Обнаружение, опознание и похороны останков офицеров, погибших на броненосце «Петропавловск»
А. А. Бочаров
«Новый часовой», 2004 г., № 15-16
А. А. Бочаров
«Новый часовой», 2004 г., № 15-16
Сканирование, редактирование и правка - Валерий Лычёв
Одной из самых больших трагедий как в истории Русско-японской войны, так и во всей истории русского флота стала гибель 31 марта 1904 г. эскадренного броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на японском минном заграждении на внешнем рейде Порт-Артура/1/ . Гибель на броненосце недавно назначенного командующим флотом в Тихом океане вице-адмирала С. О. Макарова, с деятельностью которого не только во флотских кругах, но и во всем русском обществе связывались надежды на успешный ход военных действий, серьезно повлияла, по мнению большинства современников, на моральный дух и боеспособность русской эскадры. Среди примерно 650 человек, погибших на «Петропавловске», помимо Макарова, были начальник его штаба контр-адмирал М. П. Молас, ряд других высших офицеров Тихоокеанской эскадры и известный художник В. В. Верещагин. В числе немногих спасшихся оказались командир броненосца капитан 1-го ранга Н. М. Яковлев (впоследствии начальник Главного морского штаба, а затем член Адмиралтейств-совета) и капитан 2-го ранга великий князь Кирилл Владимирович, возглавлявший военно-морской отдел штаба Макарова.
Спустя несколько лет после окончания Русско-японской войны события, связанные с гибелью броненосца, получили неожиданное продолжение. В 1909 г. корпус затонувшего корабля, лежавший на расстоянии около 2,5 миль от берега на глубине 150 футов, был приобретен у правительства Японии предпринимателем Сакурая Цериносуке, рассчитывавшим обнаружить судовую кассу и другие ценности. Проведение водолазных работ представляло огромные трудности из-за большой глубины и положения корабля, лежавшего килем вверх. Японским водолазам пришлось с помощью взрыва проделать отверстие в днище «Петропавловска», чтобы проникнуть внутрь корпуса. Однако, несмотря на огромные затраты, обнаружить на погибшем корабле значительные ценности японцам не удалось. В то же время были сделаны находки иного рода: в октябре 1911 г. появились первые сообщения об обнаружении внутри корпуса броненосца останков погибших русских моряков, в том числе якобы и останков вице-адмирала Макарова. Японскими властями эти известия были сразу же опровергнуты/2/.
Менее чем через два года, летом 1913 г. появилась более достоверная информация: из кают, находившихся по левому борту кормовой части броненосца на средней и нижней палубах, были действительно извлечены останки шести человек. Об этом 2 июня 1913 г. сообщил в русское посольство в Токио консул в г. Дайрен (бывший Дальний) В. В. Траутшольд. По его словам, Сакурая Цериносуке «выразил готовность передать нам извлеченные им прахи... а также обещал с таким же благоговением и впредь относиться к останкам наших моряков, если таковые будут обнаружены». Вместе с тем японский предприниматель в беседе с консулом откровенно признался, что лишь поиски судовой кассы заставили его тратиться на обследование жилых помещений корабля, и поэтому «дальнейшие розыски и собирание прахов он мог бы принять на себя не иначе, как по особому на то поручению и при условии возмещения расходов». В своем донесении Траутшольд обратил особое внимание на необходимость опознания обнаруженных останков, для чего просил предоставить подробные сведения о личном составе «Петропавловска», погибшем вместе с кораблем, о расположении офицерских кают и «прочие данные, могущие оказаться полезными»/3/. Через два дня, 4 июня 1913 г., консул, телеграфируя в Петербург о предстоящей передаче останков русских моряков консульству, повторил просьбу о предоставлении информации, позволившей бы определить, кому из находившихся на «Петропавловске» могли принадлежать найденные останки.
В связи с этим Главный морской штаб обратился к спасшимся во время гибели «Петропавловска» офицерам с просьбой сообщить данные о расположении кают на нижней и средней палубах в той части броненосца, где были обнаружены останки, и указать, кем! эти каюты могли быть заняты в момент взрыва корабля. Рапорты, содержащие такие сведения, были представлены, в частности, лейтенантом Н. В. Испишем/4/ и старшим лейтенантом К. А. Унковским/5/. Однако сделать совершенно определенные выводы о принадлежности останков не удалось. Лишь одни из них были с высокой степенью вероятности; опознаны как останки М. П. Моласа. Основанием для этого вывода послужили местонахождение останков в каюте контр-адмирала и бумажник с визитными карточками М. П. Моласа, обнаруженный между ребрами найденного в адмиральской каюте скелета.
В отношении останков других пяти человек пришлось ограничиться более или менее вероятными предположениями, основанными на косвенных доказательствах. Так, во всеподданнейшем докладе морского министра адмирала И. К. Григоровича от 9 июня 1913 г, указывалось: «По имеемым в Морском генеральном штабе сведениям о расположении офицерских кают на "Петропавловске", а также из показаний спасшихся с означенного броненосца офицеров можно с достаточной точностью предположить, что извлеченные из броненосца прахи суть: флагманского артиллериста капитана 2 ранга Мякишева, старшего офицера броненосца капитана 2 ранга Лодыгина, мичмана Бодиско, мичмана Окунева и полковника Генерального штаба Агапеева (заведующий делами по сухопутной части штаба командующего флотом в Тихом океане — А. Б.)»/6/. Один из более поздних документов, справка Распорядительного строевого отделения Главного морского штаба, датированная 24 августа 1913 г, вместо А. Н. Лодыгина, А. К. Окунева и С. Д. Бодиско называет другие фамилии: капитана 2-го ранга Н. А. Кроуна, флагманского минного офицера штаба С. О. Макарова капитана 2-го ранга К. Ф. фон Шульца и флагманского штурмана подполковника Корпуса флотских штурманов А. А. Коробицына, в то же время oгoвариваясь, что речь идет не о «несомненной достоверности» этих данных, а о «вероятном предположении»/7/.
Согласно высочайшему повелению от 9 июня 1913 г., представителем от Морского министерства на будущих похоронах стал бывший командир «Петропавловска» член Адмиралтейств-совета вице-адмирал Н. М. Яковлев, находившийся в то время на Дальнем Востоке с целью инспекции Сибирской и Амурской флотилий. Особое мнение по поводу предстоявших похорон высказал морской агент (атташе) в Японии капитан 2-го ранга А. Н. Воскресенский. «Создавать из этого события особый церемониал и снова тревожить старые начинающие заживать раны нашего самолюбия, давая повод японцам лишний раз гордиться своими победами и великодушием, являлось бы нежелательным, писал он в Морской генеральный штаб, — и потому наилучшим было бы по возможности похоронить кости скромно и без шуму в печати»/8/. Однако руководством Морского ведомства было принято решение провести похороны в торжественной обстановке, со всеми возможными почестями.
Похороны останков русских офицеров состоялись в Порт-Артуре 24 июня 1913 г. Предшествовавшие им события и сами похороны были описаны вице-адмиралом Яковлевым в донесении морскому министру адмиралу Григоровичу от 17 июля 1913 г./9/, капитаном 2-го ранга Воскресенским в рапорте в Морской генеральный штаб от 14 июля 1913 г./10/ и адъютантом Яковлева старшим лейтенантом Н. А. Арбеневым в статье, опубликованной в «Морском сборнике» в декабре 1913г." Эти свидетельства позволяют воссоздать подробную картину событий.
21 июня 1913г. вице-адмирал Яковлев прибыл в Дайрен, где был встречен Воскресенским и консулом Траутшольдом. В тот же день для участия в похоронах прибыли помощник военного агента в Китае подполковник В. В. Блонский и генерал-майор С. А. Добронравов, командированный по высочайшему повелению в Маньчжурию для руководства работами по созданию и благоустройству русских воинских кладбищ. Он и принял на себя общее распоряжение похоронами, для организации которых Морским ведомством был отпущен кредит на сумму 1500 рублей.
На следующий день, после визитов представителям японских властей в Дайрене, Яковлев в сопровождении старшего лейтенанта Арбенева и капитана 2-го ранга Воскресенского выехал в Порт-Артур, где русским офицерам также предстояла процедура визитов японским официальным лицам: главному командиру порта вице-адмиралу Сакамото, начальнику войск Квантунского района генерал-майору барону Фукуда и генерал-губернатору Квантунской области Сирани.
23 июня в 8 часов 30 минут утра останки погибших офицеров, найденные на «Петропавловске», в ящиках были доставлены в православную церковь Дайрена. По воспоминаниям старшего лейтенанта Арбенева, «останки представляли собой хорошо промытые кости скелетов, причем череп сохранился в целости только в 1 ящике, в котором были кости, найденные в помещении адмирала Моласа, у остальных черепа были разбиты на куски»/12/. После осмотра костей Яковлев распорядился в тех же ящиках переложить их в заранее приготовленные гробы. После перенесения останков в гробы были отслужены лития и панихида, на которых присутствовали все русские, находившиеся в тот день в Дайрене. В 7 часов вечера была отслужена вторая панихида. Как указал в своем донесении Яковлев, «благодаря выписанному для этого церковному хору и двум священникам из Харбина, церемонии совершались при подобающей обстановке»/13/ . После панихиды на гробы были возложены венки.
Утром 24 июня в присутствии всех высших представителей японских властей состоялись заупокойная литургия и панихида, по окончании которой гробы были перенесены русскими офицерами на четыре траурных колесницы и покрыты андреевскими флагами. Еще на двух колесницах везли около 50 венков, возложенных на гробы русскими и японскими жителями Дайрена и Порт-Артура. Между прочими находились венки от японского морского министра, генерал-губернатора Квантунской области, правления Маньчжурской железной дороги, представителей всех японских ведомств и от команды стоявшего в те дни в Порт- Артуре японского крейсера. На всех венках были ленты с надписями: «доблестным русским морякам», «павшим героям» и т. п. Во время церемонии присутствовали английский, немецкий и французский консулы. Церковь была полна молящимися, среди которых много было японцев.
Погребальная процессия, предшествуемая конным нарядом полиции, в сопровождении священнослужителей и хора проследовала на вокзал, где гробы были поставлены на катафалк в вагоне поезда, специально предоставленного для этого случая японскими властями. По всему пути следования процессии к вокзалу стояли толпы местных жителей, вытянулись шпалерами учащиеся и наряды полиции.
После краткой литии перед вагоном с останками поезд отошел в Порт-Артур, куда прибыл в 2 часа 30 минут пополудни. На вокзале в Порт-Артуре поезд был встречен войсками и властями, гробы были перенесены на лафеты артиллерийских орудий. Три лафета везли солдаты крепостной артиллерии, три других - матросы с японского крейсера во главе с офицерами. В таком порядке шествие направилось на кладбище в Порт-Артуре, где все шесть гробов были преданы земле.
Вечером того же дня, после возвращения из Порт-Артура в Дайрен, вице-адмирал Яковлев посетил склады Сакурая Цериносуке, ведшего водолазные работы на «Петропавловске», где осмотрел предметы, поднятые с броненосца, а 25 июня, завершив свою миссию, отбыл во Владивосток.
Обнаружение и похороны останков погибших офицеров вызвали многочисленные отклики в русской печати, порой видевшей в происшедших событиях что-то унизительное для России и даже желание Японии лишний раз напомнить русскому обществу о том, кто был победителем в недавно закончившейся войне. Комментируя эти высказывания прессы, капитан 2-го ранга Воскресенский писал в Морской генеральный штаб: «Я не могу не засвидетельствовать, что по всем признакам японские власти руководствовались желанием оказать почет и уважение по отношению к памяти наших павших воинов. Для японских властей похороны вызвали немало хлопот и расходов, и видеть в этом какую-то заднюю мысль я положительно не могу»/14/.
Между тем Сакурая Цериносуке не оставлял намерения извлечь какую-нибудь выгоду из дорогостоящих водолазных работ, проведенных им на «Петропавловске». Однако его неоднократные предложения о продаже русскому правительству корпуса броненосца и даже о подъеме за вознаграждение личных вещей погибших не встретили поддержки в России: морское ведомство не нуждалось в разрушенном корпусе корабля, а среди родственников погибших моряков и вообще в русском обществе слишком свежи были воспоминания о страшной трагедии 31 марта 1904 г.; Когда Министерство иностранных дел запросило заключения по этому вопросу Морского министерства, ответ морского министра адмирала Григоровича был твердым и определенным: ознакомившись с предложениями японского предпринимателя, он «не признал нужным приобретать корпус упомянутого броненосца» и специально подчеркнул, что «вообще считает лишним входить в какие-либо сделки с японцем Сакураем по этому вопросу»/15/.
Имеется упоминание о том, что японцы планировали вести водолазные работы на «Петропавловске» еще в течение пяти лет/16/, однако документальных свидетельств о последующем ходе и результатах этих работ, если они проводились, обнаружить не удалось. Остается добавить, что никакими данными о дальнейшей судьбе захоронения русских офицеров с погибшего броненосца автор, к сожалению, не располагает.
Приложение
Сохранившиеся свидетельства содержат противоречивую информацию о том, кому могли принадлежать обнаруженные на «Петропавловске» останки. Автор считает необходимым привести в приложении тексты двух упоминавшихся в статье документов, освещающих эту проблему. К сожалению, составитель документа № 2 не назвал фактов, заставивших его внести изменения в список имен офицеров, чьи останки были предположительно опознаны; сейчас же, разумеется, уже невозможно отдать предпочтение какой-либо из двух версий.
№ 1
Всеподданнейший доклад по главному морскому штабу. 9 июня 1913 г.
Всеподданнейший доклад по главному морскому штабу. 9 июня 1913 г.
Министерство иностранных дел уведомило Главный морской штаб, что, по донесению российского императорского консула в Дальнем, в ближайшее время предстоит передача консульству извлеченных из левой кормовой части эскадренного броненосца «Петропавловск» шести офицерских прахов: один — адмирала Моласа/17/, второй, третий и четвертый — из следующих кают рядом, пятый — из помещения, находящегося над вторым, шестой — из помещения, находящегося над третьим.
По имеемым в Морском генеральном штабе сведениям о расположении офицерских кают на «Петропавловске», а также из показаний спасшихся с означенного броненосца офицеров можно с достаточной точностью предположить, что извлеченные из броненосца прахи суть: флагманского артиллериста капитана 2-го ранга Мякишева/18/, старшего офицера броненосца капитана 2-го ранга Лодыгина/19/, мичмана Бодиско/20/, мичмана Окунева/21/ и полковника Генерального штаба Агапеева/22/.
В целях придать наиболее торжественную обстановку погребению останков погибших на означенном броненосце чинов признавалось бы расходы по погребению принять на средства Морского министерства, а также командировать в качестве представителя от флота бывшего командира эскадренного броненосца «Петропавловск», ныне члена Адмиралтейств-совета вице-адмирала Яковлева/23/, назначенного по высочайшему Вашего императорского величества повелению инспектирующим Сибирскую и Амурскую флотилии и находящегося в настоящее время на пути во Владивосток, — о чем долгом поставляю испрашивать высочайшее Вашего императорского величества соизволение.
Морской министр генерал-адъютант Григорович/24/ Начальник Главного морского штаба вице-адмирал Князев/25/
Приписка И. К. Григоровича: Высочайше соизволено в Кронштадте на яхте «Штандарт» июня 9 дня 1913 г. Морской министр генерал-адъютант Григорович.
РГА ВМФ. Ф. 227. On. 1. Д. 307. Л. 52, 52 об. Подлинник. Машинопись.
№2
Справка распорядительного строевого отделения главного морского штаба. 24 августа 1913 г.
Справка распорядительного строевого отделения главного морского штаба. 24 августа 1913 г.
Препровождая при сем выписку из доклада генерал-майора Добронравова/26/ и счета на сумму 1950 рублей, израсходованных на погребение останков офицеров, извлеченных с погибшего на порт-артурском рейде броненосца «Петропавловск», Распорядительное строевое отделение сообщает Отделению общих дел, что фамилии офицеров, коим принадлежат погребенные в Порт-Артуре прахи, с несомненною достоверностью не установлены; но есть вероятное предположение, что они принадлежат нижеследующим лицам:
1) контр-адмиралу Моласу,
2) полковнику Ген. штаба Агапееву,
3) капитану 2 ранга Мякишеву,
4) капитану 2 ранга Кроуну/27/,
5) подполковнику Kopпyca штурманов Коробицыну/28/,
6) капитану 2 ранга Шульц/29/.
Заведующий Распорядительным] строев[ым] отделением капитан 2 ранга <подпись неразборчива>
Там же. Ф. 417. On. 6. Д. 933. Л. 18, 18 об. Подлинник. Машинопись.
Примечания
1. Подробно об истории и гибели броненосца «Петропавловск» см.: Петропавловск // Военная энциклопедия. Т. XVIII. Пг.: Изд. И. Д. Сытина, 1915. С. 397-398; Иоффе А. Е., Мельников Р. М., Грибовский В. Ю. Петропавловск // Морской энциклопедический словарь. Т. 2. СПб., 1993. С. 480-481; Русско-японская война: Смерть адмирала С. О. Макарова и гибель броненосца «Петропавловск». М., 1904; Иллюстрированная летопись Русско-японской войны. Вып. 3. СПб., 1904. С. 98-119, 137-139; Ольгинский А. Новые подробности гибели «Петропавловска» // Родина. № 22. 1904. С. 695-699. — Ряд документов о гибели «Петропавловска» опубликован: Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота: Документы: Отдел III. Кн. 1-я. Вып. 2-й. СПб., 1911. С. 133-168; Макаров С. О. Документы. Т. М., 1960. С. 638-639, 652-663.
2. РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 2912. Л. 99, 100, 101.
3. Там же. Ф. 417. Оп. 1. Д. 4329. Л. 189 об., 190, 190 об.
4. Там же. Ф. 469. Оп. 1. Д. 103. Л. 30-31.
5. Там же. Ф. 418. Оп. 1. Д. 5797. Л. 15.
6. Там же. Ф. 227. Оп. 1. Д. 307. Л. 52, 52 об. Полностью см.: Приложение, документ № 1.
7. Там же. Ф. 417. Оп. 6. Д. 933. Л. 18, 18 об. Полностью см.: Приложение, документ № 2.
8. РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 4519. Л. 5-6.
9. Там же. Ф. 418. Оп. 1. Д. 5810. Л. 4-7.
10. Там же. Д. 4519. Л. 1-3.
11. Арбенев Н. Порт-Артурв 1913 году, Морской сборник. 1913. № 12. Неоф. отдел. С. 159-168.
12. Арбенев Н. Указ. соч. С. 163.
13. РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 5810. Л. 5.
14. Там же. Д. 4519. Л. 7.
15. Там же. Ф. 417. Оп. 2. Д. 1952. Л. 24, 39.
16. Там же. Ф. 469. Оп. 1. Д. 103. Л. 35.
17. Молас Михаил Павлович (1852-1904) — контр-адмирал (1904), начальник штаба командующего флотом в Тихом океане вице-адмирала С. О. Макарова.
18. Мякишев Андрей Константинович (1864-1904) — капитан 2-го ранга (1904), флагманский артиллерист штаба С. О. Макарова.
19. Лодыгин Александр Николаевич (1867-1904) — с 24 марта 1904 г. старший офицер «Петропавловска
20. Бодиско Сергей Дмитриевич (1882-1904) — мичман (1901).
21. Окунев Алексей Константинович (1881-1904) - мичман (1902).
22. Агапеев Александр Петрович (1868-1904) — полковник (1903). Перед Русско-японской войной экстраординарный профессор Николаевской академии Генерального штаба, в марте 1904 г. заведующий делами по сухопутной части штаба С. О. Макарова.
23. Яковлев Николай Матвеевич (1856-?) — адмирал (1915). В чине капитана 1-го ранга командовал «Петропавловском» (1901-1904), спасся после гибели корабля. В 1907-1911 гг. начальник Главного морского штаба, с 1911 г. член Адмиралтейств-совета.
24. Григорович Иван Константинович (1853-1930) — адмирал (1911), генерал-адъютант (1912). Морской министр в 1911-1917 гг., член Государственного совета с 1914 г. Умер в эмиграции во Франции.
25. Князев Михаил Валерианович (1856-?) — вице-адмирал (1911). Начальник Главного морского штаба в 1911-1913 гг., с октября 1913 г. председатель правления Добровольного флота.
26. Добронравов Сергей Алексеевич (1857-?) — генерал-майор. Участник Русско-японской войны (состоял в распоряжении командующего 1-й Маньчжурской армией), с сентября 1905 г. инспектор госпиталей 1-й Маньчжурской армии, затем командир 1-й бригады 52-й пехотной дивизии. В качестве представителя Комитета по увековечиванию памяти русских воинов, павших в Русско-японскую войну, был командирован по высочайшему повелению в Маньчжурию для организации работ по благоустройству русских воинских кладбищ.
27. Кроун Николай Александрович (1858-1904) — капитан 2-го ранга.
28. Коробицын Александр Александрович (1862-1904) — подполковник Корпуса флотских штурманов, флагманский штурман штаба С. О. Макарова.
29. Шульц Константин Федорович фон (1864-1904) — капитан 2-го ранга (1904), флагманский минный офицер штаба С. О. Макарова.