Семёнов Вл.
"ФЛОТЪ" и "МОРСКОЕ ВЕДОМСТВО" ДО ЦУСИМЫ И ПОСЛЕ
__________
Часть II. Экономия на плавании флота и её результаты
"ФЛОТЪ" и "МОРСКОЕ ВЕДОМСТВО" ДО ЦУСИМЫ И ПОСЛЕ
__________
Часть II. Экономия на плавании флота и её результаты
Если бы нашелся такой кавалерийский генерал, который, в целях экономии, предложил бы в мирное время иметь по шести лошадей на эскадрон, ибо при этом условии каждый нижний чин дней около два-дцати в году будет ездить «в настоящую», а остальное время может обучаться на манекене, — как бы с ним поступили? Смеем ду-мать, что была бы назначена особая комиссия для освидетельствования его умственных спо-собностей и, в лучшем случае, его уволили бы в отставку по болезни...
В морском министерстве отнеслись к делу иначе.
Министр финансов указывал, что необходима экономия, что хотя и повелено воссоздать флот, но нельзя же расходовать на него деньги в двойном размере против соседей, которые с меньшими суммами достигают лучших результатов. И вот, у нас спохвати-лись и стали «экономить». Но на чем? Отнюдь не на расходах по «ведомству», а на «плавании флота»... Сладкая мечта о возможности весь ценз «отбыть», стоя на якоре, осуществля-лась, и притом под видом соблюдения государственных интересов.
Чины «ведомства» торжествовали. Настоящие моряки возмущались, но безмолвствовали, хорошо сознавая, что «плетью обуха не пере-шибешь», что все их протесты окажутся бесплодными. Смешно было бы ломиться в открытую дверь, доказывая, что раз в воен-ное время активная деятельность флота будет протекать в море (на ходу), а в портах (на якоре) он будет только отдыхать, чи-ниться и пополнять запасы, то в мирное время, когда воспитывается и готовится к войне личный состав, флот должен учиться также в море, на ходу, т.е. — плавать.
Конечно, лица, стоявшие во главе ведомства, не могли не знать этой аксиомы, и если утверждали противное, то в силу каких-то особых соображений. Спорить с ними было бесполезно, а обратиться к суду общественного мнения — невозможно.
В результате за последние 10 — 15 лет перед русско-японской войной суда нашего флота вовсе не плавали. Корабли, иногда по одиночке, иногда по несколько сразу, только переходили из одного порта в другой. Счи-талось, что «на ходу» какие же ученья? «Вот придем на якорь — там займемся»...
В море все крепилось «по-походному», и все заботы были направлены единственно к благополучному прибытию в назначенный пункт. Одновременный выход в море нескольких судов для выполнения некоторых простейших эволюций являлся уже событием, а примерно-боевое маневрирование одного от-ряда против другого, кажется, не практиковалось со времен адмирала Бутакова.
Плавать эскадрой ночью, без огней, с переменами курса, мне пришлось только один раз за всю мою службу — в эскадре адмирала Гильтебрандта, на маневрах 1900-го года.
Донельзя бедная программа стрельбы — и та не всегда выполнялась в самой главной своей части. Единственную хорошо поставленную стрельбу эскадры по береговому укреплению я видел в 1899-м году в Талиенване, под командой адмирала Дубасова. Что касается стрельбы эскадрою по движущейся цели, то она в большинстве случаев вовсе не выпол-нялась, а про ту, которая бывала, существуют лишь анекдоты.
Плавание сводилось к коротким переходам (для которых, вдобавок, еще выбирали хорошую погоду) и к долгим стоянкам. Часть этих стоянок посвящалась чистке, приборке и окраске, а остальное время — учениям, в обстановке, не имеющей ничего общего с условиями военного времени. К тому же, в иностранных портах не все учения можно было производить, а в своих, за не-достаточностью средств порта (опять-таки «экономия»), добрая половина команды была занята выполнением дефектных работ «судо-выми рабочими».
Выручала таблица учений и занятий, состо-явшая из 286 номеров. Она давала возможность представить в отчете такое число произведенных учений, которое едва ли не пре-вышало число рабочих часов в сутки. Пре-обладали так называемые палубные занятия, при посредстве которых пытались (но тщетно) создать специалистов экономическим способом, не посылая их в школы. Учили малограмотных мужиков тому, как изготовляются пироксилин и различные сорта пороха, как устроено гидростатическое отделение мины, какие бывают особенности в установка орудий на судах флота, — но никто и никогда не пробовал представить матросу грозную картину, которую он увидит в бою, объяснить ему смысл и значение всех тех сложных маневров, которые он должен уметь выпол-нить. Это было нечто в роде преподавания чистой теории, не имеющей с практикой ничего общего.
Лучшим примером того, до какой степени все и всех заедала система рейдовых учений, может служить факт, что вторая эскадра (Рожественского) вышла на Восток с организацией траления проходов и рейдов при посредстве гребных шлюпок с какими-то хитрыми тралами вместо простого, но отвечающего своему назначению и выработанного к тому времени практикой войны. Только в Носи-бэ началось обучение тралению миноносцев и минных катеров. Очевидно специалисты, создавшие эту организацию на тихих водах Транзундского рейда и собиравшиеся во время траления спускать водолазов на неприятельские мины, были так уверены в своей непогрешимости, что даже боевой опыт Порт-Артура не казался им достаточно убедительным. Но, может быть, они не знали о нем? — Вряд ли это допустимо...
Едва ли кто-нибудь станет утверждать, что можно сделаться виртуозом в искусстве, не зная ремесла, служащего ему фундаментом. Возможно ли, пройдя теорию музыки, но не умея играть ни на одном инструменте, никогда не слышав игры оркестра, дирижиро-вать им? Возможно ли, изучив по книжке все тайны сочетания красок, написать картину, никогда до того не брав кисти в руки? В морском ведомстве решили, что это воз-можно. Чины «ведомства» почли себя жрецами военно-морского искусства, а ремесло... Ремесло было ниже их, оно было предоставлено чинам «флота». Хорошо бы и так, если бы последним давали средства для служения ремеслу, а добытые, их потом и кровью данные опыта принимались в расчет при составлении «директив». — И этого не было...
При таком направлении, от признания за рейдом прав моря до решения военно-морских вопросов в тиши кабинета — один только шаг. Так и вышло на деле. Правила разведочной и охранной службы составлялись на берегу, в Петербурге, не столько на основании немногочисленных заключений из убогих маневров, сколько теоретически. Самый ценный материал, бывший в руках их составителей, — «правила сторожевой и охранной службы в эскадре Тихого океана», — сам по себе являлся больше плодом резонерства, нежели выводом из практики, и никогда не был проверен широко и правильно поставленным маневренным опытом.
В результате - на походе второй эскадры на Восток большая часть патентованных рецептов оказалась неприменимой. Даже учения минных катеров, производившиеся в Носи-бэ, явились для огромного большинства личного состава каким-то необычным новшеством, едва ли не причудой. А между тем эти ночные маневры явно показали, что, не-смотря на существующие «правила», выработанные в Транзунде, эскадра не сумела бы своевременно обнаружить идущую на нее атаку. Управление прожекторами было совершенно неудовлетворительно, как в смысле организации, так и в смысле обучения людей. Даже расстояние, на котором «может быть открыт миноносец», было спорным вопросом. Да и вообще «правила», не исключая такого основного пункта, как устройство световой преграды, не были должным образом обос-нованы на опытах и опытами проверены.
И вот — в Носи-бэ, пройдя уже две трети пути к театру военных действий, со дня на день ожидая возможного соприкосновения с неприятелем, наша боевая эскадра стала учиться азбуке.
А что делалось на службе со специалистами? С огромным напряжением сил наши учебные отряды вырабатывали из новобранцев комендоров и минеров, которые в момент выпуска обладали достаточными теоретическими познаниями и некоторой практической подготов-кой (правда, в последнее время, в виду большой потребности, на экзаменах были снисходительнее, чем следует). Но что дальше? В большинстве случаев познания, с усилием (значит — не твердо) усвоенные в классах и приобретенные слишком кратковременной практикой, быстро утрачи-вались.
Виною тому было наше чисто формальное отношение к делу, «подписано и с плеч долой». Считалось , что раз человек получил на рукав знак из двух перекрещенных пушек или мин, то образование его закончено, и в любой момент дальнейшей своей службы, поставленный к пушке или аппарату, он окажется на высоте положения.
В минной специальности этот взгляд еще не так пагубен, ибо обязанности минеров - нижних чинов таковы, что они могут практически изучать их, стоя на якоре и даже оставаясь на берегу. Но далеко не так обстоит дело с комендорами. Очень часто (по выпуске из отряда) комендор или вовсе не плавает, или плавает на судах, вовсе не имеющих современной артиллерии, при чем забывает все, чему учился, и для войны, т.е. для выполнения прямого своего назначения ста-новится негодным. Не много выигрывало дело даже и тогда, когда комендору удавалось по-пасть сразу на боевой корабль, находящийся в плавании. В виду ничтожного числа выстрелов, положенного ему в год, его неустановившееся искусство в стрельбе с течением времени не только не могло возрасти, но должно было неминуемо понизиться.
О комендорах, призванных из запаса, нечего и говорить.
Но что же делать? Неужели часто произво-дить стрельбу боевыми зарядами? Каких денег это будет стоить? И во что обратятся пушки к тому времени, когда разразится война?
Правда... Но неудачная война и потеря флота обойдутся еще дороже. А потому следовало бы учить комендоров стрельбе в те-чение всей их службы, платить большие деньги лучшим наводчикам и тем удерживать их на сверхсрочной службе, да и самое звание это сделать наиболее почетным во флоте. Если бы двенадцать судов, составлявших главные силы эскадры Рожественского, имели хотя бы сорок восемь комендоров (по числу крупных орудий), стреляющих лучше японских, то, может быть, результат боя был бы иной. И если бы эти отличные стрелки удерживались на службе жалованьем в полторы, даже в две тысячи рублей в год, то это вышло бы много дешевле проигранного сражения, проигранной кампании.
Что касается пушек, то, по примеру японцев, для каждого корабля надо иметь их полный комплект, который и ставить вместо изношенного перед объявлением войны. Bcе эти расходы с лихвой окупятся первой победой.