В.Ю. Грибовский
Сборник статей "Синдром Цусимы". Цитадель, Спб, 1997 год.
Материал подготовил Валерий Лычёв
Сборник статей "Синдром Цусимы". Цитадель, Спб, 1997 год.
Материал подготовил Валерий Лычёв
Тяжелое поражение российского флота в войне с Японией в 1904 - 1905 гг. явилось следствием влияния целого комплекса различных по своему значению причин и обстоятельств, включавших как вопросы высшей государственной политики обеих империй, так и частные особенности вооруженных сил и их техники. Например, достигнутый технологический уровень валового производства в России и в Англии, поставлявшей системы вооружения для японского флота. Среди причин, вызвавших почти непрерывную цепь неудач российского флота, особое место принадлежит причинам, связанным с человеческим фактором - людьми, которые сражались на море "за царя и Отечество". Тем более что военно-морские силы России в начале XX века представляли собой своеобразную, гораздо более самостоятельную и автономную, чем теперь, организацию, объединяющую (почти без преувеличения) избранных людей из всех сословий государства.
Образно говоря, моряки тогда сами строили или заказывали корабли, принимали их и готовили их к боевым действиям, сами потом на этих кораблях шли в бой, сражались, гибли, уничтожали корабли после боя, а иногда - и без боя, или даже сдавались. Потом сами свои корабли ремонтировали, поднимали, критиковали себя в печати, расследовали обстоятельства событий и судили, оправдывались и искали пути к устранению недостатков, намечая вехи возрождения флота. И сами друг друга награждали и лишали чинов, орденов и пр., хотя здесь последнее слово оставалось за императором.
К началу XX в. личный состав российского флота включал строевых чинов корабельной службы: нижних чинов и кондукторов, флотских обер- и штаб-офицеров, адмиралов. Кроме лиц этих категорий, на кораблях служили судовые инженер-механики (носители специальных званий, а не чинов, но морских мундиров), медики, священники (только на кораблях 1 ранга), гражданские чиновники-содержатели различного имущества. Все они находились на положении офицеров. В числе судовых офицеров встречались последние представители упраздненных в 1885 г. корпусов морской артиллерии и флотских штурманов. В отличие от флотских, они имели чины, сходные с чинами армии (капитан, подполковник, полковник КФШ, КМА и т.п.), и свою линию производства. Они постепенно заменялись флотскими офицерами, а чиновники-содержатели - кондукторами флота. Во время войны из запаса призывались прапорщики по морской и механической частям, как правило, служащие в мирное время на коммерческих судах. На положении строевых чинов находились и гардемарины Морского кадетского корпуса, и воспитанники Морского инженерного училища во время практических плаваний на кораблях, но они не принимали присяги и на войну с японцами не посылались. Исключение составляли немногочисленные юнкера флота (дублировали офицеров), очень редкие волонтеры и офицеры других родов службы. В числе последних известен поручик гвардии граф Леонтий Беннигсен, геройски погибший на "Бородино" в бою 14 мая 1905 г. Волонтерами значились разделивший судьбу "Петропавловска" художник В.В. Верещагин (самый старший из воспитанников Морского кадетского корпуса, участвовавших в войне) и герой обороны Порт-Артура Чеслав Дейчман.
На берегу служили многочисленные офицеры (и генералы) по адмиралтейству, инженер-механики и корабельные инженеры, медики и прочие классные чиновники. Под управлением военных состояла целая армия вольнонаемных мастеровых казенных заводов и верфей.
Среди корабельных нестроевых нижних чинов были писари и музыканты судовых хоров (оркестров). Допускалось принимать на корабли также штатских капельмейстеров и рестораторов.
В походах на госпитальных судах участвовали также женщины - сестры милосердия и жены офицеров. Есть сведения, что женщины были и на некоторых боевых кораблях в сражении в Желтом море 28 июля 1904 г. Иные самоотверженные дамы провожали и даже сопровождали своих мужей в плаваниях, перемещаясь параллельно эскадрам на коммерческих судах регулярных линий и посещали корабли в портах. Но это - тема специального исследования. Здесь же мы огорчимся кратким обзором комплектования и подготовки основных категорий строевого личного состава судовой службы.
Нижние чины. Важнейшей особенностью семи лет, предшествовавших Русско-японской войне, было значительное увеличение количества личного состава, вызванное массовой постройкой новых боевых кораблей. Уже в 1897 г. ежегодный план набора нижних чинов превысил 10 тыс. человек, в 1899 г. было призвано 14040, а в 1904 г. - 15642 новобранца. Общая численность нижних чинов в 1900-1903 гг. увеличилась с 48,7 тыс до 61,4 тыс человек (второе место в мире после британского флота, где насчитывалось 122,9 тыс матросов и унтер-офицеров).
Набор призывников во флот с 1898 г. стал осуществляться во всех губерниях России (кроме "окраин"), а не только в приморских, как ранее. Для морской службы в первую очередь отбирались люди знакомые, с техникой, в том числе промышленные рабочие. В 1899 г. грамотные призывники составили около половины пополнения Балтийского флота. К 1905 г. среди нижних чинов насчитывалось около 50% призванных из крестьян и около 30% - из рабочих. Рост грамотности и сознательности матросов настоятельно требовал изменения методов воспитания и совершенствования системы стимулирования служебной активности. Однако офицерский корпус и судовые священники оказались совершенно к этому не готовыми и в основном придерживались традиционных установок, основанных а незыблемости веры и заведомом превосходстве барина над крестьянином. Между тем некоторые матросы не без влияния революционных идей в своем политическом развитии оставили позади не только служителей церкви, но и большинство офицеров. Не соответствовала времени и сама система прохождения службы с сохранением ее 7-летнего срока - самого большого среди флотов морских держав. В большинстве последних матросы служили по 3-4 года, кроме английского флота, принимавшего добровольцев за жалование на 12 лет. Объективными поводами для недовольства матросов российского флота были также низкий уровень жалования, исполнение вестовыми обязанностей денщиков при офицерах, различные ограничения прав, которые можно было расценивать как унижающие человеческое достоинство. Все это, однако, не беспокоит командный состав флота, для которого во время революционных событий 1905-1907 гг. явилось неожиданностью предъявление матросами не только "экономических", но и политических требований.
Многолетняя практика применения закона 1874 г. о всеобщей повинности к началу XX в. обеспечила накопление достаточного резерва для пополнения флота в военное время. В 1900 г. на учете состояли 14,8 тыс запасных нижних чинов флота и 41 тыс, ратников морского ополчения. В ГМШ капитаном 2 ранга Давидовичем-Нащинским были разработаны мобилизационные книжки и карты для призыва матросов в губерниях. Эти документы в 1904 г. позволили местным воинским начальникам сориентироваться в сложной номенклатуре флотских специальностей и призывать необходимых матросов-специалистов .
В 1900 - 1901 гг. учебные отряды на Балтике и на Черном море были расширены и преобразованы в самостоятельные части, выведенные из состава флотских дивизий. Во главе отрядов поставили постоянных начальников в чинах контр-адмиралов. Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота готовил артиллерийских офицеров и квартирмейстеров, а для Балтики и Сибирской флотилии - также комендоров и гальванеров. Он объединял Артиллерийский офицерский класс, Артиллерийскую школу для нижних чинов и судовые команды приписанных к отряду трех старых броненосцев, крейсера "Минин", минного крейсера "Воевода" и канонерской лодки "Гроза". Штат переменного состава Артиллерийской школы довели до 920 учеников старшего класса и до 1000 вновь поступивших из новобранцев.
Учебно-минный отряд Балтийского флота, объединивший Минный офицерский класс, Класс минных механиков, Минную школу для нижних чинов и судовые команды 8 кораблей различных классов, готовил для всего флота минных офицеров и механиков, минных и минно-машинных квартирмейстеров, а для Балтики и Сибирской флотилии - еще минеров и минных машинистов. Штатом Минной школы предусматривалось обучение 675 учеников старшего класса и 650 человек нового набора. С 1900 г. Учебно-минный отряд готовил также минеров, обученных радиотелеграфированию.
На Учебный отряд Черноморского флота возложили подготовку комендоров, гальванеров, минеров и минных машинистов для Черного моря и Каспийской флотилии. Отряд включал Артиллерийскую (260 учеников) и Минную (220 учеников) школы, а также команды трех учебных судов и одного транспорта.
В летних кампаниях все учебные отряды дополнялись броненосцами, крейсерами и миноносцами из боевого состава. Ученики отдельных школ - машинных, строевых квартирмейстеров и других - практиковались в основном на устаревших кораблях. Появление новейшего специализированного учебного судна "Океан", лучшего для практики машинистов и кочегаров, открывало перспективы наиболее рационального подхода к подготовке специалистов. Однако эта перспектива в отношении артиллеристов и минеров была отчасти реализована только после войны.
Возраставшие потребности эскадры Тихого океана вызвали появление новых учебных подразделений. Так, в 1897 г. крейсер 2 ранга "Крейсер" под командованием капитана 2 ранга Г.Ф. Цывинского начальник эскадры назначил для подготовки строевых квартирмейстеров. В декабре 1899 г. во Владивостоке была создана уже постоянная Школа строевых квартирмейстеров с 6-месячным зимним курсом обучения. В 1903 г. по ходатайству контр-адмирала В.К. Витгефта крейсер 1 ранга "Дмитрий Донской" отправили на Дальний Восток в качестве учебно-артиллерийского корабля.
Достаточно высокий уровень развития системы подготовки нижних чинов позволил в военное время успешно обучить многочисленных новобранцев и направить их на корабли. Дополнительные потребности покрывались призывом 6,6 тыс запасных матросов и унтер-офицеров, которые на кораблях 2-й эскадры Тихого океана составили от 15 до 23% общей численности нижних чинов. Опасности войны не вызвали возрастания дезертирства, что свидетельствует о достаточно высоком моральном духе рядового состава флота.
Немногочисленными "нетчиками", как и до войны, оказывались матросы "дурного поведения", зачастую из разряда штрафных, т.е. бывших под судом. Даже в исключительно тяжелом и длительном походе 2-й Тихоокеанской эскадры на театр военных действий "нетчиков" были единицы. Так, по свидетельству обер-аудитора этой эскадры В.Э. Добровольского4, среди нижних чинов (почти 16 тыс человек) был зафиксирован всего один побег - с крейсера "Адмирал Нахимов" в Малаккском проливе. Беглец был подобран иностранным судном и вернулся на эскадру. Правда, имелись сведения и о трех матросах, пропавших с новых броненосцев во время стоянки у берегов Индокитая.
Редки были в этом походе и т.н. "массовые беспорядки" - коллективное выражение претензий во фронте. Оба случая - на броненосце "Орел" и "Адмирале Нахимове" - были связаны с недовольством команды пищей. Только последний случай закончился судом с приговором "зачинщиков" к 3-4 годам каторжных работ (приговор отложен и не исполнен). И это при том, что матросы эскадры были оставлены без положенного вещевого довольствия и напоминали оборванцев в импровизированной обуви. Увольнения на берег - т.е. минимальный отдых - были редки, а на части кораблей с наиболее многочисленным экипажем не проводились вовсе.
Из дисциплинарных проступков 46 стали предметом расследования, из них только 11 закончились судом. Максимальный приговор - 8 лет каторги с отсрочкой исполнения, два дела касались "оскорбления действием" матросом офицера, одно - кондуктора. На берегу имели место случаи массового пьянства нижних чинов. Но на эти явления начальство смотрело сквозь пальцы. Зато за пьянство в сообществе подчиненных ему нижних чинов боцманмат-фельдфебель Алексей Новиков контр-адмиралом Н.И. Небогатовым был лишен звания и понижен в матросы 1-й статьи.
Случаи рукоприкладства офицеров по отношению к матросам не были правилом, хотя и имели место. Любители кулачной расправы, если случай становился известен начальству, подвергались взысканиям в приказе: например, лейтенанту А.П. Мордвинову ("Владимир Мономах") за удар по лицу машиниста Щербакова было объявлено 5 суток ареста в каюте "с приставлением часового". В то же время многие унтер-офицеры и боцмана явно злоупотребляли рукоприкладством, которое не наказывалось и как бы оставалось не известным офицерам.
В боях нижние чины, как правило, сражались храбро и самоотвержено. Многие раненые не оставляли своих боевых постов. Об этом ярко свидетельствуют рапорты и боевые донесения. Так, матрос Булгаков ("Паллада"), имея ранение, помогал переносить других раненых, а после перевязки вернулся к своему орудию. Остался у орудия дважды раненный комендор Малахов ("Диана") и др.
Случай паники имел место только один раз - на крейсере "Дмитрий Донской" в бою 15 мая 1905 г. Но он носил исключительный характер, так как в расстройство пришли уже потрясенные накануне гибелью своего корабля и выловленные из воды матросы броненосца "Ослябя". В значительной степени были деморализованы и потянулись к казенному вину матросы сдавшихся 15 мая 1905 г. кораблей, но это произошло только после сдачи. Даже в безнадежных условиях люди до конца оставались на боевых постах.
Многие нижние чины проявили себя не только храбрыми воинами, способными к самопожертвованию, но также инициативными исполнителями и даже руководителями, принимавшими самостоятельные решения. Среди таких можно назвать боцманмата с броненосца "Победа" Петра Апалинова, кавалера всех четырех степеней Знака отличия Военного Ордена (самостоятельно командовал минным катером) или машинного квартирмейстера с крейсера "Баян" Василия Бабушкина, участника боев под Порт-Артуром и Цусимского сражения. Помимо четырех "Георгиев" Бабушкин был отмечен также Знаком отличия ордена Св. Анны - т.е. получил максимум возможных для нижнего чина наград. После войны (в порядке исключения) в офицеры по адмиралтейству был произведен бывший минный квартирмейстер с "Баяна" Андрей Буторин, который в Порт-Артуре со знанием дела выполнял самые рискованные вылазки.
Качество специальной подготовки (профессионализм) матросов и унтер-офицеров в начале XX в. было достаточно высоким. Достижение его обеспечивалось экстенсивным путем - за счет увеличения сроков обучения. Неоправданно много времени тратилось на теоретический курс и строевую подготовку. В практическом обучении комендоров не применялись береговые тренажеры, зато во время практического плавания стремились к освоению всех систем артиллерийского вооружения, количество которых из года в год возрастало.
Так, в кампании 1900 г. ученики-комендоры старшего класса проходили 21 урок стрельбы из различных орудий, имевшихся на кораблях учебно-артиллерийского отряда, в том числе из новейших патронных, а также из совершенно устаревших образца 1867 г. К сожалению, руководители учебных отрядов - адмиралы З.П. Рожественский, Д.Г. Фелькерзам, Н.И. Небогатов, П.П. Молас - не смогли оценить значение специализации в обучении артиллеристов. Характерно, что многие выпускники учебных отрядов, успешно освоив весь курс подготовки, при назначении на корабли флота вновь сталкивались с совершенно незнакомыми им новыми артиллерийскими установками.
Следует отметить, что специальность комендора, как и сигнальщика, была непопулярной среди нижних чинов, которые рассчитывали за семилетнюю службу приобрести навыки, полезные для "гражданки". Например, стать машинистами или гальванерами (электриками). Учрежденные в начале XX в. призы для комендоров Учебно-артиллерийского отряда за лучшую стрельбу являлись недостаточным стимулом к управлению орудиями.
В то же время нельзя согласиться с отдельными заявлениями о том, что русский матрос заведомо тяготился службой, "тянул лямку" как придется, а по натуре был ленив и глуп. События войны показали, что при обеспечении грамотного управления и личной примерности офицеров нижние чины флота были вполне на уровне требований, предъявляемых боевой обстановкой.
Нижние чины сверхсрочной службы и кондукторы появились в российском флоте в 90-х гг. XIX в. по примеру некоторых западноевропейских флотов. Число сверхсрочников (оставшихся на службе свыше 7 лет) из-за ничтожного жалования и одинакового положения с чинами "срочной" службы было ничтожным. Мало было и чинов сравнительно привилегированной категории - кондукторов и старших боцманов флота, которые имели свои "кают-компании", особые каюты на кораблях и носили форму одежды наподобие офицерской.
Комплектование кораблей кондукторами и старшими боцманами затруднялось отсутствием системы их подготовки при достаточно сложном экзамене и малыми размерами жалования. Жалование кондуктора на берегу составляло 45-55 руб. в месяц - т.е. столько, сколько мог заработать квалифицированный мастеровой, не стесненный к тому же строгими требованиями военной службы. К 1904 г. не удалось заполнить даже весьма ограниченные корабельные кондукторские штаты (580 человек). На кораблях эскадры Тихого океана служили всего 96 старших боцманов и кондукторов - несколько более 0,5% от количества нижних чинов (17528 человек). Только при комплектовании 2-й эскадры Тихого океана на каждый большой броненосец удалось назначить по 12-16 кондукторов.
Общее их число на кораблях достигло 268 человек, что составило 1,7% нижних чинов (15187).
Среди кондукторов были настоящие мастера своего дела, такие как инструктор Учебно-артиллерийского отряда Иван Алференко, первый радиотелеграфист нашего флота - Андрей Безденежных, Иван Расторгуев и Владимир Панцырев, самостоятельно командовавшие башнями на броненосце "Орел", и другие.
В боях кондукторы и старшие боцманы, по существу, будучи избранными из лучших нижних чинов, вели себя храбро, руководили устранением повреждений, иногда заменяли офицеров. Об этом свидетельствуют их почетные места в списках награжденных. Так, из очень немногих моряков, получивших за Порт-Артур 1-ю степень Знака отличия Военного ордена, были старший боцман Лукьян Полынкин ("Баян"), кондукторы Павел Попов ("Севастополь") и Андрей Черных ("Новик"). Из двух человек, удостоенных 2-й степени Знака за Цусиму, одним был машинный кондуктор Павел Орлов ("Грозный"). Однако в силу своей малочисленности эта категория личного состава не в полной мере отвечала тем надеждам, которые возлагались на нее при учреждении.
Офицеры и адмиралы российского флота в начале XX в. в подавляющем большинстве являлись воспитанниками привилегированного учебного заведения - Морского кадетского корпуса (в 1867-1891 гг. именовался Морским училищем). Судовые инженеры-механики готовились в более демократичном Николаевском морском инженерном училище (до 1898 г. - Морское техническое училище).
Перспективы развития флота в 1898 г. вызвали увеличение штата Морского кадетского корпуса до 600 воспитанников. Кроме того, было разрешено ежегодно принимать по 50 человек в младший специальный класс из других военных и гражданских учебных заведений - в основном из реальных училищ и гимназий. Ежегодный выпуск с 52 человек (1898 г.) увеличился до 128 (1904 г.) - т.е. более чем в два раза. Всего в 1898-1905 гг. Морской кадетский корпус выпустил во флот 794 мичмана.
Такой количественный рост, однако, не сопровождался соответствующим улучшением обучения и воспитания. Директора корпуса в 1896-1901 гг. контр-адмирала А.Х. Кригера воспитанники видели только на парадах или в театре, заботы его ограничивались некоторым улучшением материальной базы. Между тем естественный процесс развития техники приводил к перегрузке учебных программ специальными дисциплинами, а военно-морской подготовке гардемаринов уделялось явно недостаточное внимание. Так, курс морской тактики, изданный для Морского корпуса в 1898 г. лейтенантом Н.Л. Кладо, даже не был вынесен на выпускные экзамены. Дисциплина вообще оставляла желать лучшего, а осенью 1898 г. двое воспитанников покончили самоубийством.
После А.Х. Кригера несколько месяцев в 1901 -1902 гг. Морской корпус возглавлял контр-адмирал A.M. Доможиров, командир крейсера "Россия" и участник войны в Китае, имевший репутацию одного из выдающихся офицеров флота. Скоропостижная смерть помешала ему провести намеченные преобразования. Сменивший A.M. Доможирова контр-адмирал Г.П. Чухнин (1902-1904 гг.) все свое внимание сосредоточил на дисциплине, лучшим средством укрепления которой он считал различные наказания. Противоположностью педантичному Г.П. Чухнину был контр-адмирал Н.А. Римский-Корсаков (1904-1906 гг.), известный заботливостью и сердечным отношением к воспитанникам. Им обоим не суждено было приблизить подготовку флотских офицеров к реальным потребностям войны на море. И это при наличии сильного состава преподавателей, в числе которых были такие офицеры, как А.Н. Крылов, В.М. Сухомель, А.П. Шершов, Н.О. Эссен, Н.Л. Кладо и другие.
Важным событием в жизни Морского корпуса стало празднование его 200-летнего юбилея, состоявшееся в январе 1901 г. с участием императора, генерал-адмирала и о. Иоанна Кронштадтского. Корпус получил новое знамя и особый нагрудный знак. В параде участвовал взвод кадет, одетых в исторические формы одежды. Памятник основателю Навигацкой школы Петру Великому торжественно открыли в Столовом зале, где состоялся бал с участием 6000 гостей. Многочисленные питомцы старейшего учебного заведения страны и гардемарины, принимавшие участие в торжествах, всего через три года оказались в водовороте трагических событий, стоивших жизни десяткам морских офицеров. Война, в свою очередь, вызвала патриотический порыв молодежи: в 1905 г. на 40 вакансий младшего специального класса было подано 300 заявлений. Из ста человек, прекрасно выдержавших экзамены, особым распоряжением в корпус зачислили семьдесят.
В сентябре 1898 г. 100-летний юбилей отмечало и Морское техническое училище императора Николая I, которое в этом месяце было переименовано в Морское инженерное училище с сохранением "императорской принадлежности". Старшим на сравнительно скромных торжествах в Кронштадте оказался вице-адмирал П.П. Тыртов. Штат училища был доведен до 240 воспитанников и впервые предусматривал должности ротных командиров. Училище испытывало постоянные трудности с набором, так как лучшие выпускники-реалисты и гим-назисты предпочитали гражданские учебные заведения. Сказывалась известная неопределенность служебного положения инженеров-механиков и кораблестроителей во Флоте. Ежегодный выпуск специалистов в 1900-1905 гг. вырос с 28 до 42 человек. Новый начальник училища (с 1900 г.) - генерал-майор А.И. Пароменский, ранее бывший инспектором классов, приложил много усилий к пополнению материальной базы и реальному улучшению обучения и воспитания. Особое внимание он уделял становлению немногочисленных преподавателей, среди которых выделялись кораблестроитель Г.Ф. Шлезингер, инженеров-механики А.И. Погодин, К.М. Келпш и Г.Н. Пио-Ульский.
С 1900 г. было повышено береговое денежное содержание офицерского состава флота. По новому положению мичман на берегу на Балтийском и Черноморском флотах получал от 76 до 106 рублей в месяц (в заграничном плавании - от 129 до 144), старший инженер-механик на большом корабле - 183 рубля в месяц (310), командир корабля 1 ранга - 317 (685) и вице-адмирал командующий эскадрой - 600 (1527).
Увеличение выпусков Морского кадетского корпуса и Морского инженерного училища оказалось недостаточным для искоренения возраставшего некомплекта флотских офицеров и инженеров-механиков. Штаты офицеров строевого" состава и инженеров-механиков флота, утвержденные в декабре 1903 г., предусматривали 22 вице-адмирала, 35 контр-адмиралов, 451 штаб-офицеров, 1677 обер-офицеров (в т.ч. 777 мичманов), 11 флагманских инженеров-механиков, 140 старших инженер-механиков и 377 помощников старших и младших инженеров-механиков. Для заполнения штатов не хватало сотен обер-офицеров и младших инженеров-механиков. Так, к лету 1904 г. в списках флота состояли всего 1229 лейтенантов и мичманов - около 74% штатной численности. Не лучше обстояло дело и с инженерами-механиками. К началу войны проблему некомплекта не удалось разрешить даже на эскадре Тихого океана: в январе 1904 г. на кораблях 1 ранга недоставало по 4-5 строевых офицеров на каждом.
Таким образом, сохранение сословной обособленности Морского корпуса и неопределенное положение Морского инженерного училища не позволили привести выпуск офицеров и инженеров-механиков в соответствие с потребностями растущего флота. В военное время для укомплектования кораблей были призваны прапорщики запаса по морской и механической частям, которые на броненосцах 2-й эскадры Тихого океана составили до 14% всех офицеров и инженеров-механиков. В незначительной степени флот пополнился также мичманами, произведенными из юнкеров флота, и инженерами-механиками - выпускниками гражданских высших технических учебных заведений.
В Минном офицерском классе с 1900 г. стал изучаться радиотелеграф - именно минным офицерам было доверено заведование корабельными станциями беспроволочного телеграфирования. Вопросы же тактики применения оружия оставались второстепенными как в программах всех офицерских классов, так и в Николаевской морской академии. Артиллерийский офицерский класс из-за перегрузки Учебно-артиллерийского отряда стрельбами учеников-комендоров и недостатка штатных офицеров не обеспечивал практической подготовки слушателей к управлению стрельбой.
Курс военно-морских наук, созданный в 1895 г. в Николаевской морской академии, ежегодно выпускал до 14 офицеров, однако не давал никаких преимуществ по службе (как в Академии Генерального штаба) и не служил необходимой ступенью образования для занятия высших командных или штабных должностей. Большинство адмиралов и командиров относились к самому курсу и его выпускникам довольно скептически. Правда, под влиянием великого князя Александра Михайловича в Николаевской морской академии прочное место заняла ежегодная военно-морская игра. К сожалению, результаты проведенных игр почти не находили отражения в практике строительства и подготовки флота. В начале XX в. лица с академическим образованием составляли до 6% офицерского корпуса флота . Большинство "академиков" - гидрографы (штурмана), кораблестроители, инженеры-механики - получили чисто научно-техническую подготовку, весьма далекую от непосредственного военного дела. Сухопутная Михайловская артиллерийская академия также не учитывала специфики флота. Пренебрежение военной стороной морского дела являлось характерной чертой офицерского образования и привело к трагическим последствиям в ходе войны с Японией.
Недостатки в подготовке офицерского состава флота усугублялись, а в значительной сте-пени и являлись следствием сложившейся к началу XX в. системой прохождения службы.
Последняя определялась "Положением о морском цензе" (1885 г.) и несколькими частными положениями 1886 и 1891 гг. "Цензовая" система была создана по инициативе управлявшего Морским министерством в 1882-1888 гг. адмирала И.А. Шестакова. Шестаков совершенно справедливо возмущался существовавшим до 1885 г. избытком штаб-офицеров, которые зачастую управляли портовыми буксирами, и наличием в списках адмиралов, никогда не командовавших боевыми кораблями 1 ранга. Положение 1885 г. родилось в' результате тщательной проработки вопроса специальной комиссией вице-адмирала П.А. Перелешина.
В основу новой системы Шестаков положил принципы штатной дисциплины и строгого отделения строевой корабельной службы, офицеры которой становились полноценными специалистами минного, артиллерийского и штурманского дела, от береговой и инженерно-технической. Обязательными условиями для обычного (по линии) производства флотского офицера или инженера-механика в следующий чин (звание) стало не только "удостоение начальства" (представление), но и выполнение им морского ценза - определенного количества месяцев плавания. Производство осуществлялось только при назначении на соответствующую чину свободную вакансию (должность).
Например, мичман (X класс Табеля о рангах) мог стать лейтенантом (IX класс) только после 40 месяцев плавания (в том числе и в Морском корпусе). Чин капитана 1 ранга (VI класс) присваивался только после 12 месяцев плавания старшим офицером на судах 1-2 ранга и 12 месяцев - командиром судна 2 ранга. Для производства в капитаны 2 ранга (VII класс) лейтенант должен был иметь не менее 98 месяцев плавания, в том числе 58 месяцев - в чине лейтенанта. Даже для производства в контр-адмиралы (IV класс), что предусматривалось только "за отличие" (т.е. по особому выбору), требовался четырехлетний стаж командования судном 1 ранга, включавший 4 месяца внутреннего или 8 месяцев заграничного плавания.
Для большинства чинов (званий) устанавливался предельный возраст, по достижении которого офицер (инженер-механик) увольнялся в отставку. Он составлял от 47 лет (лейтенант) до 60 лет (контр-адмирал). Мичман (младший инженер-механик) подлежал увольнению после пребывания 10 лет в чине. Для получения полного оклада пенсии обер-офицеру полагалось отслужить не менее 30 лет, штаб-офицеру и адмиралу - 35 лет.
Высший чин петровского табеля о рангах - генерал-адмирал (I класс) - еще известными указами Екатерины Ц, Павла I и Николая I был фактически превращен в "звание" для лиц императорской фамилии, назначаемых для управления флотом. Действующим высшим чином оставался чин адмирала (II класс), который присваивался только по усмотрению императора. Для адмиралов не устанавливалось ни штатного состава, ни предельного возраста, что означало пожизненную службу, а на практике - пожизненное пребывание в списках флота на какой-либо почетной должности, часто - в "синекуре". Для получения адмиральского чина, кроме прочих заслуг, надо было обладать таким важным качеством, как долголетие. Хотя этот чин и мог быть присвоен на четырех действующих должностях (управляющий министерством, начальник ГМШ, главные командиры Черноморского флота и Кронштадтского порта), но обычно стать адмиралом успевал только управляющий министерством и некоторые вице-адмиралы при назначении их в Государственный или Адмирал-тейств-советы или при увольнении в отставку.
Список из 12 адмиралов российского флота (не считая генерал-адмирала и германского императора Вильгельма II) в 1904 г. возглавлял почтенный 73-летний Н.М. Чихачев. Ни он, ни другие адмиралы, кроме Е.И. Алексеева (2-й по списку), не занимали командных должностей, т.е. не играли заметной роли в управлении флотом. В списке из 25 вице-адмиралов пятым был С.О. Макаров, самый молодой по возрасту и самый старший в чине из тех, кто находился на командных постах. Возраст вице-адмиралов колебался от 55 лет до 71 года (предельный по положению - 65 лет). Во время войны оказалось, что из их числа вовсе не просто избрать кандидатов на должности командующих флотами или эскадрами.
Война выявила и трудности с назначением младших флагманов, хотя в списках состояли 35 контр-адмиралов и возрасте от 51 года до 57 лет. Естественными преемниками флагманов в военное время были старшие штаб-офицеры, командиры кораблей 1 ранга, флотских экипажей и начальники отрядов. К этой категории относились 99 капитанов 1 ранга (в возрасте от 44 до 54 лет). Старшими офицерами крупных кораблей, командирами судов 2 ранга и эскадренных миноносцев были 300 капитанов 2 ранга (39-46 лет).
Последних недоставало до штатной численности 49 человек, поэтому некоторые из указанных должностей исполняли старшие из лейтенантов, часть которых получала штаб-офицерские оклады (по чину капитан-лейтенанта, упраздненного в 1885 г.). Возраст таких лейтенантов лежал в пределах от 34 до 40 лет. Они же были старшими флаг-офицерами и флагманскими специалистами в штабах начальников эскадр.
Такова была краткая количественная характеристика состава флагманов, командиров и следующих за ними флотских офицеров, игравших главные или важные подчиненные роли в руководстве боевыми действиями и в подготовке к ним отдельных кораблей и флота в целом. Казалось, что применение цензовой системы позволяло обеспечить должную избирательность для высших назначений и получить высококачественный в целом состав командиров и флагманов.
Однако в реальной жизни российского флота все сложилось иначе, так как прогрессивные в целом положения 1885-1891 гг. получили совершенно искаженную практику применения. Новая система вскоре после ее введения свелась к поочередному отбыванию офицерами морского ценза, после чего многие из них просто ожидали вакансий для производства в следующий чин. "На деле вышло так, - писал впоследствии современник действия цензовой системы В.И. Семенов - что начальство оказывалось обязанным дать офицеру следующее назначение, раз только минимум требований был им выполнен."
В результате на ответственные командные должности зачастую назначались недостаточно подготовленные, но "отбывшие ценз" офицеры. Командиры кораблей, отрядов и начальники эскадр регулярно сменялись, освобождая дорогу другим для отбывания морского ценза. Последнее служило и главным основанием для частой смены обер-офицеров, переходивших с корабля на корабль, находящийся в кампании или в заграничном плавании. Необходимость таких перемещений усугублялась и известным некомплектом офицеров, вызванным на рубеже XIX-XX вв. быстрым ростом корабельного состава флота.
В основе причин таких отрицательных явлений лежали как глубинные особенности российской действительности того времени, так и действия высших органов политического и военно-морского руководства, а также внешние обстоятельства. Во-первых, само по себе применение цензовых правил осуществлялось на определенном социальном уровне, затрагивая интересы российского дворянства. Флотские офицеры были особой кастой в составе этого дворянства и, неся службу царю и Отечеству, считали себя вправе требовать положенного им по закону продвижения в чинах, связанного с ростом жалования и другими привилегиями. Напомним, что в 1896 г. производство в офицеры из нижних чинов, весьма редкое и ранее, было отменено, а Морской кадетский корпус был практически закрыт для детей "простолюдинов".
Во-вторых, морская служба, трудная и опасная во все времена, требовала определенных стимулов и отличий. Тем более что в те времена по закону офицер мог выйти в отставку и вернуться в строй по личной просьбе ("домашним обстоятельствам").
В-третьих, лица императорской фамилии, стоявшие во главе страны и флота, сами имели привилегии по рождению, в подчиненных они ценили прежде всего личную преданность и ставили превыше всего показную сторону военной (и военно-морской) службы.
В-четвертых, со времен благословенной памяти императора Александра I в службе российского морского офицера было узаконено преобладание "берегового элемента". Это преобладание обеспечивалось подразделением всего личного состава флота на флотские экипажи - береговые части, аналогичные стрелковому батальону. Каждый такой экипаж во время кампании, как правило, укомплектовывал командами один корабль 1 ранга, один - - 2 ранга и несколько мелких судов. На Балтике и на Черном море флотский офицер обычно из 12 месяцев в году только 4 проводил в плавании, а остальные 8 служил на берегу, обучая своих матросов строевым приемам.
Наконец длительное мирное время исключало внеочередные производства в чины "за отличия в делах против неприятеля". Ветераны и герои войны 1877-1978 гг. в лучшем случае уже были заслуженными адмиралами (Макаров, Скрыдлов, Дубасов, Нилов и др.), а в худшем - ушли из жизни или флота. Опыт же войны в Китае (1900-1901 гг.) носил ограниченный характер, а отдельные подвиги и награды офицеров не меняли общей картины. На первый план выдвигались такие качества, как хорошая выправка, умение поставить строевое обучение и личная преданность начальству.
Изучение послужных списков офицерского состава показывает, что до капитана 1 ранга, т.е. до командира большого корабля, мог дослужиться каждый выпускник Морского корпуса. Условиями были желание служить и плавать, элементарные навыки в организации береговой и корабельной службы, понятие о безопасности кораблевождения и известная осторожность, а также здоровье, так как в те времена количество конкурентов сокращалось ранними смертями от болезней.
Конечно, при этом надо было "выплавать ценз" и желательно иметь определенную поддержку родственников или начальства (протекцию).
Несомненными достоинствами российских морских офицеров были верность долгу и присяге, сравнительно высокий уровень образования, в том числе и специальной подготовки. Знания и служебное рвение ценились начальством, но в мирное время если и влияли на продвижение по служебной лестнице, то в пределах своего выпуска из Морского кадетского корпуса.
Корпоративность и товарищеские отношения, характерные для офицеров российского флота, имели и положительное значение. Соблюдение кодекса чести и стремление отличиться в целом высоко ставились в офицерской среде, так же как и личная храбрость.
Надо признать, что присвоение казенных денег (растрата) и использование служебного положения офицерами и адмиралами не были особо редкими явлениями. Наиболее серьезные случаи заканчивались судом или отставкой с погашением долга, и иногда приводили, к самоубийству виновника, пытавшегося таким образом смыть с себя позорное пятно.
Зато Русско-японская война богата и примерами личной и коллективной храбрости офицеров, которые в своем большинстве показывали подчиненным примеры доблести и готовности умереть за Отечество. Гораздо хуже обстояло дело с умением командовать кораблями в боевой обстановке и добиваться победы в столкновениях с противником на море. Мирное цензовое прохождение службы вело и к формализму в боевой подготовке, что впоследствии было названо В.И. Семеновым (автор известной "Расплаты") "отбыванием номеров" различных учений.
Формальная отработка боевых упражнений без тактического фона и сложного маневрирования, которое цензовые командиры справедливо полагали опасным, приводила к тому, что командиры кораблей, начиная с эскадренных миноносцев, не имели правильного понятия о действительности оружия и способах его применения. На флоте преобладал тип "миролюбивого" командира, терявшегося в боевой обстановке и мало способного не только к активным действиям, но и неуверенного в простом маневрировании.
Это показали первые же дни войны на море. Один из лучших командиров эскадры Тихого океана капитан 2 ранга В.А. Степанов ("Енисей") повел заградитель задним ходом к своему же минному заграждению, где тот и подорвался. Сознавая свою вину, Степанов отказался покинуть гибнущий корабль и разделил его судьбу.
Капитан 2 ранга В.Ф. Сарычев (Георгиевский кавалер за бой при Таку в 1900 г.), наоборот, поспешно покинул вместе с командой крейсер "Боярин", оставшийся на плаву после подрыва на мине, и убыл на миноносце в Порт-Артур, даже не убедившись в уничтожении корабля. То же самое сделал и командир миноносца "Сторожевой" капитан 2 ранга А.П. Киткин, дважды безуспешно стрелявший по неподвижному "Боярину" минами Уайтхеда. Рядом был другой миноносец, но Киткин, будучи старшим, не использовал его, чтобы подорвать крейсер, и оба миноносца ушли в Артур, а "Боярин" выбросило на берег.
Впрочем, и другие командиры миноносцев словно забывали, что их корабли вооружены пушками и минными аппаратами. Так было на дежурных "Расторопном" и "Бесстрашном", посланных в дозор для охраны эскадры в роковую ночь нападения японцев. Командир первого из них капитан 2 ранга Сакс позднее в следственной комиссии показал, что у него мины в аппаратах не были приведены в боевое положение, а командир "Бесстрашного" капитан 2 ранга Циммерман не помнил, готовились ли минные аппараты к выстрелу.
В ночь на 29 января на входе в Порт-Артур "Стерегущий" лейтенанта Кузьмина-Караваева 2-го не смог разойтись с "Боевым" капитана 2 ранга Елисеева. В результате столкновения на последнем миноносце залило водой машину через пробоину в правом борту и он вышел из строя для аварийного ремонта.
В этом случае никакого противника рядом не было. Когда же появились японцы, то получалось еще хуже. Командир "Внушительного" лейтенант Подушкин 12 февраля 1904 г. вблизи Порт-Артура был застигнут крейсерами адмирала С. Дева. Вместо прорыва в гавань он направил свой миноносец на берег в Голубиной бухте, где тот и был расстрелян противником.
Известно, что вице-адмирал Макаров, прибыв в Порт-Артур и разобравшись в обстановке, был недоволен большинством командиров крупных кораблей и миноносцев. После столкновения двух броненосцев он сместил командира "Севастополя" капитана 1 ранга Н.К. Чернышева и назначил на его место командира "Новика" Н.О. Эссена, бывшего 121-м (!) в списке капитанов 2 ранга. Макаров же собирался назначить капитана 2 ранга М.П. Васильева на "Цесаревич" и капитана 2 ранга Н.А. Кроуна на "Пересвет". Эти офицеры, хотя и были старше Эссена по времени производства, все же "переходили дорогу" более "достойным" кандидатам. По поводу назначения командира "Цесаревича" между адмиралами Макаровым и Алексеевым возник конфликт, который, однако, не успел разрешиться". И Васильев, и Кроун не успели вступить в командование, они погибли вместе с Макаровым на "Петропавловске".
Командующий флотом планировал и замены командиров миноносцев, из которых он заметно выделял только лейтенанта В.И. Лепко и капитана 2 ранга М.Ф. Шульца, назначенного вскоре вместо Эссена на "Новик". Макаров успел назначить шесть новых командиров: капитана 2 ранга Ф.В. Римского-Корсакова ("Беспощадный"), лейтенантов Н.Н. Азарьева ("Бурный"), А.С. Максимова ("Бесшумный"), Лукина ("Сторожевой"), М.К. Бахирева ("Смелый") и Тыркова 2-го ("Разящий"). Он также поставил во главе 2-го отряда миноносцев капитана 2 ранга М.В. Бубнова, минный транспорт "Амур" поручил капитану 2 ранга Ф.Н. Иванову, миролюбивого Киткина 1-го списал на разоруженный старый крейсер "Разбойник" и перевел на берег ряд других цензовых командиров.
Назначенного из Санкт-Петербурга командиром "Страшного" лейтенанта К.К. Юрасовского Макаров знал по лихим учебным атакам еще в кампании 1898 г. на Балтике, когда тот на своем миноносце ночью врезался в броненосец "Адмирал Ушаков". Но именно Юрасовский (28 марта он стал капитаном 2 ранга) своими действиями осложнил обстановку, которая привела к гибели "Петропавловска". В ночь на 31 марта 1904 г. командир "Страшного" отстал от своего отряда и пристроился к японцам, которых ошибочно принял за своих. Позднее говорили, что капитан Юрасовский страдал слабостью зрения. Так или иначе, утром 31 марта "Страшный" геройски погиб в неравном бою вместе со своим командиром, а поспешивший ему на выручку командующий флотом чуть позже попал на выставленное японцами минное заграждение. На "Петропавловске" в числе 650 погибших моряков были и лучшие флагманские специалисты нашего флота - артиллерист капитан 2 ранга А.К. Мякишев и минер - капитан 2 ранга К.Ф. Шульц, которых Макаров ценил очень высоко.
Гибель Макарова произвела деморализующее впечатление на большинство флагманов и офицеров флота Тихого океана. Минобоязнь и стремление остаться в осажденной вскоре японцами крепости стали преобладающими "тактическими приемами" артурских командиров. На совещаниях флагманов и капитанов у контр-адмирала В.К. Витгефта в мае-июне все командиры больших кораблей, кроме Эссена, почти единогласно высказывались против выхода в море и сражения с японским флотом, чем озадачивали даже самого адмирала, также считавшего невозможной победу над японцами в морском сражении.
Николай Оттович Эссен оказался, мягко говоря, неважным для Витгефта штабным работником (он некоторое время был флаг-капитаном), зато его броненосец сражался с противником до последних дней обороны Артура, когда его собратья уже мирно опочили, пораженные японскими снарядами на внутреннем рейде. Спасти "Севастополь" Эссен не смог по объективным причинам, но затопил его на большой глубине, которая исключала подъем корабля победоносным противником. Все остальные броненосцы и крейсера японцы подняли и ввели в состав своего флота.
Известно, что один в поле не воин. Справедливости же ради надо сказать, что сторонниками выхода в море были и назначенный Витгефтом к себе начальником штаба контр-адмирал Н.А. Матусевич (произведен по ходатайству Макарова), и флагманский штурманский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев, не успевший принять задержавшийся в ремонте миноносец "Бурный". Последнего сам Витгефт очень ценил. Однако степень реального влияния Матусевича и Азарьева (погиб на "Цесаревиче" 28 июля 1904 г.) на управление была невелика, так как они постоянно находились при "временно командующим" эскадрой.
Старшинство командиров распределялось следующим образом: Э.Н. Щенснович ("Ретвизан"), В.М. Зацаренный ("Победа"), В.А. Бойсман ("Пересвет"), B.C. Сарнавский ("Паллада"), И.П. Успенский ("Полтава"), Р.Н. Вирен ("Баян"), Н.М. Иванов ("Цесаревич"), К.А. Грамматчиков ("Аскольд"), Н.О. Эссен ("Севастополь") и капитан 2 ранга А.А. Ливен (назначен Витгефтом на "Диану"). Таким образом, Эссен, ставший капитаном 1 ранга только 7 июня 1904 г., занимал почетное девятое место в списке возможных преемников командующего, не считая адмиралов П.П. Ухтомского и Н.К. Рейценштейна. Учитывая настроения последних, близкие к настроениям восьми старших капитанов, и изоляцию Артура от России, уже в июне 1904 г. можно было предвидеть, что эскадра обречена, на пассивность и не застрахована от бесславной гибели в гавани.
Действительно, артурские командиры проявили храбрость под огнем в сражении 28 июля, но все их тактическое искусство ограничивалось уклонением от атак и преследованием противника. Светлейший князь Ливен с "Дианой", отрываясь от японцев, достиг даже Сайгона, который лежал уже на пути в европейские воды...
Неважно в целом обстояло дело и с командирами миноносцев, которые часто сменялись по разным причинам (на "Решительном" за полгода сменились пятеро)...
Ни один из миноносцев за время войны так и не умудрился поразить миной боевой корабль противника. Миноносные силы постепенно таяли без нанесения вреда неприятелю. В мае при ночном поиске на камнях погиб "Внимательный", шедший во главе отряда под брейд-вымпелом капитана 2 ранга Елисеева. Вскоре выяснилось, что брошенный корабль даже не смогли как следует уничтожить. "Вот и делай дела с такими начальниками - записал в дневнике адмирал Витгефт - а он считался из лучших еще".
Ко времени капитуляции крепости в составе эскадры уцелело пять миноносцев. Во главе отряда был поставлен лейтенант М.К. Бахирев, в будущем известный балтийский флагман I мировой войны. Бахирев, бывший при Макарове одним из самых молодых командиров, и возглавил успешный прорыв миноносцев в нейтральные порты.
Конечно, Порт-Артурская кампания навсегда останется в памяти и примерами выдающейся храбрости морских офицеров, многие из которых сложили головы в тяжелых боях на берегу, бросаясь в контратаки во главе своих матросов. Но на море инициатива отдельных молодых офицеров практически не увенчалась успехом, хотя лейтенанты Рощаковский и Лепко, мичмана Ренгартен и Дмитриев смело рисковали жизнью в ночных поисках на достаточно примитивных катерах.
Лейтенант М.С. Рощаковский, занимающий особое место в истории нашего флота, назвал свой катер "Авось", что отчасти характеризовало не только сам маленький кораблик, но и всю подготовку России к войне. В первом же походе "Авось" погиб на камнях. Адмирал Витгефт поручил лейтенанту не совсем исправный миноносец "Решительный" и послал его на прорыв из крепости с важным донесением. Выполнив задание, Рощаковский, не надеясь на машину миноносца, но положившись на нейтральных китайцев, разоружил "Решительный" в Чифу. На следующий же день безоружный корабль был взят на абордаж японцами, приславшими в Чифу два истребителя, которые ни в грош не ставили китайский нейтралитет.
Командиру оставалось поддержать честь российского оружия кулаками и он, вступив в драку с вооруженным японским офицером, свалился с ним в воду. Японцы открыли стрельбу, но Рощаковскому с большинством экипажа удалось достигнуть берега. "Решительный", неудачно подорванный русскими в последний момент, противник утащил из китайского порта на буксире.
Язвительный публицист Португалов после войны написал, что этот случай напоминает "расправу грубого мужика с рыхлой бабой". Действительно, боевой опыт показал, что на театре военных действий торжествует право сильного. Что касается миноносца "Решительный", то он сам отомстил за себя. Переименованный японцами в "Акацуки", корабль в составе 1-го отряда истребителей Соединенного флота участвовал в Цусимском сражении. Во время ночной минной атаки "Акацуки" случился на пути миноносца "№ 69", который сильно ударил его в корму, свернул себе форштевень и вскоре пошел ко дну под крики "банзай" покинувшей его команды. Сам "Акацуки"-"Решительный" с двумя затопленными отсеками остался на плаву, став, таким образом, единственным из "наших" миноносцев, потопивших миноносец противника.
Его бывший командир - лейтенант Рощаковский - в это время находился неподалеку. В бою 14 мая 1905 г. он, стоя с биноклем на крыше носовой 10-дюймовой башни броненосца "Адмирал Сенявин" и словно не замечая свистевших вокруг осколков, управлял огнем своих двух орудий по японским кораблям. Дело в том, что лейтенант вернулся в Россию и снова напросился на войну, согласившись на скромную должность вахтенного начальника на броненосце отдельного отряда адмирала Небогатова. С этим же адмиралом Рощаковский попал и в плен к японцам. Позднее на суде в Санкт-Петербурге прокурор отметил, что лейтенант в бою вел себя храбро, а в печальной памяти день 15 мая протестовал против сдачи корабля неприятелю...
Прежде чем перейти к командирам 2-й эскадры Тихого океана, следует вспомнить о Владивостокском крейсерском отряде. Его операции были отмечены некоторыми успехами, но командиры крейсеров отряда вряд ли выделялись на общем фоне какими-либо особыми военными дарованиями. Например, командир "Громбоя" капитан 1 ранга Н.Д. Добич, проявивший личное мужество в неравном бою 1 августа 1904 г., тогда же оставил на незащищенных боевых постах прислугу малокалиберной артиллерии. В результате "Громобой" потерял 82 человека убитыми - почти в два раза больше, чем хуже бронированный флагманский крейсер "Россия".
Назначение командиров на корабли 2-й Тихоокеанской эскадры (включая и отряд Небогатова), казалось, проходило на основе богатого выбора и с учетом желания офицеров. Известно, что ради участия в войне капитан 1 ранга В.Н. Бэр ("Ослябя") отказался остаться на Балтике, где его ждал адмиральский чин. Добровольно пошли в поход и другие старшие капитаны 1 ранга - П.И. Серебренников ("Бородино"), Е.Р. Егорьев ("Аврора"), Н.В. Юнг ("Орел"), Б.А. Фитингоф ("Наварин") и В.И. Миклуха ("Адмирал Ушаков"). Все они уже выполнили ценз командования кораблями 1 ранга, а последний даже получил новое назначение, но настоял на своем и остался на броненосце. Все указанные шесть офицеров успешно справились с задачей сложного перехода и геройски погибли в бою на своих кораблях.
При этом В.И. Бэру адмирал З.П. Рожественский после смерти адмирала Д.Г. Фелькерзама негласно доверил вести в бой 2-й броненосный отряд под контр-адмиральским флагом. П.И. Серебренников до ранения около двух часов на своем корабле фактически вел всю эскадру, строго выполняя ранее отданные приказы адмирала Рождественского. В.Н. Миклуха уже 15 мая отказался сдать японцам подбитый броненосец и до последней возможности защищал честь Андреевского флага.
Так же поступил и капитан 1 ранга И.Н. Лебедев, переведенный накануне похода с неготового "Олега" на ветеран Дальнего Востока "Дмитрий Донской". На своем старом крейсере Лебедев, не оставляя своими заботами миноносцы, продвинулся значительно севернее многих кораблей эскадры и оказал ожесточенное сопротивление превосходящим силам японцев. Смертельно раненный на мостике "Донского", затопленного экипажем утром 16 мая, капитан 1 ранга Лебедев скончался в японском госпитале.
Разделили судьбу своих погибших кораблей также капитан 1 ранга Н.М. Бухвостов ("Император Александр III"), В.В. Игнациус ("Князь Суворов"), С.П. Шеин ("Светлана"). Таким образом, выполняя свой долг и строго следуя полученным приказам, погибли 10 из 17 командиров кораблей 1 ранга. Гибель их в первом же сражении с противником и обстоятельства этого сражения не позволяют в полной мере судить о военных дарованиях каждого. В то же время доблестное сопротивление команд их кораблей несомненно делает честь и погибшим командирам.
Известно также, что после войны действия оставшихся в живых капитанов 1 ранга В.В. Смирнова ("Император Николай I"), Н.Г. Лишина ("Генерал-адмирал Апраксин") и С.И. Григорьева ("Адмирал Сенявин"), назначенных на свои корабли адмиралом А.А. Бирилевым в порядке отбывания ценза, получили резко отрицательную оценку. Явно слабыми командирами показали себя в походе и в бою М.В. Озеров ("Сисой Великий") и В.А. Попов ("Владимир Мономах"). Капитан 1 ранга А.А. Родионов ("Адмирал Нахимов"), надо отдать ему должное, хорошо подготовил к бою свой корабль, который, несмотря на почтенный возраст, стойко выдержал 18 попаданий снарядов. Зато вечером 14 мая, с началом японских минных атак, "Нахимов" сразу открыл боевое освещение (впрочем, в духе действовавших на эскадре указаний) и поэтому вскоре был поражен миной Уайтхеда. Капитан 1 ранга А.А. Родионов в походе пренебрег питанием команды, что вызвало ее возмущение. Возможно, что нелюбовь к нему матросов стала и одной из причин его трагической гибели уже на Балтике вскоре после окончания войны.
Командир "Олега" капитан 1 ранга Л.Ф. Добротворский был единственным из командиров эскадры, кто не стеснялся высказывать свои предложения грозному командующему. Он, в частности, рекомендовал ему перекрасить корабли в боевой цвет, а во время командования отдельным отрядом на переходе уделил значительно большее внимание боевой подготовке, чем в целом на эскадре. Добротворский был известен и тем, что в самом начале войны на "Дмитрии Донском" в Красном море самостоятельно начал задерживать пароходы с военной контрабандой.
Однако тактические взгляды Л.Ф. Добротворского, отличаясь большой оригинальностью, лишь в малой степени опирались на действительный опыт боевой подготовки и сражений войны. Так, он предлагал поделить эскадру на "фронт быстроходов" и "кильватер тихоходов" или на 4 части, перемешав в отрядах "сильные и слабые суда". Даже после войны Добротворский был убежден, что победой при Цусиме японцы были обязаны своим подводным лодкам, которых в действительности не было и т.п. Влияние волевого командира флагманского "Олега" на "миролюбивого" контр-адмирала О.А. Энквиста в ночь на 15 мая привело к отказу крейсерского отряда от прорыва на север и отступлению его к Маниле.
Командир "Урала" капитан 2 ранга М.К. Истомин не только преждевременно приказал покинуть поврежденный крейсер, но и сошел с корабля далеко не последним, что было явным нарушением традиций. Истомина "превзошел" только командир миноносца "Бедовый" капитан 2 ранга Н.В. Баранов, который без боя сдал свой корабль равному по размерам противнику и мотивировал свой поступок спасением "жизни раненого адмирала". На суде выяснилось, что этот офицер был еще и нечист на руку.
Несмотря на эти "достоинства", Баранов в силу старшинства в чине был еще и заведующим 1-м отрядом миноносцев эскадры. Неудивительно, что из девяти миноносцев только один проявил инициативу и атаковал минами корабль противника. Это был "Громкий" капитана 2 ранга Г.Ф. Керна, который в бою с двумя японскими миноносцами решительно сблизился с истребителем "Сирануи" и пытался его торпедировать, правда, безуспешно.
Действия Керна, погибшего в этом неравном бою, выглядят почти исключением на фоне поведения не только "цусимских", но и "артурских" командиров. Капитаны 2 ранга А.С. Шамов ("Блестящий") и И.А. Матусевич ("Безупречный") погибли в сражении, причем "Безупречный" повторил подвиг "Стерегущего" и, брошенный победоносным противником, исчез под водой со всем экипажем.
Капитан 2 ранга Н.Н. Коломейцов в бою 14 мая смело направил свой "Буйный" к находящемуся под огнем подбитому флагманскому броненосцу "Князь Суворов" и снял с него раненого З.П. Рожественского и часть его штаба. Он же спас и большую часть команды погибшего "Осляби", а после затопления своего поврежденного миноносца принял активное участие в тяжелом бою с японцами на борту "Дмитрия Донского".
На фоне действия Керна, Коломейцова поведение капитана 2 ранга П.В. Иванова ("Бодрый") и лейтенанта 0.0. Рихтера ("Быстрый") выглядит просто бесцветным. Оба последних с разным успехом лишь уклонялись от противника.
В заключение следует вспомнить, что капитаны 2 ранга Н.Н. Чагин ("Алмаз"), П.П. Дурново ("Бравый") и К.К. Андржеевский ("Грозный") на своих кораблях сумели самостоятельно оторваться от противника и достичь Владивостока. Эти командиры стали единственными, достигшими цели прорыва и были отмечены высшими боевыми наградами. Слабый крейсер-яхта и два миноносца - вот все, что осталось от многочисленной 2-й эскадры флота Тихого океана для продолжения войны. Судьба последней была решена не в пользу России.
Из 42224 российских моряков, принимавших участие в войне 1904-1905 гг., 7934 человека погибли и 6705 получили ранения. Среди погибших только в морских боях насчитывалось 284 офицера; 428 офицеров и 13984 нижних чина оказались в японском плену. Японский флот потерял в боевых действиях 3674 матросов и офицеров, из которых 2003 человека погибли или умерли от ран.
Несомненно, что одной из важнейших причин больших потерь и самих поражений в боевых столкновениях на море была слабая военная подготовка и тактическая пассивность командного состава российского флота. Английский историк Вильсон по поводу Цусимы позднее вполне справедливо заметил: "У русских не было недостатка в храбрости, они держались до конца, но не проявили инициативы и предприимчивости".
Естественно, что выработка и проявление последних качеств зависели в первую очередь от высшего руководства флотом, которое также нуждается хотя бы в краткой характеристике.
ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО И ФЛАГМАНЫ РОССИЙСКОГО ФЛОТА В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ.
Верховный вождь и Главнокомандующий армией и флотом император Николай II (1868-1918) - вступил на престол в 1894 г., отец его, император Александр III, скончался, не успев присвоить сыну генеральского чина. Николай II сохранил^ чин полковника, желая числиться флигель-адъютантом своего августейшего родителя. Соответственно, он остался и капитаном 1 ранга флота, и, являясь на корабли, носил соответствующий мундир, что, естественно, не влияло на его действительное "служебное положение" ("Хозяин земли Русской"). Он лично назначал высших руководителей флота, начальников его эскадр и командиров кораблей, производил в адмиральские чины, а также утверждал представления о производствах и отчасти перемещениях офицеров. Знал лично в лицо и по фамилиям многих офицеров, особенно флотских.
Считал сильный флот необходимым для России и не жалел на него средств. Однако вопросы направленности строительства флота, его сосредоточения и боеготовности в первое десятилетие своего правления Николай II "отдал на откуп" не всегда компетентным помощникам, главным среди которых был его дядя - генерал-адмирал.
На важнейших особых совещаниях, решавших судьбу флота и империи, зачастую отмалчивался, скрывая свою державную волю. Не любил самостоятельных людей с мнениями, отличными от его собственного, но далеко не всегда это обнаруживал. Попадал под моральное влияние германского императора Вильгельма II, своей матери и старших родственников (дяди императора). Не сумел согласовать политику и стратегию России накануне войны. Последней отнюдь не желал, справедливо считая ее "бедствием для России", но не верил в возможность военного выступления "маленькой Японии" против его огромной державы. Несет личную моральную ответственность за допущение внезапного нападения японцев на наш флот в Порт-Артуре и в Чемульпо.
Любил параллельную сторону военной службы, в том числе и военно-морской, не вникая при этом в суть дела. Тратил большие средства на личные морские походы и на содержание больших быстроходных яхт для своей семьи. Позволял подобное и своим родственникам, в том числе и за счет казны, не мстил за неудачи и был милостив к верноподданным, особенно благородного происхождения.
Главный начальник флота и Морского ведомства, генерал-адмирал, адмирал, великий князь Алексей Александрович (1850-1908) - был назначен для военно-морской карьеры еще своим дедом - императором Николаем I, стал мичманом в 7-летнем возрасте (чин ему присвоил отец - император Александр II), получил домашнее воспитание и военно-морское образование под руководством адмирала К.Н. Посьета. С 10-летнего возраста участвовал в морских походах, в возрасте 23 лет стал во главе Гвардейского экипажа, а в неполных 25 лет - командиром фрегата "Светлана". Таким образом, Алексей Александрович "сделал" быструю карьеру, недоступную совершенно любому другому офицеру-дворянину. В июле 1881 г. своим братом, императором Александром III, был назначен главным начальником флота и Морского ведомства, в мае 1883 г. "возведен в звание" генерал-адмирала, а 1 января 1888 г. (38 лет!) получил чин адмирала. (В 1904 г. в списках адмиралов, а чин этот присваивался крайне редко, самым молодым был Е.И. Алексеев, имевший 61 год от роду, самым старым - 74-летний долгожитель Н.М. Чихачев).
Великий князь Алексей Александрович в молодости пережил крушение фрегата "Александр Невский", а за руководство действиями моряков против турок на Дунае в 1877 г. был награжден боевым орденом Св. Георгия 4-й степени, подобно многим другим членам большой семьи Александра П.
Отличался красивой представительной внешностью. Будучи холостяком, подолгу жил в Париже, а в семье Романовых имел репутацию гурмана, большого любителя охоты и красивых женщин.
Делами флота занимался "по мере необходимости", зачастую попадая под влияние своих более энергичных и знающих помощников. Однако последние были надежно защищены от критики широкой спиной генерал-адмирала, дяди самого императора, и пользовались этим. Бывал вспыльчив, но быстро "остывал" и не был мстителен. Не стеснялся использовать в качестве личной яхты единственный в 1898-1904 гг. на Балтике новый крейсер "Светлана".
Постоянно благоволил к Гвардейскому экипажу, считая себя "отцом-командиром" (в 1904 г. Гвардейским экипажем комплектовался новейший броненосец - "Император Александр III", "Светлана" комплектовалась 5-м флотским Е.И. Высочества генерал-адмирала Алексея Александровича экипажем).
Несет личную моральную ответственность за низкую боеготовность и невыгодное распределение сил флота к началу войны с японцами. Во время войны проявил несостоятельность, а иногда и безалаберность в решении вопросов по кругу обязанностей. Его роль в 1904-1905 гг. в основном свелась к простому утверждению поспешных и недостаточно обоснованных решений. В частности, в январе-феврале 1904 г. Алексей Александрович под влиянием мнений А.А. Вирениуса, Ф.К. Авелана и З.П. Рожественского отказался от немедленного движения на Дальний Восток подкреплений, а летом 1904 г. - под давлением министра иностранных дел и З.П. Рожественского - от крейсерской войны против Японии.
После Цусимской катастрофы Николай II был вынужден "уволить" Алексея Александровича от "управления флотом и Морским ведомством". В высочайшем рескрипте от 4 июня 1905 г. это снятие с должности было завуалировано личной просьбой, "искренней благодарностью", сохранением чинов и званий. Фальшивый тон рескрипта был вскоре пародирован в ходившем по Петербургу остром сатирическом рескрипте ("самиздат") на имя балерины Е.Л. Баллета, которая "в продолжение 14 лет несла на себя всю тяжесть генерал-адмиральского тела возлюбленного дяди Нашего". В этой пародии содержался и намек на то, что туалеты и бриллианты своей подруги генерал-адмирал не стеснялся оплачивать из "отпускавшихся на флот средств". Но официальная и просто открытая печать по вполне понятным причинам воздерживалась от любой критики "дяди Нашего", который скоропостижно скончался в Париже в 1908 г.
Управляющий Морским министерством адмирал Павел Петрович Тыртов (1836-1903) - опытный моряк, который начал карьеру еще во время Крымской войны 1853-1856 гг., блестяще окончил Морской кадетский корпус и командовал многими кораблями, а в 1891 -1893 гг. - эскадрой Тихого океана. Умер почти за год до начала войны с Японией, но своей деятельностью на посту управляющего министерством (1896-1903) заложил те принципы строительства и дислокации флота, которые роковым образом сказались в ходе боевых действий.
Управляющий Морским министерством адмирал Федор Карлович Авелан (1839-1915) - также опытный моряк, в 1878-1890 гг. командовал пятью кораблями 1-2 рангов, в 1893-1894 гг. - начальник эскадры Средиземного моря, сыгравшей большую роль в русско-французском сближении. В 1896-1903 гг. - начальник Главного морского штаба. Имел солидную, представительную внешность, пользовался уважением генерал-адмирала и императора, поддерживал С.О. Макарова, с которым его связывали дружеские отношения. На высших должностях, однако, не проявил должных компетентности и самостоятельности, действуя в рамках ранее утвержденных, иногда коллегиальных решений. Испытывал влияние более энергичных и волевых флагманов (В.П. Верховской, С.О. Макаров, З.П. Роже-ственский). Во время войны фактически оказался в тени и обнаружил неспособность положительно влиять на действия флота. После Цусимы уволен от должности.
Наместник императора на Дальнем Востоке и главнокомандующий всеми вооруженными силами, действующими против Японии, адмирал Евгений Иванович Алексеев (1843-1916) - в обществе считался внебрачным сыном наследника престола Александра Николаевича - впоследствии императора Александра II, следовательно, братом генерал-адмирала и дядей Николая II. Воспитанник Морского кадетского корпуса, получил несколько чинов "за отличие", командовал крейсерами "Африка" (с 1878 г.), "Адмирал Корнилов", участник нескольких дальних, в том числе кругосветного, плаваний, был военно-морским агентом во Франции. В 1895-1897 гг. - начальник эскадры Тихого океана.
С 1899 г. в должности главного начальника и командующего войсками Квантунской области и Морскими силами Тихого океана (с 1903 г. - наместник, а с 1904 г. - главнокомандующий) фактически являлся "первым лицом" во всех событиях на Дальнем Востоке. Лично руководил действиями армии и флота в войне с Китаем 1900-1901 гг. Его заслуги в этой войне, в частности, были отмечены золотой саблей с надписью "Таку, Тянь-Цзынь, Пекин 1900 г.".
Отличался здравым смыслом и волевым характером, стоял на страже интересов императора и России, престиж которой ставил очень высоко. С должным подозрением и недоверием относился к германской морской политике и внимательно следил за военными приготовлениями Японии.
Образ жизни и манеры поведения Е.И. Алексеева на Дальнем Востоке напоминали европейский двор средней руки. С подчиненными, правда, не со всеми, держался высокомерно, мог вспылить и накричать (многие командиры его боялись), а иногда и припомнить "проступки" против его особы. Старался иногда избавиться от "слишком самостоятельных" (Я.А. Гильтебрант) и нес моральную ответственность за назначение накануне войны начальником эскадры бесцветного О.В. Старка, во всем послушного его воле. В то же время был против учреждения наместничества и еще до войны просил о назначении полномочных командующих армией и флотом на Дальнем Востоке. Реально оценивал угрозу внезапного нападения японцев и был сторонником упреждающего удара, но при этом оказался ограниченным в средствах и полномочиях, а потом и дезориентированным Петербургом (Николай II, генерал-адмирал, министр иностранных дел).
Во время войны проявил стремление вмешиваться в распоряжения ближайших подчиненных и на этой почве несколько конфликтовал с любившими самостоятельность генералом от инфантерии А.Н. Куропаткиным и вице-адмиралом С.О. Макаровым. Однако он же и поддерживал все достаточно обоснованные планы и предложения последних.
Некоторое время после гибели С.О, Макарова лично командовал флотом, правда, в море не выходил, ожидая окончания исправления половины (трех из шести) своих линейных ко- / раблей. Отъезд Е.И. Алексеева из Порт-Артура, по мнению очевидцев, напоминал бегство. Однако следует признать, что, как главнокомандующий, он поступил мудро, не желая оставаться без связи в осажденной крепости. Настойчиво требовал от А.Н. Куропаткина и контр-адмирала В.К. Витрефта, которому вверил судьбу флота в Порт-Артуре, активных действий против японцев. Оба командующих, к сожалению, не оказались на высоте положения и упустили представлявшиеся им возможности. После наступившего кризиса в войне выехал в Санкт-Петербург и был отмечен в числе очень немногих участников войны орденом Св. Георгия 3-й степени. В 1905 г. назначен членом Государственного совета. Известно, что Николай II очень высоко ценил Е.И. Алексеева даже после окончания войны, хотя адмирал стал объектом критики в печати, а в советской историографии был объявлен одним из главных виновников поражения.
Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Степан Осипович Макаров (1848-1904) - - выдающийся флагман рубежа XIX-XX столетий, подобно французскому адмиралу Фурнье, германскому Тирпицу, английскому Фишеру и японским Ито и Того имел мировую известность и признание. Воспитанник Морского училища в Николаевске-на-Амуре и адмиралов А.А. Попова, И.А. Ендогурова, П.В. Казакевича, Ф.С. Керна и Г.И. Бутакова, герой Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., благодаря своим личным заслугам и достоинствам сделал необычайно быструю карьеру и обогнал по службе не только ровесников, но и значительно более старших офицеров, многие из которых были у него в подчинении. С 1876 г. самостоятельно командовал кораблями, с 1894 г. - эскадрами. Единственный из наших флагманов, который стремился проводить боевую подготовку, исходя из возможных условий действительного боя и свойств техники и оружия. Считал необходимым базировать практику плаваний и учений флота на прочной теоретической основе, создал ряд оригинальных научных трудов в области тактики, наиболее важным из которых были "Рассуждения по вопросам морской тактики" (1897). Имел значительный флагманский опыт: младшим флагманом Практической эскадры Балтийского моря (1894) и Соединенных эскадр (факт-флота) в Тихом океане (1895), начальником эскадры Средиземного моря (1894-1895), начальником Практической эскадры Балтийского флота - в 1896 и 1898 гг. Однако в силу сложившейся практики цензового прохождения службы не смог создать передовой школы морской и тактической выучки. Поэтому понятие "ученик Макарова" является несколько условным, хотя адмирал лично знал в деле многих офицеров флота, а некоторых действительно воспитал сам и ставил очень высоко (К.Ф. Шульц, М.П. Васильев).
С.О. Макаров имел широкие научные интересы и добился результатов мирового уровня в океанологии, исследованиях непотопляемости, полярных льдов и т.п. В то же время он отличался увлекающейся натурой, которая постоянно "уводила" его в сторону от флотских вопросов или заставляла с редким упорством отстаивать свои же сомнительные идеи ("безбранные суда"). Обладал энергичным, "беспокойным" характером, иногда бывал вспыльчив, но практически никогда не наказывал подчиненных, сам стремясь исправить их ошибки. Был честолюбив и в вопросах чести и нарушения чинопочитания с редкой настойчивостью требовал полного удовлетворения. Пользовался любовью подчиненных (благодаря заботе о них, справедливости и личному примеру), авторитетом и доверием у старших начальников. С редким упорством и смелостью отстаивал собственное мнение и не пользовался служебным положением для личной выгоды, не говоря уже о присвоении казенных денег. В личных расходах был даже скуповат.
В 1899-1904 гг. занимал пост главного командира Кронштадтского порта (старший из; адмиралов на Балтике, фактически заведовал большей частью Балтфлота). Будучи назначенным командующим флотом в Тихом океане, начал решительную борьбу с болезня мирного времени и смело поставил боевое обучение на передовую основу. Однако не yen реализовать своих замыслов и безвременно погиб.
Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Николай Илларионович Скрыдлов (1844-1918) - - воспитанник Морского кадетского корпуса (1862), герой Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Командовал кораблями с 1875 г., отрядами судов с 1895 г. В 1900-1902 г.г. - начальник эскадры Тихого океана, на которой добился достаточно высокого уровня -боеготовности. С 1903 г. - главный командир Черноморского флота и портов Черного моря, после гибели С.О. Макарова назначен командующим флотом в Тихом океане, став инициатором конкретных мер по срочному снаряжению подкреплений на Балтике (era предложения и были почти полностью реализованы в посылке 2-й эскадры флота Тихого океана). Однако в Порт-Артур попасть не успел и командовал флотом с берега во Владивостоке. Сам в море не ходил, хотя пытался активизировать операции Владивостокского отряда и скоординировать движение Балтийских эскадр и действия кораблей на Дальнем Востоке. После гибели кораблей в Порт-Артуре был отозван в Санкт-Петербург.
Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Алексей Алексеевич Бирилев (1844-1915) - из юнкеров флота, командовал кораблями с 1881 г., отрядами - с 1897 г., в 1904 г. сменил С.О. Макарова (по отношению к последнему был известным недоброжелателем и завистником) в Кронштадте, вскоре был назначен на новую должность главного командира Балтийского флота. Обеспечил снаряжение 2-й эскадры флота Тихого океана, а осенью 1904 г. выступил инициатором посылки вслед З.П. Рожественскому отряда Н.И. Небогатова. Отличался энергичным и независимым характером, честолюбием и увлекался коллекционированием иностранных орденов. В 1905 г. поехал во Владивосток принимать командование флотом в Тихом океане, но после Цусимы был отозван обратно и назначен первым морским министром (1905-1907 гг.), проявил на этом посту большую заботу о назначении пенсий семьям погибших в войну офицеров.
Начальник эскадры Тихого океана вице-адмирал Оскар Викторович Старк (1846-нач. 1930) - воспитанник Морского кадетского корпуса (1864), командовал кораблями с 1874 г., долго служил на Дальнем Востоке. Был известен тем, что при стоянке в портах никогда не ночевал на своем крейсере ("Владимир Мономах"), а, оставив за себя старшего офицера, отправлялся на берег к сопровождавшей его жене. Хороший семьянин, В октябре 1902 г. по выбору Е.И. Алексеева с должности командира порта Артур был на- j значен командующим эскадрой Тихого океана. Вел дело по инерции и по указаниям энергичного наместника, который на берегу инструктировал О.В. Старка даже в начале боя эскадры с противником. Есть сведения, что рапортом предлагал Е.И. Алексееву убрать эскадру с рейда еще до 27 января, но получил отказ. После внезапного нападения японцев был морально подавлен, с прибытием С.О. Макарова уехал в Санкт-Петербург и вскоре был уволен в отставку. Не любил носить знаки различия отставного вице-адмирала (серебряные зигзаги на погонах), работал в промышленности, скончался в эмиграции, в Финляндии.
Начальник 1-й эскадры флота Тихого океана вице-адмирал Петр Алексеевич Безобразов (1845-1906) - воспитанник Морского кадетского корпуса, одноклассник О.В. Старка, командовал кораблями с 1885 г., с 1898 г. занимал должности начальника штаба Кронштадтского порта и младшего флагмана на Балтике и на Черном море. В 1904 г. (19 апреля) стал начальником 1-й эскадры флота Тихого океана, но в Порт-Артур не попал, а прибыл во Владивосток. Лично возглавлял рискованный и удачный поход крейсеров в Корейский пролив в мае-июне 1904 г. Осенью 1904 г. назначен на Балтику. С декабря того же года исполняющий обязанности начальника Главного морского штаба. Известно, что в последние годы жизни П.А. Безобразов страдал от тяжелой болезни, от которой он и скончался 17 июня 1906 г.
Командующий 2-й эскадрой флота Тихого океана вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский (1848-1909) - воспитанник Морского училища (1868), герой Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. (бой "Весты"), командовал болгарским флотом, кораблями - с 1890 г., был военно-морским агентом в Англии (1892-1894), а с 1899 по 1902 г. возглавлял Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота. В этот период (в летние кампании) Учебно-артиллерийский отряд представлял собой наиболее многочисленное соединение на Балтике, и З.П. Рожественский имел возможность создать на нем своеобразную школу, из которой вышли его ближайшие помощники в эпопее 1904-1905 гг. (Д.Г. Фелькерзам, Н.И. Небогатов, В.И. Филипповский, Ф.А. Берсенев), а также некоторые командиры кораблей будущей 2-й эскадры (Б.А. Фитингоф, В.Н. Миклуха, Н.Г. Лишин). Отличался волевым 1 и упрямым характером, бывал вспыльчив, зачастую груб с командирами. Не стеснялся высказывать свое мнение командованию, скептически относился к способностям и личным ка- 1 чествам большинства адмиралов и офицеров флота. В боевой подготовке придерживался I строго формальных принципов, умел показать парадную сторону выучки своего отряда, в 1 руководстве - сторонник приказного стиля, но не злоупотреблял количеством и строгостью взысканий. Неплохо разбирался в технических вопросах, особенно в артиллерии.
В марте 1903 г. был назначен исполняющим должность начальника Главного морского штаба, при этом не смог (или не успел) организовать должной подготовки флота к войне. В начале войны растерялся, собирался сам на театр военных действий, но в то же время явно промедлил с подкреплениями. Поставленный во главе 2-й эскадры флота Тихого оке- ] ана (апрель 1904 г.), проявил энергию и известные организаторские способности. В походе заболел и, очевидно, осознал непосильность поставленной задачи. В области управления создал систему, основанную на жесткой централизации, все вопросы "тянул сам", в тактическом отношении оказался несостоятельным, а в сражении проявил пассивность, предоставив инициативу противнику. Вернулся из японского плена с планами преобразования флота, На суде по делу о сдаче миноносца "Бедовый" не прятался за спины нерадивых подчиненных, а мужественно взял ответственность на себя, был оправдан (как раненый в бою), но вскоре уволен в отставку.
Временно командующий эскадрой в Порт-Артуре контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт (1847-1904) - воспитанник Морского училища, одноклассник З.П. Рожественского, специалист в области минного дела и военно-морской администрации. Командовал кораблями с 1885 г., отрядами - никогда, с 1899 г. - - начальник Морского отдела штаба Е.И. Алексеева. Являлся автором оперативного плана Тихоокеанского флота накануне войны с Японией. При всех недостатках этого плана предположения В.К. Витгефта о разделении японских сил полностью оправдались на деле, но ему же, совершенно неожиданно для него самого, пришлось реализовывать положения плана на практике в сложной обстановке. В конце апреля 1904 г. В.К. Витгефт был фактически поставлен Е.И. Алексеевым в Порт-Артуре во главе флота, но к этому времени он был морально подавлен неудачами, особенно катастрофой 31 марта, и не чувствовал себя флотоводцем, способным поправить положение, Избрал стиль руководства в виде совещаний (собраний) флагманов и капитанов, где решение формировалось большинством голосов (для сравнения: С.О. Макаров проводил разборы, давая высказаться каждому, но подводил итоги сам и лично ставил задачи; З.П. Рожественский собирал командиров редко и только для того, чтобы дать указания, или давал последние в письменных приказах или циркулярах). Критически относился к качествам большинства подчиненных, но взысканиями не злоупотреблял, хотя был скуп на награды. Несмотря на достигнутые успехи (потопление двух японских броненосцев), В.К. Витгефт считал безнадежной борьбу с японцами на море и ставил судьбу флота в зависимость от судьбы крепости. Явно пренебрег боеготовностью флота, позволив свезти с кораблей много орудий. Дважды выходил с флотом в море, но только по требованию Е.И. Алексеева, при встречах с противником проявил тактическую пассивность, которую искупил геройской гибелью на мостике своего флагманского корабля - эскадренного броненосца "Цесаревич".
Командующий отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре контр-адмирал Роберт Николаевич Вирен (1856-1917) - самый младший из адмиралов - участников войны, воспитанник Морского училища, специалист в области минного дела, которое преподавал брату Николая II,- великому князю Георгию Александровичу. Командовал кораблями с 1896 г., с 1902 по август 1904 г. - командир крейсера 1 ранга "Баян". Привел этот корабль на Дальний Восток в образцовом состоянии, отличился в боях под Порт-Артуром 27 января и 31 марта 1904 г., став георгиевским кавалером. Поэтому в августе 1904 г., в обход многих более старших по службе, был избран на замену П.П. Ухтомскому и поставлен во главе остатков флота в Порт-Артуре. Грамотный моряк, Р.Н. Вирен, однако, оказался под тяжелым впечатлением военных неудач и избрал пассивный образ действий. Несет личную моральную ответственность за то, что японцам удалось захватить в пригодном для восстановления состоянии наши броненосцы и крейсера в Порт-Артуре. В руководстве отличался требовательностью, строгим следованием букве закона и педантизмом, который доходил до мелких унизительных придирок к подчиненным.
Младший флагман, начальник Отдельного отряда крейсеров во Владивостоке контрадмирал Карл Петрович Иессен (1852-1918) - воспитанник Морского училища, специалист в областях минного дела и артиллерии, командовал крейсером "Громобой", стал флагманом в 1904 г. Отличался независимым характером, известно, что в разное время конфликтовал с С.О. Макаровым, Н.И. Скрыдловым и А.А. Бирилевым. Возглавил несколько удачных походов Владивостокского отряда и отдельных выходов крейсеров, в которых проявил некоторую опрометчивость (авария "Богатыря", подрыв "Громобоя")'. В неравном бою с японцами 1 августа 1904 г. отличился личной храбростью и мужеством начальника, был 1 награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. Стал одним из первых флагманов, которые, правда, с опозданием, постарались извлечь уроки из боевых действий и на опыте определить эффективность отечественного морского оружия.
Младший флагман, начальник отряда крейсеров контр-адмирал Николай Карлович Рейценштейн (1854-1916) - воспитанник Морского училища (1871), специалист в области минного дела, командовал миноносцем в 1889 г. ("Нарва"), канонерской лодкой и транспортом "Европа" с 1895 г. В 1899-1904 гг. - командир крейсера 1 ранга "Аскольд", который привел на Дальний Восток. Незадолго до начала войны с Японией назначен командовать Владивостокским отрядом крейсеров, но в феврале 1904 г. был отозван в Порт-Артур С.О. Макаровым, который считал необходимым, чтобы отдельный отряд возглавил контрадмирал, а не капитан 1 ранга. В Порт-Артуре Н.К. Рейценштейн стал командующим (под брейд-вымпелом) отрядом крейсеров и заслужил высокую оценку командующего флотом за энергию и распорядительность в организации обороны рейда. Незадолго до сражения в Желтом море был за отличие произведен в контр-адмиралы. В начале сражения 28 июля 1904 г., имея флаг на крейсере 1 ранга "Аскольд", действовал пассивно, лишь уклоняясь от огня японцев. В критический момент сражения, при попытке японцев окружить дезорганизованную российскую эскадру, с крейсерами "Аскольд" и "Новик" с боем прорвался через боевой порядок японских крейсерских отрядов. Привел "Аскольд" в Шанхай, где поврежденный крейсер был интернирован и простоял до конца войны. Первым из российских флагманов провел большую работу по обобщению боевого опыта (с привлечением офицеров-участников боевых действий), результаты ее были изложены в специальном рапорте от 1 сентября 1904 г. Впоследствии аргументированно отстаивал правильность своего решения на прорыв быстроходных крейсеров во время сражения. Однако самостоятельные действия "Аскольда", "Новика" и других кораблей объективно привели к распылению и ослаблению главных сил флота Тихого океана. Следует заметить, что все подобные "прорывы" и "отрывы" наших быстроходных крейсеров в 1904-1905 гг. (отряды Н.К. Рейценштейна и О.А. Энквиста, "Диана", "Новик", "Изумруд"), скорее, напоминали поспешное отступление с боем и в лучшем случае достигли лишь сохранения самих кораблей на будущее (после войны). Поэтому действия Н.К. Рейценштейна в сражении в Желтом море вряд ли выходят из общего ряда событий, свидетельствовавших о кризисе российского военно-морского командования. После войны Николай Карлович командовал Учебно-артиллерийским отрядом на Балтике (1907-1909), а потом состоял членом Адмиралтейств-совета, возглавив несколько особых комитетов. В 1913 г. он был произведен в адмиралы и скончался в 1916 г., вскоре после увольнения от службы.
Командующий Отдельным отрядом судов контр-адмирал Николай Иванович Небогатов (1849-1922) - воспитанник Морского училища (1869), командовал кораблями с 1888 г., в том числе кораблями 1 ранга - с 1896 г. В 1899-1901 гг. служил под началом З.П. Рожественского в Учебно-артиллерийском отряде, а в 1903 г. был назначен начальником Учебного отряда Черноморского флота, которым самостоятельно командовал в двух морских кампаниях. В 1905 г. всего за 83 дня с кораблями своего Отдельного отряда совершил 12000-мильный переход из Либавы к берегам Индокитая, обеспечив рандеву сО 2-й эскадрой флота Тихого океана. Отличался хорошим знанием морского дела, выдержанным, спокойным характером и самостоятельностью. В бою 14 мая 1905 г. проявил личную храбрость, но не решился принять на себя командование эскадрой до окончания дневного боя, что отчасти оправдывалось незнанием действительного положения дел с преемственностью руководства и судеб старших флагманов. 15 мая 1905 г. после некоторых колебаний сдал противнику остатки эскадры - 4 броненосца, окруженные японским флотом. Приказом императора от 22 августа 1905 г. Небогатов и командиры трех броненосцев, получивших незначительные повреждения до сдачи, были лишены чинов и уволены от службы. Вернувшись из японского плена в Россию, бывший контр-адмирал заявил: "Перед моими глазами стояли 2000 семейств крестьян-матросов... Решил пожертвовать своим именем, собою, но спасти 2000 человеческих жизней... было очевидно, что мы погибли, что флот разгромлен и дальнейшие жертвы бесцельны".
Действительно, многие матросы со сдавшихся кораблей искренне благодарили своего начальника за спасение, одобрили его поведение 15 мая и судовые священники. Сам Небога-тов высоко отзывался о поведении в походе и бою своих офицеров и нижних чинов, которые сделали "все, что в силах".
Однако сдача остатков эскадры, несомненно, нанесла ущерб чести Андреевского флага, что и было отмечено военно-морским судом, состоявшимся в Кронштадте в ноябре-декабре 1906 г. Суд признал виновниками позора самого Небогатова, командиров кораблей - капитанов 1 ранга В.В. Смирнова, С.И. Григорьева и Н.Г. Лишина, флаг-капитана штаба капитана 2 ранга В.А. Кросса и старших офицеров броненосцев "Император Николай I", "Генерал-адмирал Апраксин" и "Адмирал Сенявин". Временно командовавший броненосцем "Орел", тяжело поврежденным в бою 14 мая 1905 г., капитан 2 ранга К.Л. Шведе был оправдан. Небогатова и трех командиров суд приговорил к смертной казни, которую Николай II заменил десятилетним заключением в крепости. На суде Небогатов держался достойно, признавая свою единоличную ответственность за сдачу отряда. Досрочно освобожденный из крепости, бывший адмирал ушел в частную жизнь, испытывая тяжесть моральной ответственности и крайне противоположное отношение современников. По данным А.С. Новикова-Прибоя, скончался в Москве в 1922 г.
Командующий Отдельным отрядом судов контр-адмирал Андрей Андреевич Вирениус (1850-?) - воспитанник Морского училища, одноклассник Н.И. Небогатова. Специалист в области минного оружия. Имел большой опыт плаваний и стаж командования кораблями. В 1903 г., будучи помощником начальника ГМШ (З.П. Рожественского), получил задание привести на Дальний Восток Отдельный отряд судов из Средиземного моря. Задержанный неисправностями некоторых кораблей и нелепыми распоряжениями из Санкт-Петербурга, Вирениус с оставшейся у него частью отряда успел дойти только до Джибути, где его застало начало войны. Не веривший ранее в возможность военного выступления японцев, Андрей Андреевич был совершенно ошарашен первым японским успехом и предложил вернуть отряд на Балтику, опасаясь его уничтожения противником. Его предложение было утверждено руководством Морского ведомства (Рожественский, Авелан) и Николаем II вопреки настойчивым просьбам адмиралов Алексеева и Макарова. Таким образом флот Тихого океана лишился возможности получить значительное усиление (броненосец "Ослябя", крейсера 1 ранга "Аврора" и "Дмитрий Донской", 7 эскадренных миноносцев) в первые же месяцы войны. Вирениус на "Ослябе" вернулся на Балтику и после вступления Рожественского в командование 2-й эскадрой начал временно исполнять должность начальника ГМШ. Здесь он в основном решал текущие вопросы, мало влиявшие на ход войны, хотя на совещаниях иногда высказывал здравые мысли по вопросам сосредоточения флота на театре военных действий.
Младший флагман, командующий вторым броненосным отрядом 2-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирал Дмитрий Густавович Фелькерзам (1846-1905) - воспитанник Морского училища, которое блестяще окончил первым по списку в 1867 г., специалист в области минного дела и артиллерии. Командовал судами с 1888 г., в том числе в 1895-1899 г.г. - эскадренным броненосцем "Император Николай I" в дальних плаваниях. В 1902-1904 гг. был начальником Учебно-артиллерийского отряда. Пользовался уважением подчиненных и начальства за знания и опытность в морских делах, хотя З.П. Рожественский считал его при всем этом недостаточно "твердым" начальником. Самостоятельно и успешно привел часть 2-й эскадры из Танжера к берегам Мадагаскара. В походе тяжело заболел и скончался незадолго до Цусимского сражения.
Младший флагман эскадры Тихого океана контр-адмирал князь Павел Петрович Ухтомский (1848-?) - воспитанник Морского училища, одноклассник Д.Г. Фелькерзама. Командовал кораблями с 1889 г., в 1896 г. сменил З.П. Рожественского в должности командира крейсера 1 ранга "Владимир Мономах".
В 1901-1903 гг. был начальником штаба Кронштадтского порта - у С.О. Макарова, с которым был знаком и дружен с юношеских - гардемаринских лет. Несмотря на опытность и располагающие душевные качества, все начальники Павла Петровича на Дальнем Востоке, включая и Макарова, считали его неспособным к командованию и в той или иной форме ставили вопрос о его замене.
В сражении в Желтом море Ухтомский принял командование эскадрой и привел большую ее часть в Порт-Артур, где вскоре был отстранен от должности адмиралом Е.И. Алексеевым, крайне недовольным исходом сражения. Справедливости ради надо отметить, что 28 июля 1904 г. контр-адмирал Ухтомский при всем отсутствии у него необходимых "волевых" качеств, видимо, принял наиболее правильное решение. Обнаруженные же им после сражения пассивность и нежелание бросить вызов японцам в открытом море" были характерны и для ] многих других флагманов и старших командиров флота.
Младший флагман, командующий Отрядом крейсеров 2-й Тихоокеанской эскадры I контр-адмирал Оскар Адольфович Энквист (1849-?) - воспитанник Морского училища, одноклассник Н.И. Небогатова. Командовал кораблями с 1891 по 1899 гг., после чего в море не выходил до своего назначения на 2-ю эскадру. В 1902-1904 гг. занимал береговую и отчасти даже "мирную" должность командира Николаевского порта и градоначальника г. Николаева. Возможность "отбыть ценз" младшего флагмана получил благодаря своему родству с адмиралом Ф.К. Авеланом (кузеном). По мнению капитана 1 ранга Л.Ф. Добротворского, Оскар Адольфович "...имел большое влечение к крейсерам, хотя... не решил бы ни одной разведывательной задачи и не прочел ни "Призового права", ни инструкции об осмотре судов". Прозванный подчиненными "Плантатором", контр-адмирал Энквист почти никак не проявил себя в качестве флагмана. После боя 14 мая, отказываясь от продолжения прорыва во Владивосток и следования движению главных сил эскадры, увел на юг три быстроходных крейсера, которые отступили в Манилу (ВМБ ВМС США) и разоружились. В показаниях следственной комиссии он мотивировал свое решение незнанием назначенного курса № 023° и предположением о том, что эскадра отступает на юг, а также ссылался на мнения командира флагманского крейсера (Добротворского) и флагманского штурмана (капитан 2 ранга С.Р. де-Ливрона) о непригодности "Олега" к новой встрече с противником,
Контр-адмирал великий князь Александр Михайлович (1866-1933) - близкий родственник и личный друг императора Николая II, избравший карьеру морского офицера. Необычайно быстрым продвижением по службе был, конечно, обязан своему происхождению, но при этом отличался знанием морского дела и незаурядными способностями. Издавал первый в России ежегодный справочник по корабельному составу флотов ("Военные флоты"), был инициатором проведения в академии джейновской военно-морской игры и автором оригинальных идей в кораблестроении, одним из сторонников создания сильного Тихоокеанского флота. Критически относился к деятельности высшего военно-морского управления, из-за чего даже побывал в отставке, но потом восстановил отношения с двоюродным братом (генерал-адмиралом) и вернулся на службу. В 1900-1902 гг. командовал черноморским броненосцем "Ростислав", с 1903 г. был младшим флагманом Черноморского флота и одновременно главноуправляющим торговым мореплаванием и портами. В начале войны с Японией просился на театр военных действий, но получил вежливый отказ Николая II, который совершенно обоснованно не желал осложнять и без того непростой вопрос руководства вооруженными силами на Дальнем Востоке (великокняжеский титул, действительное положение при дворе и амбиции Александра Михайловича совершенно не соответствовали его старшинству в чинах, что заранее предопределяло трудности в его отношениях с адмиралами Алексеевым, Макаровым и другими флагманами). Во время войны руководил приобретением и снаряжением вспомогательных крейсеров и деятельностью Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования. При этом, используя свое положение и знание дела, добился быстрого снаряжения целого крейсерского отряда, а на собранные народные деньги оперативно заказал удачные минные крейсера, часть которых оканчивалась постройкой уже к лету 1905 г. В кампании этого года командовал на Балтике отрядом новых минных крейсеров, не успевших принять участие в войне (строго говоря, такие корабли Морскому ведомству следовало заказать в 1903 г.).
Контр-адмирал М.П. Молас, М.П. Лощинский, Н.А. Матусевич, Н.Р. Греве и И.К. Григорович во время войны находились на "вторых ролях". Михаил Павлович Молас (1852-1904), начальник штаба у С.О. Макарова, пользовался репутацией "удивительно светлой личности". Правда, прибыв в Порт-Артур в начале войны в качестве младшего флагмана, он далеко не сразу разобрался в обстановке и своими приказаниями двинул "Боярин" в район минных заграждений, а "Амур" посылал в море без должной защиты. Погиб 31 марта 1904 г. на "Петропавловске". Николай Александрович Матусевич 1-й (род. 1852) стал контр-адмиралом уже во время войны. Командовал отрядом в нерешенном ночном бою 26 февраля 1904 г. миноносцев у Порт-Артура, где был ранен. Став начальником штаба у В.К. Витгефта, проявил себя сторонником выхода флота из крепости. В сражении 28 июля 1904 г. на "Цесаревиче" снова был ранен, потерял сознание, когда же пришел в себя, распорядился продолжать прорыв, а потом направил поврежденный корабль в Циндао. Михаил Федорович Лощинский (род. 1849), младший флагман 1-й Тихоокеанской эскадры, всю войну заведовал судами прибрежной обороны в Порт-Артуре, а после - достаточно подробно описал их действия в иллюстрированной книге "Русско-японская война". В.К. Витгефт во время своего командования эскадрой неоднократно отмечал нераспорядительность Лощинского, в том числе в организации тральных работ на рейде.
Контр-адмирал Николай Романович Греве, который в 1900 г. привел на Дальний Восток "Петропавловск" (был его командиром), в начале войны был по ходатайству С.О. Макарова удален от командования портом Артур. Энергичный Макаров нашел в портовой организации много непорядка и медлительности. Адмирал Алексеев назначил Греве командиром Владивостокского порта, где тот и оставался до конца войны, имея над собой более старших начальников - адмиралов Скрыдлева и Безобразова.
На должность командира Порт-Артурского порта (фактически - главной базы флота) Макаров выдвинул командира "Цесаревича" капитана 1 ранга Ивана Константиновича Григоровича (1853-1930), произведенного в контр-адмиралы. Григорович руководил портом до капитуляции Артура. После войны злые языки некоторых публицистов утверждали, что он "всю осаду" просидел "в блиндаже" и по этому поводу окрестили его "пещерным адмиралом". Это не помешало Ивану Константиновичу стать морским министром (1911 г.) и руководить министерством до отречения последнего императора. Его деятельность на этом посту уже выходит за рамки настоящего краткого исследования. Между тем большинство командиров кораблей и флагманов Великой войны 1914-1917 гг. были участниками войны с Японией. Сравнительный анализ боевых действий на море нашего флота против германского и турецкого позволяет высказать суждение, что уроки боев с японцами были в значительной степени учтены при назначении офицеров на командные должности. Этот же анализ отчасти подтверждает и верность известных российских поговорок про "авось" и "закидывание шапками", а также про "одного битого" и "двух небитых".