Раз Глебыч проду не хочет давать, то дам немного я (если Глебычу нужно, то будет продолжение)

Воспоминания лейтенанта А. В. Витгефта ,
младшего минного офицера эскадренного броненосца «Сисой Великий».



Явился я на броненосец 28 апреля, когда он стоял в Средней Кронштадтской гавани и находился в хаотическом состоянии; ничего не было готово к плаванию и на нем работала день и ночь масса мастеровых различных заводов; комплект команды еще не был полон, а находящиеся налицо или ежедневно съезжали в порт за различными приемками, или работали наравне с мастеровыми на корабле.

Относительно времени ухода никто толково ответить не мог; одно было известно — быть готовым как можно скорее. Через несколько дней по приказанию высшего начальства «Сисой Великий» был вытащен из гавани на Большой рейд в том же хаотическом состоянии, т. е. с мастеровыми и с полной работой на нем.

Старший минный офицер, благодаря несчастливым семейным обстоятельствам (у него в это время тяжело заболело двое ребят), поневоле все время думал об этом и старался как можно чаще попадать домой в Ораниенбаум, сделав меня почти полным хозяином работ по минной части, а работы были серьезные: устанавливалась впервые принятая станция радиографа, устанавливалась вся сигнализация, на рейде приступили к установке пяти электрических водоотливных 600-тонных турбин и 640 амперной динамо-машины с двигателями для них. Все это доставлялось ежедневно к борту на баржах и выгружалось на корабль. Так что в результате время стоянки в Кронштадте пролетело для меня незаметно и не дало возможности пока ближе познакомиться с командиром и офицерами. Однако с первых же встреч особенной симпатии я к командиру не питал, благодаря тому, что он не только сам пьянствовал ежедневно и вечером уезжал продолжать опять это домой, но и приучал к этому и офицеров, в особенности молодых и слабохарактерных.

Конечно, я ее могу и не обвиняю офицеров, что в то время они старались хоть последние дни пребывания в России провести веселее и почаще бывать на берегу, но не могу понять этого по отношению к командиру, старому женатому человеку, много плававшему. Если бы он стремился только к себе домой, бывать почаще у себя в семье, оставляя на корабле старшего офицера бессменным стражем, это было бы более или менее понятно и с человеческой точки зрения заслуживало бы снисхождения, но постоянное бражничество и пребывание на корабле, который он должен готовить в поход и бой, в пьяном виде — недопустимо.

Бедный старший офицер день и ночь находился на ногах; его разрывали на части и в результате — вместо благодарности или хотя бы доброго отношения к себе командира, пропадающего ежедневно с вечера до утра на берегу,— окрики и пьяные выходки не успевшего еще протрезвиться командира.

Во время стоянки в Кронштадте, насколько помню, были выходы на пробные боевые стрельбы для испытания башен.

Когда пришли в Ревель, все начало мало-помалу приходить в порядок: работы и приемки были окончены, корабль укомплектован офицерами и командой, появились расписания. Мало-помалу начали в Ревель собираться остальные суда, начались выходы эскадры на маневрирование, ежедневно производились различные учения, стрельбы стволами, даже минная стрельба, ночные упражнения у прожекторов, ночные стрельбы, охрана рейда.

Вскоре по приходе в Ревель командующий запретил съезд на берег почти совсем, благодаря скандалу, который произвела эскадра на Горке. Было разрешено съезжать на берег только по окончании времени занятий и до захода солнца, а так как занятия (не считая вечерних) оканчивались в 5 1/2 часов, а солнце заходило около 6—7 часов, то, таким образом, съезда на берег в будние дни фактически не существовало.

С захода солнца прекращалось всякое сообщение с берегом и между судами: в море выходил дежурный крейсер и охранные миноносцы; на судах дежурили охранные катера с вооруженной командой, и всякая шлюпка, приближающаяся к судам, если не делала опознавательных сигналов и не отвечала при окрике часового пароля, должна была быть подвергнута выстрелам часовых, поймана охранным катером, осмотрена и отведена к адмиралу для разбора дела. Это была не фикция, а действительность, так как были случаи обстрела частных шлюпок, и в результате частные шлюпки по ночам к судам эскадры не приближались, а между судами свои шлюпки не ходили.

Может быть все это была и излишняя предосторожность, но во всяком случае ото заставило скоро всех узнать, что адмирал шутить не любит и скоро приведет суда эскадры из хаотического состояния в более или менее приличный вид, что вскоре и оказалось. Через две недели эскадра уже не представляла хаотической армады, сносно маневрировала, на судах устанавливался порядок и каждое вновь прибывающее судно из Кронштадта первое время резко выделялось от других.

Выйдя из Ревеля, эскадра зашла в Либаву на два дня для погрузки угля и последних приемок материалов.

Наконец, в одно туманное утро суда вытянулись из аванпорта, построились по отрядам и пошли в свой исторический поход. Шел дождик, было сыро, погода не могла благоприятствовать особенному воодушевлению, но все-таки у нас как команда, так и офицеры были очень рады и легко вздохнули, что кончилась неизвестность и теперь мы идем к определенной цели. «Сисой Великий» шел в кильватере «Александра III», несшего флаг командующего.

Около южной оконечности о-ва Лангеланда нас встретили немецкие угольщики, и суда грузили с них сутки уголь, а затем пошли, к сборному пункту — м-ку Скаген.

В проливах вас конвоировала датская канонерка, вероятно, чтобы содрать, якобы за охрану, побольше денег.

У Скагена опять подгружалась углом с немецких пароходов. Во время стоянки пришло известие от консула в Норвегии, что в норвежских шхерах замечены миноносцы неизвестной нации. Это произвело сенсацию среди офицеров,— ведь были уверены, что это японские миноносцы, купленные на частных заводах в Англии.

Из Скагена раньше всего вышли миноносцы и только через несколько часов после них отряд броненосцев. При нашем отряде шло 2 транспорта — «Корея» и «Китай» (может быть и не «Китай», наверно не помню).

Первые сутки и первую ночь мы прошли спокойно, временами находил туман, и других судов нашей эскадры мы не видели. На следующую ночь мы должны были проходить около Доггер-банки и потому по пути все чаще и чаще встречали рыболовные суда. Кажется около 11 часов на радиостанции «Сисоя» получились радиограммы с транспорта «Камчатка», точное содержание которых я не помню, но приблизительно трактующие о миноносцах, —- сначала об одном, потом о двух, — которые показались около нее, затем о том, что «Камчатка» приводит их за корму, затем была телеграмма  «Александру» с просьбой показать свое место, на что с «Александра» благоразумного ответа по последовало, наконец, телеграмма о том, что ее атакуют миноносцы и она открыла огонь; вскоре телеграммы с «Камчатки» временно замолкли, и мы, офицеры, собравшиеся у рубки, решили, что «Камчатка» взорвана.

В 12 часов ночи я вступил на вахту вахтенным начальником. Так как с выхода из Кронштадта на эскадре ежедневно с наступлением темноты играли предварение атаки миноносцев и всю ночь у орудий посменно дежурила прислуга, а по батарее — офицеры, то я отдал приказание прислуге орудий особенно внимательно следить за рыбачьими судами, — не покажутся ли среди: них миноносцы. Ночь была темная, но тихая. Командир сидел в ходовой рубке. Точно не помню времени, но думаю, что это было около часу ночи, — вдруг с левого борта немного позади траверса заиграли лучи прожекторов. Немедленно по моему приказанию горнист сыграл атаку; из рубки выскочил командир и приказал мне перейти на правое крыло мостика и наблюдать и искать миноносцы с правой стороны, сказав, что он, со своей стороны, будет то же делать с левой.

Пока прибежал старший штурман, которому при атаке вахтенные начальники сдавали вахту, произошло следующее событие, которое я считаю крайне важным привести до тех подробностей, которые я помню.

Во-первых, вслед за открытием прожекторов мы и увидели, вдруг с левого же борта, немного впереди траверса, были пущены 2 ракеты из группы рыболовных судов, которые в большом числе и на различных расстояниях окружали нас. Почти одновременно с ракетами сигнальный кондуктор Повещенко и прислуга 47-мм орудия левого крыла мостика закричали в один голос: «в лучах прожекторов виден четырехтрубный миноносец», а затем несколько голосов закричало вдобавок: «правее его еще один миноносец». К сожалению, я, находясь на правом крыле мостика и напрягая зрение в темноту, чтобы различить, нет ли среди рыбачьих судов миноносцев, не имел возможности посмотреть на левую сторону, для чего пришлось бы перебежать на другое крыло. Артиллерийский огонь, согласно инструкции, должен был открываться по приказанию вахтенного начальника, а тот должен был отдать это приказание, только если он хорошо разглядит миноносец, чтобы ошибочно не расстрелять мирного купца, идя по пути коммерческих кораблей, но я миноносцев не видел и потому не приказал стрелять.

Через несколько времени все опять было тихо, но пока лишние смены прислуги орудий не отпускали, ожидая и в дальнейшем появления миноносцев, так как все были уверены, что «Камчатка» действительно подверглась атаке неприятеля, и если среди офицеров «Сисоя» и нашлись скептики, говорившие, это были свои миноносцы, по дурости подошедшие к эскадре, то таковые были в очень ограниченном числе, как и те, которые предполагали, что кроме рыбаков никого не было.

Остаток ночи прошел спокойно, без всяких инцидентов. Проходя затем Английским каналом, мы раз становились на якорь догружаться с наших транспортов углем с помощью баркасов и ботов «Кореи».

Проходя около испанских берегов, мы встретили отряд английских четырехтрубных броненосных крейсеров, с которыми обменялись салютами.

Наконец, наш отряд прибыл в Танжер. Через несколько часов  подгребла невредимая «Камчатка» и 2 вспомогательнвых крейсера . Пришли немецкие угольщики, и опять началась погрузка угля, стоя борт о борт с транспортами на большой зыби. Погрузка окончилась с маленьким инцидентом для «Сисоя», а именно: одной из 75-мм пушек ему проломало фальшборт, а пушку сильно испортило, так что ее пришлось заменить потом новой из числа небольшого запаса, который был на наших транспортах.

Опять в кают-кампаний «Сисоя» поднялись споры: были ли миноносцы или нет ночью в Немецком море, и на этот раз число скептиков увеличилось благодаря «воскрешению» «Камчатки», но все же большая часть осталась в уверенности, что миноносцы были.

Здесь в Танжере мы узнали, что далее эскадра со всеми миноносцами и транспортами, которые должны были придти из Черного моря в Суду, — пойдет Суэцким каналом.

Переход Средиземным морем до Суды был сделан при идеальной погоде; миноносцы пошли впереди двумя эшелонами с транспортами «Китай», «Горчаков», а броненосцы и крейсера шли вместе. В это время по вечерам и ночью к минным атакам не готовились и плавание было как бы в мирное время.

Придя в Суду, адмирал приказал отпускать команду на берег — туг началось такое пьянство команды на берегу, скандалы, драки и прочее, что представить себе было нельзя. Из 100 человек пьяными возвращались, по крайней мере, 90. Число нижних чинов достигало колоссальных цифр — при 150 человеках, гуляющих на «Сисое» доходило до 80, а на «Наварине» до 120. По вечерам, после возвращения команды, посылались по несколько обходов с офицерами на берег и в темноте разыскивали пьяных нижних чинов, валяющихся по дорогам, по канавам, между Судой и Канеей и по улицам и кабакам Канеи.

Между офицерами «Сисоя» пьянства не было; пили, но мало и прилично. То же относится и к другим кораблям.

Командующий довольно часто посещал «Сисой» и входил решительно во все мелочи судовой жизни и обучения, причем проявлял всегда редкий здравый смысл и прямо-таки энциклопедические знания. Он касался даже, технической части и, призывая к себе специалистов, расспрашивая о какой нибудь неисправности механизмов, быстро вникал в суть дела и «очков» себе «втереть» не дозволял. Все сильно подтянулись, зная, что  каждого может призвать адмирал для расспросов и разнести.

Разносы он делал часто и всегда по делам. Так, зайдя во время учения в батарейную палубу, он обратился к артиллерийскому квартирмейстеру с просьбой рассказать ему оптический прицел на пушке, а когда тот сделать этого не мог, то был призван старший артиллерист, разнесен за то, что не обучил комендоров прицелу, а затем и ему было предложено самому рассказать про прицел, и о ужас, артиллерийский офицер, очевидно, и сам не знал устройства оптического прицела и начал нести вздор, и сел в лужу, будучи сильно изруган адмиралом. Вообще, влетало часто всем, мне в особенности, за беспроволочный телеграф, но все же к чести офицерского состава «Сисоя», если и влетало за промахи, то во всяком случае не за такие, как это выше приведено со старшим артиллеристом, действительно мало смыслящим в артиллерии и вообще, по-видимому, к ней особенной любви не питавшим.

Насколько командующий был дееспособен, — настолько же и его штаб, немногочисленный по составу, но хорошо подобранный, за исключением флагманского штурмана полковника Осипова, который всегда был велик на словах и мал на деле и, будучи от природы довольно ограниченным человеком, воображал о себе и о своих способностях бог знает что такое. Чтобы ни случилось, даже не относящееся вовсе до его специальности, постоянно, по его словам, оказывалось, что он это предвидел и будто даже предупреждал, но его умным советам не следовали.

Как штурман, по моему мнению, он тоже был не на должной высоте, несмотря на его многолетние плавания. Иногда, когда не было никаких причин к этому, он был не в меру осторожен, выписывая курсами отряда какие-то ломаные линии среди чистого моря, и в то же время, по выходе из Суэца, едва не усадил отряд на банку, на которую мы шли, и если бы не сигнал конвоирующего нас египетского парохода, то мы бы устопорились на банку, почти единственную среди всего Красного моря.

Кроме Осипова в штабе адмирала состояли: старший флаг-офицер лейтенант барон Косинский и младшие — мичманы Трувеллер и светлейший князь Ливен. Барон Косинский, если и был, судя по отзывам раньше, человеком с пороками, за что был однажды даже списан, кажется, с «Разбойника» едва ли не по настоянию кают-компании, однако он оказался очень милым, доступным для всех человеком, и в то же время разумным и талантливым помощником адмирала, ведущим штабные дела просто, ясно и без излишней переписки. Оба младшие флаг-офицеры были премилые люди, быстро сошедшиеся с офицерством и, несмотря на свою молодость, очень трудоспособными и деятельными. В особенности мичман Трувеллер — отличный морской офицер, будучи англичанином по рождению, имел все хорошие качества этого народа, а именно: положительность, спокойствие и хладнокровие. Однако, отвлекшись несколько в сторону, продолжаю повествование о походе дальше.

В Суде мы простояли около двух недель. За это время, кроме безобразной гулянки команды на берегу, стоянка отряда ознаменовалась бунтом на «Наварине». В точности я не помню причины бунта, да она, кажется, была, как и всегда, фиктивная, — на счет строгости командира и недовольства пищей,— но вообще бунт выразился в том, что команда, собравшись толпой, подошла рыча к мостику и начались выкрики ругательств и проклятий по адресу командира. К активным действиям толпа не приступала. Командующий ездил на «Наварин», заставил команду просить прощения я выдать виновников, которые, кажется были списаны,— наверно не помню. Теперь ясна подкладка бунта — появившаяся еще тогда агитация левых партий.

Отредактированно anton (22.01.2009 14:30:48)

yuu2 написал:

п.1 время назначения и время прибытия

Да, мой косяк, исправил

yuu2 написал:

п.2 время перехода на Средиземное - вообще абстрактное

По смыслу должно быть конец июля, но надо с Глебычем стыковать

yuu2 написал:

п.3 переход через Доггер-банку фактически летом. Т.е. в условиях короткой ночи и более-менее пристойной погоды. Тогда откуда вообще взялась реплика реала?

Э... а с чего Вы взяли, что летом на Доггер-банке всегда хорошая погода? Да и в 12 ночи в любом случае темно.

yuu2 написал:

п.1 даже если в первом отряде 2ТОЭ и запланированы миноносцы - их переход куда разумней смотрится отдельно от отряда - вместе с той же "Камчаткой".

Так по смыслу они и идут отдельным отрядом, а с Камчаткой или нет - другой вопрос.

yuu2 написал:

п.2 истории про повальные пьянки и попытку бунта - это не для 1904 года,

Это строго по оригинальному тексту ... агитаторы и в АИ работают

yuu2 написал:

равно как не для успешной войны с раздачей немыслимых призовых.

Это какие - такие призовые для экипажей ЭБРов?

yuu2 написал:

В _этой_ версии РЯВ народ на 2ТОЭ добровольно и по конкурсу шёл бы.

Ага, "комплектование флота на контрактной основе" .... знаем-с,слышали-с
По факту добровольцами получится укомплектовать в основном крейсера (особенно вспомогательные) - у них есть шанс получить призовые.
А если такой доброволец, которому посулили золотые горы, придет на ЭБР, то он быстро поймет, что никакие призовые ему не светят за отсутствием призов и запьет даже раньше срочников. Имел опыт общения с такими кадрами.

Отредактированно anton (22.01.2009 13:38:32)

Vasiliy2 написал:

Эх, есть у людей талант к литературному слову....

Да, хорошо пишет Александр Вильгельмович Витгефт Я всего лишь подредактировал чуть-чуть

Vasiliy2 написал:

А продолженьице? Будет?

Это если Глебычу надо ... чтоб зря сущности не плодить

Отредактированно anton (22.01.2009 14:25:04)

Shum написал:

А глебыч Часом не забил на свое творение ???
Он в последний раз когда на форуме то появлялся ???

На Самиздате написал, что болеет.

Глебыч! Выздоравливай!!!

yuu2 написал:

я про то, что у "Камчатки" за ограниченностью тёмного времени суток (таки лето) банально не будет времени потеряться и отстать от главных сил.

Дык Камчатка и не терялась, а просто шла отдельно. А про радиограммы - надо, Витгефт же минный офицер, т.е. заведовал радиостанцией.

Отредактированно anton (22.01.2009 18:53:48)

yuu2 написал:

Дык ab в реале-то она именно отстала за багами в машине.

Дык и в АИ такое может быть. Камчатка не такая и скоростная, чтоб быстро догнать.

yuu2 написал:

опять же Вы же ж сами же ж ab придумали ночную подготовку сигнальщиков.

Это где ж?

yuu2 написал:

Так что никакого "гулльского инцидента" быть не должно.

Так его и не было Стрелять-то никто  не стал, просто светили прожекторами, видели какие-то "четырехтрубные миноносцы", причем Витгефт их не видел лично.
Ну и Камчатке опять же невесть что мерещилось .... кстати нигде не встречал свидетельских показаний с Камчатки по поводу, кто и что на ней видел на Доггер-Банке, как и что ей отправлялось по радио в подлиннике (т.е. журнал радиостанции и расшифровка лент отправленных радиограмм).

yuu2 написал:

Тёмное время суток в разы меньше. Идя с отрядом сколь-нибудь далеко от него отбиться до такой степени, чтобы по радио запрашивать место эскадры "Камчатка" банально не успеет.

В смысле не успеет? скорость отряда 10 узлов. Даже если Камчатка час простоит без хода - догонять будет 5 часов на своих 12 максимальных узлах
Вон Орел в РИ после разрыва паропровода догонял эскадру на 14 узлах целую ночь.

yuu2 написал:

А ночные шлюпочные дозоры? Не подготовка ли сигнальщиков?

Это из оригинального текста. Как и про четырехтрубные миноносцы. Я не вносил изменения здесь.

yuu2 написал:

Дык, японцы утопили всех свидетелей

Я не об этом немного. Для расследования Гулльского инцидента с кораблей участвовавших были по приказанию направлены в суд свидетели и ленты радиотелеграфов. По идее и с Камчатки должны быть тоже (она же больше всех видела), однако - никаких ссылок и упоминаний.

yuu2 написал:

В смысле - не успеет потерять отряд на столько, чтобы потом запрашивать по радио его положение.

100 кабельтовых в сумерках или с легким туманом - вполне можно потеряться, если эскадра еще и зигзаги выписывала перед этим уклоняясь от рыбацких сетей. Не вижу ничего противоречивого: РЛС на Камчатке нет, астрономические наблюдения погода не позволяет делать (облачность или туман), остается идти по прокладке. Вот и запрашивает положение. (Заодно и непонятно, запрашивала ли в реале Камчатка положение эскадры или это делал кто-то другой от ее имени, темное это дело с радиограммами Камчатки - все их принимали, а вот что на самом деле с нее отправляли и когда?).

yuu2 написал:

Разница с "Орлом" в том, что тот не просто догонял, а занимал место в ордере, а сам отряд Небогатова ещё и маневрировал. Что для идущей самой последней "Камчатки" в принципе не критично.

Я не про маневрирование перед боем, а про 6 октября 04 г.
Из-за поломки руля (ошибся, не паропровода) в 11,5 часов утра Орел потерял управление. Костенко пишет, что встали на якорь и через час устранили поломку. Затем всю ночь в сопровождении Роланда догоняли эскадру ходом ок. 14 узлов (вероятно до 14 узлов). В полдень 07.10. Орел пришел в Скаген, где стояла эскадра.
Т.е. получается вместе со временем устранения неисправности Орел в РИ около суток догонял эскадру. Почему для Камчатки быстрее?

anton написал:

Вскоре по приходе в Ревель командующий запретил съезд на берег почти совсем, благодаря скандалу, который произвела эскадра на Горке.

А кто собссно "командующий"? Может Иессена возьмете, а то он где-то в Манчжурии потерялся еще в феврале 1904-го. Макаров его вполне мог с полдороги в Питер отправить - 2-ю ТОЭ принимать (т.к. во Владике УЖЕ есть Руднев).
Сам Иессен вполне справится с випихиванием в море и дрессурой 2-й ТОЭ и как адмирал вполне себе ничего, особенно на фоне остальных - при Ульсане, например был вполне адекватен. Опять же когда 2-я ТОЭ дойдет до Владика, у Руднева не будет проблем с Иессеном в вопросе старшинства в звании - разница практически в один день.

anton написал:

Из Скагена раньше всего вышли миноносцы и только через несколько часов после них отряд броненосцев.

У Глебыча МН во 2-й ТОЭ нету Хотя по логике должны быть... Могли ли наши купить в марте-апреле у Германии 10-12 "невооруженных яхт" - эсминцев?

Кстати может 2-й ТОЭ имеет смысл подобрать по пути МН оставшиеся от отряда Вирениуса? (их вроде в Джакарте оставили?) Да и про "Дмитрий Донской" чего-то не слышно ничего...

Отредактированно Aurix (24.01.2009 11:36:43)

anton написал:

Соколы: «Прозорливый», «Пронзительный» и «Резвый»

Вот этих не надо, с 350-ми то тяжело идти

Отредактированно Dampir (24.01.2009 18:58:37)

Глебыч, вопрос уже банальный, а когда продолжение будет ??? 

По поводу воспоминаний Витгефта и несостоявшегося Гулльского инциндента.
Оригинал воспоминаний надо сильно править - через проливы 2-я ТОЭ идет ближе к началу-середине июня, какая нафиг темнота вообще? Взгляните на карту. Натуральные белые ночи и видимость как в легких сумерках (летних же).
И потом - а где встреча с черноморской группой под императорским штандартом? Все-таки волны отличий от реала уже дошли и туда, так что тут придется делать меньше копи-паста и больше фантазии.
P.S. Господа, а где все-таки Глебыч???