Глава XXIX.
Порт-Артур как крепость; условия его возведения и состояние крепостных верков к началу осады в 1904 г. Влияние данных борьбы за Порт-Артур на дальнейшее развитие крепостного дела

Условия проектирования и постройки крепости Порт-Артур

В мае 1896 г. Россия заключила с Китаем договор о постройке Маньчжурской железной дороги, а в следующем 1897 г. Германия получила от Китая право на арендное пользование бухтой Киао-Чау на Шандунском полуострове. Это обстоятельство, а также видимое намерение Англии приобрести здесь такую же гавань, привело Россию к немедленному занятию двух лучших стоянок на Ляодунском полуострове: Порт-Артур и Талиенван (см. общую схему фиг. 139).
3 декабря 1897 г. русские суда появились на внешнем рейде Порт-Артура, а 15 марта 1898 г. в Пекине была подписана конвенция, по которой Китай уступал России Порт-Артур и Талиенван в арендное пользование на 25 лет с правом соединить эти гавани железнодорожной линией с Маньчжурской магистралью. В Талиенване для защиты прохода на рейд китайцами было построено несколько береговых батарей, но они были сильно повреждены японцами при занятии Талиенвана в 1894 г. и китайцами не исправлялись так же точно, как и русскими в период владения ими Квантунской областью, так как Талиенван и Дальний предполагалось оборудовать исключительно как коммерческие порты, военный же порт устроить только в Порт-Артуре. Порт-Артур в руках китайцев тоже был военным портом, соответственным образом укрепленным: там имелось 4 береговых батареи и несколько высоких земляных сомкнутых укреплений, окружавших город с востока и севера и соединившихся между собой земляным валом, получившим впоследствии название китайской стенки. Кроме того по окрестностям города было разбросано свыше двух десятков инпаней, т. е. казарм, обнесенных глинобитной стеной и имевших в плане форму квадрата; большинство из этих инпаней были, однако, разрушены. В общем укрепления Порт-Артура при передаче его китайцами никакой боевой ценности по тогдашнему времени не имели, и поэтому, заняв город и желая иметь здесь военный порт и базу для флота, России приходилось создавать здесь заново приморскую крепость, к составлению проекта которой и было приступлено на месте в том же 1898 г., когда Порт-Артур был захвачен. [287]
По мнению местной комиссии, прежде всего надлежало воспользоваться некоторыми старыми береговыми батареями, усовершенствовав их и надлежаще вооружив, а затем постепенно заменять эти батареи новыми. Что касается сухопутного фронта, то признавалось необходимым вынести линию фортов проектируемой крепости на Волчьи горы (фиг. 139), километрах в 8 от окраин старого города. Однако проект этот одобрен не был, и в Порт-Артур в октябре 1898 г. была командирована особая комиссия, которая составила другой проект. Последний отличался от первого тем, что его линия фортов не доходила до Волчьих гор, а шла примерно километрах в 4 1/2 от окраин города, по линии Дагушань — Драконов хребет — Панлуншан — Угловые горы — Высокая гора и высота Белый волк. Эта линия сухопутной обороны соответствовала требованиям прикрытия ядра крепости [288] от бомбардирования, но имела протяжение около 70 км и требовала 70-тысячного гарнизона и 528 орудий сухопутного вооружения, не считая вооружения берегового и резервного.
Междуведомственное совещание, на рассмотрение которого попал этот проект, стремясь к возможной экономии расходов на Квантуй как людьми, так и деньгами, высказалось против проекта, и последний одобрен не был. При этом высказано было пожелание, чтобы вообще гарнизон Квантуна не превышал наличного тогда там числа штыков и сабель, а именно 11 300 человек, дабы «организация охраны полуострова не являлась чрезмерно дорогой и опасной в политическом отношении».
Военное ведомство, приняв эту директиву, командировало летом 1899 г. в Порт-Артур профессора Величко, занимавшего тогда должность члена Инженерного и Крепостного комитетов, и дало ему для составления проекта крепости руководящие указания, среди которых в инженерном отношении наиболее важным было следующее: «Надо не бояться командующих высот, разброска сил хуже всего; недостатки местности можно исправить усилением возводимых укреплений». В соответствии с этими указаниями профессором Величко был составлен новый проект, на который, как указывал в своем отчете автор его, чрезвычайное влияние имела местность: «Подобного рельефа, особенностей почвы и поверхности, — писал профессор Величко, — не встречалось ни в одной из наших крепостей». В конечном результате, согласно составленному проекту протяжение сухопутной линии обороны, прошедшей по высотам Драконова хребта, на возвышенность впереди Кладбищенской горы, на Зубчатую гору, на возвышенность у д. Саншугоу, на Вальдшнепиный холм, на высоты у южного угла Западного бассейна и на гору Белый волк, вышло около 19 км, и проект этот был в 1900 г. утвержден.
Из фиг. 139 можно видеть, что центром дуги, по которой расположились форты сухопутной линии обороны крепости, был вход во внутренний рейд у оконечности так называемого Тигрового хвоста, а радиус этой дуги был около 4 км; дуга фортовой линии огибала внутренние бассейны, минуя горный массив Ляотешан, и замыкалась 8,5-км приморской позицией в виде тупого входящего угла около 12°.
Кроме главной оборонительной линии, состоявшей из фортов и промежуточных укреплений, батарей и редутов, проект предусматривал еще окружение старого города и восточного бассейна непрерывной центральной оградой из опорных пунктов временного характера на командующих пунктах и связывающих их ломаных линий — куртин кремальерного, бастионного и полигонального начертаний — в виде вала со рвом, имеющим [289] отвесный контрэскарп и фланковую оборону, частью открытую, частью — из фланкирующих построек.
Возведение главной оборонительной линии намечалось в первую очередь, но так как эта линия обладала явными недостатками, вызывавшимися экономическими соображениями, то во вторую очередь предусмотрены были различные передовые постройки и позиции (например, на горе Дагушань и впереди северо-западного угла крепости).
Приморский фронт должен был состоять из 25 береговых батарей, расположенных тремя группами: 1) группа Тигрового полуострова; 2) группа Золотой горы и Плоского мыса и 3) группа Крестовой горы. Кроме того, предусматривалась отдельная батарея на Перепелочной горе. На все береговые батареи было назначено 124 орудия, среди которых были следующие калибры: 25-см и 15-см пушки, 28-см, 22,8-см мортиры, 57-мм береговые пушки, полевые батарейные пушки и 6-дм в 3 т пушки.
Стоимость всех инженерных построек исчислялась в сумме около 7,5 млн. рублей; почти во столько же должны были обойтись артиллерийские средства. В общем на постройку Порт-Артурской крепости должно было быть отпущено около 15 млн рублей.
Хотя проект крепости был утвержден окончательно в 1900 г., к работам все же приступлено было несколько раньше. Но в силу малых денежных отпусков работы велись не сразу, а были разделены на три очереди, с расчетом окончить постройку всей крепости в 1909 г. До 1904 г., когда разразилась русско-японская война, всего на оборонительные работы Порт-Артура было отпущено 4 ¼ млн рублей, т. е. менее одной трети необходимого. Поэтому к означенному сроку в крепости было произведено немного более половины всех работ, причем наибольшее внимание было обращено на приморский фронт, который и оказался в большей степени готовности: на нем были возведены 21 батарея и 2 пороховых погреба, причем половина построек была в законченном виде.
На сухопутном фронте окончен был только один форт — № 4, 2 укрепления (4-е и 5-е), 3 батареи (лит. А, Б и В) и 2 питательных погреба. Остальные сооружения были или не окончены, или только начаты постройкой, или совсем не начаты. К числу неоконченных, но имевших как раз первостепенное значение при обороне крепости (так как на них велась сухопутная атака), относились форты № 2, 3 и временное укрепление 3-е.
В конечном результате Порт-Артур не удовлетворял прежде всего теоретическим условиям тогдашней нормальной крепости, так как некоторые укрепления наружного обвода отстояли от города на расстояние меньшее минимального предела — 4 км; так как форт № 3 был удален от него на 2,5 км, а форты № 4 [290] и 5 находились от окраины нового города даже в 1,5 км. Если даже считать охраняемой площадью только восточный бассейн, где укрывалась русская эскадра, то и тогда оказывается, что линия сухопутных фортов отстояла от границы местами (например, форты № 1—2) всего лишь на 3 км. Понятно, что такая близость укреплений к городу вызывала бомбардирование последнего и порта с первых же выстрелов, причем страдали суда, склады, госпитали, а по улицам города летали не только снаряды, но и ружейные пули. Такое сужение обвода, как мы видели выше, было вызвано исключительно экономическими соображениями и желанием вогнать протяжение обвода в соответствие со строго выделенной для Порт-Артура живой силой.
Это же сокращение длины оборонительной линии крепости привело к тому, что в нее не был включен на приморском фронте горный массив и полуостров Ляотешан, чем и воспользовались японцы: начиная с февраля 1904 г. (а война началась в ночь с 26 на 27 января) японский флот стал подходить на расстояние около 2 км к западному берегу Ляотешанского полуострова и безнаказанно обстреливать порт и город с дистанции 12—13 км. Впоследствии эту безнаказанность, а вскоре и бомбардировку с моря удалось ликвидировать постановкой на Ляотешане нескольких 6-дм сухопутных и морских орудий на импровизированных батареях.
Гораздо труднее было бороться с бомбардировкой на сухопутном фронте, а к этой бомбардировке японцы приступили после того, как убедились в невозможности овладеть крепостью с приморского фронта, который оказался в наибольшей степени готовности. Чрезмерно близкое расположение главной крепостной позиции от окраин города и восточного бассейна и [291] незанятие долговременными укреплениями таких важных передовых позиций, как Дагушань, Волчьи горы, Панлуншан и гора Высокая (занятие которых было предусмотрено в третью очередь работ, до которых дело не дошло) привело к катастрофическому концу. С каждым месяцем у японцев появлялись все новые и новые орудия: сначала — 13-см, потом 15-см, наконец, 28-см, которые они последовательно устанавливали на Волчьих горах, на Панлуншане, за Дагушанем в расстоянии от города всего 6,5—4 км, а от восточного бассейна и судов эскадры — в 7,5—5 км. Сначала целью бомбардировки японцы поставили передовые укрепления полевого и временного характера и форты северного участка крепостной позиции, а затем — в конце ноября 1904 г., когда им удалось постепенной атакой овладеть горой Высокой, с которой можно было видеть восточный бассейн, отстоявший от нее на 6 км, — они сосредоточили огонь по судам эскадры, которые и были вскоре выведены из строя.
Помимо недостатков в общем расположении крепости Порт-Артур нельзя не указать и на целый ряд технических недостатков в отдельных ее укреплениях, что также должно быть отнесено к причинам экономического характера. Хотя профессор Величко в своем отчете о проекте крепости и указывал, что «слабость гарнизона крепости в сравнении с растянутостью позиции должна быть восполнена тем, чтобы гарнизон этот мог найти в укреплениях надежное подспорье, и потому должно быть обращено внимание на придание веркам крепости значительной фортификационной силы, в особенности снабжение их солидными, фланкируемыми из кофров, рвами и надежными убежищами против артиллерийского огня», тем не менее на деле не все было так выполнено.
Прежде всего при проектировании порт-артурских укреплений базировались на официальной справке, данной азиатской частью тогдашнего Главного штаба, по которой у японцев предполагалось отсутствие артиллерии свыше 15-см калибра. Это привело для удовлетворения экономических условий к отказу от принятых тогда инженерным ведомством толщин [292] бетонных сводов казематированных построек в 1,5—1,8—2,4 м и сокращению в артурских укреплениях толщин сводов и стен на 0,3 м. Но во время производства работ, вследствие тех же экономических соображений, местное начальство разрешило военным инженерам сократить толщину сводов еще на 0,3 м, а местами и на 0,6 м. В конечном результате, на важнейших укреплениях, подвергавшихся сильнейшей бомбардировке, толщина сводов в жилых казармах и других важных органах обороны оказалась всего в 0,91 м. Были также нарекания на качество бетона, но компетентная комиссия выявила несправедливость этих нареканий. Но во всяком случае 0,9-м своды могли выдержать снаряды не свыше 15-см калибра. Между тем японцы подвезли 28-см береговые гаубицы, выгрузили их, пользуясь прекрасно оборудованным Россией портом Дальним, и стали бомбардировать их мощными снарядами порт-артурские укрепления. Этой бомбардировки 0,9-м своды построек, конечно, выдержать не смогли и пробивались с одного попадания. На 2-м форту два 11-дм снаряда попали в одну и ту же точку, и вторым попаданием был убит на месте начальник сухопутной обороны генерал Кондратенко, руководивший, в сущности говоря, почти всей обороной крепости.
Целый ряд других технических несовершенств порт-артурских укреплений, как то: необеспеченность кофров контрминными системами, отсутствие во многих постройках надежных входов и выходов, обеспеченных сквозниками, отсутствие долговременных органов фланкирования промежутков, не уничтоженные заблаговременно мертвые пространства впереди некоторых укреплений, незаконченность и отсутствие некоторых дополнительных укреплений и целый ряд мелких недоделок на фортах и укреплениях — все это, вместе взятое и имевшее ту же первопричину — экономию средств и неаккуратные отпуски кредитов, в сильной степени затрудняло оборону крепости и способствовало моральному истощению сил защитников.
Указанные обстоятельства настолько отдаляли крепость Порт-Артур от теоретического идеала крепости начала XX века, что многие военные писатели имели полное основание после русско-японской войны, говоря об обороне Порт-Артура, считать эту крепость не «долговременного», а лишь «полудолговременного» характера и с большой осторожностью делать из эпизода ее борьбы выводы для будущего. Тем не менее выводы эти делались большинством, заполнили собой не только русскую, но и иностранную литературу, причем последнюю даже в большей степени, и повлияли на дальнейшее развитие крепостного дела, почему и нуждаются в дальнейшем хотя бы в кратком рассмотрении. [293]
Влияние данных борьбы за Порт-Артур на дальнейшее развитие крепостного дела

В общем, борьба за Порт-Артур подтвердила многое, что указывалось и ранее в теории фортификации в отношении как общего расположения крепостей, так и устройства отдельных их элементов, но кроме того эта борьба выявила немало интересных данных в отношении деталей крепостных построек, причем эти данные получились сами собой потому, что обороняющемуся пришлось столкнуться с двумя основными фактами: 1) появлением у атакующего крепость противника артиллерии мощного калибра в виде снарядов 28-см гаубиц и 2) применением атакующим, после неудачных штурмов крепости, почти что так называемой школьной постепенной атаки, доведенной до периода ближней борьбы на укреплениях, с применением тех сап и мин, которые многими считались устаревшими и потому не заслуживающими внимания и изучения средствами.
Не говоря о таком давно уже известном указании из опыта прошлых войн, что на фортах не место тяжелым орудиям, между тем как в Порт-Артуре на 3-м форту имелась батарея на четыре 6-дм пушки, из обороны порт-артурских укреплений выявились следующие данные:
1) стрелков, располагаемых у линии огня фортов, надлежит как можно лучше укрывать, особенно на боковых фасах, от губительного шрапнельного огня. Это требование, как увидим ниже, привело к устройству у линии огня бетонного бруствера откидных металлических щитов, железо-бетонных козырьков и таких же или броневых стрелковых галерей, подбрустверных ниш и пр. Для наблюдателей и часовых на брустверах стали устанавливать броневые наблюдательные посты и будки;
2) внутри фортов обязательны ретраншаменты, т. е. внутренние позиции с надежными убежищами, позволяющие развивать по внутренности форта ружейный и пулеметный огонь в том случае, когда неприятель, овладев главным валом, будет стремиться вести дальнейшую атаку внутрь форта. В порт-артурских укреплениях ретраншаменты гарнизону приходилось создавать почти в последнюю минуту из земляных мешков, и даже такие слабые укрытия способствовали увеличению длительности обороны этих укреплений;
3) под главным валом форта необходимо наличие надежного убежища для дежурной части, которая могла бы по тревоге быстро появляться на боевой позиции, жилую же казарму для прочей, отдыхающей части гарнизона, необходимо располагать в горже форта, а еще лучше совсем выносить из последнего, дабы наилучшим образом предохранить от бомбардирования; [294] 4) органы фланкирования промежутков в виде промежуточных капониров и полукапониров по-прежнему являются главнейшими органами форта, но их необходимо тщательнейшим образом укрывать от косого огня противника;
5) фланкирование рвов при помощи кофров вполне себя оправдало, но при условии, что эти кофры были обеспечены от минной подземной атаки контрминными системами, а от надземной атаки булевыми колодцами — передовыми препятствиями, взятыми под сильный ружейный и пулеметный огонь;
6) все казематированные постройки должны впредь иметь надежные покрытия от снарядов самого крупного калибра, вероятного у противника — пока, как это оказалось у японцев, — от 28-см снарядов, но уже не пороховых, а фугасных, снаряженных новейшими бризантными веществами;
7) для упорства обороны и удобства сообщения все казематированные постройки желательно связывать между собой потернами, приспособленными при помощи броневых дверей с бойницами к упорной обороне шаг за шагом. От горжевой казармы необходимо отводить подземное сообщение на возможную глубину в тыл — для укрытого подведения резервов;
8) наконец все казематированные помещения должны хорошо вентилироваться, освещаться электричеством и снабжаться водой.
Все эти выводы были взвешены самым тщательным образом и нашли себе отражение как в русских, так и в иностранных проектах долговременных укреплений, появлявшихся с 1906 г. В России эти выводы были особенно детально разобраны защитником Порт-Артура военным инженером Шварцем, который будучи после войны назначен преподавателем тогдашней Инженерной академии, написал в 1907 г. обстоятельный труд «Влияние данных борьбы за Порт-Артур на устройство сухопутных крепостей», в котором предложил новый способ организации фортового пояса из фортов, соединенных долговременными фронтами, и составленный им проект долговременного форта, удовлетворяющий всем вышеприведенным выводам из Порт-Артура.
Первый вопрос, который после русско-японской войны занимал умы русских военных инженеров, касался выработки новых норм для толщин покрытий и стен долговременных построек, рассчитанных на попадание 28-см фугасных бомб. С целью определения этих норм уже в 1906 г. были произведены некоторые предварительные опыты в крепости Владивосток, где, кстати сказать, новые форты и батареи, строившиеся с 1900 г., по существу своему были во многом схожи с порт-артурскими и после войны очевидно нуждались в серьезных усовершенствованиях. Здесь решили пожертвовать некоторыми наиболее устарелыми постройками, имеющими бетонные казематы с 1,5-м [295] сводами, над которыми взорвали 9-дм и 11-дм бомбы, снаряженные 16 и 24 кг пироксилина. Опыты эти не дали надлежащих результатов, и вопрос о норме толщин сводов остался неразрешенным. Инженерный комитет после долгих обсуждений временно постановил увеличить на 0,3 м нормы покрытий казематов, существовавшие с 1896г., и взамен прежних 1,8—2,1 — 2,4-м толщин принять соответственно: 2,1—2,4—2,7-м.
В начале 1907 г. в иностранной литературе начинают появляться сведения о применении в крепостном строительстве вместо бетона нового строительного материала железобетона, до того времени находившего себе применение лишь в гражданском строительстве в виде так называемых сводов системы Монье. Фактически, как показала более поздняя литература, в Германии железобетон нашел себе частичное применение в крепостном строительстве еще в 1888 г., но затем был оставлен в пользу обыкновенного цементного бетона жирной консистенции, а с 1907 или 1908 гг. бетон снова стал вытесняться или во всяком случае дополняться железобетоном. Во Франции серьезные опыты с железобетоном производились в Вердене в 1895 — 1896 — 1897 гг., а с 1900 г. его стали применять в крепостном строительстве, причем в 1906г. были произведены опыты стрельбы по железобетонным постройкам во время маневров под крепостью Лангр.
В России на применение железобетона в крепостном строительстве обратил впервые внимание профессор Инженерной академии Н. А. Житкевич, который после тщательного наблюдения над крепостными постройками из обыкновенного цементного бетона нашел в последнем столько отрицательных свойств, что, базируясь сначала на заграничное строительство, а затем изучая и сам на опытах свойства железобетона, стал вести с 1907 г. пропаганду в пользу этого последнего материала для крепостных сооружений{9}.
Под непосредственным руководством профессора Житкевича в течение 1907—1908 гг. производился ряд предварительных опытов по взрыванию пироксилиновых зарядов и снаряженных пироксилином бомб 9- и 11 -дм калибров над железобетонными плитами и сводами с целью выяснения свойств железобетона в сравнении с бетоном. Такие опыты были произведены в 1907 г. на Волковом поле (Охтинский полигон) под Петербургом и в 1908 г. — на Усть-Ижорском полигоне и на рифе Кронштадтской косы. Кроме того, в 1907 г. сверх программы были произведены на Ромбертовском полигоне, под Варшавой, опыты взрывов [296] и стрельба по железобетонным козырькам и щитам военных инженеров Шошина и Гиршфельда, на которых профессор Житкевич присутствовал в качестве члена комиссии.
На основании всех данных опытов, сведенных вместе профессором Житкевичем, и сделанных им заключений Инженерным комитетом Главного инженерного управления в октябре 1909 г. была составлена «Инструкция для устройства перекрытий казематов в крепостных сооружениях». Эта инструкция рекомендовала для новых построек следующие конструкции сводчатых перекрытий:
а) для больших пролетов (свыше 3-х м) слоистую конструкцию из внутреннего железобетонного свода толщиной в 0,46 м, песчаной прослойки в 0,91 м и бетонного тюфяка в 1,5 м, усиленного в верхней своей части тремя рядами железных сеток;
б) для малых пролетов (до 3-х м) — сплошную конструкцию из бетонного свода толщиной в 2,4 м, усиленного вверху тремя рядами железных сеток, а снизу — одним рядом сетки; для таких же пролетов рекомендовались и сплошные железобетонные своды толщиной на 0,30 м меньше бетонных.
Из других вопросов, вызванных к обсуждению опытом Порт-Артура, кроме материала и толщины сводов казематированных крепостных построек, следует прежде всего упомянуть «О крепостях большого диаметра». Этот вопрос вызвал в России на страницах военной печати в 1908 г. большую полемику, имевшую практические последствия. Дело в том, что Порт-Артур, как мы видели выше, имел слишком малый диаметр наружного обвода. Это привело к тому, что крепость насквозь простреливалась японскими орудиями. К 1908 г., когда был затронут вопрос о диаметре крепости, досягаемость новейших образцов осадных орудий достигла 12 км. Вследствие этого обстоятельства сначала в особых заседаниях, происходивших по крепостным вопросам в соответствующих учреждениях, а затем в печати стали раздаваться голоса за необходимость создания крепостей диаметром около 20—22 км в тех случаях, когда в центре крепости находится обширный населенный пункт, важный порт, вообще площадь больших размеров и большого значения. Однако при столь значительном диаметре крепости, а следовательно и соответственном (около 70 км) протяжении главной крепостной позиции, образование последней из прежних одиночных фортов, отодвинутых друг от друга в среднем на 3 км, и заблаговременно подготовленных промежутков, становилось чрезмерно дорогим (до 125 млн рублей), а гарнизон крепости возрастал до нежелательно большого числа в 65 000 человек. В силу указанных соображений некоторые инженеры стали предлагать организацию главной крепостной позиции в таких крепостях [297] большого диаметра не из фортов, а из совокупности их, т. е. так называемых фортовых групп площадью каждая около 2 кв. км. Напомним здесь, что в Германии схожие по устройству сооружения, именуемые «фестами» или крепостцами, получили свое практическое осуществление уже с 1899 г. в крепости Мец, которая с образованием из таких «фест» нового обвода сделалась образцом крепостей большого диаметра или, как их стали позже называть, широкого расположения.
Из частностей устройства новых крепостей по опыту Порт-Артура упомянем здесь еще вопросы о центральной крепостной ограде и междуфортовых промежутках. По поводу центральной ограды, которая в Порт-Артуре была возведена в первую очередь, а между тем не сыграла никакой роли, так как до нее не дошло дело, многие стали высказывать сомнение, нужна ли она в крепостях вообще? По поводу организации между фортовых промежутков, ссылаясь на то, что под Порт-Артуром огромную роль в августовских штурмах играла расположенная между 2-м и 3-м фортами старая китайская стенка, благодаря главным образом которой были отбиты японские штурмы, военный инженер Шварц (участник обороны крепости) в своем труде, о котором было упомянуто выше, предлагал смыкать форты участками долговременной ограды, обращая тем самым фортовый пояс как бы во вторую ограду. Надо, впрочем, заметить, что аналогичное предложение о сомкнутии междуфортовых промежутков, не базируясь ни на какой боевой опыт, а лишь на одни теоретические обсуждения, делал еще в 1899 г. военный инженер Пруссак в статье «Опыт исследования нормального типа современной сухопутной крепости», помещенной в «Инженерном журнале» за 1899 г. (№ 10 и 11). Но как в 1900 г. предложение Пруссака не встретило в специальной литературе сочувствия большинства военных инженеров, так в 1908 г. предложение Шварца встретило даже возражение, и мысль автора сомкнуть промежутки между фортами была сопричислена к «ересям в крепостном деле», а проектируемая им крепость названа «крепостью-городищем». Что же касается вопроса о центральных крепостных оградах, то он остался в прежнем положении.
Большое внимание было уделено в специальной литературе после русско-японской войны также вопросам ближней борьбы и среди них — вопросу о подготовке крепостей, вообще и фортов в частности к подземной минной обороне{10}.
Не остались без внимания и другие средства ближней борьбы: разработаны были типы минометов и бомбометов, ручных гранат; были предложения, правда, со стороны одного германского изобретателя, [298] касающиеся применения огнеметов, но они не внушили к себе уважения и достаточного доверия со стороны инженерного начальства, почему были отклонены, получив зато практическое осуществление у немцев в мировую войну 1914 — 1918 гг.
Наконец наряду со всеми перечисленными вопросами русскими военными инженерами в период времени, непосредственно следовавший за Порт-Артуром, усиленно обсуждался вопрос и о детальном устройстве фортов, причем различными авторами были составлены проекты таковых, о которых будет сказано ниже.