По окончании Афонского сражения ночью с 19 на 20 июня 1807 года, в боевых действиях наступил перерыв.
Преследование турок продолжилось 20 июня с новой силой. Утром Сенявин обнаружил, что султанские корабли разделились. Большинство их было у Сенявина на ветре и направлялось к острову Тасос. Очевидно, адмирал не видел возможности их догнать. Во всяком случае, догнать в ближайшее время. Однако меньшая часть турок стояли под ветром у мыса св. Горы Афонской. Это были три корабля буксировщика, эскортировавших вечером 19 июня «Седд-уль-Бахир». Броневский, следуя отзывам очевидцев, классифицировал их как линейный корабль и два фрегата, но, видимо, в действительности турки располагали не 2 фрегатами, а фрегатом и корветом.
    Сенявин отправил контр-адмирала А.С. Грейга с тремя линейными кораблями  – громить отставший отряд. На сей раз у русских было явное преимущество. Поэтому турки не приняли боя. По словам того же Броневского, османы «…убегая от сего преследования, успели поставить все три оныя суда на мель в заливе святой Горы за островом Никоминда  и, свезши с них людей, зажгли. Удары от взорвания были столь сильны, что корабли, бывшие в 20 верстах, весьма чувствительно потряслись» . Грейг доложил Сенявину следующее: «Но прежде, чем я мог достичь их (Уходящие султанские корабли. – Д.В.), они успели оставить суда на мель за островом Николинда, находящимся в конце онаго залива… как мы стали приближаться, они начали свозить команды на берег, а потом их (Корабли. – Д.В.) сожгли. Сии суда состояли из одного осмидесятипушечнаго корабля и двух больших фрегатов; и по уведомлению пленных корабль назывался “Бешарет” и был новый, а фрегаты один “Лимно”, другой “Эль Баюну”» .
Можно предположить, что, начни турки сражаться, хотя бы два их легких корабля могли бы ускользнуть от преследования. Но этого не произошло.
    Почему турецкий отряд не принял боя и предпочел самоуничтожение?
    Вопрос совсем не простой. Казалось бы, напрашивается ответ: общая деморализация команд, полученные боевыми единицами повреждения и пассивность как общая черта султанского морского командования в этой кампании – дают более чем достаточное объяснение. Однако турки, пусть и проявили в битве 19 июня мало искусства, но трусостью себя не запятнали. Надо отдать им должное: они дрались отважно. Так почему надо подозревать в них сплошную деморализацию и пассивность? Кривоватая выходит логика… Причина могла быть совершенно другой. Она, быть может, связана с расположением отставшего отряда.
    Три корабля турок, добравшиеся до острова «Николинда» оказывались в мышеловке: судя по картам начала XIX века, так именовали современный остров Амулиани, а оттуда уйти некуда: с трех сторон материковая земля, и лишь с одной – горловина залива Агиу Орос (Святой Горы), которую уже перекрывал отряд Грейга. Положение безнадежное, уйти невозможно, выбор один: даться без надежды на победу с превосходящими силами русских или же уничтожить корабли, дабы не отдать их как трофеи.
    Но откуда турки двигались, загоняя себя в столь безнадежное положение? Неужели у них не было шанса свернуть с этого гибельного маршрута?
    О. Щербачев считал, что названная арьергардная флотилия турок перед выдвижением Грейга находилась «на створе Афона и Фалесо» . И он, и (позднее) другие исследователи взяли эти данные из доклада Сенявина. Текст доклада, приведенный в «Журнале действий российской эскадры в Архипелаге», в соответствующем фрагменте звучит так: «20-го поутру турецкая ескадра находилась от нашей к N[ord]-ду и на ветре, а отрезанные другие 80-пушечный корабль и 2 фрегата  находились под островом в створе мысов Св. Горы (или Монте Санто) и Фалсо. Я отрядил для преследования оных контр-адмирала Грейга с 3-мя кораблями . Турки свои корабли зажгли, бросили, и те взорвались» .
    Разберемся во всей приведенной тут географии.
Длинный полуостров Святой Горы (Агиос Орос, он же Монте Санто) представляет собой восточный «палец» на ладони громадного «трехпалого» полуострова Халкидики. Второй «палец», средний, полуостров Ситониа, упомянутый выше. Три «пальца»-мыса разделены длинными заливами, откуда со стороны материка нет выхода.    «Фалсо», он же «Фалесо» -- мыс, обозначенный на картах начала XIX века словом «Felice». А рядом с ним – островок с тем же названием. Ныне это мыс Akra Adholo (Акра Адхоло) на восточном побережье полуострова Ситониа (восточнее греческой деревни Климатериа), рядом с которым имеются крошечные островки Петалида и Скепес, а чуть южнее – крупный остров Прасу (его-то, видимо, и упомянул Сенявин).
Вероятно, турки после ночной погони с 19 на 20 июня загнали себя слишком глубоко в залив между восточным и средним (полуостров Ситониа) «пальцами». Если доклад Сенявина верен, тогда отряд Грейга, в сущности, с самого начала представлял собой пробку, намертво запиравшую «бутылку», и турецкие корабли оказались в ловушке. У них гораздо раньше, задолго до стоянки у острова Николинда, не осталось вариантов, как спасти свои боевые единицы, и должен был возникнуть роковой выбор: с честью погибнуть или сжечь корабли и спасти личный состав, отправив его на берег. Основные силы султанского флота не могли им помочь, поскольку были отгорожены от них полуостровом Святой Горы Афонской, а бежать было до крайности рискованно: бросок на юг, мимо мыса Каламицу, означал бы тот же самый бой с Грейгом и гибель, а бросок на северо-восток означал бы столкновение с главными силами Сенявина и гибель с еще большей вероятностью. Даже истинный герой, даже безмерно отважный флотоводец, в подобных обстоятельствах не вывел бы ни единого корабля из трех, а если бы рискнул боем, мог оказаться в еще более неприятной ситуации: его боевые единицы достались бы русским как трофей. Следовательно, султанские флотоводцы поступили хоть и малодушно, однако благоразумно.