yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #327879
Так что можете считать это авторским произволом, мастерством команды или качеством постройки, но "Мессудие" до дока дойдёт.

Уже понял))). Дайдет так дойдет. Как скажутся эти последствия на дальнейшем ходе войны. Особенно интересует переброска армии Сулейман-паши.

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #327526
Можете считать это авторским произволом, но "Мессудие" до дока дойдёт.

Афтора - на кол, "Мессудие" - под Андреевский флаг!!! Пока далеко не ушел  Шутко

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #327879
В России её лишь "творчески дополнили", заменив деревянный щит парусиной

Я бы сказал, что ранее применялась заводка парусов под пробоину. Макаровское усовершенствование состояло в том, что для борьбы с поступлением воды заранее подготавливались стеганые маты из нескольких слоев парусины или брезента, заведомо более прочные чем паруса и более удобные в использовании.

Отредактированно Zheleziaka (30.11.2010 22:33:25)

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #328376
Жду предложений о правдоподобном варианте наречения поросского трофея.

Назовите его Измаил.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #328462
А чем собственно "Порос" плох?

Я затем и собираю варианты, что с собственным предпочтением не определился.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #328476
Шипка, Шейново

Ещё не случились. А мобыть и вообще не состоятся

Заинька написал:

Оригинальное сообщение #328488
всякая экзотика, вроде КРЕЙСЕРА или в-а ПОПОВА пролезала

Поэтому как один из вариантов я и помянул "Братья Бутаковы"

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #328551
"Варяг", "Баян"

На момент РТВ ещё в строю. Деревянные

А собственно "Святослав" в составе парусного флота был? И если да, то когда последний списан?

Ещё вариант названия: в память о Синопе есть ещё "неоприходованный" "Париж".

Отредактированно yuu2 (01.12.2010 19:40:04)

Заинька написал:

Оригинальное сообщение #328559
Суров как

Я ж пока просто собираю варианты

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #328567
Нет, но разве это проблема? Будет!

Ну так и "Братьев Бутаковых" не было

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #328569
Порос

А команду назовут поросятами.

Глава 8. Берег левый – берег правый

    Итак, 10 (22) июня русские войска форсировали Дунай под Браиловым, дав начало беспрецедентной по размаху операции. Конечно, армии через Дунай переходили и раньше, но никогда прежде – в таком количестве и при таком противодействии. Мало того, что развёрнутая на правом берегу реки турецкая армия не уступала русской, так ведь за полгода ожидания войны турки успели обновить придунайские крепости, наполнить их артиллерией и припасами на случай осады. Помимо подготовки на суше, к охране Дуная был привлечён и флот – десятки малых броненосцев, канонерок и вооружённых пароходов были размещены от австрийской границы до устья реки. Для нейтрализации угрозы со стороны броненосцев русским пришлось практически месяц потратить на постановку мин и прибрежных батарей.
    Браилов стал только началом большой операции по форсированию. Переправившиеся здесь дивизии должны были любой ценой задержать гарнизоны четырёх нижнедунайских крепостей, чтобы те не смогли прийти на помощь гарнизонам, размещённым в районе переправы главных сил. Но у страха глаза велики – четыре командира не смогли договориться о старшинстве и единстве действий, отчего представили в телеграммах в столицу русский отряд главными силами и запросили подкреплений. Так что вместо подвига спартанцев и сдерживания наступления турок русскому Нижнедунайскому отряду пришлось заняться тем, к чему его совсем не готовили – «созданием притеснений» для турецких гарнизонов. Однако о полноценном штурме и речи не могло быть – та осадная артиллерия, что ещё не «ловила» броненосцы на берегах Дуная, была занята прикрытием переправы главных сил.
            ***
    Главные силы разворачивались к переправе существенно выше по течению. Подготовка, с целью сокрытия места, велась на пространстве от Систово до Никополя. В четырёх местах подготовки гвардейским экипажем флота ставились мины и береговые батареи, во всех четырёх местах армейские подразделения на виду у турок вязали плоты и сколачивали понтоны. Во всех четырёх местах до 10 июня войска демонстративно осваивали погрузку на понтоны. И лишь минные постановки продолжались до самого последнего дня.
    Турецкие войсковые командиры, как могли, старались мешать минёрам – разворачивали полевые батареи, посылали по берегу команды стрелков, писали гневные записки во все флотские инстанции. Но командиры дунайских броненосцев предпочитали не рисковать. Лишь самый маленький из броненосных кораблей Дуная – канонерка «Подгорица» – попытался 11 июня атаковать шлюпки минёров, но был отогнан отчаянной атакой трёх катеров. Дважды побывавшая на краю гибели команда канонерки была настолько деморализована, что по возвращении в Никополь погасила огонь в топках. Впрочем, по другой версии, в ходе интенсивного маневрирования во время этого боя кочегары «Подгорицы» перестарались – предохранительный клапан котла, стравив лишнее давление, не сел на место, отчего канонерка была выведена в ремонт.
    В ночь на 15 (27) июня генерал-майор Драгомиров обратился к назначенным в первый эшелон частям: «Братья, нам приказано первыми переправиться через Дунай. На нас смотрит вся Россия. Помните, братья, середины для нас нет: или за Дунаем, или в воды Дуная. Переправу возложили на нас не потому, что верят мне, а потому, что верят в вас ... Когда достигнете берега, держитесь группами. Помогайте друг другу. Каждый солдат должен знать, куда он идет и зачем. Отбоя или отступления не будет. Фронт всегда там, где неприятель. Помните, что, пока дело не доведено до конца, все равно что мы ничего не сделали...».
    После полуночи три из четырёх предназначенных для форсирования отрядов бесшумно снялись с позиций, оставив дежурных при кострах. Заготовленные понтоны были погружены на телеги, и отряды в темноте отправились на соединение к четвёртому. Тот же, спустив на воду плоты и понтоны, отправился к противоположному берегу Дуная. Передовые роты первого отряда, ведомые лично генералом Драгомировым, пересекли реку не обнаруженными. Но подошедший второй отряд на незнакомом для него берегу сгружал свои понтоны с таким грохотом, что турки оживились и встретили вторую волну плотов и понтонов огнём полевых батарей. Видя бедственное положение товарищей, переправившиеся с генералом во главе ударили в штыки. В темноте, не разбирая дорог, они опрокинули стоявшую в охране батареи роту.
    В шесть утра к делу перевозки подкреплений присоединился пароход «Аннета». Ведя на буксире две баржи, он за один рейс перевозил на оспариваемый берег больше тысячи человек. Подходящие в пешем порядке турецкие роты мгновенно оказались в численном меньшинстве и к восьми утра прекратили атаки на плацдарм. К закату на болгарский берег Дуная в районе Зимницы переправилось больше двадцати тысяч человек.
    16 июня пара турецких пароходов из низовья Дуная попыталась было пресечь переправу. Но, видя совместную атаку трёх катеров, турки решили не искушать судьбу и повернули восвояси.
    К 19 июня был завершён первый мост, к 28 июля – второй.
            ***
    На Поросе после 13 июня началась своя переправа – ежедневно десятки и сотни греков, прослышавших о победе над турецкими броненосцами, прибывали на остров. Некоторые – просто поглазеть на приткнувшийся у берега «Махмудие», некоторые – из желания заработать. Но большинство составляли беженцы с турецких островов, желавшие с оружием в руках вернуться в родные края. Стрелкового оружия было мало, поэтому на первое время добровольцев приспособили к обустройству новых батарей и доставке на них орудий, снятых с турецкого броненосца.

Отредактированно yuu2 (21.12.2010 19:17:20)

Концепция сменилась. На взятии Стара Загоры ставлю временную точку и перехожу к действиям на море. Сражение с Сулейман-пашой выйдет отдельной главой.

Глава 10. Деятельность и подвижность, как замена силе

    Гобарт-паша своим внезапным визитом на Порос дал важный урок – крейсера должны крейсировать. И желательно там, где нет броненосцев. Самому медленному из четырёх корветов Средиземноморской эскадры – «Богатырю» – районом крейсирования были назначены воды Триполитании и Палестины, максимально удалённые от Константинополя и охраняющих его броненосцев. «Витязю» и «Аскольду» достались маршруты Суэц–Константинополь на участке от Родоса до Наварина к югу и северу от Крита соответственно. А «Варяг» пошёл прямо в пасть к зверю – топить суда, пытающиеся пробраться к Дарданеллам в хаосе островов от Хиоса до Родоса. И даже «Крейсеру» нашлась работа: коль скоро машину кустарными средствами Пороса не удалось толком наладить, клипер был отправлен на самые задворки – к побережью Албании. Поход «Богатыря» начался 7 (19) июня, «Витязя» – 12 июня, «Аскольда» – 17 июня, «Варяга» – 20 июня, а «Крейсера» – 23 июня.
            ***
    550мильный переход от Пороса до Кипра «Богатырь» провёл без особых приключений – за четыре дня было досмотрено 11 парусников разного рода, но капитаны шести из них сказались греческими подданными, три заведомо турецких были утоплены вместе с грузом, их команды были пересажены на две нейтральных шхуны. Местные греки-рыбаки были удивлены, что война докатилась и в их края. Они рассказали в каких бухтах острова лучше пережидать непогоду, в каких можно запасать воду и давать отдых команде без риска быть обнаруженными турецкими властями.
    С полудня 14 (26) июня до следующего рассвета корвет совершил 130мильный переход к ливанскому побережью. Встреченные в утренней прохладе рыбаки назвались христианами-маронитами, страдающими от притеснений немногочисленных местных мусульман. С их слов в Бейруте присутствовали (уже давно без движения) два турецких деревянных боевых корабля, береговая батарея также находилась в полупокинутом состоянии.
    В семь утра под полными парами «Богатырь» ворвался в живущий утренне-рыбацкими заботами провинциальный порт. Выпустив пять снарядов в ожидаемое место расположения береговой батареи, основной свой огонь он обрушил на ближайший турецкий корвет. Из-за небольшой дистанции перелётов было мало, и те, что были, доставались второму корвету. Внешний эффект обеспечивали четырёхфунтовки «Богатыря», но судьбу противника решали всё же его шестидюймовки – чугунные снаряды в свинцовой оболочке с небольшой дистанции пробивали деревянный корпус от борта до борта. От попаданий в борт батареи и надстройки обстреливаемого корабля мало кто пострадал – из двух с лишним сотен человек экипажа на борту было не больше полутора дюжин вахты. А вот попадания в районе ватерлинии, будучи почти незаметными, приводили к взрыву снаряда в трюме или под водой. Три-четыре таких – и первый из турок начал интенсивно крениться, так и не успев открыть ответный огонь. Видя это, матросы со второго турецкого корвета, уже получившего на перелётах пару снарядов, предпочли не искушать судьбу.
    В изданном в 1897 году сборнике турецких мемуаров о войне один из очевидцев в качестве причины молчания орудий корветов и береговой батареи назвал запертые на ключ крюйт-камеры. Так это или нет, но не услышав ни одного ответного выстрела командир «Богатыря» Корсаков приказал высадить в порт и на батарею десант – по тридцать человек с шестилинейными винтовками Баранова. Прибывшей депутации горожан было объявлено, что в их же интересах поддержание порядка в городе, иначе при любом выстреле в свою сторону русский корабль начнёт обстрел. Обыватели, в свою очередь, сообщили, что турецкие корветы звались «Бейрут» и «Искандерие». Так как второе название выговорить русскому человеку не столь удобно, в последующих рапортах пленённый турецкий корвет именовался «Бейрутом».
    К полудню на батарее были подорваны шесть гладкоствольных пушек. К двум часам дня две трофейных дульнозарядных нарезных шестидюймовки были доставлены с берега на «Бейрут». Жители, опасаясь за город, просили не взрывать погреба батареи. Поэтому снаряды и заряды гладкоствольных пушек были просто сброшены в море, а боекомплект шестидюймовок погружен на «Бейрут». Досужие языки утверждают, что в благодарность за отказ от взрыва лучшие люди города поднесли Николаю Семёновичу Корсакову ларец с деньгами. Кто-то говорил про десять тысяч франков, кому-то мерещился миллион. Доподлинно известно, что до конца своих дней главной наградой Николай Семёнович считал дарованную императором наследную привилегию именоваться Бейрутский-Корсаков, выравнивавшую его с представителями другой ветви старинного рода Корсаковых, отличившейся при взятии Рима.
    Вечером 14 июня «Богатырь» на буксире вывел «Бейрут» из одноимённого порта. Обратный переход оказался мучением – состояние котлов, машины, рангоута и такелажа трофейного корвета было далёким от идеала, запасов воды и продовольствия на борту почти не было. Путь до Пороса занял семь дней. При этом уже непосредственно в южном проливе с таким трудом доставленный трофей шаркнул дном по отмели. В ходе осмотра он был признан годным к службе после исправления всех недостатков машины и такелажа. А на время ремонта он стал исполнять обязанности блокшива, освободив от этой участи «Светлану».
    Уже 9 (21) июля «Богатырь» отправился в следующий боевой поход.
            ***
    12 (24) июня «Витязь» отправился с Пороса уничтожать вражеское судоходство на участке от Родоса до Наварина, действуя к югу от Крита. 17 июня в тот же район, но к северу от Крита, отправился и «Аскольд». Первые дни крейсерства были довольно рутинными – всё больше попадались греки-рыбаки или объявляющие себя греческоподданными владельцы 100-200тонных корыт. До конца июня было уничтожено всего восемь шхун с лесом и зерном. А потом как плотину прорвало – начиная с 3 (15) июля турецкие пароходы и большие парусники начали массово мигрировать из азиатских вод в сторону албанского побережья. На все расспросы капитаны пленённых судов говорили одно – нам дали приказ, подробности обещали рассказать на месте. К 7 июля было потоплено 9 пароходов, за «Витязем» следовали три трофея, за «Аскольдом» – два. Не сговариваясь, командиры корветов направились с призами к Поросу, что позволило неустановленному (и, видимо, значительному) количеству турецких транспортов добраться до Албании.
    После войны при анализе документов было выяснено, что столь интенсивный поток пароходов был вызван решением перевезти из Албании в Константинополь корпус Сулейман-паши – последний крупный резерв, способный защитить столицу после перехода русских войск через Балканы.
    «Витязь» с трофеями прибыл на Порос восьмого июня, «Аскольд» – девятого. И уже через три дня они вышли на позиции к югу и северу от Крита, соответственно.
            ***
    «Варяг» 20 июня (2 июля) вышел по направлению к Дарданеллам. С начала крейсерства он успел утопить пять шхун, но 23 июня в районе Хиоса встретил деревянный линейный корабль под турецким флагом. Видимо, обеспокоенные бейрутским конфузом турки взялись за повышение боеспособности всего флота, включая близкий к списанию деревянный. Пришлось, поднимая паруса и форсируя пары, уходить от нежелательного знакомства. 25 июня «Варяг» вернулся на Порос, но уже через день отправился заменить «Богатыря» в водах Палестины.
            ***
    С погашенными котлами и поднятым винтом «Крейсер» вышел с Пороса 23 июня (5 июля). Из-за нестабильных ветров 500мильный переход до Корфу был осуществлён за три дня. После пополнения запасов воды и продовольствия клипер приступил к патрулированию албанских берегов. Целей было до обидного мало – всё больше рыбаки. Из-за этого на три потопленные лодки приходилась одна отпущенная, отвозившая рыбаков восвояси. Через неделю рыбаки Албании просто перестали выходить в море. Лишённый последнего развлечения, «Крейсер» отправился в обход портов на «каблуке» итальянского «сапога» – Таранто, Бриндизи, Барии – всюду объявлялось об установлении русским флотом блокады албанского побережья. Впрочем, с итальянской стороны практически не было желающих проверить плотность блокады, так как вся торговля с Албанией сводилась к дровам и строевому лесу.
    В то самое время, когда велись разговоры про блокаду, она фактически было прорвана – с 5 (17) июля во Влору и более мелкие порты побережья стали прибывать турецкие пароходы, предназначенные для перевозки корпуса Сулейман-паши. Вернувшийся в район крейсерства клипер обнаружил внезапное оживление – утром 7 июля прямо на него вышел колёсный пароход «Мосул». Команде «Крейсера» пришлось продемонстрировать всё своё умение обращаться с парусами, чтобы догнать транспорт, отказавшийся остановиться после первого выстрела. А всё потому, что шестидюймовки клипера не могли вести погонную стрельбу. Но после получаса погони и первого по-настоящему близкого падения снаряда «Мосул» наконец-то остановился.
    Пока призовая партия на шлюпках перебиралась на колёсный пароход, с севера появился ещё один – винтовой. Однотрубный и двухмачтовый, он усиленно дымил, двигаясь в сторону Корфу. Как только призовая партия дала сигнал, что «Мосул» полностью взят под контроль, на «Крейсере» начали ставить паруса. При сближении до трёх миль на встречном пароходе что-то заподозрили и несколько изменили курс. На «Крейсере», учтя опыт с «Мосулом», сделали сигнальный выстрел из носовой четырёхфунтовки и сразу же начали доворот, для введения в действие всех трёх шестидюймовок бортового залпа. Пароход вместо снижения хода попытался было развернуться, но заговорили крупные орудия клипера. Прицел был взят верно, но с дальностью стрельбы были очевидные проблемы – архаичный клиновой подъём ствола был слишком медленным для такой нестабильной платформы, как клипер с почти полным парусным вооружением. В результате только восемнадцатый снаряд «отметил» пароход-беглец. Но этого хватило – нервы у турок сдали, и они выкинули белый флаг. По мере приближения и с «Крейсера», и с «Мосула» увидели, на палубе десятки человек. После высадки призовой партии выяснилось, что это деревянный пароход «Шиари-Нушкет», а на его борту четыре сотни пехоты при двух офицерах – один из батальонов корпуса Сулейман-паши.
    После того, как всё стрелковое и холодное оружие было перенесено в каюту капитана, «Шиари-Нушкет» в сопровождении «Мосула» и под прицелом «Крейсера» отправился в ближайший итальянский порт. Вечером турки в статусе интернированных лиц были высажены в порту Бриндизи. А в Петербург, Афины и Пирей полетели телеграммы о начале перевозки войск из Албании. Итальянцы долго думали – считать приведённые корабли призами или трофеями. Суть юридической казуистики состояла в том, что приз русские обязаны были либо утопить, либо довести до собственного порта, а трофей можно было продать на месте. Чтобы не допустить незаконного решения, итальянцы предпочли ускоренно погрузить на «Крейсер», «Мосул» и «Шиари-Нушкет» по сто тонн угля и спешно распрощаться с гостями.
    8 (20) июля отряд покинул Италию. Столь разношёрстая группа, испытывающая дефицит машинистов и кочегаров, не могла двигаться быстро. На Порос пришли только двенадцатого. К этому времени в бухте остались лишь «Петропавловск», «Бейрут» и трофейный броненосец – все остальные вышли на охоту за войсковыми перевозками.

Отредактированно yuu2 (30.12.2010 13:04:45)

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #340422
разве это не насторожит наше командование?

Насторожит, когда ВИТЯЗЬ с АСКОЛЬДОМ придут на Порос.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #340422
Не заставит направить все силы к побережью Албании?

Таки заставило:

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #340135
К этому времени в бухте остались лишь «Петропавловск», «Бейрут» и трофейный броненосец – все остальные вышли на охоту за войсковыми перевозками.

А радиво нет-с, до него ещё лет 20-30.