Танки с приставкой «сверх»

На протяжении почти четырех десятилетий военные теоретики и конструкторы мечтали о мощных сверхтяжелых танках. Сухопутным «непотопляемым линкорам» так и не суждено было появиться на поле боя, однако в процессе их разработки родилось немало здравых идей, воплотившихся позже в «нормальных» танках. Масштабные произведения рук человеческих всегда привлекали внимание, вызывали восхищение, пробуждали страх и рождали легенды. В области же военной техники изделия с приставкой «сверх» обычно воспринимаются как дань гигантомании. «Все, что сверх, то слишком», — гласит мудрая пословица.
Старинные проекты
Первый известный проект машины, имеющей право называться прототипом танка, уже страдал гигантизмом. В 1874 году француз Эдуард Буйен предложил для движения по любой местности поезд, несущий с собой железнодорожное полотно в виде охватывающей его замкнутой цепи (примерно как гусеница охватывает катки танка). Поперечный изгиб цепи позволял этой машине поворачивать. Для военных целей Буйен спроектировал вариант этакого «бронепоезда» из восьми секций, вооруженного 12 пушками и 4 митральезами. Команда должна была включать 200 человек. Понятно, что предложенная Буйеном паровая машина мощностью 40 л. с. не смогла бы и с места сдвинуть это «самое грозное орудие войны». Проект осел в архивах, где его и обнаружили спустя полстолетия.
Кончилась ничем и куда более интересная разработка российского инженера-кораблестроителя В.Д. Менделеева, сына Д.И. Менделеева. Над эскизным проектом наземной машины Менделеев работал с 1911 года в свободное от основной службы время. В августе 1916-го, когда до выхода на поле боя британских танков оставался месяц, он представил в русское Военное министерство тщательно разработанный проект. И это был первый русский проект «танка». Популярная версия, согласно которой первым танком считается «Вездеход», построенный в 1915 году А.А. Пороховщиковым, ошибочна. Эта машина не имела ни брони, ни вооружения и была именно вездеходом. Проект же Менделеева предполагал бронированную машину с вооружением. Причем весьма солидным — 120-мм пушка «Канэ» в корпусе и пулемет «Максим» в выдвижной башенке. Бронирование должно было защищать от 152-мм снарядов. Предусматривались пневматические узлы подвески ходовой части и сервоприводы управления. Любопытно, что во время стрельбы корпус машины должен был опускаться на землю. Была предусмотрена перевозка по железной дороге. Менделеев не указал сферы применения своего «бронированного автомобиля». Возможно, он предназначался для крепостной войны или береговой и противодесантной обороны Финского залива. Однако машина массой 170 т, весьма сложная в производстве, никого не заинтересовала.


Первый «в железе»
15 сентября 1916 года на Сомме впервые вышли в бой британские танки. В ноябре разработку собственных танков санкционировало германское военное руководство. Начали с тяжелого танка A7V массой 30 т, но уже весной 1917-го руководитель конструкторских работ Й. Фольмер получил задание на разработку еще и машины массой 150 т. 28 июня 1917 года военное министерство утвердило проект «K-W» («Колоссаль-Ваген»). Компоновка «Колоссаль» была в целом заимствована у англичан: гусеницы охватывали корпус, а вооружение — четыре капонирные пушки и 6—7 пулеметов — ставилось в спонсонах и в бортовых амбразурах. Оригинально выполнили ходовую часть: катки крепились на траках гусениц, так что гусеница сама катилась по рельсам вокруг корпуса. Бронеэкраны, прикрывавшие верхние ветви гусениц, сильно снизили возможности по преодолению высоких препятствий. По сути, «Колоссаль» представлял собой артиллерийскую батарею и пулеметную роту, укрытые в одном «подвижном форте». Отсюда и рекордный для реально построенных танков экипаж — 22 человека. Для перевозки по железной дороге «Kолоссаль» разбирался на 15—20 частей. Из 10 заказанных танков к концу войны на заводе «Рибе» собрали только один, для второго были готовы корпус и основные агрегаты — и все это пошло на слом после поражения Германии.


Англичане тоже подумывали о гигантских танках. Правда, их проект 100-тонного «Летающего слона», разработанный еще в 1916 году, остался нереализованным. Вагонообразный корпус «танка-слона», опиравшийся на две гусеницы, кроме того был снабжен парой гусениц под днищем для предотвращения «вывешивания» машины на препятствиях.

«Сухопутные линкоры» и «прорыватели заграждений»
Сообщение о появлении танков на поле боя в сентябре 1916 года военный корреспондент «Таймс» закончил прогнозом: «Возможно, что мы увидим сражения целых флотов сухопутных дредноутов и мониторов». Прогноз этот не родился на пустом месте — еще в 1915 году в Великобритании рассматривался проект «сухопутного крейсера» коммандера Хеттерингтона. Машина на трех колесах диаметром по 12 м каждое должна была нести шесть 102-мм орудий и 12 пулеметов и весить 1 000 т. Проект отвергли еще на стадии эскиза.
В январе 1916 года анонимный изобретатель предложил русскому военному ведомству бронированные «самоходы», способные идти «по какой угодно почве, самостоятельно переплывать реки и озера». На изобретенный им «ход», суть которого он держал в секрете, изобретатель предлагал поставить старые черноморские броненосцы. Развивая свою мысль дальше, аноним думал пустить в рейд по промышленным районам Северной Германии эскадру из «самоходов-броненосцев», «самоходов-крейсеров», «самоходов-пушек», «самоходов-пулеметов», некоего «самохода-ангара» и даже дистанционно управляемых «самоходов-мин».
Этому предложению можно, конечно, улыбнуться. А можно вспомнить, что тремя годами позже напишет о будущем танков «пророк механизированной войны» Дж. Фуллер: «Флоты этих машин будут маневрировать между укрепленными фортами, уничтожая друг друга морскими приемами». Фуллер потом отойдет от столь радикальных теорий, но сама идея окажется достаточно привлекательной. Одна из главных причин этого— развитие фортификации. После Первой мировой войны начали вырисовываться контуры обширных укрепленных районов, соединенных в протяженные, развитые в глубину оборонительные линии. Издревле для взятия крепостей применялись штурмовые машины — тем большие, чем солиднее была крепость. Видимо, по аналогии для взламывания мощной обороны и прорыва в ее глубину военные сочли необходимым иметь «штурмовые башни» в виде могучих, универсально вооруженных танков.
Тон поначалу задавали французы. Создатель французских танковых войск генерал Этьен в 1921 году рисовал картину наступления, которое возглавляют «танки прорыва весом 50 или даже 100 тонн». Такие цифры тогда не пугали. Танки переживали пору отрочества, и шли поиски типов, конструкций и размеров. Бурную дискуссию вызвал 600-тонный танк со 155- и 75-мм орудиями, предложенный в открытой печати полковником Вельпри в 1923 году. Вельпри проводил аналогию с боем линейных кораблей. На что оппоненты отвечали, что борьбу танка с полевой артиллерией точнее будет сравнивать с противоборством линкора и береговой батареи. При этом преимущества последней очевидны.
Победившая во Франции позиционная школа интересовалась танками прорыва не из-за «морских аналогий» и не с позиций глубокого наступления. Главной задачей с точки зрения этой школы было «взломать» передний край обороны. Большие размеры и масса танка обещали преодоление рвов и эскарпов, разрушение препятствий и укрепленных сооружений, а огневая мощь — подавление огня обороняющихся.
Фирма FCM еще до конца Первой мировой войны получила заказ на 300 тяжелых танков 2С, но по окончании войны заказ сократили до десяти штук. Гусеницы у 2С охватывали корпус, 75-мм пушка и один пулемет устанавливались в двух башнях, из-за чего танк получился очень высоким. Броня должна была защищать от снарядов 77-мм германской полевой пушки. Танки оснастили карбюратор ными двигателями, взятыми по репарациям у Германии, и электротрансмиссией. Скорость хода в 12 км/ч, съемный хвост для преодоления широких рвов отвечали «позиционному» назначению танка.
В 1928 году один 2С модернизировали, заменив пушку 155-мм орудием, усилив бронирование и поставив новые двигатели. Масса 2C bis достигла 74 т. Так была задана верхняя граница класса тяжелых танков — 75—80 т. Забавно, что примерно столько весило одно из самых больших земных животных — ископаемый ящер брахиозавр. В бой 2С так и не вступили. В июне 1940 года 6 штук оставшихся исправных танков были разбиты при перевозке по железной дороге на фронт.
На Женевской конференции по разоружению 1932—1935 годов французы предлагали считать «наступательным оружием» танки тяжелее 92 т. Видимо, Франция не собиралась останавливаться на достигнутом — ведь Германия уже приступила к возведению на своей западной границе «линии Зигфрида». Во всяком случае, в 1938 году французы начали разработку сверхтяжелого танка F1. Конструкторское бюро ARL и фирма FCM предложили несколько вариантов. Весной 1940 года FCM представила полноразмерный макет танка массой 140— 145 т с длинноствольными 90- и 47-мм пушками в двух башнях, четырьмя пулеметами, скоростью хода до 24 км/ч — вдвое больше, чем у 2С. Война прервала эти работы.
Германия в свою очередь думала о прорыве французской «линии Мажино». Генерал Гудериан еще в 1937 году сказал, что полезно иметь небольшое количество танков в 75—100 т со 150-мм пушками для прорыва долговременных укреплений. Но немцы делать их не стали, сосредоточившись на маневренных средних танках.
Даже японцы, предпочитавшие машины полегче, не обошлись без «сверхтанков». В 1939 году в Японии разработали трехбашенный 100-тонный танк с одной 105-мм и двумя 37-мм пушками. Позже появился проект танка Тип 100 «О-и» массой 120 т со 100- и 47-мм пушками. Остается предположить, что задачей таких танков был штурм укрепрайонов на дальневосточных границах СССР. Правда, работа над японскими сверхтяжелыми танками не пошла — да и не могла пойти — дальше деревянных макетов.
Резерв главного командования
В 1929 году Управление механизации и моторизации (УММ) РККА среди прочих заданий выдало и задание на разработку «большого танка» массой 60—80 т. Проект танка прорыва в 75—80 т, разработанный в Автотанкодизельном отделе Экономического управления ОГПУ, оказался неудачным. В 1932 году в Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) рассмотрели проект 80-тонного танка прорыва с дизельным двигателем, планетарной трансмиссией и гидропневматической подвеской. Этот набор нововведений был очень перспективным, но неподъемным для тогдашней промышленности.
В те годы в танковом КБ ленинградского завода «Большевик» работал германский инженер Э. Гроте. В марте 1932 года его группа представила проект танка ТГ-VI массой 70—75 т. На его основе разработали проект 100-тонного Т-42 со 107-, 76- и 45-мм пушками в трех башнях, несколькими пулеметами, двигателем в 2 000 л. с., электротрансмиссией, индивидуальной подвеской опорных катков и сервоприводами управления. Начальник того же конструкторского бюро К.К. Сиркен предложил свой проект 85-тонного танка.

На ленинградском Опытном заводе Спецмаштреста под руководством Н.В. Барыкова и П.Н. Сячинтова разработали несколько вариантов 90тонного четырехбашенного танка Т-39 с экипажем 12 человек. Его вооружение включало четыре 107-мм (или одну 152- и две 107-мм), две 45-мм пушки, 2—4 пулемета и огнемет. Двигатель в 1 200 л. с. должен был обеспечивать скорость хода 24—33 км/ч — теория глубокой операции требовала хорошей подвижности даже от сверхтяжелых танков. Оригинальной чертой ходовой части было наличие дополнительной передней пары гусениц, облегчавшей преодоление препятствий. В июне 1933 года Научно-технический комитет УММ рассмотрел эти проекты вместе с ТГ-VI, Т-42 и проектом 70тонного танка итальянской фирмы «Ансальдо». По результатам обсуждения Барыков и Гинзбург доработали проект Т-39. Но разработка танка так и остановилась на стадии деревянных макетов масштаба 1:10. Уже ставился на производство 50-тонный пятибашенный танк Т-35 (разработанный, кстати, под руководством того же Барыкова), и разработку слишком «большого» Т-39 остановили.
Поисковые работы над сверхтяжелыми машинами шли широким фронтом и массами в 80 или 100 т не ограничивались. Еще в марте 1931 года тот же Гроте предложил два варианта 1 000-тонного сверхтанка с тремя и шестью башнями. Предполагалось, что несколько двигателей суммарной мощностью 24 000 л. с. и гидромеханическая трансмиссия обеспечат скорость хода до 60 км/ч. На каждый борт приходилось по три гусеничных хода с гидравлической подвеской. Проект признали чрезвычайно громоздким и сложным.
Впрочем, УММ заинтересовалось танком в 500—600 т. И в июне 1933 года в Научно-исследовательском отделе ВАММ под руководством М.В. Данченко разработали проект 500-тонного танка, вооруженного двумя 107-мм, двумя 76-мм и двумя 45-мм пушками, 4—12 пулеметами, тремя огнеметами и минометом, с экипажем в 60 человек. Двигательная установка в 6 000 л. с. должна была обеспечить скорость хода 30 км/ч. Данная модель, как видите, вполне соответствует концепции «сухопутных линкоров».
Иной подход был применен при разработке проекта «составного» 300-тонного танка, предложенного в 1934 году ленинградским конструктором Л.С. Трояновым. Танк был поставлен на два гусеничных шасси с паровыми двигателями по 1 500 л. с. и поперечной платформой. На платформе устанавливалась башня с 203,2-мм гаубицей, а на каждом шасси — башни со 152-мм пушками. При установке на железнодорожный ход «танк» становился бронепоездом. Все эти проекты остались лишь на бумаге.

К сверхтяжелым танкам прорыва вернулись накануне Великой Отечественной войны. С одной стороны, к этому побуждал опыт преодоления «линии Маннергейма» в ходе Советско-финляндской войны. С другой — имелись данные разведки (оказавшиеся ложными) о появлении в Германии танков с 60—80-мм броней и соответствующим вооружением. После принятия на вооружение РККА в декабре 1939 года танка КВ ведущим по тяжелым танкам стало СКБ-2 Кировского завода под руководством Ж.Я. Котина. Постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) от 7 апреля 1941 года предусматривало разработку сверхтяжелых КВ-4 и КВ-5. Приказ наркома среднего машиностроения от 9 апреля уточнил задание: по КВ-4 — новая 107-мм пушка ЗИС-6 разработки В.Г. Грабина, броня до 150 мм, по КВ-5 — пушка ЗИС-6, броня 150—170 мм. К 15 августа 1941 года рассчитывали получить образцы корпуса и башни для КВ-4, к 1 октября — для КВ-5.
В поисках путей решения Котин объявил в СКБ-2 конкурс на эскизный проект КВ-4 (объект 224) со 107-мм и 45-мм пушками. В начале июня было представлено более 20 проектов, различавшихся схемами компоновки и массой — от 82,5 до 107 т. На некоторых танках в состав вооружения был включен огнемет.
Предварительная проработка позволила подступиться к созданию КВ-5 (объект 225). За основу взяли эскизный проект КВ-4, подготовленный Н.В. Цейцем, который и стал руководителем дальнейшей разработки 100-тонного КВ-5. Для размещения экипажа и 107-мм пушки с бронебойными и осколочно-фугасными выстрелами башню сделали высокой, чтобы по ширине танк умещался на железнодорожной платформе. Высоту корпуса ужали до 0,92 м, а механика-водителя разместили в рубке, рядом со стрелком-радистом, расположившимся в пулеметной башенке. За отсутствием нового двигателя в 1 200 л. с. силовую установку собрали из двух штатных дизелей по 600 л. с. Последняя подпись Котина на чертежах поставлена 22 августа 1941 года, когда фашисты уже подошли к Ленинграду. С эвакуацией Кировского завода в Челябинск работы прекратились. Война заставила сосредоточиться на улучшении серийных тяжелых танков и увеличении их выпуска.
В архивах можно обнаружить и проекты еще более гигантских танков. Весной 1940 года конструкторы Попов и Нухман предложили серию трехбашенных танков ВЛ («Владимир Ленин») массой от 260 до 460 т с экипажем 15 человек. Основным вооружением должно было служить 130-мм или 305-мм морское орудие, «вспомогательным» — две 76-мм пушки. Предполагались ходовая часть с двумя гусеницами на каждый борт (с самостоятельным приводом на каждую) и установка трех 800-сильных дизелей с электротрансмиссией на тяговых двигателях от электровозов. Но гиганты были отвергнуты еще на этапе эскизного проекта.
Стоит заметить, что сверхтяжелые танки в нашей стране были всего лишь конструкторским полигоном на кульмане. Самым тяжелым среди построенных опытных танков стал 68-тонный ИС-7, а среди серийных — 60-тонный ИС-4. Оба появились после войны, в 1947 году.
Германские «мыши»
Самый тяжелый в истории танк был построен в Германии. В июне 1942 года, когда заканчивались работы над тяжелым Pz.Kpfw VI «Тигр», на совещании у Гитлера всплыла мысль о танке со 128- или 150-мм пушкой и «максимально возможной толщиной брони». Разработку «устройства 205» поручили профессору Ф. Порше, пользовавшемуся расположением фюрера. К работам привлекли фирмы «Крупп», «Даймлер—Бенц», «Сименс—Шуккарт», «Шкода», «Алкетт».
После демонстрации 6 мая 1943 года деревянного макета Гитлер подтвердил продолжение работ. Единственным их обоснованием была все та же аналогия с морским сражением — победит тот, у кого дальнобойнее пушка и толще броня. Танк получил название «Маус», что, кстати, означает «мышь», а не «мышонок», как иногда можно встретить в литературе. В январе—марте 1944 года испытали первый прототип «Мауса» 205/1 с карбюраторным двигателем, осенью его обкатали уже с собранной башней. Так что «Маус» можно считать единственным сверхтяжелым танком, который прошел испытания и был в одном шаге от принятия на вооружение. Прототип 205/2 с дизелем был готов в октябре, но на испытаниях у него вышла из строя силовая установка.
Машина с бронированием 200—240 мм и двумя пушками калибра 128 и 75 мм в единой установке производила сильное впечатление. Талантливый конструктор Порше использовал в «Маусе» ряд интересных решений. Вслед за французами он обратился к электромеханической трансмиссии, удобной в компоновке и управлении. Ее громоздкость и дороговизна для сверхтяжелого танка особого значения не имели. Управлять гигантом якобы было не сложнее, чем «Тигром», экипаж состоял всего из 5—6 человек. Имелись автоматическая система пожаротушения, дублированная система связи и устройство продувки канала ствола. Водные преграды планировалось преодолевать по дну, поскольку использование мостов было невозможно из-за колоссальной массы. Электроэнергия и сигналы управления на движущийся по дну герметизированный танк должны были передаваться по кабелю от стоящей на берегу машины. Отсутствие у «Мауса» пулеметов требовало прикрытия его пехотой и другими танками, так что наиболее вероятная его роль — «противотанковый форт» для усиления полевой обороны. Но, хотя успели даже выдать требования о доведении производства до 10 машин в месяц, в декабре 1944 года Гитлер приказал остановить работы. Этого, видимо, добились министр вооружений Шпеер и начальник генштаба Гудериан, понимавшие нереальность производства и эксплуатации подобных гигантов. Третьему рейху было уже не до таких проектов.
Во время двух мировых войн немецкое военное руководство выдавало задания и выделяло ресурсы на «сверхтанки». Оба раза конструкторы закладывали в них оригинальные идеи и решения, и оба раза монстры оказывались мертворожденными.
При приближении советских войск к полигону под Куммерсдорфом в апреле 1945 года обе машины подорвали. Сообщения, что «Маусы» были сожжены у генштаба в Цоссене и у рейхсканцелярии в Берлине, — всего лишь легенда. Остатки «Маусов» и запасные агрегаты в 1946 году доставили на полигон НИИИ БТ в подмосковной Кубинке, где советские специалисты собрали один танк, исследовали его и даже обстреляли. В отчете об исследовании отмечался ряд интересных решений, высокое качество конструкторской проработки и изготовления узлов. Сейчас сборный «Маус» с корпусом от 205/1 и башней от 205/2 — экспонат Военно-исторического музея бронетанкового вооружения и техники в Кубинке.
В июне 1943 года Управление вооружений сухопутных сил вермахта выдало фирме «Адлер» задание на разработку танка Е-100. Индекс «Е» (Entwicklung) означал принадлежность к перспективной системе бронетанкового вооружения, так и не реализованной. Е-100 должен был весить 140 т, вооружаться 150- или 170-мм пушкой. Но когда гиганты лишились приоритета, на заводе «Хеншель» в Падерборне на сборке Е100 оставили всего трех человек. Собранное шасси забрали англичане.
Снова всплыло имя инженера Гроте, не отказавшегося после возвращения в Германию от сверхтанков. В том же июне 1942 года, когда начинались работы над «Маусом», он вместе с доктором Гаккером из Министерства вооружений занялся разработкой танка Р.1000 «Ратте» («крыса»). Колосс в 1 000 тонн массой, длиной 35, шириной 14 и высотой 11 м должен был нести две 280-мм морские пушки и одну 128-мм, а для борьбы с самолетами — шесть-восемь 20-мм зенитных автоматов. «Ратте» приводился в движение несколькими судовыми двигателями.
Фирма «Крупп» к декабрю 1942 года подготовила эскизный проект танка P.1500 в 1 500 т. Этакий самоходный лафет для 800-мм пушки «Дора», несущий в качестве «вспомогательного» вооружения еще две 150-мм пушки и оснащенный четырьмя дизелями, используемыми на подводных лодках. Уже в начале 1943 года министр вооружения Шпеер остановил работы по обоим проектам, из которых все равно не вышло бы ничего конструктивного.
«Черепахи» союзников
Англичане приступили к созданию танка прорыва еще до войны, предполагая, что в случае войны «на континенте» они будут штурмовать укрепления вроде германской «линии Зигфрида». В 1939 году образовался комитет, куда вошли почтенные ветераны британского танкостроения — А. Стэрн, Ю. Д'Энкур, Э. Суинтон, Г. Риккардо, У. Вильсон. Производство развернули у пионера танкостроения компании Фостера. Конструкторы назвали себя «The Old Gang» — «старая смена», а подготовленный ими проект получил обозначение TOG. В октябре 1940 года построили опытный танк TOG 1, а в мае 1941-го — TOG 2. Их конструкция свидетельствовала, скорее, о попытке вернуться к старым канонам, чем о стремлении сделать нечто новое. Подвеска была жесткой, планировалась даже установка вооружения в бортовых спонсонах. «Старая смена» все же поставила башню с длинноствольной 76-мм пушкой и электроприводом, а также использовала электротрансмиссию. Гусеницы, как и у французских 2С, охватывали корпус. Правда, 600-сильный двигатель был слабоват для машины массой 81 т. В серию TOG 2 пущен так и не был. Теперь он украшает экспозицию Королевского танкового музея в Бовингтоне.
Исходя из опыта боев в Северной Африке, англичане решили разработать «штурмовой танк» с бронированием, защищающим от большинства известных противотанковых средств, и сильной противотанковой пушкой. Заказ на разработку в конце 1942 года получила фирма «Наффилд», где работы возглавил М. Томас. От проекта АТ-1 после ряда уточнений и изменений дошли до АТ-16. Он и стал основой «танка» А39 «Тортойз» («Черепаха»). При длинноствольной 95-мм пушке раздельного заряжания и толщине брони до 225 мм «Черепаха» весила под 80 т. Механическая трансмиссия допускала разворот на месте, вот только место для такого разворота найти было непросто. Заказ на 25 штук сократили сначала до 12, а в феврале 1946 года — до 6. Интерес к машинам погас, и в апреле 1948-го две из них отправили в британскую оккупационную зону в Германии, скорее, для проверки возможности транспортировки таких тяжелых машин, чем для испытаний.





Конструкторы США к началу войны не создали «задела» в области тяжелых танков. Зато в годы войны «пробежали» путь от архаичной идеи четырехбашенного танка — через построенный небольшой серией 55-тонный однобашенный М6 — к штурмовой машине с длинноствольной пушкой. Работу над последним проектом артиллерийско-техническая служба начала в сентябре 1943 года. Получившаяся в результате 90-тонная T28 с рекордной толщиной лобовой брони 305 мм была, по сути, самоходной 105-мм пушкой. Так ее и хотели обозначить, но все же отнесли к танкам. В боекомплект входили бронебойные и бетонобойные снаряды — американцы собирались штурмовать немецкий «Западный вал» во Франции. Пять машин заказали компании «Пасифик Кар энд Фаундри» в мае 1945-го, когда Германия уже капитулировала. После окончания войны с Японией заказ сократили до двух машин, которые до конца 1947 года испытывали в США. Одна сохранившаяся Т28 стала экспонатом Музея Паттона в Форт-Нокс.






И Т28, и «Черепахи» создавали массу проблем при транспортировке. Для уменьшения ширины у «Черепахи» снимали бортовые экраны и внешние тележки ходовой части. Т28 имела на каждый борт по два гусеничных хода. Внешние при перевозке снимались, а на марше буксировались за машиной, как тележка. Скорость хода А39 и Т28 была действительно «черепашьей». Зато в их конструкции опробовали ряд новых решений — сварка толстых литых деталей брони, установка зенитных пулеметов, новые схемы подвесок, приводы управления.
Следующий опытный американский штурмовой танк — 90-тонный Т30 — уже нес 155-мм пушку в башне. Но дни сверхтяжелых машин были сочтены.
Развитие противотанковых средств и способов применения танков заставили отказаться от просто количественного наращивания характеристик и пересмотреть требования к бронетехнике. Идеи «сухопутных линкоров», взламывающих оборону противника, или «подвижных фортов», ползающих по полю боя, отошли в прошлое. Да и тяжелые танки прорыва постепенно превращались в танки поддержки. Окончательно стало ясно, что танк, не помещающийся на железнодорожной платформе, не способный пройти по мосту, а теперь еще и не умещающийся в тяжелый транспортный самолет, создает большие проблемы. Именно поэтому масса современных танков не превышает 50—60 тонн. Ни один сверхтяжелый танк не вышел на поле боя. Это направление оказалось тупиковым. Но не стоит воспринимать сверхтяжелые машины — построенные или оставшиеся в чертежах — только как курьезы. Во многих разработках были идеи, не без успеха воплотившиеся позже, в машинах более «легких» классов.
Семен Федосеев | Иллюстрации Юрия Юрова
Семен Федосеев