Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #340422
А разве это не насторожит наше командование?

Каждый из них действовал по-отдельности. В разных районах. Поэтому сложить 2+2 можно было только объединив знания. Т.е. по прибытии их на Порос. Равно как по получении телеграммы от "Крейсера" (которую из Афин тоже ещё нужно курьером приволочь).

неужели длинные выходные ничем не закончатся?

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #344348
будет полная определённость с перевозкой албанского корпуса.

Я надеюсь, на дно ??

Заранее извиняюсь за объёмность, но "попилить" на две главы не получилось:

Глава 11. Броненосцы, крейсера, купцы

    Начиная с 3 (15) июля в водах Крита развернулись беспримерные боевые действия – никогда прежде паровой крейсерский флот не занимался целенаправленной охотой за войсковыми транспортами. Конечно, была 15 лет назад «Алабама» конфедератов, но больше половины потопленных ею судов составляли 200-300тонные китобойные шхуны, абсолютно никак не повлиявшие на исход войны. Поэтому полученный в эти июльские дни русским и турецким флотами опыт на многие годы стал основой для работы теоретиков: поборники броненосцев видели повод для усиления линейных флотов; сторонники нарождающейся «молодой школы» находили обоснование собственного тезиса о непропорционально большом вкладе лёгких сил; идеологи крейсерской войны разрабатывали планы по вооружению пароходов и комплектации сбалансированных эскадр крейсеров; борцы с крейсерами пробивали новые бюджеты под новые программы – в эти две недели произошло столько событий, что каждый мог найти аргументы в пользу своих воззрений.
            ***
    Итак, третьего июля сразу после подъёма флага к юго-западу от Крита на «Витязе» вместо привычных лодок рыбаков и контрабандистов обнаружили целый караван из четырёх 500-800тонных шхун и небольшого колёсного буксира при них. В порядке отклика на сигнальный выстрел четырёхфунтовки отряд стал разбегаться в разные стороны – вернейший признак того, что дело не чисто. Пытаясь дать своим подопечным шанс, колёсный пароходик открыл огонь из двух имевшихся на борту гладкоствольных пушек. Для прицельной стрельбы из них дистанция была всё же запредельной, зато и «Витязю» пришлось отказаться от курса сближения и повернуться к неожиданно зубастому пароходу всем бортом. Всё же бортовой залп из четырёх казнозарядных шестидюймовок и двух четырёхфунтовок – это в разы лучше по дальности, точности и скорострельности, чем вооружение турецкого буксира. Единственным шансом для него были малые размеры и увёртливость – тормозя одно из бортовых колёс, опытный командир разворачивал буксир практически на месте, вынуждая «Витязь» ответно менять курс и сближаться. Но сколько б верёвочка не вилась, а закон больших чисел не пересилить – на девятнадцатой минуте боя близким падением снаряда измолотило четверть лопаток гребного колеса правого борта. Ещё три минуты и два попадания спустя буксир «Чатальча» был покинут экипажем на шлюпках. Попытка поднять на нём русский флаг успехом не увенчалась – открытые кингстоны отправили маленький колёсный пароход на дно. В последующие три часа к нему присоединились и все четыре шхуны.
    За четыре дня подобных действий «Витязь» и «Аскольд» потопили девять порожних пароходов и семь шхун; трофеями на Порос были приведены пять пароходов – от 300тонного колёсного буксира до 1700тонного винтового транспорта. Вместимость выделенной для перевозки Сулейман-паши флотилии сократилась на два-три расчётных полка с запасами снабжения. Но определённый консерватизм, проявленный при планировании операции по перевозке, а также личная настойчивость Сулеймана позволили погрузить всех, правда на пристанях Албании осталась значительная часть продовольствия и фуража.
            ***
    А дальше начались операции на вычитание. Первый батальон албанского корпуса и перевозивший его транспорт «Шиари-Нушкет» «вычел» «Крейсер». Впрочем, клипер сделал гораздо более важное – к полудню 8 (20) июля из Афин на Порос посольским курьером была доставлена его телеграмма о начале войсковых перевозок из Албании. По эскадре был объявлен аврал – началась постановка трофейных дульнозарядных восьмидюймовок на «Светлану» и комплектация экипажа фрегата. Вместо давно перенесённых на береговые батареи отечественных орудий на батарейную палубу были приняты восемь снятых с «Махмудие» дульнозарядных пушек Армстронга, на верхнюю палубу поставили ещё два восьмидюймовых трофея. С береговых батарей на фрегат отозвали часть матросов, заменив их греками-добровольцами. Часть обученных обращению с парусами матросов «Петропавловска» также была отправлена на «Светлану». Их заменили те же греки-добровольцы. Рокировки, конечно, были сомнительными, но они позволили к полудню 9 июля отправить фрегат в крейсерство. Из-за неважных скоростных качеств районом крейсерства был назначен Наварин, чтобы при любой встрече с более сильным противником можно было интернироваться в Греции. Вместе с фрегатом отправился в поход и другой тихоход эскадры – корвет «Богатырь».
    Вслед за отправкой «Светланы» пошли новые авралы: вечером восьмого прибыл «Витязь», и уже одиннадцатого был направлен к Криту; к полудню девятого появился «Аскольд», но из-за недостатка припасов вышел в море только тринадцатого; с двенадцатого по четырнадцатое пополнял припасы «Крейсер».
    «Вычитание» турецких батальонов возобновилось с 10 июля. «Светлана» и «Богатырь» стали работать в паре – более быстрый корвет со своими скорострельными шестидюймовками показывал командирам турецких пароходов всю серьёзность своих намерений, фрегат же снимал с транспортов деморализованных солдат и либо приводил приз в Наварин, либо топил его. За пару дней в южном греческом городке было интернировано пять батальонов. Две с лишним тысячи трофейных винтовок и шесть двухдюймовых пушек трофейной полевой батареи с обильными припасами были перемещены на вошедший в состав отряда винтовой пароход «Недим». Ещё один приз под покровом ночи был продан наваринским грекам, и те увели его в удалённую бухту на время перекрашивания и изготовления новых документов. Остальные трофеи пришлось утопить: греки – не самый платёжеспособный народ, а дополнительных команд для перевода призов на Порос просто не было.
            ***
    Турки были обеспокоены доставленным в Константинополь 9 июня по дипломатическим каналам известием об интернировании в Бриндизи батальона. Началась спешная подготовка к отправке броненосцев для охраны войсковых перевозок. Проблема для них была в одном – охраняющем Порос «Петропавловске». Не было никакой уверенности, что охрана конвоя не встретится с ним. Зато всем было памятен бой, когда русский бронированный фрегат с необъяснимой лёгкостью утопил турецкий броненосец «Махмудие». Вот только два из трёх охранявших турецкую столицу броненосца («Османие» и «Азизие») были именно этого типа. Третий («Мукаддеми Хаир») также не гарантировал победы в случае единоборства – утолщение брони на нём во многом было достигнуто за счёт сокращения артиллерии и водоизмещения. Поэтому утром 12 июня турецкие броненосцы под началом Фаик-бея покидали Дарданеллы единым отрядом – лишний раз испытывать судьбу никто не хотел. Дабы дополнительно подстраховаться, курс был проложен через восточную («турецкую») часть Эгейского моря – мимо Хиоса к восточной оконечности Крита.
    Сулейман-паша также получил телеграмму о попавшем в Италию батальоне, и уже с вечера 9 июня всем отправляемым транспортам было предписано огибать Крит с юга, максимально избегая греческих территориальных вод, хотя такой маршрут и удлинял путь не меньше, чем на сутки. Из-за чего поток транспортов, идущий мимо «Светланы» и «Богатыря» резко оскудел – командиры османского флота охотно исполняли приказ уклоняться от любого риска. И тем большим должен был бы стать «улов» «Витязя» и «Аскольда». Но гладко было на бумаге …
            ***
    К восточной оконечности Крита «Витязь» вышел незадолго до полудня 12 (24) июля – в самый разгар перевозок. Уже к концу дня два парохода и шхуна были потоплены, оружие четырёх батальонов переправлено на корвет, а сами батальоны загнаны в трюм деревянного винтового парохода «Карс», потеснив там сотню лошадей. Выгрузить примерно две тысячи обезоруженных солдат на турецком Родосе или турецком Крите было бы неразумно – максимум через неделю они снова вошли бы в состав корпуса Сулеймана, а держать людей летом в закрытом трюме было бесчеловечно. Делать нечего – пришлось за три часа до заката отправиться с трофеем в Наварин.
    Отряд броненосцев, направленный для защиты войсковых перевозок, прибыл к восточной оконечности Крита ранним утром 13 июля. Пару часов спустя от вездесущих рыбаков узнали: да, был неподалёку русский корабль; да, досматривал и топил пароходы; да, ушёл с трофеем на запад; а бронированный или нет – не их разумения дело. К девяти утра броненосцы перестроились, доведя дистанцию до 30кбт, и широким фронтом вдоль южного побережья Крита отправились на запад, развив больше одиннадцати с половиной узлов. Но периодически, начиная с полудня, отряд останавливался для опроса встречных войсковых транспортов. Первые три ничего не сообщили – видимо, проходили мимо русского крейсера в темноте. Зато следующий не только дал детальное описание небронированного корвета и транспорта при нём, но и довольно точно указал место и время встречи. Не требовалось особых математических способностей, чтобы вычислить – на 11 узлах до наступления темноты восьмиузловых (по скорости трофея) беглецов не догнать. Поэтому Фаик-бей отправил к Наварину «Мукаддеми Хаир» с приказом потопить корвет или хотя бы добиться его интернирования. С оставшимися двумя броненосцами он принялся сколачивать из войсковых транспортов большой караван, чтобы защитить его от возможных атак. До сумерек к его отряду прибилось 14 пароходов, после чего вся эта малоуправляемая армада на шести узлах двинулась к восточной оконечности Крита.
    14 (26) июля на рассвете «Витязь» и «Карс» пришли в Наварин, доведя число интернированных в городе турок до 5.200 человек. Груз «Недима» и «Карса» (около пяти тысяч винтовок и больше миллиона патронов к ним, шесть полевых пушек с зарядными ящиками и тремя сотнями снарядов, сотня армейских лошадей) даже контрабандно сбыть мирным жителям Наварина было нельзя. Его по-любому требовалось доставить на Порос, поэтому уже в десять часов транспорты вышли в море под охраной «Светланы» и «Витязя». Буквально минут через пятнадцать из-за прибрежных островов на пресечение курса отряда вышел «Мукаддеми Хаир». Командира броненосца, конечно, несколько смутило появление второго корабля, но окончательно определил его поведение бортовой залп шести восьмидюймовок «Светланы». Уж что-что, а распознавать всплески восьмидюймовых снарядов он научился в день неудачной атаки на Порос. С учётом второго русского крейсера и в силу наличия всего двух дульнозарядных девятидюймовок в бортовом залпе «Хаира», он разумно уклонился от боя. Вечером «трофейная команда» уже держала отчёт перед Иваном Ивановичем Бутаковым.
            ***
    «Аскольд» к восточной оконечности Крита вышел около 9 утра 14 июля. В 11 часов был замечен большой винтовой пароход, который при сближении, не демонстрируя флага, развернулся запад. После часа преследования и пары близких падений шестидюймовых снарядов беглец застопорил машину и выкинул белый флаг. Выяснилось, что это транспорт турецкого флота «Хайреддин», перевозящий больше тысячи солдат. Следующие 40 минут шлюпки перевозили на корвет винтовки и патроны, сданные пленными. За этой рутиной никто не придал большого значения множественным дымам, появившимся на западе – зачем беспокоиться, если трофеи сами в руки идут? А давление в котлах и так держали по максимуму.
    В четверть первого на охранявшем с юга голову каравана войсковых транспортов броненосце «Азизие» обратили внимание на два стоящих без хода и парусов парохода. Фаик-бей поначалу счёл их теми, кто ушёл на восток, не дожидаясь сколачивания конвоя. На «Аскольде» же посчитали иначе – слишком уж выделялся размерами самый южный из кораблей. Вывоз трофеев с «Хайретдина» был прекращён, его топки на всякий случай залили водой – чтобы не смог уйти далеко. Потопить больше тысячи душ ни у кого рука не повернулась, тем более, что в тот момент на «Аскольде» никто ещё не был уверен в боевой роли «нового знакомого». Постепенно набирая скорость, русский корвет направился на встречу отряда транспортов.
    Фаик-бей переживал самые драматичные минуты своей карьеры: если один из наблюдаемых на острых углах пароходов действительно русский крейсер, если он ворвётся в гущу транспортов, то в несколько залпов перетопит половину, прикрываясь остальными, как щитом. На «Азизие» сыграли боевую тревогу, и броненосец начал медленно уходить от шестиузлового скопища транспортов.
    Без четверти час на «Азизие» уже были уверены, что перед ними противник. Броненосец лег на курс NO, пресекающий доступ корвета к транспортам. В эти же минуты и на «Аскольде» сочли противника опасным. Его командир решил ворочать на восток через север, чтобы быть как можно дальше от противника. Так, не сговариваясь, они уже через несколько минут выстроились в фигуру преследования. «Азизие» опаздывал в подъёме паров и постановке парусов, отчего его командир вместо движения на параллельных курсах вынужден был «срезать угол», постепенно «проваливаясь» за корму русского корвета. Соответственно, когда броненосец достиг дистанции 4.000 ярдов, огонь по цели смогло вести только дульнозарядное орудие 9”, установленное на полузакрытой носовой площадке. Отвечать ему могли лишь две казнозарядных шестидюймовки на корме «Аскольда», но – не долго. Буквально после нескольких пристрелочных залпов дистанция стала запредельной – «Аскольд» с машинами Плотникова даже по паспорту был на пол-узла быстрее преследователя, а с учётом различия в парусности у турецкого броненосца практически не было шансов. И после часовой погони он вернулся к конвою, нуждающемуся в охране.
    Уже в час дня караван турецких транспортов остановился – Фаик-бей не желал бросать обездвиженного «Хайретдина». Движение возобновилось только к четырём вечера. За это время «Аскольд» приблизился к конвою с кормовых углов и издали «поприветствовал» пристрелочным выстрелом броненосец «Османие». Два броненосца могли надёжно защитить 15 пароходов, прижимающихся к берегу. Чуть менее надёжно двенадцатиузловые корабли могли прикрыть растянувшийся вдоль берега шестиузловой конвой – в чём командир «Аскольда» мог убедиться во время следующей попытки, состоявшейся в половине восьмого. По мере удаления от берега Крита шансы русского крейсера дополнительно росли.
    Но по-настоящему пушки «Аскольда» заговорили только в час ночи 15 (27) июля. Семнадцать разнородных вымпелов – это больше полусотни одних только навигационных огней; плюс каюты, камбузы, искры из дымовых труб … В общем, потерять в ночи такую цель практически невозможно. Выйдя в голову колонны, свернув паруса корвет просто ждал. Первым под его бортовой залп на дистанции около 500 метров подставился колёсный пароход «Бар». После шести залпов у парохода были повреждены оба колеса, носовая оконечность через дырку захлёбывалась водой, зато на корме начинался пожар. Следующим пришёл черёд деревянного колёсного парохода «Пурсут». После трёх попаданий он неожиданно-ярко вспыхнул, освещая окрестности. Зато и «Аскольду» пришлось прекратить избиение транспортов, скрывшись в темноте от возможного преследования броненосцами. Подошедшие корабли смогли снять с горящих пароходов далеко не всех – албанский корпус потерял 217 человек.
    Следующую ночь конвой благоразумно провёл на Хиосе, что дополнительно задержало его в пути на 12 часов.
            ***
    За три дня до встречи средиземноморских крейсеров с турецкими броненосцами состоялась не менее знаковая встреча – черноморский пароход активной обороны «Веста» встретился с броненосцем «Фетхи Буленд». Кстати – однотипным с отметившимся у Наварина «Мукаддеми Хаиром». События 11 июля в корне отличались от средиземноморских тем, что «Веста» не имела ни достаточной скорости, ни серьёзного вооружения. За пять часов преследования на русском пароходе погибли 12 человек, и лишь неудачная конструкция казематов на турецком корабле предотвратила худшее.
    Выводы по итогам этого боя были столь же противоречивы, как и при анализе июльской активности Средиземноморской эскадры. Сторонники крейсеров, включая командовавшего «Вестой» Баранова, выпустили серию статей в обоснование идеи о ненужности броненосцев. Им на страницах газет оппонировал приверженец «крупных форм» Зиновий Рожественский, на своей шкуре почувствовавший все «прелести» катерных атак.

Отредактированно yuu2 (13.01.2011 08:02:48)

варяг написал:

Оригинальное сообщение #345260
Спасибо,интересно.Тут и С.О.Макарова можно упомянуть.Тем более пример крейсеров есть

Так он будет. Но в одной из следующих глав. Просто "ВК Константин" реально вышел в крейсерство после возвращения "Весты" в Севастополь и ускорять отсылку Макарова в крейсерство я не вижу повода.

А вот "начинённый" информацией об успехах средиземноморцев Макаров в этом самом крейсерстве может быть поведёт себя несколько активней (хотя, собственно, и так к нему претензий нет).

Отредактированно yuu2 (13.01.2011 08:34:53)

варяг написал:

Оригинальное сообщение #345272
но и как стороника безбронных кораблей

Если Вы вчитаетесь не в "мурзилки", а в самого Макарова, то узнаете: он специально указывал, что идея безбронных кораблей была им выдвинута исключительно для расшатывания закостеневшей мысли. Современным языком - интеллектуальная провокация. А в остальном он скорее был сторонником сбалансированного флота (меньшим "броненосцелюбом", чем Рожественский; меньшим "крейсерофилом", чем Баранов или Конкевич; меньшим сторонником миноносцев, чем "молодая школа").

варяг написал:

Оригинальное сообщение #345272
После действий в Средиземном море их позиции подкрепленны реальным успехом

И реальным провалом "Весты". Так что счёт 1:1; "золотого довода" в свою пользу не имеет ни одна сторона.

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #345257
Поэтому полученный в эти июльские дни русским и турецким флотами опыт на многие годы стал основой для работы теоретиков: поборники броненосцев видели повод для усиления линейных флотов; сторонники нарождающейся «молодой школы» находили обоснование собственного тезиса о непропорционально большом вкладе лёгких сил; идеологи крейсерской войны разрабатывали планы по вооружению пароходов и комплектации сбалансированных эскадр крейсеров; борцы с крейсерами пробивали новые бюджеты под новые программы – в эти две недели произошло столько событий, что каждый мог найти аргументы в пользу своих воззрений.