shhturman написал:

Для помощи командиру на мостике находятся: вахтенный начальник/офицер, штурманский офицер, вахтенный рулевой, вахтенный сигнальщик (может и впередсмотрящий на баке). Даже если отбросить вахтенного штурмана, занятого прокладкой, то остается еще как минимум три человека, в обязанности которых входит наблюдение за впереди идущим мателотом (вспомним,что на других кораблях отряда были и допольнительные вахтенные), и минимум два из них моложе Юрасовского и, теоретически,имеют более лучшее зрение. Поэтому обвинять в данном случае одного командира - нельзя.

Доброе утро ув.shhturman! Я потому и употребил в этом случае выражение : "более или Менее.." объективный вывод, т.к. отмеченные Вами детали, почему-то при попытках обвинить Юрасовского в расчет не берутся напрочь, в принципе. По выводам некоторых собеседников, вообще может создаться впечатление, что кроме Юрасовского на мостике вообще никого не было. А то и на всем корабле...

С ув. Волк.

Отредактированно Волк (05.02.2009 10:21:12)

NMD написал:

"Мостик" там имеется чисто условно.  С позиции рулевого обзор практически никакой.  С учётом дождя и волнения, можно предположить, что все ответственные находились в рубке с тремя махонькими иллюминаторами.

В принципе согласен, рулевого можно исключить, остаются - командир, сигнальщик, вахтенный офицер, расчеты 75-мм и 47-мм пушек (или по дежурному комендору) - выход то был боевой. Относительно местонахождения командования в рубке осмелюсь, г-н адмирал, не согласиться с Вашим предположением, ибо (ссылаясь на воспоминания участников того похода и других мемуаров/исследований того периода) Юрасовский, может и был "слепым", но никак не был дураком, а учитывая послужной список - то и поставленную задачу выполнить старался - стало быть, не прятался в рубке...

shhturman написал:

не прятался в рубке...

Это безразлично, хорошо, считаем, что не прятался.  (я разве говорил где-то, что он "прятался"?, ладно, проехали).  Тот факт, что все четыре "Сокола" потеряли место в строю наводит на мысль, что командиры поступали одинаково (и, вероятно, по всем уставам/инструкциям/наставлениям), зато "что-то не так в консерватории".

Ув Shhturman, добавьте минеров - аппарат был заряжен - от попадания в него снаряда и погиб Юрасовский. Обещанные источники:
Б. Островский. Макаров

После брандерской операции 14 марта японский флот не подходил к артурским берегам в течение двух недель. Это не могло не показаться подозри¬тельным, и действительно подозрения подтверди¬лись. В ставке Алексеева стало известно, что в кон¬це марта следует ожидать появления вражеского флота с транспортами у берегов Ляодуна. 29 марта об этом узнал и Макаров.
Двинуться всей массой транспортные суда, хотя бы и под охраной крейсеров, вряд ли рискнули бы: первоначально должны быть оборудованы якорные стоянки, где-либо на Ляодунском полуострове,— так заключил Макаров и решил назавтра же осмотреть острова Эллиот, расположенные в 60-70 милях от Порт-Артура и вполне пригодные в качестве временной базы. Если на островах будет обнаружена подготовленная база, ясно, что именно здесь-то и собирается противник высадить вторую армию и тогда, поутру, Макаров явится сюда с главными силами и даст сражение.
30 марта он созвал совещание командиров 1-го и 2-го отрядов миноносцев и отдал им распоряже¬ние вечером идти в ночную разведку к островам Эллиот. В случае же, если будут встречены враже¬ские суда — транспортные или военные — реши¬тельно атаковать их. Командирами отрядов были назначены капитаны второго ранга Бубнов и Ели¬сеев, в каждый отряд входило по четыре миноносца.
Ночная экспедиция закончилась трагически. По¬дойдя к островам Эллиот и не обнаружив там не¬приятеля, русские корабли повернули к Артуру. Они шли в дождь, среди непроницаемой темени, едва-едва различая, а временами и вовсе теряя друг друга из вида. Близость островов, обилие подводных камней и мелей заставляли коман¬диров быть особенно осторожными. Не разойтись в такой обстановке было почти невозможно. Все же, повинуясь скорее чутью, миноносцы не отходили на большое расстояние один от другого.
Не повезло лишь миноносцу «Страшный». Около полуночи он основательно заблудился в островах. Как ни меняли направления, нигде не могли найти своих товарищей. Тогда решили взять курс на Ар¬тур и идти самостоятельно. Часа два шли благо¬получно. Но вот вдали замелькали огоньки. Наконец-то нашли своих! — решил командир, капи¬тан второго ранга Юрасовский и стал подходить к замеченным огням. Из осторожности «Страшный» шел без огней. Как только забрезжил свет, коман¬дир, все еще не различая очертания судов, прика¬зал дать позывные. Эти позывные и погубили мино¬носец. В ответ на позывные грянул залп, и моряки различили во встречных судах шесть неприятель¬ских миноносцев и два крейсера. Окружив «Страш¬ного»,     японцы    стали    засыпать    его   снарядами. Прорваться сквозь кольцо из восьми японских кораблей оказалось немыслимо, хотя такая попытка и была сделана. Оставалось или сдаться, или по¬гибнуть в бою. Командир Юрасовский выбрал бой. И бой начался. Подобно экипажам «Стерегущего» и «Сильного», моряки «Страшного» покрыли себя славой. Одним из первых 6-дюймовых снарядов, попавших в миноносец, разорвало Юрасовского. Этим же снарядом убило всю прислугу у носового орудия и подбило само орудие. Снаряды с восьми японских кораблей сыпались непрерывно. Палуба миноносца устилалась убитыми и ранеными. Коман¬дование перешло к лейтенанту Малееву.
Исход боя был, конечно, предрешен заранее, на помощь рассчитывать было трудно, но лейтенант Малеев решил, что он, да и вся команда, дешево свою жизнь не отдадут. В эти критические минуты все действовали необычайно слаженно, толково. Малеев распоряжался точно и отчетливо, поспевая всюду. Его видели то на носу, то на корме, там, где происходила какая-нибудь заминка; он успевал крикнуть подбадривающее словцо и в машинный люк. Его товарищ, мичман Акинфиев, упал с раз¬вороченным осколком снаряда боком. Но все же, превозмогая боль, собрав последние силы, он успел уничтожить секретные карты и сигнальные книги, уложив их в мешок и выбросив с балластом за борт.
С каждой минутой редело число членов команды миноносца. Море кипело от рвущихся вокруг сна¬рядов. Но на палубе среди раненых и трупов това¬рищей уверенно работали у орудий матросы. Пример Малеева вдохновлял комендоров; из немногих уце-левших орудий они слали в корабли противника вы¬стрел за выстрелом. Улучив удобный момент, Малеев приказал минеру Черепанову пустить в близко подошедший японский крейсер торпеду. На палубе «Страшного» грянуло «ура»: торпеда достигла цели, крейсер стал быстро крениться на борт, к нему на помощь бросились другой крей¬сер и два миноносца. Сразу четыре единицы вышли из боя. Положение изменилось, и у Малеева на ко¬роткое время даже появилась надежда пробиться. Воспользовавшись замешательством врага, он решил пустить ко дну и второй крейсер. Черепанов уже зарядил аппарат, но только он взялся за спусковой рычаг, как неприятельский снаряд попал в самую торпеду. Раздался ужасный взрыв. Все находив¬шиеся поблизости были убиты, инженеру-механику Дмитриеву оторвало голову. Машина вышла из строя. «Страшный» остановился. Японские мино¬носцы вплотную подошли к «Страшному» и стали в упор расстреливать его. «Страшный» получил пробоину, последняя 47-миллиметровая пушка была уничтожена. Корабль доживал последние минуты, но все же не сдавался. В распоряжении Ма¬леева осталась лишь небольшая пятиствольная митральеза, снятая им 14 марта с японского бран¬дера. Приладившись к ней, он осыпал палубы японских миноносцев картечью. Наконец кончились заряды в митральезе, и «Страшный» замолчал. Японцы подошли еще ближе и предложили сдаться. «Лучше погибнем, но не сдадимся»,— ответил Ма¬леев, обращаясь к команде. В это время миноносец начал медленно погружаться в воду. Он уже поги¬бал, но японцы не переставали стрелять. И больше всего Малеева удручало в эти минуты сознание того, что уже ничем нельзя ответить противнику. На случай абордажного боя Малеев приготовил ре¬вольвер. Осколком снаряда у него сорвало фуражку и ранило в висок. Вдруг он с удивлением заметил странное движение на неприятельских судах, стрель¬ба прекратилась, и миноносцы стали быстро ухо¬дить от «Страшного». В чем дело? Малеев осмот¬релся и увидел, что на помощь «Страшному» не¬сется полным ходом четырехтрубный крейсер «Баян». Но было уже поздно. «Страшный» погружался в воду. Палубу его уже захлестывала волна.
— Братцы,— крикнул Малеев, беспокоясь об оставшихся в живых матросах,— спасайся кто на чем может!
Это были последние слова моряка-героя. Ма¬леев погиб вместе со своим кораблем. Как ни летел «Баян», его помощь запоздала. Из сорока восьми человек команды и четырех офицеров «Страшного» удалось подобрать всего лишь пять матросов, закоченевших, цеплявшихся за всплывшие обломки корабля.

Из КТОФ
Активные действия эскадры, повышение ее боеспособности заставили командование японского флота переносить сроки вы¬садки своих войск непосредственно на Ляодунский полуостров. Японцы намеревались использовать острова Элиот при вы¬садке десанта на Квантунский полуостров как промежуточные пункты сосредоточения войск. Получив об этом сведения, вице-адмирал Макаров решил послать два отряда миноносцев для обследования   этих   островов.
Вечером 30 марта восемь миноносцев направились туда, рассчитывая к рассвету следующего дня вернуться в Порт-Артур. Крейсерам «Баян» и «Диана» было предписано нахо¬диться в готовности для оказания им помощи в случае напа¬дения   японских   кораблей.
Ночь была темная и дождливая. Около 22 часов миноносец «Страшный» потерял из виду шедшие впереди корабли. Имея в кильватере миноносец «Смелый», миноносец пытался найти отряд, но безуспешно. Командир «Страшного» капитан 2 ран¬га К. К. Юрасовский, недавно прибывший в Порт-Артур, был еще недостаточно знаком с театром. Вскоре «Смелый» оторвал¬ся  и  пошел  самостоятельно.
Около 4 часов 31 марта наблюдатели «Страшного» обнару¬жили силуэты шести кораблей. Приняв их за русские минонос¬цы,  Юрасовский  дал  опознавательный  сигнал,   но  ответа  не получил. Тем не менее он пошел за кораблями. На рассвете выяснилось, что «Страшный» более получаса идет в кильватере двух японских легких крейсеров и четырех миноносцев. Япон¬цы вскоре открыли по нему огонь. Командир «Страшного» рез¬ко отвернул и дал самый полный ход. Очередным залпом про¬тивника  Юрасовский  был  убит.   В  командование  миноносцем вступил лейтенант Е.  А.  Малеев.  «Страшный»  вел огонь по противнику из всех орудий. В один из приблизившихся япон¬ских миноносцев была выпущена  торпеда, и  тот,  сильно  на¬кренившись, вышел из боя. Очередной снаряд попал в кормо¬вой торпедный аппарат  «Страшного», и торпеда, подготовлен¬ная к выстрелу, взорвалась. Миноносец получил большие по¬вреждения, погибли инженер-механик П. М. Дмитриев и много матросов. Все оставшиеся в живых стали к орудиям и отстрели¬вались до тех пор, пока последнее орудие не вышло из строя. Получив пробоину ниже ватерлинии, миноносец начал погружаться. Старший рулевой Владимир Барапович успел сло¬жить документы в мешок и выбросить за борт с балластиной. Миноносец пошел на дно с гордо поднятым флагом.


Из Широкорада

Вечером 30 марта Макаров отправил на разведку два отри да миноносцев. Ночью миноносец «Страшный» (командир капитан 2 ранга Юрасовский) заблудился и встретил отряд японских миноносцев. Юрасовский принял их за своих и при строился за ними. Японцы тоже приняли его за своего, и  они несколько часов бродили в окрестностях Порт-Артура. С рассветом ошибка выяснилась, и японские миноносцы открыли огонь по «Страшному». Тот выпустил торпеду, но промазал, в другой же торпедный аппарат попал японский снаряд и вы звал взрыв зарядного отделения мины. «Страшный» начал тонуть. На выручку «Страшному» из Порт-Артура вышел крейсер «Баян». Японские миноносцы стали уходить. «Страшный» затонул за несколько минут до подхода «Баяна». Крейсеру удалось спасти из воды 5 человек. Еще несколько человек плавали в воде, но навстречу «Баяну» полным ходом шли японские броненосные крейсера «Асама» и «Токива» и 3-й боевой отряд в составе крейсеров «Касаги», «Такасаго», «Читосе» и «Иосино». Поэтому «Баян» прекратил спасательную операцию и дал полный ход в направлении Порт-Артура.


ИЗ ДИСКАНТА

ПОТОПЛЕНИЕ МИНОНОСЦА  «СТРАШНЫЙ»
…планировалось установить минное заграждение на внутреннем рейде между затопленными ранее брандерами и берегом. Для выполнения операции был выделен отряд под командованием капитана перво¬го ранга Оды (вспомогательный минный заградитель «Когуи», 4-й и 5-й ДИВИЗИОНЫ эскадренных минонос¬цев, 14-й дивизион миноносцев), прикрываемый 2-м ди¬визионом капитана второго ранга Исиды. Так как пер¬вый срок установки минного заграждения 7 апреля  был упущен из-за штормовой погоды, было решено на¬чать операцию ночью с 12-го на 13 апреля. Кроме того, утром должны были подойти главные силы, для тоге чтобы вынудить российские корабли вступить в бой и выманить их на минное поле. По чистой случайности план Того совпал по времени с назначенным Макаро¬вым выходом порт-артурской эскадры либо для прове¬дения очередных учений в маневрировании, либо что¬бы оттеснить транспорты 2-й японской армии, о которых уже было известно. Для их поиска и проведения тор¬педной атаки в район островов Эллиота (ночная развед¬ка) были высланы две группы эскадренных миноносцев по четыре корабля в каждой: из 1-го отряда («Боевой», «Грозовой», «Выносливый», «Бесшумный»; командир — капитан первого ранга Елисеев) и из 2-го отряда («Сто¬рожевой», «Расторопный», «Страшный», «Смелый»; ко¬мандир — капитан второго ранга Бубнов). 12 апреля в 18.30 они вышли с рейда отдельными кильватерными колоннами.
Ночь была безветренной, но пасмурной и туманной, что дало японской минной группе возможность скрыт¬но подойти к рейду около 22.40. Большая часть мин (всего их было 30) была поставлена на расстоянии 5 миль к востоку от входа. (…)
Тем временем около 22.00 обе группы подходили к району островов Эллиота. Когда в 22.15 были погашены навигационные огни, в темноте отделились два шедших в конце эскадренных миноносца группы Бубнова — «Страшный» и «Смелый». Сначала они двигались в одном направлении, но затем «Страшный», вставший в строй только 17 февраля 1904 года, командиром на котором был капитан второго ранга Юрасовский (прибыл в Порт-Артур в марте), отстал в тумане и сменил курс. По несчастливому стечению обстоятельств приблизительно в 2 часа ночи 13 апреля он наткнулся на прикрывавший операцию минирования дивизион Исиды и, приняв его за свои корабли, встал в конец кильватерного строя. Когда с восходом солнца (4.50) эскадренный миноносец под¬нял флаги, он был атакован японцами. В бою, который плел на расстоянии 1000—1200 м, погибли все офицеры, 3/4 команды, корабль получил тяжелые повреждения; снаряд попал в заряженный торпедный аппарат, вызвав взрыв торпед и начал тонуть. У японцев  были только 4 раненых. Спешивший на помощь «Страш¬ному» эскадренный миноносец «Смелый» был оттеснен и направился к рейду, где его командир доложил Макаро¬ву обстановку. На помощь «Страшному» вышли броненос¬ный крейсер «Баян» и два дежурных эскадренных мино¬носца. Они оттеснили японские корабли, но миноносца не обнаружили. В 6.15 «Страшный» затонул в 20 км от рей¬да. На борт были подняты только пять членов экипажа.
Трагическое стечение обстоятельств. Судя по рапортам, на месте Страшного мог оказаться кто угодно. С уважением

shhturman написал:

Можно задать контр-вопрос - а как будем сражаться без корабельных офицеров, которых и так на флоте нехватка?

А мы что нехватку офицеров обсуждаем? Так нехватка здесь тока увеличилась на 2.

shhturman написал:

Если каждый флотский офицер будет за каждую ошибку, действительную или мнимую, стреляться, то это будет не флот, а как раз сборище "кисейных барышень", которые не могут найти в себе мужества свои ошибки исправить... Ошибка - это не преступление и чести не марает, а вот низость, трусость - как в случае с командиром "Боярина" - это совсем другой коленкор...

А никто не говорит, что стреляться нада. Надо действовать грамотно, а не кое-как авось пронесет.
Вот вы упомянули Сарычева, причем со словами низость, трусость.
А известно ли вам, что этот случай уже обсуждался детально.
И как всегда, нашлось достаточно защитников и все свелось к тем же ошибкам, на которые командир тоже имеет право.

сарычев написал:

Уважаемые господа. Наткнулся на информацию (но не первоисточник), что Макаров запрещал Мн в ночное время входить в ПА. Поэтому Страшный и ждал до рассвета ( а не плутал с японцами в компании).

Естественно. Для них была предусмотрена бухта Тахэ. Там они и должны дожидаться рассвета. А ждать его за 20 миль к югу от ПА смысла нет.

Какую бы "бочку" не катили здесь различные "прокуроры" и "судьи" Юрасовского, в каких бы грехах не обвиняли, рекомендуя "застрелиться", но далеко не каждый офицер Русского флота удостаивался чести, чтобы его имя на своем борту носил боевой корабль. Это и есть лучшее признание и свидетельство  отсутствия вины и напротив, присутствие  компетентности и заслуг перед Отечеством...

Отредактированно Волк (06.02.2009 05:53:33)

vs18 написал:

или Бубнов лукавит и как минимум не все командиры (2-го отряда) знали о том, что нужно идти к Дальнему?...

Я думаю, что именно так. В отличии от первого отряда. Разумеется, что написанное( в частности рапорта Бубнова) каждый оценивает по своему. На мой личный взгляд(поверьте-я стараюсь быть объективным насколько это возможно) через все рапорта командира 2-го отряда "красной нитью" проходит желание переложить свою ответственность на подчиненных, в частности на того же погибшего Юрасовского. Впрочем линию поведения Бубнова в этой ситуации понять не трудно.

С ув. Волк.

vs18 написал:

Непонятно почему, обсуждая М. В. Бубнова, как-то опускают тот факт, что он унаследовал подразделение от Н. А. Матусевича, и возлагать всю ответственность на последнего начальника как минимум некорректно...

А от кого и когда "унаследовали" командиры миноносцев? И как компетентны были ответсвенные за штурманское дело на них?

veter написал:

Такой факт 6+2 был просто на руку Бубнову.

Не факт.
В чем то может и выгоден, в чем то нет. Но в целом - Бубнов в этом факте не нуждался, и наверное из этого и стоит исходить в предположениях - давил он на матросов, или нет.

Grosse написал:

Просто в данном случае лично у него было обьективное смягчающее обстоятельство - плохое зрение.

Позвольте спросить откуда такие сведения? Как осуществлялся медицинский контроль над моряками? Плохое зрение ИМХО не является смягчающим обстоятельством при потере отряда, но и не может быть и признаком некомпетентности.

veter написал:

Позвольте спросить откуда такие сведения?

Про плохое зрение написано в нашем официозе - работе исткома при МГШ.