Serbal написал:

Оригинальное сообщение #45389
Взять к примеру, дипломатическую миссию Меньшикова в Контантинополе в феврале- июне 1853 года. Основным предметом переговоров являлось подписание конвенции о статусе православной церкви в Палестине и Сирии, т.е. вопрос о пресловутых "святых местах"... Вопрос о статусе проливов и праве прохода через них русских кораблей, т.е. то, что по современным понятиям действительно важно, вообще не обсуждался !

Ну так на переговорах с Хуссейном перед войной 2003 г. вопрос о нефти тоже не обсуждался. Все больше химическое оружие просили показать.

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #45444
Здесь все-таки о героях. Чтобы не быть однобокими, буду признателен за описания подвигов англичан, французов и сардинцев - но индивидуальных, и хорошо бы с иллюстрациями...

В теме о героях, не испугавшихся просвещенной Европы, живописание подвигов англичан и французов будет забавно смотреться...

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #45444
Здесь все-таки о героях.

При самом открытии войны, Англия и Франция, употребляя всевозможные средства к нанесению вреда нашей морской торговле, предприняли экспедицию в Белое море, для блокады коего, в мае 1854 года, Англичане снарядили три небольших парохода; несколько позже отправлено туда еще несколько французских и английских судов; начальство же над всею эскадрою было вверено английскому капитану Омманею.
Неприятельская эскадра, обогнув северный берег Норвегии, появилась у входа в Белое море, 5-го (17-го) июня. Первоначальные подвиги Англичан и здесь, подобно тому как в Балтике, ограничивались захватом мелких купеческих судов, нагруженных хлебом и рыбою. Затем, неприятель, 22-го июня (4-го июля), подошел к Мудъюгскому острову и выслал для промеров шесть вооруженных шлюпок, которые, будучи встречены огнем двух полевых орудий прапорщика Балдина и ружейною пальбою канонирских лодок лейтенанта Тверитинова, были принуждены удалиться (1).

6-го (18-го) июля, капитан Омманей, с двумя вооруженными пароходами: Миранда и Бриск, каждый о 14-ти орудиях, предпринял нападение на уединенную Соловецкую обитель. Неприятель считал этот монастырь сильно укрепленным, но, несмотря на то, надеялся захватить сокровища, которыми, по дошедшим до него слухам, были богаты тамошние церкви. Как только появились английские суда в виду Соловецкого острова, настоятель монастыря архимандрит Александр сделал крестный ход с чудотворными иконами по стене вокруг обители, произнес увещание нижним чинам и всем живущим в монастыре, призывая их стоять твердо за Веру и Св. обитель, и — как сказано в его собственном донесении — предался в волю Божию. Затем архимандрит, вместе с начальником местной инвалидной команды, прапорщиком Никоновичем, взяв с собою два 3-х-фунтовые орудия и несколько охотников из нижних чинов, богомольцев и послушников, отправился верхом по острову, следить за неприятелем.

Желая устрашить защитников монастыря, Англичане сделали с одного из пароходов до 30-ти выстрелов в стены каменной ограды; когда же в ответ им было пущено инвалидами несколько ядер из двух 3-х-фунтовых орудий, неприятель отвел пароход, поврежденный нашими выстрелами, к другому судну, стоявшему далее от берега.

На следующий день, 7-го (19-го) июля, в начале 6-го часа утра, неприятель отправил, под белым флагом, гребное судно к берегу у монастыря, с депешею на английском языке и с безграмотным переводом ее, в которых Омманей, капитан фрегата ея великобританского величества Евридики и главнокомандующий эскадрою на Белом море, объявил, что "как Соловецкий монастырь принял на себя характер крепости и производил пальбу по английскому флагу, то, в удовлетворение за такие враждебные действия, капитан, командующий эскадрою, требует: во 1-х, безусловную сдачу гарнизона со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами; во 2-х, гарнизон должен сдаться не позже шести часов по получении сей депеши. В случае же нападения на парламентерский флаг, или если комендант не передаст сам. лично свою шпагу на пароход Бриск, немедленно последует бомбардирование монастыря" (2).

Эта депеша, присланная на имя несуществовавшего коменданта, вызвала ответ, за подписью "Соловецкий монастырь", с отказом в требовании неприятеля. Англичане, раздраженные неожиданным. сопротивлением, открыли с двух пароходов пальбу огромными снарядами, продолжавшуюся более 9-ти часов (с 7 3/4 часов утра до 5-ти часов пополудни). С нашей стороны, инвалиды и волонтеры действовали с монастырской стены из 8-ми 6-ти-фунтовых пушек, присланных из Архангельска, по распоряжению военного губернатора, и двух монастырских орудий. А между тем, в трех церквах монастыря производилось богослужение о ниспослании помощи против врагов и сделан вторично крестный ход с чудотворными иконами вокруг монастыря, по крепостной стене, под деревянною крышею, и хотя, во время крестного хода, неприятельские ядра во многих местах пробивали крышу, однако же никому не причинили вреда. Да и вообще в оба дня, 6-го и 7-го (18-го и 19-го) июля, из людей монастыря не было ни одного убитого, ни раненого. Повреждений в стене и постройках оказалось мало и легко было исправить их. Сам настоятель монастыря, архимандрит Александр, участвовал в крестном ходе, а потом находился в церкви Святых Угодников Божиих Зосимы и Савватия безотлучно, выходя оттуда только для необходимых распоряжений на краткое время.

Судя по усилиям неприятеля покорить святую обитель, защитники её полагали, что Англичане на другой день возобновят бомбардирование; но неприятель, по всей вероятности, видя безуспешность своего покушения, удалился (3).

Император Николай, по всеподданнейшему докладу обер-прокурора Святейшего Синода, повелел: настоятеля Соловецкого монастыря архимандрита Александра наградить наперсным, украшенным бриллиантами, крестом на георгиевской ленте, а иеромонахов Матфея, Варнаву и Николая — золотыми наперсными крестами на георгиевской же ленте, за отличное исполнение ими своих обязанностей во время неприятельского нападения на Соловецкий монастырь (4).

От Соловецка Англичане отправились на пустынный Заячий остров, где разорили и разграбили бедную деревянную церковь, изрубили топорами Царские врата, разорвали напрестольную пелену, разломали кружку, сняли с колокольни три небольшие колокола и два крестика с образа Богоматери, и с этою святотатственною добычею отплыли в Онежский залив. Там ограбили они деревню Лямицкую, а на следующий день, 9-го (21-го) июля, появились у острова Кий, в 15-ти верстах от города Онеги, сожгли деревянный таможенный дом и прочие казенные строения, и прибыв к основанному на этом острове патриархом Никоном Крестному монастырю, взяли из монастырской казны 10 полуимпериалов и захватили некоторые вещи бедной братии, а также колокол весом в 6 пудов и несколько негодных к употреблению мушкетонов и чугунных пушек, которые однако же вскоре бросили.

10-го (22-го) июля, оба неприятельские парохода появились на восточном берегу Онежского залива, у селения Пушлахты. Желая добыть там свежую провизию, Англичане высадились на берег под прикрытием пальбы из орудий. У селения не было никаких войск, но крестьяне, в числе 23-х человек, под руководством двух нижних чинов, поступивших на вторичную службу, начальствуемые помощником холмогорского окружного начальника Государственных Имуществ, Волковым, открыли огонь по неприятелю, убили 5 человек, нескольких ранили и отступили без потери. Неприятель, раздраженный их сопротивлением, сжег селение, состоявшее из сорока дворов и деревянной церкви, и, захватив часть крестьянского имущества, ушел в море (5).

Император Николай Павлович соизволил пожаловать, за мужественный отпор, оказанный неприятельскому десантному отряду крестьянами села Пушлахты, следующие награды: 1) губернскому секретарю Волкову орден Св. Анны 3-й степени с бантом; 2) нижним чинам, содействовавшим крестьянам: унтер-офицеру Басову знак отличия Военного Ордена и 25 рублей; рядовому Иевлеву 15 рублей; 3) одному из крестьян, по выбору их самих, как достойнейшему, знак отличия Военного Ордена; 4) всем двадцати трем крестьянам по пяти рублей каждому.

10-го (22-го) августа, вечером, английский пароход Миранда, подойдя к городу Коле, выслал к берегу шлюпку под переговорным флагом, требуя безусловной сдачи города, укреплений и гарнизона, и в противном случае угрожая истребить город. В Коле никаких укреплений не было и весь гарнизон состоял из 50-ти человек инвалидной команды. Находившийся тогда в городе, адъютант архангельского военного губернатора, флота-лейтенант Бруннер отвечал неприятелю решительным отказом, и собрав инвалидов и несколько стрелков из местных жителей, приготовился встретить Англичан. Все жители города изъявили готовность жертвовать собою и своим имуществом для отражения неприятеля; а Кольский мещанин Немчинов и сосланные за проступки в Колу, отставные канцеляристы Мижуров и Васильев вызвались снять баканы и вехи, поставленные Англичанами во время сделанного им промера Кольской губы, 9-го (21-го) августа. 11-го (23-го), с самого рассвета, неприятель стал осыпать город бомбами и калеными ядрами и продолжал бомбардирование весь день до 10-ти часов вечера. Нижняя часть города, исключительно состоявшая из деревянных строений, была обращена в пепел; сгорело 92 дома, 2 церкви, соляной, винный и хлебный магазины, верхняя же часть осталась невредима. С нашей стороны не было ни убитых, ни раненых. На другой день, в 11 часов утра, английский фрегат ушел в море.

Император Николай, по докладу о бомбардировании Колы Англичанами, пожаловал следующие награды: флота-лейтенанту Бруннеру орден Св. Владимира 4-й степени с бантом; капитану 1-го Архангелогородского гарнизонного батальона Пушкареву — орден Св. Анны 3-й степени с бантом; унтер-офицеру Федотову — знак Военного ордена; канцеляристов Мижурова и Васильева повелено перевести на временное жительство в Архангельск.

В половине (в конце) августа, опять показался в Онежском заливе английский пароход. По первому призыву в городе Онеге, присоединились к военной команде до 250-ти горожан, вооруженных ружьями, пиками и баграми. Но неприятель, не предприняв нападения на город, удалился и вскоре прекратил действия на водах Белого моря (6).

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #45791
Так они были в принципе? Жизнепожертвование например?

Нет, конечно, куда им. Ну разве только что нибудь в рамках "спесивого соперничества полков".
Кстати, а разве участие в боевых действиях не является само по себе "жизнепожертованием"?

Cyr написал:

Оригинальное сообщение #46051
За Крымскую кампанию было 111 награждений "Крестом Виктории".

А можно описания подвигов?

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #46075
А можно описания подвигов?

Гугль начал массовое банение? Ищется ведь в минуту.

Kimsky написал:

Оригинальное сообщение #46145
Ищется ведь в минуту.

Хочеться алтернативную "европейскую" точку зрения услышать...

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #46227
Пасторы у них полки в атаки водили?

Насколько мне известно, нет.
Да что с них взять: одно слово, "Европа"!

Немного не в тему, но это характеризует как награждали в Англии. На документе о награждении мичмана Гарри Кодрингтона – сына адмирала, командовавшего эскадрой при Наварине, король сделал приписку: «Я посылаю ему ленту, хотя он достоин веревки».

Kimsky написал:

Оригинальное сообщение #46350
с православненьких сайтиков

Еще одно высказывание в подобном роде - и забаню. Витийствуйте на других ветках...
И будьте добры аргументировать свои высказывания. Раз вы считаете, что кто-то не прав - приведите документ... Для вас не авторитетен сайт православие.ру - для меня ваши безапеляционные высказывания...

Эд написал:

Оригинальное сообщение #46364
Король имел в виду, разумеется, самого вице-адмирала Кодрингтона

Это понятно, но где была сделана приписка? На наградном листе самого адмирала, или его сына - мичмана? И уж если на то пошло (хотя несколько не в тему по периоду) - при входе в бухту турки стреляли по англичанам и французам или только по русским? И почему так получилось?

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #46369
То есть героем его в английском обществе не считали?

Английское общественное мнение, парламент, министры, алдмиралтейство были недовольны тем, что он допустил разгром турецкого флота. Его действия считались слишком поспешными, бесполезными и политически вредными. Его обвиняли в превышении полномочий, а сам бой называли "досадной случайностью". Его отозвали в 1828 г., и он был отстранен от активной службы. Но: на полях его инструкций была приписка герцога Кларенса, наследника престола, который был и Lord High Admiral, которая уполномачивала его на самые решительные действия. Когда Кларенс стал королем (Вильгельмом IV), он возвратил Кодрингтона к активной службе.

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #46368
Это понятно, но где была сделана приписка? На наградном листе самого адмирала, или его сына - мичмана?

Есть разные версии: "За Наваринское сражение Кодрингтон был награжден орденом Бани большого креста, но, подписывая документ о награждении Кодрингтона, английский король Георг IV на полях приказа написал: "Я посылаю ему ленту, хотя он заслужил веревки" (в архивах об этом эпизоде ничего найти не удалось)" /// "Я награждаю его орденом, в то время как ему следовало бы отрубить голову" - сказал английский король после церемонии награждения". Полагаю, что это легенда, основанная на том, что действия Кодрингтона действительно пошли вразрез с британской политикой, в связи с чем его в 1828 году отправили в отставку...

Georg G-L написал:

Оригинальное сообщение #46368
И уж если на то пошло (хотя несколько не в тему по периоду) - при входе в бухту турки стреляли по англичанам и французам или только по русским? И почему так получилось?

Англичане входили в Наваринскую бухту первыми, французы- вторыми, русские- третьими... Вот описание с http://www.pobedaspb.ru/navarinskoe-sragenie.html : 20 (8) октября 1827 г. союзные эскадры вошли в Наваринскую бухту. Корабли входили в бухту двумя кильватерными колоннами. В правой следовали английские и французские корабли во главе с флагманским кораблем «Азия», в левой — русская эскадра во главе с флагманским кораблем «Азов». Во время входа в гавань к Э. Кодрингтону прибыл турецкий офицер-парламентер, который заявил, что якобы находящийся в отсутствии Ибрагим-паша: «...не оставил приказаний касательно дозволения входа союзных эскадр в сей порт, а потому он требует, чтобы не ходя дальше, поворотили в море«. Э. Кодрингтон ответил парламентеру, что он пришел не получать приказы, а их отдавать, и что он истребит весь их флот, если будет сделан хотя бы один выстрел по союзникам. При входе в бухту по приказанию Кодрингтона корабли перестроились в кильватерную колонну. После перестроения, передав сигнал «Приготовиться к бою!», Э. Кондрингтон в час пополудни начал входить с правой колонной в Наваринскую бухту. Английские и французские корабли вошли в бухту и стали на якоря по заранее намеченной диспозиции, причем, с турецкой стороны по ним не было произведено ни одного выстрела.
Русская эскадра подошла к входу в бухту. В это время с английского корабля на шлюпке был послан парламентер. Он должен был попросить командира турецкого брандера, отвести свой корабль подальше от кораблей союзников, но был убит ружейными выстрелами с борта брандера. Затем с египетского корвета был произведен пушечный выстрел по французскому флагманскому фрегату «Syrene». «Азов» в это время находился между батареями Наваринской крепости и батареями о. Сфактория, с которых по нему начали вести перекрестный пушечный огонь, а затем и по другим русским кораблям, по мере их приближения к входу в бухту. Несмотря на огонь береговых батарей и огонь с тройной линии судов, составлявших правый фланг турецкого флота, «Азов» продолжал свой путь, не сделав ни одного пушечного выстрела, и стал на якорь по месту диспозиции. Маневр постановки на якорь, выполненной под ураганным вражеским огнем, вызвал у союзников восхищение русскими моряками, их изумительной выдержкой, мастерством, хладнокровием и неустрашимостью.
Между тем, в бухте в это время происходила только частная перестрелка между некоторыми турецко-египетскими судами и, атакованными ими, французскими кораблями. Союзные адмиралы не отдавали приказа на открытие ответного огня. Вице-адмирал Э. Кодрингтон послал к египетскому адмиралу, Могарем-бею, второго парламентера с предложением прекратить огонь и принять посредничество союзных адмиралов между ним и греками. Этот парламентер, как и первый, был убит. «Тогда, — пишет граф Гейден, — не оставалось нам иного средства как отражать силу силой». В 3 часа 30 минут дня союзная эскадра открыла ответный огонь. Только тогда на «Азове» взвился сигнал: «Открыть огонь!»

Последние защитники Малахова кургана...

...Уже все наши усилия отбить Малахов курган оказались безуспешны, а в развалинах башни все еще билась горсть храбрых — 30 или 40 солдат Модлинского полка, под начальством трех офицеров: поручика Юния и подпоручиков Данильченка и Богдзевского, и несколько матросов с двумя кондукторами морской артиллерии: Дубининым и Венецким. Поставя в дверях несколько матросов с длинными абордажными пиками и открыв стрельбу чрез бойницы из ружей, наш небольшой отряд был почти неприступен среди нескольких тысяч Французов.

Неприятели кинулись ко входу; но были удержаны пиками матросов, а, между тем, на площадке у башни беспрестанно валились их солдаты, поражаемые пулями невидимых противников. Когда же Французы стали по ним стрелять, наши заложили бойницы тюфяками и подушками, оставя лишь небольшие отверстия для своей пальбы, и хотя пули целыми роями влетали через вход в башню, однако же наносили немного вреда ее защитникам. Генерал Мак-Магон приказал обложить башню фашинами и турами и поджечь их, чтобы выкурить Русских дымом из их убежища. Но вскоре Французы спохватились, что огонь мог дойти до пороховых погребов, и сами потушили сильно горевший фашинник; а потом, уже в 6-м часу пополудни, поставили мортирку против входа в каземат и стали бросать туда гранаты. Одна из них не разорвалась; другая разбила икону, взорвала несколько мешков с патронами и ранила осколками человек 15. Когда же, при разрыве третьей гранаты, почти все наши люди были убиты, либо ранены; и все патроны исстреляны, защитники башни сдались после пятичасового сопротивления во сто раз сильнейшему неприятелю. Кроме того, на Малаховом кургане Французы захватили в плен несколько офицеров и нижних чинов, которые, не успев отступить и надеясь на выручку, оборонялись в блиндажах. В минах было захвачено до 200 человек сапер и рабочих от полков Люблинского и князя Варшавского (Орловского).
Всего же на Малаховом кургане взято в плен до 600 человек, большею частью раненых. Французы сознаются, что, желая узнать, где находился главный пороховой погреб бастиона, они (в противность обычаям, соблюдаемым просвещенными нациями) угрожали расстрелянием русскому офицеру, не хотевшему указать им место этого погреба...

Из сочинения Модеста Ивановича Богдановича «Восточная война 1853-1856 годов».

Очередной подвиг русских и действия представителей просвещённых наций…