась 2-я эскадра флота Тихого океана (далее - 2-я Тихоокеанская эскадра) под командованием вице-адмирала свиты Его Величества 3. П. Рожественского. Надежды на успех "болярина Зиновия и дружины его" основывались на уверенности в выдающихся личных качествах командующего эскадрой, вероятных потерях и износе кораблей японского флота и возможном усилении эскадры покупкой кораблей в Аргентине и Чили.
После доклада управляющего Морским министерством вице-адмирала Ф. К. Авелана от 22 ноября 1904 года Николай II разрешил ассигновать 2 млн. рублей на снаряжение 3-й эскадры флота Тихого океана и подготовить её к отправке в плавание к 15 мая 1905 года. В состав эскадры включили эскадренные броненосцы "Слава", "Император Николай I", "Император Александр II", три броненосца береговой обороны типа "Адмирал Сенявин" (3. П. Рожественский отказался от них в августе 1904 года), крейсеры I ранга "Память Азова", "Владимир Мономах", до девяти новых минных крейсеров (они строились на добровольные пожертвования) и восемь эскадренных миноносцев типа "Сокол".
Решение о посылке 3-й эскадры принималось в развитие предложения командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Н. И. Скрыдлова, который ещё в апреле 1904 года выдвинул план последовательного наращивания морских сил на Дальнем Востоке. Скрыдлова поддержали Ф. К. Авелан и главнокомандующий адмирал Е. И. Алексеев.
Непосредственным инициатором снаряжения 3-й эскадры выступил главный командир Балтийского флота вице-адмирал А. А. Бирилев, направивший 15 октября 1904 года частное письмо флигель-адъютанту графу А. Ф. Гейдену, о котором тот рассказал Николаю II. "Опасность в медленности",- писал А. А. Бирилев, обоснованно доказывая необходимость максимального сосредоточения сил на театре. Правда, он больше думал о политическом значении снаряжения новой эскадры и о посылке на Дальний Восток Черноморского флота, рассматривая эти мероприятия как весомые аргументы при заключении мира.
Военный аспект проблемы обстоятельно раскрыл капитан 2 ранга Н. Л. Кладо, выступив 11 -16 ноября 1904 года в газете "Новое время" с серией статей, взбудораживших общественное мнение. Подробный стратегический и тактический разбор неудач нашего флота в войне, блестяще произведенный Н. Л. Кладо в этих статьях, содержал беспрецедентную критику в адрес ведомства августейшего генерал-адмирала. Доказывая, что эскадра 3. П. Рожественского слишком слаба для самостоятельных действий против японского флота, автор статей настаивал на необходимости срочной посылки всех возможных подкреплений.
Не исключено, что крупнейший военно-морской теоретик и историк своего времени Н. Л. Кладо (1862-1919) высказывал не только своё мнение, но и мнение адмиралов А. А. Бирилева и Ф. В. Дубасова. Его выступления в открытой печати можно расценить как мужественный поступок. Тем более, что возмездие не замедлило свершиться: приказом генерал-адмирала от 26 ноября 1904 года Н. Л. Кладо был арестован на 15 суток за то, что "позволил себе дерзко обвинять Морское ведомство, искажая при этом факты". Однако дело было сделано: публикации Н. Л. Кладо достигли цели. Общественность, в том числе несколько адмиралов, потребовала немедленного усиления 2-й Тихоокеанской эскадры.
11 декабря 1904 года под председательством "обиженного" генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича в С.-Петербурге состоялось совещание, на котором присутствовали адмиралы Ф. К. Авелан, Е. И. Алексеев, Ф. В. Дубасов, А. А. Бирилев, И. М. Диков, П. И. Безобразов, А. А. Вирениус, Н. И. Небогатов и великий князь Александр Михайлович. Дубасов обратил внимание на перевес японского флота над 2-й эскадрой, а Бирилев горячо ратовал за возможный успех 3. П. Рожественского, обеспечить который могла посылка подкрепления. Из участников совещания только помощник начальника Главного морского штаба Вирениус был против, считая, что сделать это имеет смысл весной для того, чтобы развить возможный успех эскадры.
Очевидно, точка зрения Бирилева одержала на совещании верх, поскольку постановили послать на соединение со 2-й Тихоокеанской эскадрой Отдельный отряд судов в следующем составе: броненосцы "Император Николай I", "Адмирал Сенявин", "Адмирал Ушаков", "Генерал-адмирал Апраксин" и крейсер I ранга "Владимир Мономах".
Снаряжение Отряда поручили бывшему начальнику Учебного отряда Черноморского флота контр-адмиралу Н. И. Небогатову (1849-1934), который, будучи командиром крейсера "Минин" и начальником Учебно-артиллерийской команды, в 1900-1902 годах являлся ближайшим помощником 3. П. Рожественского. Прибыв в Либаву поездом вместе с А. А. Бирилевым сразу же после совещания, Небогатов застал такую картину: броненосец „Император Николай I стоял с разобранным ютом, а крейсер "Владимир Мономах" - со срезанными мачтами. По настоянию Бирилева основную часть ремонта поручили Балтийскому заводу, приславшему из столицы мастеровых и корабельного инженера В. X. Оффенберга. Отдельные работы выполняли заводы-поставщики вооружения и механизмов, а также порт Императора Александра III (Либава). Начальник порта контр-адмирал А. А. Ирецкой, распоряжаясь выдачей нарядов, игнорировал целый ряд требований корабельных офицеров.
Ирецкой и многие другие, возможно и сам Бирилев, считали посылку отряда не более чем демонстрацией. Однако настойчивость последнего сыграла положительную роль. "Так дело вести невозможно,- телеграфировал Бирилев начальнику отдела сооружений ГУКиС (Главного управления кораблестроения и снабжений),- ведь война, за то и бьют". Ускорило снаряжение отряда то, что многие виды снабжения, заказанные (хоть и с опозданием) уже после начала военных действий, были готовы. Для создания плавучего тыла зафрахтовали три транспорта, один из которых оборудовали под плавучую мастерскую. "Средствами Черноморского флота" пароход "Кострома" приспособили „для лазарета". Морское ведомство приобрело буксир "Свирь", способный совершать океанские переходы.
На всех пяти боевых кораблях отряда установили дальномеры Барра и Струда (от двух до четырех на каждом), оптические прицелы системы Перепелкина (к орудиям калибра от 75 до 305 мм), радиотелеграфные станции системы Слаби - Арко германской фирмы "Телефункен". На броне боевых рубок по опыту войны укрепили дюймовые (25,4 мм) горизонтальные броневые козырьки для отражения осколков.
Новым в боевом снабжении отряда по сравнению со снабжением 2-й эскадры стала замена фугасных чугунных снарядов на стальные, бронебойные 152-мм снаряды получили наконечники - так называемые "колпачки Макарова". Однако конструкция и снаряжение снарядов сохранились на довоенном уровне.
Все корабди отряда перекрасили в черный матовый цвет, в том числе дымовые трубы (на 2-й эскадре они были светло-желтыми с черной каймой наверху). На "Императоре Николае I" усилили артиллерию: в корме на верхней палубе сняли полуют и установили в дополнение к восьми батарейным ещё одно 152-мм орудие. Площадки грот-мачты оснастили тремя 75-см прожекторами, убрав два прожектора с верхней палубы. К сожалению, для планировавшейся ранее замены 229-мм и 152-мм орудий с клиновыми затворами новыми орудиями Канэ не хватило времени и готовых артиллерийских стволов и установок.
С крейсера "Владимир Мономах" для снижения перегрузки сняли все минные (торпедные) аппараты, самодвижущиеся мины Уайтхеда и мины заграждения. Громоздкую грот-мачту заменили стальной вышкой с двумя прожекторами. На крейсере и "Императоре Николае I" демонтировали легковоспламеняющиеся деревянные каютные переборки и бортовые щиты.
Броненосцы береговой обороны типа "Адмирал Сенявин" были более новыми и потому не требовали серьезных переделок, но и у них объем ремонта оказался довольно большим. На каждом корабле заменили стволы у двух (из четырех) 120-мм орудий, сняли носовой и кормовой минные аппараты и по четыре мины Уайтхеда, а также метательные аппараты с паровых катеров. В порт сдали часть деревянной отделки жилых помещений, добавили по пять переносных вентиляторов, отремонтировали башенные установки, динамомашины. На кораблях остались старые электропроводка и деревянный палубный настил, пропускавший воду. Не были заменены и расстрелянные стволы 254-мм орудий, каждое из которых в плаваниях 1898- 1904 годов выпустило не менее одного боекомплекта (80) снарядов. Главные и вспомогательные механизмы „Адмирала Ушакова", "Адмирала Сенявина" и "Генерал-адмирала Апраксина" ко времени похода отслужили без капитального (или „среднего") ремонта по девять, восемь и шесть лет соответственно, что усложняло работу судовых инженер-механиков и их подчиненных. Часть штатного боекомплекта броненосцев береговой обороны (по 15-20 254-мм снарядов) пришлось погрузить на транспорты, на которых были помещены также дополнительные снаряды и патроны, в том числе 100 фугасных 254-мм.
Серьезная проблема возникла с комплектованием отряда личным составом, так как назначенные в него корабли ранее не составляли отдельного соединения и не имели постоянного флагмана, а летом входили в Учебные отряды, где на них обучали офицеров и нижних чинов, заменявших часть постоянного экипажа. На зиму же в вооруженном резерве (в Либаве) на кораблях оставались сокращенные экипажи.
Вопрос о назначении командующего отрядом окончательно решился только 22 января 1905 года, когда контр-адмирал М. А. Данилевский отказался от этой должности. Н. И. Небогатову, поднявшему флаг на "Императоре Николае I" ещё 22 декабря 1904 года, в начале кампании, было предписано "без промедления следовать на соединение со 2-й эскадрой Тихого океана". Верный своему принципу не отказываться от назначений, Николай Иванович остался во главе отряда. Поскольку указать место и время соединения с 3. П. Рожественским штаб явно затруднялся, Небогатов разрабатывал план операции с помощью офицеров своего штаба, флаг-капитаном которого был назначен капитан 2 ранга В. А. Кросс.
Не имея возможности влиять на назначение командиров кораблей, командующий отрядом оказался в зависимости от правил выполнения морского ценза и от А. А. Бирилева, наметившего новых командиров на все броненосцы и на крейсер. Только капитаны 1 ранга В. Н. Миклуха и Н. Г. Лишин (командиры "Адмирала Ушакова" и "Генерал-адмирала Апраксина") благодаря собственным настоятельным просьбам остались на своих постах. Командирами же "Императора Николая I", "Адмирала Сенявина" и "Владимира Мономаха" были назначены капитаны 1 ранга В. В. Смирнов, С. И. Григорьев и В. А. Попов.
Выбор главного командира Балтийского флота оказался довольно неудачным. Ни один из назначенных им командиров не выделялся тактическими познаниями и командными качествами. Григорьев в мае 1904 года был смещен с должности командира за то, что чуть не потопил новый броненосец "Орел" в Кронштадтском порту. Впоследствии он и В. В. Смирнов не лучшим образом проявили себя в трагических событиях 14 - 15 мая 1905 года, а В. А. Попов и вовсе старался не утруждать себя командованием.
Офицерский состав отряда почти полностью обновился, на вакантные должности назначили добровольцев, в которых не было недостатка. На пяти боевых кораблях находились девять штабных офицеров (все с достаточным опытом службы), 93 судовых флотских офицера и инженер-механика, семь врачей, пять священников, четыре содержателя в офицерских званиях (гражданские чины). Из судовых офицеров командиры, старшие офицеры, старшие и некоторые младшие судовые специалисты (минеры, артиллеристы, штурманы, механики), часть вахтенных начальников лейтенантов (всего 46 человек, или около 50%) -имели достаточный служебный стаж и опыт дальних походов, в частности на Тихом океане. Несколько офицеров являлись участниками русско-турецкой войны 1877-1878 годов (капитан 1 ранга В. Н. Миклуха), войны в Китае 1900- 1901 годов (лейтенанты Б. К. Жданов, Е. А. Максимов), а двое - лейтенант М. С. Рощаковский и инженер-механик поручик К. И. Бобров (оба с "Адмирала Сенявина") - участвовали в боях за Порт-Артур.
Более 30 вахтенных офицеров и младших механиков были молодыми специалистами выпусков 1901 - 1904 годов, многие получили свое первое назначение, одного из них, Я. В. Сипягина, произвели из юнкеров флота в мичманы в начале 1905 года, 13 прапорщиков по морской и механической частям призвали на время войны из запаса флота. Среди них были и такие, кто не был знаком даже с морским уставом (например, А. С. Чепаченко-Павловский, с гордостью заявивший потом на суде, что передал японцам механизмы и котлы в полной исправности), но были и опытные моряки с развитым понятием об офицерской чести (А. Н. Шамие).
Отряд оказался полностью укомплектованным кондукторами (сверхсрочнослужащие унтер-офицеры), на каждом корабле от 8 до 12 человек (всего 50). Из 2435 нижних чинов около половины составляли унтер-офицеры и матросы штатных экипажей, до 20 % - матросы с других балтийских кораблей, около 20 % - новобранцы призыва 1904 года и около 10 % - призванные из запаса.
Офицеры под руководством Н. И. Небогатова смогли подготовить такие сборные экипажи к выходу в море всего за полтора месяца. Политическая обстановка в стране, обостренная тяготами войны и поражениями на Дальнем Востоке, сказалась и на положении в Либаве. Там наблюдались волнения матросов и упадок дисциплины. Так, на "Адмирале Сенявине" во время ужина матрос ранил ножом в живот вахтенного начальника мичмана П. А. Вильгельмса, который на третий день скончался.
К началу февраля 1905 года снаряжение отряда было окончено. Оно заняло около полутора месяцев, что следует признать определенным достижением, если учесть состояние самих кораблей и Балтийского флота.
Утром 2 февраля 1905 года крейсер посетил прибывший из С.-Петербурга генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович. Его напутствие командам было кратким и прозвучало несколько странно: "Ну, Бог с вами, желаю вам также отличиться, как ваши артурские товарищи". Герои-артурцы в это время уже находились в японском плену, не сумев как следует подорвать свои затопленные корабли...
Проводы отряда были торжественными: на стенке и молах сотни людей махали фуражками и платками и кричали "ура". После смотра вслед за "Владимиром Мономахом" броненосцы и транспорты вышли на внешний рейд и встали на якорь у плавучего маяка. Ветеран тихоокеанских эскадр "Владимир Мономах", собираясь в свой четвертый (!) поход на Дальний Восток, произвел испытания машин и артиллерии. В 7 ч 30 мин 3 февраля по сигналу Небогатова отряд снялся с якоря и направился к мысу Скаген. Первый день похода был отмечен 7-8-балльным ветром и туманом.
Через балтийские проливы отряд сопровождали пять датских кораблей. У Скагена все десять его единиц (четыре броненосца, "Владимир Мономах", вспомогательный крейсер "Русь" с воздухоплавательным парком на борту, транспорты "Ливония", "Курония", "Ксения" и буксир "Свирь"). 8 февраля встали на якорь для погрузки угля. Чтобы стимулировать экипажи, Небогатов учредил два денежных приза. Работа шла с энтузиазмом, команды грузили более 30 т/ч на каждый боевой корабль.
Получивший самостоятельность командующий вернул от мыса назад, в Либаву, вспомогательный крейсер "Русь", непригодный для плавания из-за возникшего дефекта холодильников главных машин. С 9 по 20 февраля отряд совершил 2000-мильный переход от Скагена в Танжер. Обходя рыбаков на Доггер-банке, Н. И. Небогатов проложил курс ближе к берегам Голландии.
Ла-Манш отряд форсировал 12 февраля днем, за этим наблюдали с крейсеров Великобритании - союзницы Японии. В Бискайском заливе корабли с честью выдержали шторм, броненосцы береговой обороны проявили к тому же хорошие мореходные качества. Гибралтар миновали ночью, выключив ходовые огни и палубное освещение. Только кильватерный огонь позволял удерживать строй. С этого времени отряд в отличие от эскадры 3. П. Рожественского постоянно ночью шел без огней.
С 20 по 23 февраля отряд Н. И. Небогатова простоял на якоре у острова Заффарин близ Танжера, занимаясь погрузкой угля. Дальнейший переход проходил по маршруту: Танжер - бухта Суда (остров Крит), Порт-Саид, Суэцкий канал - Красное море - Джибути, Марбат (английское владение на Аравийском полуострове). Отряд прибыл в Марбат 30 марта 1905 года, затратив на переход Балтика - Индийский океан менее двух месяцев. Средняя скорость на переходах достигала 8,7 уз, при этом суточный расход угля на броненосцах береговой обороны удалось снизить с 36-42 до 32 т.
В Суде, традиционном месте стоянки российских эскадр в Средиземном море, Н. И. Небогатов застал корабли под Андреевским флагом: мореходную лодку "Храбрый", миноносец "№ 212", а также отставшие от 2-й эскадры из-за неисправностей миноносцы "Резвый", "Пронзительный" и "Прозорливый". Здесь же к отряду присоединились госпитальное судно "Кострома", транспорт "Герман Лерхе" и водолей "Граф Строганов". На этом гостеприимном берегу команды уничтожили изрядное количество спиртных напитков, что привело к дракам и другим безобразиям. По этому поводу мичман с "Ушакова" И. А. Дитлов сделал в путевом дневнике такую запись: "Погуляли на удивление всему миру". Однако дезертиров не было.
Удаленность стоянки от Афин не помешала королеве эллинов Ольге Константиновне (дочери покойного генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича) побывать на всех кораблях и благословить команды иконами. Её приезд в Суду вместе с наследником греческого престола Георгием, несомненно, явился важной для России политической акцией. Не менее значительное событие - встреча офицеров отряда с героем Порт-Артура бывшим командиром „Новика" и "Севастополя" капитаном 1 ранга Н. О. Эссеном, возвращавшимся на родину из японского плена. От него стало известно, что японцы в бою стреляют с больших дистанций с высокой скорострельностью. Первое обстоятельство отряд учел в ходе боевой подготовки, а второе требовало большого расхода снарядов, которых могло не хватить на длительное сражение.
Планомерная подготовка отряда началась в Средиземном море с учений по боевому расписанию и вспомогательных (стволиковых) стрельб. Первую "примерно-боевую" стрельбу (штатным боезапасом) отряд провел 27 марта в Аденском заливе вскоре после выхода из Джибути. Организовали её по приказу адмирала: каждое орудие крупного калибра должно произвести подряд четыре выстрела - такой была годовая норма боевой подготовки в Российском флоте. За неимением практических чугунных снарядов Н. И. Небогатов разрешил пустить в дело фугасные.
Целями служили свободно плавающие парусиновые щиты. Корабли маневрировали в боевом порядке, основой которого была кильватерная колонна, состоявшая из "Императора Николая I", "Генерал-адмирала Сенявина", "Адмирала Ушакова" и "Владимира Мономаха". Маневр заключался в сближении, самостоятельном (без сигнала) перестроении кораблей в строй пеленга вправо или влево, "дабы использовать весь свой огонь на неприятеля, не мешая стрелять друг другу". При приближении цели к траверзу командиры также самостоятельно перестраивались в строй кильватера. Для управления использовали двухфлажную сигнальную книгу и одно-флажные, так называемые боевые сигналы, введенные приказом адмирала.
Первый блин оказался комом: после довольно продолжительной стрельбы с дистанций от 50 до 25 кабельтовых щиты остались совершенно целыми. Из доклада флагманского артиллериста штаба отряда Небогатова Н. П. Куроша, наблюдавшего падение снарядов с буксира "Свирь", вытекало, что хорошая по направлению стрельба кораблей отряда давала значительные перелеты и недолеты.
В Марбате артиллеристы занялись выверкой и сличением показаний дальномеров. Штаб разработал для этого инструкцию по согласованию приборов на ходу в море. "Владимир Мономах" последовательно удалялся от броненосцев, затем сближался с ними, а те показывали измеренные расстояния флажными сигналами. Вторая "примерно-боевая" стрельба, проведенная 11 апреля в Индийском океане с дистанций от 60 до 40 кабельтовых, окончилась весьма успешно: три щита были уничтожены, а один тяжело поврежден. По воспоминаниям артиллериста "Генерал-адмирала Апраксина" лейтенанта Г. Н. Таубе, его корабль выпустил 60 снарядов калибром 120 и 254 мм и добился двух попаданий (3,3 %) - результат весьма удовлетворительный.
На переходе Н. И. Небогатов был вынужден решать и другую важную проблему - как соединиться со 2-й эскадрой. На вопрос адмирала из Джибути о месте встречи с 3. П. Рожественским из ГМШ поступила телеграмма о том, что эскадра, вероятно, направляется в Батавию (остров Ява). Не имея быстроходных крейсеров, Небогатов был вынужден использовать в качестве разведчика госпитальное судно "Кострома", что являлось нарушением норм международного права. Однако выбор командующего был ограничен, и "Кострома" пошла в Батавию, имея назначенное рандеву в Южно-Китайском море.
Проявив в организации встречи со 2-й эскадрой гораздо больше инициативы, чем ГМШ и 3. П. Рожественский, Н. И. Небогатов в телеграмме управляющему Морским министерством просил его прислать известие об эскадре в одну из трех выбранных им точек по маршруту движения отряда. Важную роль в доставке ему данных о месте нахождения 2-й эскадры сыграл машинный квартирмейстер 1-й статьи с крейсера "Баян" В. Ф. Бабушкин, отличившийся в боях с японцами в Порт-Артуре и получивший ранения. В Сингапуре Бабушкин сбежал с парохода, возвращавшегося в Европу, и предложил российскому консулу свои услуги по доставке документов Небогатову.
Оставив Марбат 31 марта, отряд при хорошей погоде пересек Индийский океан и к вечеру 19 апреля вошел в Малаккский пролив. Каждую ночь готовились к отражению минных атак, спали не раздеваясь. В 40 милях от Сингапура утром 22 апреля отряд встретил катер с Бабушкиным. После передачи документов отважный моряк попросил зачислить его в команду флагманского броненосца. Затем отряд направился к берегам Аннама (Вьетнам) для присоединения ко 2-й эскадре.
Заслуживает внимания тот факт, что Н. И. Небогатов, справедливо считая отряд слишком слабым для самостоятельных действий против японского флота, вместе с флаг-капитаном В. А. Кроссом и флагманским штурманом Д. Н. Федотьевым наметил план прорыва во Владивосток в обход берегов Японии и далее через Лаперузов пролив. В этом случае планировалось броненосцы береговой обороны после приема максимального запаса угля вести в океане на буксире у транспортов. Такая возможность была проверена на практике: в Индийском океане "Свирь" двое суток буксировала "Адмирал Ушаков", на котором исправляли повреждение машины.
В соединении отряда и 2-й эскадры немалую роль сыграла хорошая работа радиотелеграфа. Корабли Н. И. Небогатова, разминувшись с посланными навстречу крейсерами Рожественского, в ночь на 26 апреля 1905 года, следуя вдоль берегов Аннама, перехватили радиопередачу крейсера "Изумруд". Утром того же дня "Владимир Мономах" установил радиосвязь с находившимся в 50 милях от него флагманским броненосцем 3. П. Рожественского "Князь Суворов", сообщил свое местонахождение и в ответ получил курс для встречи.
В 15 ч в торжественной обстановке отряд присоединился к эскадре. Произошло это в 20 милях от бухты Ван-Фонг. Около 12 тысяч миль пройдено в рекордное время - всего за 83 дня и при минимальном использовании услуг портов. Заслуги Н. И. Небогатова в успехе казавшегося поначалу сомнительным предприятия ни в коей мере не умаляют достоинств других офицеров и матросов его кораблей, показавших себя хорошими моряками. Особенно следует отметить старших инженер-механиков капитанов М. И. Хватова ("Император Николай I") Ф. А. Яковлева ("Адмирал Ушаков"), штабс-капитана П. Н. Милевского ("Генерал-адмирал Апраксин"), поручика П. К. Яворовского ("Адмирал Сенявин") и подполковника Е. А. Корнильева ("Владимир Мономах"), обеспечивших работу своих "видавших виды" главных машин и вспомогательных механизмов.
Удачное завершение операции положительным образом сказалось на настроении всего личного состава эскадры и, несомненно, увеличило ее боевую мощь. Правда, 3. П. Рожественский в пути возражал против такого подкрепления, считая, что ожидание сравнительно старых кораблей задерживает движение главных сил к театру военных действий. "Гниль в Балтийском море - не подкрепление, а ослабление",- писал он жене 7 января 1905 года. После Цусимской катастрофы Зиновий Петрович заявил, что выгода присоединения Н. И. Небогатова была "парализована усилением за это время японского флота, и восемь кораблей в боевой линии могли бы сделать больше, чем 12, поскольку в сражении отряд держался "в стороне" от главных событий. В день встречи командующий эскадрой думал иначе. Вот что он написал в приказе: "С присоединением отряда силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими, но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах"...
Броненосцы Н. И. Небогатова составили 3-й броненосный отряд эскадры, а "Владимир Мономах" включили в отряд крейсеров контр-адмирала О. А. Эн-квиста. Беседа Рожественского и Небогатова на "Суворове" продолжалась не более 30 мин и содержала лишь доклад младшего флагмана о походе и взаимные поздравления. Не обратив внимания на сообщение Николая Ивановича о его планах похода вокруг Японии, Зиновий Петрович ограничился указаниями о погрузке угля и подготовке к выходу в море. Не обсуждался также план возможного боя с японским флотом. Н. И. Небогатов был в некотором недоумении от разговора и не предполагал, что следующая его встреча с командующим состоится уже в японском госпитале...
Штаб эскадры снабдил корабли 3-го отряда объемистым собранием приказов и циркуляров, содержавших разрозненные тактические указания в духе требований десятилетней давности. Опыт, приобретенный небогатовскими артиллеристами, был использован лишь при составлении "Инструкции для согласования дальномеров Барра и Струда". А самой выверкой приборов на кораблях Рожественского занялись только на последнем переходе.
По приказанию 3. П. Рожественского "Император Николай I" и броненосцы береговой обороны удалились в бухту Куабе у Ван-Фонга, где четверо суток готовились к походу, перебирая механизмы и пополняя запасы. Корабли типа "Адмирал Сенявин" приняли на борт по 600 т угля (нормальный запас - 214 т), вместе с дополнительной котельной водой их водоизмещение достигло 5200-5400 т. Так же как на 2-й эскадре, на кораблях отряда дымовые трубы перекрасили в желтый цвет с черной каймой наверху, а мачты - в шаровый.
1 мая 1905 года 2-я Тихоокеанская эскадра в составе 50 вымпелов оставила зеленые берега Аннама и направилась в сторону Владивостока. На этом пути ее ожидала встреча с японским Соединенным флотом адмирала X. Того, поджидавшим российских моряков на кратчайшем пути к цели - в районе Корейского пролива.
В походном порядке эскадры 3-му броненосному отряду отводилась роль замыкающего: отряд шел в строю фронта позади кильватерных колонн транспортов. При встрече с противником броненосцы отряда, согласно приказу 3. П. Рожественского от 8 января 1905 года, должны были маневрировать, для того чтобы защитить караван транспортов. Как гласил приказ командующего эскадрой № 231 от 27 апреля, в зависимости от обстановки 3-й боевой отряд либо сдерживал натиск противника с тыла, либо спешил присоединиться к главным силам, увеличивая ход насколько возможно. При этом отряду предоставлялась "полная свобода маневрирования".
Последний боевой приказ, подписанный 3. П. Рожественским 10 мая, определял преемственность управления эскадрой. Если бы вышел из строя флагманский броненосец "Князь Суворов", вести эскадру во Владивосток должен был следующий за ним "Император Александр III", которого при повреждении сменял "Бородино", а последнего - "Орел". Командиры этих броненосцев, говорилось в приказе, "имеют руководствоваться сигналами "Суворова", пока флаг командующего не перенесен или пока в командование не вступил младший флагман".
Порядок вступления в командование младших флагманов приказом не оговаривался. Согласно старшинству в звании, первым преемником 3. П. Рожественского являлся контр-адмирал Д. Г. Фелькерзам, державший флаг на "Ослябе". За ним следовали Н. И. Небогатов и О. А. Энквист. 11 мая измученный длительной болезнью Д. Г. Фелькерзам скончался, однако о его смерти условным сигналом известили только 3. П. Рожественского. Небогатов до окончания сражения так и не узнал, что он остался первым заместителем командующего эскадрой. Не назначались в приказе ни место, ни время встречи в том случае, если корабли разлучатся ночью или в тумане.
12 мая после отправления части транспортов в Шанхай походный порядок изменился. "Император Николай I" возглавил левую колонну главных сил, с двух сторон оберегавших сокращенный "обоз". Правую колонну вел сам Рожественский на "Князе Суворове". 13 мая по приказу командующего единственный раз корабли эскадры маневрировали в полном составе. На флагманском броненосце одновременно поднималось до пяти двухфлажных сигналов каждому отряду. Последний же приказ Небогатова (№ 156 от 26 апреля) предусматривал простейшие маневры в основном по однофлажным сигналам. Поэтому командиры кораблей 3-го отряда далеко не сразу поняли, что Рожественский замышляет выстроить фронт из 12 броненосцев. Недовольный маневрами нового пополнения эскадры, командующий прервал обучение на полпути, однако разбора ошибок не сделал.
Вечером 12 мая станции беспроволочного телеграфирования русских кораблей перехватили японские радиопереговоры. На следующий день 3. П. Рожественский не разрешил вспомогательному крейсеру „Урал" создавать японцам помехи: адмирал вполне обоснованно предпочитал соблюдать радиомолчание. Командир "Адмирала Сенявина" С. И. Григорьев, не запрашивая разрешения, позволил минному офицеру своего броненосца послать в эфир услышанный японский позывной, на что, якобы, получил ответ "ясно вижу". К счастью, эта вольность прошла незамеченной и для своих, и для японцев.
Утром 14 мая 1905 года, в первый день Цусимского сражения, появились японские крейсеры-разведчики. Около 11 ч броненосцы береговой обороны 3-го отряда, приняв случайный выстрел с "Орла" за сигнал к открытию огня, с дистанции около 40 кабельтовых обстреляли крейсеры вице-адмирала С. Девы, следившие за перестроением эскадры в боевой порядок. Японцы отступили. Огонь русских кораблей, выпустивших до 35 снарядов, был прекращен по приказанию 3. П. Рожественского. С "Ушакова" и "Апраксина" наблюдали разрыв снаряда, выпущенного из носовой башни "Сенявина", между трубами крейсера "Читосе", но судя по японским источникам, попаданий в их корабли не было.
В бою главных сил 3-й броненосный отряд действовал замыкающим в кильватерной колонне из 12 русских броненосцев. Когда открыли огонь (13 ч 49 мин), оба противника оказались в стадии перестроения. Первый и второй боевые отряды японского Соединенного флота (12 кораблей), следуя за "Микасой" - флагманским кораблем адмирала X. Того, начали поворот влево на курс, почти параллельный курсу русской эскадры, не завершившей перестроение в общую кильватерную колонну. Преждевременное уменьшение скорости "Князем Суворовым" помешало "Орлу" занять свое место и заставило "Ослябю" застопорить ход. В русской боевой линии возникло замешательство: корабли уменьшали скорость и отворачивали во избежание столкновений. Положение осложнялось и крайне невыгодным (острым) курсовым углом головы японского строя, находившейся на расстоянии 50-55 кабельтовых от броненосцев 3-го отряда. Поэтому корабли Небогатова не могли вести огонь по "Микасе", по нему стреляли "Князь Суворов" и головные русские броненосцы.
Н. И. Небогатов не указал сигналом распределение целей своему отряду, так же как и не обозначил главную цель личным примером. В момент завязки боя корабли противника оказались вне досягаемости орудий "Императора Николая I". Лишь через пять минут, когда дистанция сократилась до 48 кабельтовых, Н. И. Небогатов, расхаживая по верхнему носовому мостику броненосца, приказал "бить в кучу". Старший артиллерист корабля лейтенант А. А. Пеликан открыл огонь по "петле", описываемой японскими кораблями, а потом перенес его на концевые броненосные крейсеры отряда вице-адмирала X. Камимуры.
Броненосцы береговой обороны, включившись в сражение вслед за "Князем Суворовым", независимо друг от друга стреляли по броненосным крейсерам "Касуга" и "Ниссин" (пятый и шестой корабли в кильватерной колонне отряда X. Того).
В первой фазе дневного боя японцы сосредоточили огонь на броненосцах "Князь Суворов" и "Ослябя". Три броненосца береговой обороны остались необстрелянными. Два концевых крейсера X. Камимуры - "Асама" и "Ивате" после поворота открыли огонь по "Императору Николаю I", который энергично отвечал им из орудий крупного и среднего калибра. В 14 ч 09 мин 305-мм снаряд с флагманского броненосца Н. И. Небогатова поразил броненосный крейсер "Асама". Взорвавшись по правому борту в каюте командира, он вызвал сильное сотрясение, которое вывело из действия рулевой привод. Руль в это время был положен "лево на борт", и крейсер выкатился из линии. Исправление повреждения заняло всего шесть минут, но за это время отряд X. Камимуры успел скрыться во мгле. В результате "Асама", с трудом развивавший 19-узловую скорость, смог принять участие в бою только около 14 ч 50 мин, присоединившись к отряду X. Того. Здесь он вновь получил ряд серьезных попаданий и занял свое место в строю только в 16 ч 46 мин.
Японские корабли, оказываясь под огнем, маневром уклонялись от попаданий. Русские же стремились сохранять постоянство курса, что при малой скорости (9 уз) позволяло противнику буквально засыпать их снарядами. Маневрировал под огнем противника только "Император Николай I", которым с мостика управлял лично Н. И. Небогатов. Огонь "Ивате" по этому броненосцу оказался неэффективным - всего два попадания. Первый 152-мм снаряд попал в корабль спустя двадцать минут после начала боя, сделав пробоину в небронированном борту под левой носовой 152-мм пушкой.
Некоторые офицеры удивлялись, почему Н. И. Небогатов в первой фазе дневного боя не выстроил отряд в строй пеленга влево для улучшения условий стрельбы по уходившим вперед крейсерам X. Камимуры. Однако строгая централизация управления на 2-й эскадре исключала подобную самостоятельность. К тому же 3. П. Рожественский, вступая в бой, приказал быть в строю кильватера. Очевидно, Небогатов не считал себя вправе нарушать указания командующего.
Главные цели броненосцев береговой обороны - "Ниссин" и "Касуга" - были повреждены вскоре после начала боя. В 14 ч 14 мин в "Касугу" попал первый снаряд крупного калибра. Спустя семь минут в результате разрыва такого же снаряда оторвало ствол правого 203-мм орудия носовой башни "Ниссина" и временно вывело из действия всю башню. Но боеспособность этих крейсеров, имевших сравнительно слабое (152 мм), хотя и полное бронирование, серьезно не пострадала. Продвигаясь вперед на скорости 14-15 уз, они вскоре вышли из-под обстрела кораблей Н. И. Небогатова.
Первая фаза боя, предопределившая разгром 2-й Тихоокеанской эскадры, в 14 ч 25 мин завершилась выходом из строя тяжело поврежденных "Князя Суворова" и „Осляби". Около 14 ч 50 мин на траверзе 3-го отряда "Ослябя" ушел под воду, унеся с собой более половины экипажа и тело покойного Д. Г. Фелькерзама. Эскадру повели „Император Александр III", а потом "Бородино". Пытаясь прыкрыть флагманский броненосец, лишенный возможности прорваться на север и на котором не могли поднимать сигналы, эти корабли дважды приняли на себя сосредоточенный огонь японцев. Оставаясь в хвосте, 3-й броненосный отряд не пострадал, но и сам не мог эффективно поддержать головные корабли.
Когда противники разминулись во мгле, командир "Бородино" капитан 1 ранга П. И. Серебренников вновь повернул на север - к Владивостоку. Н. И. Небогатов, не зная о судьбе 3. П. Рожественского и считая Д. Г. Фелькерзама спасенным с "Осляби" миноносцем, не принял на себя командование эскадрой и последовал за головным кораблем. Правда, отставание броненосцев 2-го отряда вызвало в нем раздражение и привело к решению выйти вперед. Еще до боя Николай Иванович семафором предупредил "Адмирала Нахимова": "если будете отставать, обгоню Вас и заступлю Ваше место". Теперь "Император Николай I" увеличил ход и склонился влево, собираясь обойти и принять в кильватер лишенные флагмана корабли. Не успел Н. И. Небогатов выполнить свое намерение, как около 15 ч 40 мин слева из мглы показались два японских бройеносных отряда и бой снова разгорелся по всей линии. "Император Николай I", занявший место вышедшего из строя броненосца "Сисой Великий", вскоре получил два попадания. "Адмирал Ушаков" на время прикрыл собой поврежденный противником "Наварин". Японцы снова быстро выходили вперед, охватывая голову русской колонны и уменьшая дистанцию с 35 до 20 кабельтовых. "Бородино" под огнем противник постепенно склонился к югу и приблизился к месту боя японских крейсерских отрядов и русских крейсеров, защищавших транспорты.
Отряд адмирала X. Того, предположившего, что русская эскадра повернет на север, временно вышел из боя. Боевой порядок русских совершенно расстроился: "Бородино" и "Орел" продвинулись вперед, оставив позади отряд Небогатова и шедшие разными курсами броненосцы 2-го отряда. Желая поддержать крейсеры, "Бородино" вошел в промежуток между сражавшимися крейсерскими отрядами. Н. И. Небогатов последовал за ним и вскоре оказался в самом центре боя, участниками которого оказались также пять броненосных крейсеров X. Камимуры, которого догонял поврежденный "Асама".
Маневрирование противников было крайне запутанным, и сейчас трудно восстановить полную картину этой фазы дневного боя. Броненосцы 3-го отряда в строю, близком, очевидно, к строю пеленга влево, обстреляли японские крейсеры отрядов вице-адмирала С. Девы и контр-адмирала С. Уриу. В 16 ч 41 мин флагманский корабль Уриу "Нанива" вышел из строя, получив пробоину у ватерлинии. Через восемь минут снаряд калибром не менее 254 мм пробил ниже ватерлинии на 3,6 м угольную яму и броневую палубу "Касаги" и вызвал затопление котельного отделения. С. Дева был вынужден оставить поле сражения и с помощью "Читосе" отконвоировать поврежденный крейсер к берегам Японии. Лучший японский бронепалубный крейсер "Касаги" - единственный японский корабль, вышедший из строя до конца Цусимского сражения.
Огонь крейсеров X. Камимуры по скоплению русских кораблей и транспортов оказался довольно эффективным. "Адмирал Ушаков", обходя поврежденный "Император Александр III", получил попадание 203-мм снарядом в правый борт у 15 шпангоута вблизи ватерлинии. Второй снаряд (152 мм) проделал пробоину диаметром около 90 см на уровне ватерлинии в носовом гальюнном отделении. Если первую пробоину удалось временно заделать изнутри деревом и матросскими койками, то вторая вызвала затопление всего носового отделения до 10 шпангоута. "Адмирал Ушаков" сел носом, потерял до 4 уз хода и стал плохо слушаться руля.
Примерно в это же время два попадания получил и "Генерал-адмирал Апраксин", но они не причинили ему серьезных повреждений. Матросы и офицеры броненосцев 3-го отряда под огнем противника не уступали в доблести своим товарищам с других кораблей эскадры. Пример подавал сам командующий контр-адмирал Н. И. Небогатов, не сходивший с открытого мостика. Контуженный в кормовой 254-мм башне „Генерал-адмирала Апраксина" лейтенант С. Л. Трухачев остался на своем посту. Лейтенант М. С. Рощаковский управлял огнем с крыши своей башни на „Адмирале Сенявине". Вернулся в строй после перевязки боцман "Адмирала Ушакова" Григорий Митрюков. Флаг этого броненосца под огнем противника перенес со срезанного гафеля на правый нок грота-рея квартирмейстер Василий Прокопович.
Около 17 ч русская эскадра вслед за "Бородино" (броненосцем теперь командовал старший офицер капитан 2 ранга Д. С. Макаров), склонившись вправо, вновь повернула на север - к Владивостоку. Отряд X. Камимуры вскоре вышел из боя и затерялся в тумане. К 17 ч 40 мин русские корабли постепенно выстроились в боевой порядок из нескольких кильватерных колонн.
Головным шел "Бородино", в кильватер ему следовал только "Орел". Значительно левее и отстав от них шел тяжело поврежденный "Император Александр III", за ним 3-й броненосный отряд Небогатова. Слева и позади броненосцев береговой обороны держались корабли 2-го броненосного отряда, на левом траверзе броненосцев - крейсеры, эскадренные миноносцы и транспорты.
В 17 ч Н. И. Небогатов поднял сигнал "Курс норд-ост 23", который, как и положено, репетовали только броненосцы его отряда. Адмирал в это время сам командовал "Императором Николаем I". Разрывом попавшего в ствол левого 305-мм орудия снаряда (калибра 203 мм) был убит башенный командир лейтенант К. Р. Мирбах и ранен командир корабля В. В. Смирнов.
В 17 ч 42 мин началась последняя фаза дневного боя: броненосцы X. Того открыли огонь по "Бородино" и "Орлу". В 18 ч 30 мин с тыла подошли шесть крейсеров X. Камимуры, обстрелявшие "Императора Александра III", который еще перед этим вышел из строя и, очевидно, был почти неуправляем. Броненосцы отряда Н. И. Небогатова поддержали огнем свои головные корабли. Однако их стрельба носила неорганизованный характер, а ее точность снижалась из-за собственных маневров. Отмечались и систематические недолеты 254-мм орудий броненосцев береговой обороны по крейсерам Камимуры, которые находились на расстоянии менее 60 кабельтовых. Видимо, из расстрелянных установок уже невозможно было метко стрелять.
После 18 ч вдоль строя 3-го броненосного отряда прошел эскадренный миноносец "Безупречный". Его послали офицеры штаба. Их и 3. П. Рожественского сняли с подбитого и безнадежно отставшего флагманского броненосца моряки "Буйного". Сигнал о передаче командования Н. И. Небогатову с приказанием следовать во Владивосток правильно поняли только на "Адмирале Ушакове". На остальных кораблях либо сигнал разобрали с искажениями, либо не обратили на него внимания.
На "Император Николай I" с "Безупречного" голосом и семафором было передано: "Адмирал приказал вам идти во Владивосток". Старший флаг-офицер лейтенант И. М. Сергеев доложил об этом Н. И. Небогатову, который, таким образом, убедился в правильности своих распоряжений.
Однако Николай Иванович, полагая, что командующий эскадрой сохранил управление за собой, не торопился принимать самостоятельных решений. Только после гибели "Императора Александра III" и "Бородино" "Император Николай I" выдвинулся вперед, чтобы возглавить боевой порядок. К этому времени главные силы японцев прекратили огонь и скрылись в наступивших сумерках, предоставив свободу действий своим миноносцам.
Уклоняясь от них и не поднимая сигналов, "Император Николай I" повернул влево, на юго-запад. Его примеру в беспорядке последовали остальные корабли. Дальнейшая их судьба во многом зависела от полученных в дневном бою повреждений. Броненосцы 3-го отряда находились в лучшем положении: главный удар японцев, показавших блестящий образец сосредоточения огня, пришелся на головные русские корабли. Так, четыре сильнейших броненосца типа "Бородино" получили не менее 250 попаданий снарядами калибром от 152 до 305 мм. Корабли
Н. И. Небогатова сами стреляли довольно интенсивно, выпустив девяносто 305-мм, около семисот шестидесяти 254- и 229-мм, тысячу шестьдесят четыре 152-мм и около тысячи двухсот пятидесяти 120-мм снарядов. При этом они получили всего 12 попадании (калибром от 76 до 305 мм), потеряли 11 человек убитыми и 57 ранеными. „Адмирал Ушаков" имел серьезное повреждение в носовой части, "Император Николай I" лишился одного 305-мм орудия, а в "Адмирала Сенявина" не было ни одного прямого попадания.
Для сравнения можно отметить, что в шесть броненосных крейсеров X. Камимуры попало 68 русских снарядов (калибром от 75 до 305 мм), причем попадания распределялись почти равномерно. Потеряв 129 человек (22 убитых), крейсеры в целом сохранили боеспособность, несмотря на то что "Асама" и "Ивате" имели подводные пробоины, а на "Адзуме" были подбиты по одному 203- и 152-мм орудию. Остались у японцев и боеприпасы для продолжения боя. Днем 14 мая крейсеры X. Камимуры израсходовали девятьсот пятнадцать 203-мм, три тысячи семьсот шестнадцать 152-мм и три тысячи четыреста восемьдесят 76-мм снарядов, добившись не менее трех процентов попаданий из орудий среднего калибра (203 и 152 мм).
Около 20 ч, уже в темноте, "Император Николай I" склонился вправо и лег на курс во Владивосток. За ним последовали корабли главных сил, некоторые крейсеры и эскадренные миноносцы. Броненосцы 3-го отряда не пользовались прожекторами и выключили все отличительные огни, кроме кильватерных, позволявших удерживать место в строю. Затемнение и увеличение скорости до 12 уз позволило Н. И. Небогатову сравнительно быстро выйти из зоны японских минных атак. При этом кормовая башня „Адмирала Сенявина" добила поврежденный японский миноносец ("№ 34" или "№ 35"), оказавшийся без хода в свете прожекторов броненосцев 2-го отряда.
Однако уже в 21 ч от флагмана стали отставать корабли, поврежденные в дневном бою и неспособные удерживать 12-узловую скорость. Около 23 ч отстал и севший носом броненосец "Адмирал Ушаков". Контр-адмирал О. А. Энквист и некоторые командиры приняли самостоятельные решения о дальнейшем маршруте. В результате уцелевшие корабли разгромленной эскадры расстались, не назначив рандеву на следующее утро. Рядом с отрядом Небогатова, кроме "Генерал-адмирала Апраксина" и "Адмирала Сенявина", держался почти невредимый крейсер "Изумруд". В кильватер "Императору Николаю I" шел серьезно поврежденный, но еще боеспособный новый броненосец "Орел", сохранивший ход и часть артиллерии.
15 мая над Японским морем установилась ясная погода, исключавшая возможность избежать новой встречи с противником. С рассветом на горизонте показался 5-й японский боевой отряд вице-адмирала С. Катаоки (старые суда береговой обороны), который сообщил об обнаружении русских адмиралу X. Того. В 5 ч утра "Микаса" с 11 другими кораблями главных сил находился всего в 60 милях к северу от "Николая I" и в 30 милях к юго-западу от острова Дажелет. Небогатов вел отряд в расставленные противником сети. Он попытался атаковать корабли С. Катаоки, но те, продолжая наблюдение, уклонились в сторону.
Около 10 ч пять русских кораблей оказались в полукольце пяти боевых отрядов противника. В распоряжении адмирала Того находились четыре броненосца 1-го класса, восемь броненосных крейсеров, девять бронепалубных крейсеров и четыре судна береговой обороны. Главные силы противника сохранили в строю тринадцать 305-мм, одно 254-мм и двадцать шесть 203-мм орудий, для которых имелось более половины боекомплекта снарядов. На русских кораблях исправными были пятнадцать орудий калибром от 229 до 305 мм (в бортовом залпе тринадцать). При этом для 305-мм орудия "Императора Николая I" оставалось 18 снарядов, а для трех таких же орудий "Орла" - 56, из них на два орудия в кормовой башне - всего четыре.
В 10 ч 15 мин с дистанции около 43 кабельтовых крейсер "Касуга" открыл огонь по "Императору Николаю I". Вслед за ним начали медленную стрельбу и другие японские корабли. Вскоре во флагманский броненосец Н. И. Небогатова один за другим попали два снаряда среднего калибра. На русских кораблях все находились на своих местах по боевой тревоге и были готовы сражаться и умереть. В ответ японцам прозвучали всего три выстрела: два из 152-мм башни "Орла", начавшего пристрелку по "Микасе", и один из 120-мм орудия "Генерал-адмирала Апраксина", комендор которого "соблазнился удачной наводкой". Далее последовало распоряжение Н. И. Небогатова: на "Императоре Николае I" взвился сигнал о сдаче, набранный по международному своду. Броненосец застопорил ход и вскоре поднял японский флаг. Так адмирал неожиданно для большинства подчиненных выказал малодушие и решил прекратить сопротивление.
Небогатов, несомненно, был подавлен картиной гибели сильнейших кораблей нашего флота под огнем неприятеля. Сыграло свою роль подавляющее превосходство японцев, а также доклад старшего судового артиллериста о недосягаемости японских кораблей для орудий "Императора Николая I" (не исключено, что лейтенант А. А. Пеликан из-за ошибочных показаний дальномера считал, что дистанция превышает 50 кабельтовых. Возможно, в решительную минуту на адмирала отрицательно подействовал совет командира „Императора Николая I" В. В. Смирнова, который с легким ранением отсиживался внизу. Впоследствии Небогатов мотивировал свое решение стремлением спасти две тысячи жизней от неминуемой и бесполезной гибели. Объяснить его поступок можно, но оправдать нельзя.
Сигналу адмирала о сдаче последовали "Орел", "Генерал-адмирал Апраксин" и "Адмирал Сенявин". Быстроходный "Изумруд" под командованием капитана 2 ранга В. Н. Ферзена прорвался сквозь японский боевой порядок и ушел на север. У адмирала X. Того не было крейсеров, которые могли бы его догнать.
Характерно, что ни один из командиров русских броненосцев не решился проявить самостоятельность и хотя бы попытаться уничтожить свой корабль. Многие судовые офицеры именно это и предлагали сделать, протестуя против позорной сдачи. Однако их голоса Небогатов и его командиры не услышали.
В С.-Петербурге сдача остатков эскадры вызвала резко отрицательную реакцию царя и высшего руководства флотом. Еще до возвращения пленных в Россию, 9 августа 1905 года, особое совещание под председательством вице-адмирала А. А. Бирилева большинством голосов высказалось за то, чтобы Н. И. Небогатова и всех офицеров лишить званий и уволить со службы, а кондукторов и нижних чинов - только уволить. Десять участников совещания, в том числе пять Георгиевских кавалеров (И. М. Диков, Н. И. Скрыдлов, Н. О. Эссен, И. И. Чагин и П. П. Дурново), выразили иное мнение: осуждая сдачу и считая заслуженным строгое наказание, они справедливо полагали, что возмездие должно последовать только "по свершении суда". Николай II не со всеми их доводами согласился: приказом от 22 августа 1905 года Н. И. Небогатова, командиров "Императора Николая I", "Генерал-адмирала Апраксина" и "Адмирала Сенявина" без суда лишили званий и уволили со службы.
В это время корабли 3-го броненосного отряда уже несли службу в составе японского флота под названием "Ики" (бывший "Император Николай I", сдан на слом в 1918 году), "Мисима" ("Адмирал Сенявин", исключен из списков в 1928 году) и "Окиносима" ("Генерал-адмирал Апраксин", исключен в 1926 году). "Ивами" ("Орел") японцы поставили на длительный ремонт. Через шесть дней после подписания в С.-Петербурге карающего приказа в Сасебо от взрыва боезапаса затонул броненосец "Микаса", на борту которого Н. И. Небогатов подписал условия сдачи...
В ноябре-декабре 1906 года в Кронштадте все же состоялся военно-морской суд, признавший виновниками позора бывшего командующего отрядом и семь офицеров. Н. И. Небогатова, В. В. Смирнова, С. И. Григорьева и Н. Г. Лишина приговорили к смертной казни, замененной императором десятилетним заключением в крепости. Четыре месяца заключения получил бывший флаг-капитан В. А. Кросс, по три месяца - старшие офицеры "Императора Николая I" и "Адмирала Сенявина" - П. П. Ведерников и Ф. Ф. Артшвагер, два месяца - старший офицер "Генерал-адмирала Апраксина" Н. М. Фридовский. Небогатов досрочно освобожденный из крепости, пережил революционные события 1917 года и скончался в СССР в 1934 году. Известно, что разжалованный Н. Г. Лишин сражался уже в почтенном возрасте на фронте первой мировой войны простым солдатом.
Только один броненосец небогатовского отряда, "Адмирал Ушаков", действовал в духе лучших боевых традиций российского флота. 15 мая после 15 ч отставший корабль обнаружили и атаковали броненосные крейсеры "Ивате" и "Якумо" под командованием контр-адмирала X. Симамуры. Командир броненосца капитан 1 ранга В. Н. Миклуха отклонил предложение о сдаче и вступил в неравный бой, первым открыв огонь по противнику. Расстрелянные орудия и новые повреждения, полученные в 30-минутном бою, не позволили "Адмиралу Ушакову" нанести ущерб японским кораблям. Исчерпав возможности сопротивления, русские моряки затопили свой броненосец - последний из двенадцати кораблей главных сил 2-й Тихоокеанской эскадры. Судьбу корабля разделили его командир, старший офицер капитан 2 ранга А. А. Мусатов, старший минер лейтенант Б. К. Жданов, судовой инженер-механик капитан Ф. А. Яковлев, поручик Н. Е. Трубицын, прапорщик Э. Н. Зорин, комиссар П. А. Михеев, три кондуктора и 84 унтер-офицера и матроса.