Сулига С.В.
Copyright © 1990
Прислано автором специально для сайта Цусима.SU
Гибель эскадренного броненосца “Ослябя” 14/27 мая 1905 года в Цусимском проливе спустя всего час после начала боя главных сил фактически предопределила исход этого сражения в пользу японского флота. Русская 2-я Тихоокеанская эскадра лишилась одного из немногих своих современных и самых сильных кораблей, причем имеющего наиболее опытный экипаж и лучших артиллеристов, а моральный дух ее личного состава, буквально потрясенного быстрой гибелью огромного броненосца, был в значительной степени сломлен. Поскольку с этого момента бой превратился в последовательное уничтожение японцами головных кораблей русской колонны, свя-занный с “Ослябей” эпизод всегда привлекал особое внимание исследователей Цусимского сражения. Многих из них удивляло, что корабль водоизмещением почти 13.000 тонн, получив относительно небольшое количество попаданий фугасными снарядами калибром 305 и 203 мм, которые на той дистанции никак не могли пробить его главный пояс по ватерлинии (ВЛ) или карапасную палубу, так быстро, перевернувшись кверху килем, пошел ко дну. При этом не наблюдалось никакого внутреннего взрыва, способного на большой площади разорвать обшивку ниже ватерлинии. А если при этом учитывалось, что:
1) однотипные “Ослябе” броненосцы 1-й (Порт-Артурской) эскадры “Пересвет” и “Победа” в бою 28 июля/10 августа 1904 года с тем же противником получили гораздо больше попаданий крупными снарядами (в том числе и приводивших к подводным пробоинам), но благополучно вернулись в базу, и их состояние не вызывало опасения, что они могут затонуть или перевернуться;
2) “Победа” легко выдержал подрыв на мине у Порт-Артура, получив лишь небольшой крен;
3) стремительное опрокидывание корабля, как это имело место с “Ослябей”, обычно является следствием неконтролируемого массового затопления отсеков одного борта, что в момент начала боя в открытом море могло быть результатом только подводного взрыва от торпедного попадания; то удивление у многих историков сменялось уверенностью, что за гибелью “Осляби” кроется какая-то тайна.
Наиболее оригинальную версию выдвинул г-н Добротворский (не путать с командиром крейсера “Олег”), который после войны взялся изобличать Морское министерство во всех грехах. В своей книге “Уроки морской войны”, вышедшей в 1907 году, он с уверенностью заявлял, что “Ослябя” был потоплен подводной лодкой.
Короче говоря, стараниями многих авторов, посвятивших свои произведения Цусимскому бою, гибель “Осляби” стала приобретать такую же таинственность, как и переполох со стрельбой при проходе 2-й эскадры через район рыбных промыслов у Доггер-банки в Северном море – были там японские миноносцы или нет? И пока история с “Ослябей” не появилась в известной рубрике “Антология таинственных случаев” журнала “Техника-Молодежи”, попробуем разобраться в этом вопросе не эмоционально, а с технической точки зрения. Если вспомнить историю проектирования и постройки броненосцев типа “Пересвет”, их назначение, состояние “Осляби” перед Цусимским боем, а также внимательно посмотреть на его схему бронирования и внутреннее устройство, то всякая таинственность сразу исчезает.
Итак, эскадренный броненосец “Ослябя” был построен на верфи Нового Адмиралтейства в Санкт-Петербурге в 1895-1901 годах. Первые два корабля этого типа получили названия в честь монахов-богатырей Пересвета и Осляби, погибших в Куликовской битве. (Кстати, название “Ослябя” всегда ставило в тупик иностранцев. Немцы, например, переводили его как “плохие машины”, считая, что оно происходит от слова “ослабеть”). Эти корабли, как и заложенная на три года позже “Победа”, предназначались для длительных действий в океане и являлись как бы переходным классом между линейными броненосцами и броненосными крейсерами того времени. За счет уменьшения калибра четырех главных орудий, стоявших в концевых башнях, со стандартных 305 мм до 254 мм и площади (но не толщины!) бронирования удалось значительно повысить скорость, мореходность, дальность плавания и автономность. Иногда их даже называли предшественниками линейных крейсеров, забывая, что последние создавались как быстроходная версия линкоров-дредноутов с уменьшенным числом (но не калибром!) крупных орудий и более тонкой броней почти по той же площади. Основной задачей линейных крейсеров был бой в авангарде главных сил эскадры или флота с целью охвата головы строя противника, а главной задачей кораблей типа “Пересвет” было нарушение торговли потенциального противника (читай - Англии) в ходе рейдерства по океанам. При этом “пересветам” было по силам справиться с любыми “защитниками торговли” вплоть до самых больших броненосных крейсеров с 234-мм орудиями и благополучно избежать боя с более сильными, но менее быстроходными броненосцами. Поэтому, если уж очень хочется видеть в “пересветах” чьи-либо предшественников, то правильно считать их предками немецких “карманных” линкоров, созданных в 1920-х года как океанские рейдеры, способные разбить любой более быстроходный корабль и уйти от любого более сильного.
Являясь апогеем идеи крейсерской войны против Англии, долго вынашиваемой русским Морским министерством, броненосцы типа “Пересвет”, строившиеся параллельно океанским броненосным крейсерам “Рюрик”, “Россия” и “Громобой”, с которыми они и должны были совместно действовать, вызвали большой переполох в британском Адмиралтействе. В ответ на эти русские корабли Англия заложила шесть броненосцев типа “Дункан” с увеличенной до 19 узлов скоростью, но с ослабленным бронированием. Однако, когда стали известны истинные элементы русских броненосцев (скорость всего 18...18,5 узлов при продолжительной не более 17-ти, вооружение из 4-х 254-м и 11 152-мм орудий), англичане признали, что со строительством “дунканов” они явно поторопились. Оценив проект “Пересвета” как “совершенно неудовлетворительный, вооружение и защита слабые, а скорость не выдающаяся”, они получили в состав своего флота шесть дорогостоящих в постройке и эксплуатации броненосцев, пригодных иметь дело только с “пересветами”. Даже для богатой Англии держать в строю столь специфические корабли было непозволительной роскошью. Для линейного боя они были малопригодными из-за риска пробития их 178-мм пояса крупными снарядами на принятых тогда дистанциях боя, а подолгу оставаться в море они не могли из-за чрезмерного расхода угля. Как видно, являясь в известной степени “провокационными” кораблями, броненосцы типа “Пересвет”, еще не вступив в строй, уже оправдали свое существование, заставив Англию “выбросить деньги на ветер”.
“Пересвет”, “Ослябя” и “Победа” имели высокий надводный борт, позволявший им держать высокую скорость и использовать большую часть артиллерии даже в очень свежую погоду. Чтобы в ходе длительного плавания вдали от баз их подводная часть не обрастала ракушками и водорослями (если их не счистить в доке, корабль резко терял скорость при возрастании расхода угля), ее на первой паре обшили медными листами на деревянной подкладке. Над водой борта имели заметный завал внутрь. Такая форма корпуса и принятое распределение весов (например, высоко расположенная носовая башня) способствовали плавной качке на волнении, что повышало точность стрельбы и снижало утомляемость экипажа (можно вспомнить восторженные отзывы В. П. Костенко о поведении в штормовом океане “Орла”, имевшего аналогичную форму корпуса). Но, с другой стороны, из-за этого корабли имели малую остойчивость, что снова компенсировалось высоким надводным бортом. У корабля с заваленным бортом с ростом крена спрямляющий момент, зависящий от величины погружаемого объема, растет медленно, по сравнению с кораблем, имеющим при той же ширине вертикальный борт. Поэтому качка у первого медленная, но для равной остойчивости борт ему нужно повышать. В бою же трудно было рассчитывать, что высокий надводный борт, являвшийся прекрасной мишенью для противника, не будет многократно пробит снарядами. И тогда его эффективная высота будет зависеть от расположения самой нижней надводной пробоины. Правда, тогда считалось, что надводные пробоины, через которые нет непосредственного поступления воды, могут быть легко заделаны аварийными партиями. К тому же уже утвердилось мнение, что для защиты остойчивости в бою необходимо иметь броню не только по ватерлинии, но и выше - на большей части длины корпуса. Этот верхний пояс, по соображениям веса и опять-таки остойчивости, был гораздо тоньше главного по ватерлинии, но давал достаточную защиту от фугасных снарядов. Бронебойные снаряды из-за небольшого размера оставляемой ими пробоины и отсутствия в этом месте жизненно важных объектов были не так страшны.
Схема бронирования “Пересвета” была классической для того времени: пояс по ватерлинии на 3/4 длины корпуса толщиной 229 мм в районе машинных и котельных отделений (67 м) и 178 мм в районе башен закрывался с концов 178-мм переборками; от переборок в оконечности проходила 76-мм карапасная палуба, а нижняя палуба в районе пояса имела толщину 51 мм в плоской части и 63,5 мм на скосах, причем скосы крепились к нижней кромке пояса толщиной 127 мм. Это были первые русские корабли, имевшие за поясом скос бронепалубы, что давало дополнительную защиту по ватерлинии, и гарвеевскую броню. Это позволило значительно уменьшить толщину плит по ватерлинии без ослабления защиты. Высота пояса была 2,4 м, из которых при нормальной нагрузке по проекту (1.080 тонн угля) около 1,5 м находились под водой. Но, поскольку каждые 52 тонны дополнительной нагрузки вызывали погружение корпуса на 1 дюйм, при полном запасе угля 2.060 тонн над водой оставалось всего 0,4 м брони. Это не было каким-то исключением, поскольку на многих кораблях того времени пояс при полном запасе угля вообще скрывался под водой. Считалось, что в таком состоянии корабль никогда не вступит в бой, поскольку на переходе к месту встречи с противником он израсходует часть угля, а в случае боя у своей базы вообще брать полный запас не имело смысла.
К сожалению, эти корабли, как и большинство других, строившихся на отечественных верфях, имели большую строительную перегрузку, которая по имеющимся сведениям достигала на “Ослябе” 800 тонн. Так что при полной нагрузке главный пояс скрывался под водой, и непотопляемость корабля зависела от верхнего пояса толщиной всего 102 мм, длиной 53 и высотой 2,2 м. В носу этот пояс заканчивался сразу перед носовым котельным отделением (под носовым 2-ярусным казематом 152-мм орудий) и дальше шел к диаметральной плоскости (ДП) корабля сначала под небольшим углом вперед, а затем по траверзу. В корме пояс заканчивался сразу за машинным отделением и продлевался до ДП отклоненными в корму переборками. За этим поясом, а также вне его, до траверзов главного пояса, где корпус разделялся на небольшие отсеки, находились угольные ямы. В принципе, уголь давал достаточную защиту от бронебойных снарядов, которыми тогда и предполагалось вести бой, но не мог защищать от фугасных с большой разрушительной силой.
Как же по замыслу строителей эти корабли должны были воспринимать попадания вражеских снарядов? Главный пояс со скосом бронепалубы пробить можно было только на близкой дистанции, на которую при высокой скорости “пересветов” противнику было сблизиться не так просто. На дальней дистанции (в то время дистанция свыше 15 кабельтовых уже считалась дальней) ни главный пояс, ни карапасная бронепалуба в оконечностях снарядами не пробивалась, а количество воды, которая могла бы попасть через пробоины по ватерлинии в носу и корме, где не было бортовой брони, не могло быть велико. Корпус здесь имел острые обводы и был хорошо разделен на отсеки, а снизу проходил свод бронепалубы. Такие корабли даже с полностью затопленными оконечностями при сохранении целостности бронепалубы и траверзов имели бы положительную метацентрическую высоту и не опрокидывались. Осадка из-за потери незначительного запаса плавучести увеличилась бы всего на несколько дюймов. Кстати, сказать, эти корабли и проектировались для боя на большой дистанции. Их установки главного калибра имели большой угол возвышения, и 254-мм снаряды с “пересветов” летели гораздо дальше 305-мм снарядов других броненосцев. Это было важно для боя на преследовании или отходе, как раз и характерного для рейдерских действий, когда надо было догонять транспорты и убегать от кораблей охранения. Целям погони соответствовало и расположение носовой 6-дюймовки, совершенно бесполезной для линейного боя.
В бою 28 июля/10 августа 1904 года, когда “Победа” и особенно “Пересвет”, бывший вторым флагманом эскадры, несколько часов находились под ожесточенным огнем главных сил японцев, такая система бронирования вполне себя оправдала. Конечно, большое впечатление производили огромные пробоины, оставляемые в небронированных бортах фугасными снарядами - но не более того. Косвенной оценкой эффективности защиты могут служить данные о потерях на этих кораблях: 13 убитых и 69 раненых на “Пересвете” и соответственно 4 и 29 на “Победе” из экипажа в 780 человек (по другим данным 19 и 104 человека на “Пересвете”, 6 и 40 на “Победе”). А ведь броненосцы японцев в том бою выпустили 305-мм снарядов даже больше, чем при Цусиме!
Совсем другая картина получается, если такой корабль входит в бой перегруженным, со скрытым под водой главным поясом. Теперь вражеским снарядам открыта большая часть незащищенного броней борта по ВЛ, а единственная серьезная преграда - жалкий 102-мм пояс с траверзами, далеко отнесенными от бортов и оконечностей - в принципе, пробивается (вернее, проламывается) фугасными 305-мм снарядами. Причем, такие тонкие плиты под ударом тяжелого снаряда могли просто срываться с креплений, открывая в борту огромные бреши. Объем затоплений только через пробоины в небронированном борту в носовой части теперь был бы критическим. Воде, проникающей через легко разрушаемые фугасными снарядами всех калибров тонкие переборки и нижнюю палубу в носу, было бы доступно все пространство от форштевня до котельного отделения по нижней палубе, включая и объемы над глубоко погрузившейся карапасной палубой. Нужно сказать еще об одной особенности этих кораблей. Спроектированные для длительных действий в океане, в том числе и в тропиках, они имели развитую систему вентиляции жилых помещений и погребов боезапаса. Причем, все вентиляционные шахты из-за недостатка веса остались без брони. Через такие легко разрушаемые колодцы вода могла проникать и в забронированные помещения с неповрежденной внешней защитой.
Таким образом, даже при сохранении целостности 102-мм пояса, его траверзов и 51...76-мм бронепалубы корабль мог принять много воды и получить опасный дифферент на нос и крен. При этом вода могла доставать и до более высоко расположенных пробоин в небронированном борту, а также до портов 47-, 75- и 152-мм орудий на батарейной палубе (главной), которые в бою были бы открыты или повреждены. Положение еще более усугубляется, если попадания следовали одно за другим и кучно, а погода на море отличалась от штилевой. Конструктивный недостаток, порожденный копеечной экономией, и преступная перегрузка подписали приговор в общем-то неплохому кораблю.
По трагическому стечению обстоятельств этот приговор несчастному “Ослябе” был приведен в исполнение без отсрочки. 10 мая он последний раз принял уголь, и его запас на борту превысил полный. За 4 суток до боя эскадра прошла менее 800 миль со скоростью 5-8 узлов, то есть “Ослябя” израсходовал около 270 тонн угля. Известно, что перед боем 28 июля “Пересвет” вышел из Порт-Артура всего с 1.500 тоннами угля ? установленным еще адмирал С. О. Макаровым “боевым запасом”. Не известно, имел ли Макаров в виду ухудшение защитных качеств этих броненосцев при полном запасе угля или просто понимал, что при полной нагрузке “Пересвет” и “Победа” с увеличенной на целый метр осадкой (главный пояс, естественно, под водой - см. выше) не смогут выйти из гавани на внешний рейд. Ясно только, что З. П. Рожественский о такой “мелочи” и не задумался. Наверное, полагал, что не адмиральское дело думать про какие-то переборки и пояса, держа в голове схемы бронирования своих кораблей. Об этом должен был сказать командир броненосца, трюмный механик или Бог знает кто еще. Не доложили. Или побоялись адмиральское гнева? А может, просто понадеялись на “авось”: авось до встречи с японцами подвсплывем фута на два-три.
По всему выходит, что “Ослябя” перед боем 14 мая имел свыше 2.000 тонн угля, полуторную норму запасов и сверхкомплектный экипаж из 922 человек (35 офицеров, включая труп контр-адмирала Фелькерзама) вместо штатных 27 офицеров и 743 прочих чинов. С главным поясом под водой этот корабль уже нельзя было считать броненосцем. Также перегруженные корабли типа “Бородино” все-таки имели над водой по всей длине корпуса 102...152-мм верхний пояс с коффердамами (небольшими отсеками, призванными ограничивать повреждения и затопления при взрыве в них снарядов) за ним, и их положение было не в пример лучше. А у “Орла” к вечеру даже вышел из воды главный пояс.
А теперь - свидетельства очевидцев трагедии (стилистика оригинала сохранена - С. С.).
“Один из первых выстрелов в “Ослябя” попал слева в жилую (нижнюю - С. С.) палубу близ носовой переборки. Через пробоину вода попала в первый и второй отсеки, через трещины в палубе и разбитые вентиляторные трубы - в носовой шестидюймовый погреб (вентиляционные шахты и погреб боезапаса 152-мм орудий - С. С.) и подбашенное отделение. Заделка пробоины вследствие зыби и хода была невозможна, дальнейшее распространение воды по жилой палубе было задержано третьей переборкой впереди носового траверза, а внизу вода дошла до отделения носовых аппаратов (торпедных - С. С.) и динамо-машин. Новый снаряд, попавший с левой стороны в десятую угольную яму, пробив броню, затопил запасную крюйт-камеру. Крен и дифферент на нос увеличились. Для спрямления начали затоплять правые патронные погреба, что происходило медленно вследствие малого сечения клапанов. В это время были сбиты стеньги, а в носовую башню попало три крупных снаряда; первый повредил установку, а третий, влетев в амбразуру, вывел всю прислугу, тяжело ранил командира башни мичмана Майкова.
Около 3 часов, вследствие увеличения крена, вода стала вливаться через порты нижней батареи, которые нельзя было задраить, так как полупортики были перебиты. Незадолго до гибели эскадра уклонилась немного вправо. “Ослябя” вышел из строя и около 3 часов пошел ко дну, перевернувшись кверху килем. В момент гибели на мостике находились командир капитан 1 ранга Бэр, капитан 2 ранга Генке, лейтенант Саблин, прапорщик Болдырев. В середине боя были ранены старший офицер капитан 2 ранга Похвиснев, подполковник Осипов (флагманский штурман Фелькерзама - С. С.), лейтенанты Косинский (флаг-офицер - С. С.), Колокольцев, мичманы князь Ливен (флаг-офицер - С. С.), Шиповалов, много команды. К месту гибели “Ослябя” подошли миноносцы спасать людей, что производили под сильным огнем неприятеля” (журнал “Нива”, ±23, 1905 год).
Практически без изменений этот отрывок приводит пролетарский писатель А. С. Новиков-Прибой в “Цусиме”. А согласно “Хронологическому перечню военных действий флота в 1904-1905 гг.” в 14-20, спустя полчаса после первого выстрела, “Ослябя” уже имел сильный крен и пожары, в 14-40 он вышел из строя и повернул на обратный курс, а в 14-50 лег на борт. После его затопления на воде держалось около 400 человек, для спасения которых подошли миноносцы “Бурный” (принял около 250 человек), “Бравый” (10), “Быстрый” (10), крейсер “Изумруд” и буксир “Свирь”.
Сергей Сулига, кандидат технических наук,
август, 1990