Выкладываю описание боевых действий в Морее. Хотелось бы получить оценку действий греческих отрядов.

ПЕРВЫЙ ПОХОД РОССИЙСКОГО ФЛОТА В АРХИПЕЛАГ,
ОПИСАННЫЙ Адмиралом Грейгом. 
(Из собственной его рукописи)

Записки опубликованы: ПЕРВЫЙ ПОХОД РОССИЙСКОГО ФЛОТА В АРХИПЕЛАГ, ОПИСАННЫЙ Адмиралом Грейгом. Отечественные Записки, Ч. XIII Кн. XXXIV, Ч. XIV Кн. XXXVII, XV Кн. XXXIX.

Ея Императорское Величество до отправления еще сего морского ополчения была извещена, что Греки вообще, стеня под игом Турецким, ищут освободиться онаго. По сему Ея Величество при начале еще войны изволила отправить к Генералу Графу Алексею Григорьевичу Орлову, который с братом своим Федором Гр. Орловым находился тогда в Италии, наставление стараться посредством приличных каммисаров разведать о расположении Греков полуострова Мореи, (где число их несравненна превосходило Турок) и буде можно склонить Славонцев и Албанцев, живущих на берегах Адриатического моря, действовать вместе с Греками, которые были угнетены тогдашними неприятелями Poссии, желавшей скорее кончить Турецкую войну. При сем Ея Императорскому Величеству угодно было назначить Графа Орлова главным начальником сей Экспедиции с предоставлением ему полной власти действовать на море и сухом пути по его благоусмотрению и сообразно с обстоятельствами.
Он приступил немедленно к исполнению возложенного на него поручения и нашел Греков повсюду уже в готовности. Они изъявляли нетерпение воспользоваться представившимся им в войне Турок. с Рoccией случаем к освобождению их от тяжкого ига. И если бы Российской флот мог прибыть в Морею несколько месяцев прежде; когда энтузиазм Греков действовал во всей своей силе, а оробевшие Турки находились еще в малом числе; то нет сомнения, что сей полуостров был бы в скорости очищен от неприятеля и достался бы во владение Греков. Граф Орлов столь хорошо сие предвидел, что он отправил Генерала Тарагана в Гибралтар, а брата своего Графа Федора в порт Магон, чтоб они спешили отплытием флота для начатия действий; А как самому ему не возможно было оставить Тосканы (где он занят был особенным поручением); то для следования своего в Морею приказал он, чтоб небольшая эскадра прислана была из Магона (коль скоро флот туда прибудет) в Ливорну, на которой он располагался следовать к назначенной рандеву в Морею. Согласно тому Командор Грейг с кораблем Трех Иерархов, фрегатом Надеждою и шлюпом Почталионом отправлен был из Магона в Ливорну 9-го Января; но на пути отряд сей рассеян был сильною противною бурею, а фрегат Надежда, потеряв грот-мачту, принужден был возвратишься в Maгон для починки; от чего произошло, что суда сии прибыли в Ливорну не прежде 6-го февраля.
Между тем флот, остававшийся в Магоне под начальством Адмирала Спиридова, состоявший из кораблей Евстафия, Св. Януария, трех Святителей, транепортных судов: Саламбул и шлупа Летучего, запасясь всем нужным для похода, снялся при попутном ветре с якоря 23 Января, оставя там судно Сатурн для принятия находившихся в тамошнем госпитале больных, коль скоро в состоянии они найдутся продолжать плавание. 4-го Февраля флот прибыл к острову Мальте и Адмирал отправил на берег к пребывающему там Российскому Министру Маркизу Кавалькабо письмо, в коем, извещая его о следовании флота в Морею, требовал, чтоб прочие его эскадры корабли, коим случится остановиться в Мальте, были немедленно отправлены к нему в назначенное рандеву.
Граф Орлов по дошедшим до него сведениям знал, что жители возвышенного гористого мыса (горной части древней Македонии), ныне Майною именуемого, от коей Майноты получили наименование свое, есть из всех Греческих племен народ отличнейший своею храбростью. Майноты снискивают свое пропитание одним грабежем и разбоями и никогда не были совершенно покорены Турками, от преследования коих скрываются они в неприступные свои горы, откуда никоим образом нельзя их вытеснить. С сих вершин чинят они набеги на низменные места, уводят с собою скот, и награбленными съестными припасами питаются в диких своих убежищах, ни мало не опасаясь нечаянного на них нападения неприятеля. По сим причинам Граф Орлов, считая их способнейшими к учинению первого нападения на тогдашних неприятелей России — Турок, страшившихся за всегда Майнотов, решился сделать между ними первое свое появление в Морее и назначил всему флоту собраться в порте Витулии.
В следствие того Адмирал Спиридов со всею своею эскадрою отправился из Мальты прямо в сей порт, куда и прибыль 18 Февраля. Явление флота произвело в Майнотах удивительное восхищение. Они салютовали Российский флаг из нескольких небольших старых орудий, находившихся в их монастыре, и сию почесть Адмирал возвратил им 9-ю выстрелами. В изъявление сердечной своей радости весь остаток дня проводили они в стрельбе из ружей и пистолетов. В .порте Витулии стоял на якоре купеческой под Венецианским флагом корабль, коего Капитан родом из Славонцов, по приглашению Графа Орлова, вступил в службу и отправлен был в порт Витулию ожидать прибытия туда флота. Сей корабль имел 20 пушек. Он равномерно салютовал флот, и Адмирал произвел его Шкипера в Лейтенанты. Шкипер сей назывался Палмкути, судно же его Св. Николай подняло на другой день Российский флаг.
19-го, Материалы, находившееся на каждом линейном корабле для постройки галер, свезены были на берег. 2З-го были сплочены, оконопачены, осмолены и спущены на воду три галеры, из коих привезенная на Евстафии отдана в начальство Г-ну Кумани. Галера св. Йануария получила ими Ласточки и поручена Штурману Лукавичу; а галера с трех Святителей наименована была Жаворонком и находилась в команде Славонца Николета; на каждой из них имелось по 20 человек экипажу.
25-го Прибыла Греческая о 12 пушках Поляка, именуемая Гейнрих; она взята была в службу и подняла тот же день Российский флаг.
Граф Федор Орлов, прибывший из Магона на одном корабле с Адмиралом Спиридовым, имел от брата своего Графа Алексея Орлова нарочитое поручение производить действие по берегу, между тем как флот находиться будет в порте Витулии, и потому отправил он многочисленные отряды Майнотов под командою нескольких Российских сухопутных Офицеров, Унтер-офицеров и рядовых как против Мизитры (древней Спарты), так и противу Каламаты, Аркадии и других мест. О предприятиях их подробно упомянуто будет в свое время, дабы не прервать тем действий флота, к которому мы теперь обращаемся.
Как с одной стороны Витулийский порт есть весьма опасная гавань для всякого рода судов, а наипаче для линейных кораблей, коим не доставляет она защиты ни от западного ни от юго-западного ветров, а с другой цель посещения Майны была уже выполнена; то Адмирал обще с Графом Федором Орловым условились идти со флотом атаковать всеми силами город и замок Корунны; на какой конец и было отправлено туда сухим путем знатное число Майнотов, долженствовавших быть там на месте в одно время со флотом.
27 февраля флот оставил порт Витулии и пошел прямо к Корунне, куда прибыл 28, стал на якорь почти в 4-х милях на север от города. Весь тот день ожидал партии Майнотов, отправленных из порта Витулии как выше упомянуто; а 1-го Марта все сухопутные войска, артиллерия и часть морских команд свезены были на берег и обложили город. Турки почти без всякого сопротивления, опорожня предместья (которые тогда же заняты были Майнотами) заперлись в замке.
Распоряжение атакою и войсками поручено было Подполковнику Летскому под главным начальством Графа Федора Орлова.
В ночи с 1 на 2 число, выстроя батарею в несколько орудий и имея все в готовности для открытия огня по городу, флот 2-го числа около 2-х часов по полудни снялся с якоря и пошел атаковать город с моря; между тем как батареи начнут действовать с другой стороны.
На сей конец флот тремя линиями подошел с восточной стороны на весьма близкое расстояние к крепости и, лежа в дрейфе открыл по ней жестокой огонь и в тоже время батареи начали стрелять по западной стороне города. Турки с своей стороны чинили кораблям и батареям сильной отпор. Огонь продолжался до захождения солнца не причиня никому значительного повреждения.
На другой день т.е. 3-го Марта флот, приближась к крепости на пушечный выстрел, продолжал по ней стрелять с восточной стороны. Тут в соединение к нему пришел транспорт Венус, который прошед Балтийское море пустился без Лоцмана прямо в Английский канал и прибыл 7-го Октября счастливо в Портсмут, откуда отправился он 29 того же месяца и, прибыв 14 Ноября в Гибралтар, соединился там с эскадрою, находившеюся под начальством Командора Грейга и вместе с оною 19-го Ноября оставил Гибралтар; но небыв в состоянии держаться с оною потерял ее 22-го из виду и за противным ветром, не позволившим ему войти в порт Магон, принужден был спустится в Мальту. Приближаясь к сему острову, ветер опять обратился на запад, по чему транспорт сей, продолжая путь в Корфу, прибыл туда 26 Декабря; и 14 Января 1770, отправясь далее, прибыл в Зант 22-го, где и ожидал известия о прибытии Российского флота в Морею. По получении оного из Майны отправился он из Занта 27 февраля и соединился со флотом как выше сказано.
4 Марта флот возвратился на прежнее место и стал в проливе; ибо главный предмет его атаки состоял токмо в том, чтоб отвлечь внимание неприятеля от строившихся в то время батарей.
6-го, Сильный шквал, нашедший с юго-восточной стороны, утащил до самого берега стоявший на двух якорях транспорт Соламбул. Он уже дважды коснулся дна, но набежавший вдруг с берега другой шквал опять отнес его в море и он избавился опасности почти без всякого повреждения. В тоже время судно Генрих Каррон бросило на берег, где оно вдребезги разбилось.
9-го, Во время шквала, с берега сопровождаемого громом и градом, молния ударила в Адмиральской корабль Евстафий, убила одного матроса, ранила Капитан Лейтенанта Кайсарова и трех писарей в Адмиральской канцелярии. Другой удар молнии расколол мачту на корабле Св. Йануарий также загорелась было мачта на корабле трех Святителей, но к счастью пожар вскоре потушен был.
12-го, Пакет-бот Летучий и фрегат Св. Николай привели ко флоту французское купеческое судно, следовавшее из Туниса в Смирну с Турецкими пассажирами, имевшими при себе богатый груз. Судам сим дано было повеление крейсировать на южной стороне Мореи для повещения следующим ко флоту Российским судам, что Адмирал находится в Корунне.
18-го Прибыло ко флоту Греческое судно под начальством Дмитрия Иани, которое, было принято в службу, подняло тогда же Российский флаг.
19-го Соединилось со флотом другое Греческое судно, прибывшее из Занта.
Как число больных на флоте стало увеличиваться, то признано было за нужное свезти их на берег, и 22-го расположились они в палатках.
25-го Прибыли к флоту Контр-Адмирал Ельманов на корабле Европа, бомбардирское Англинское судно Кингстон, нагруженное военными снарядами и съестными припасами и Датский транспорт нанятый для доставления людей, снарядов и провизии с разбившегося при Ютландском береге провиантского судна Лопаминска.

Выше сего упомянуто уже было, что, для овладения разными городами и знатнейшими укрепленными местами в Морее, отправлены были многочисленные отряды Греков под начальством Российских Офицеров.
Первой таковой отряд, названный Восточным Легюном, состоял под командою Капитана Баркова. При нем находился Лейтенант Псаро родом из Греков, один сержант, 12 Русских солдат и не большое число Майнотов. Барков имел от Графа Федора Орлова приказание следовать к Псару и там укомплектовать Легион свой Майнотами и Греками.
Отправясь из Витулии, 20-го Февраля прибыль он на другой день к назначенному месту, и чрез три дня набрал 1200 человек предводительствуемых Майнотами и Греческими Капитанами, из коих каждой пришел с особым отрядом присоединиться к Российскому знамени, 26-го выступил он прямо к Мизитре, древней Спарте. Узнав на пути, что в небольшой деревне. именуемой Бердона, находилось около тысячи человек Турецкого войска, старался он всеми способами напасть на них нечаянно, но за появлением его пред сею деревнею 27-го на рассвете Турки и всякий, кто в состоянии был бежать, ушли; остальные же жители, вышед на встречу Российскому отряду, сдались ему и просили только о пощаде живота. Просьба их тем паче была уважена, что никто и не помышлял посягать на жизнь их; а потому Барков, обязав их клятвою ни в каком случае впредь не действовать против Русских, позволил им спокойно возвратиться восвояси, сам же двинулся к Мизитре. Авангардию его составляли 50 человек Майнотов под начальством собственного их Капитана Занети, которые приближась к Мизитре встретились с Турецкою ариергардою, бежавшею сюда из Бердона. Они немедленно атаковали Турок, бывших в числе несравненно их превосходнее; но за появлением всего легиона неприятель обратился в бег и соединился с корпусом, стоявшим лагерем под самым городом Мизитрою. Число Турок могло простираться до 5000 человек.
Капитан Барков, приближаясь к Турецкому корпусу, разделил свой легион на две части. Одной под командою Лейтенанта Псаро, состоявшей из шести Российских солдат и пяти сот Майнотов, приказал он обойти форсированным маршем некоторые возвышения, укрывавшие его от Турок и ударить на них в тыл, а с другою сам он шел прямо на неприятеля. Лейтенант Псаро произвел сие движение с таким стремлением, что он успел атаковать тыл правого крыла Турок точно в то время, как Капитан Барков начал атаковать фрунт их. Неприятель приведенный в замешательство обратился в бег и укрылся в предместьях Мизитры; но как тогда же был он преследован, то вскоре ретировался в крепость, которая и была обложена -со всех сторон. При семь случае Турки потеряли около ста человек убитыми, с Российской же стороны вся потеря состояла из 59 убитых и одиннадцати раненых Майнотов.

По девяти дневной блокаде Турки увидя акведук, снабжавший город водою прорезанным, принуждены были сдаться на условие, что они положат оружие и всякую собственность, с обещанем не служить проживу Русских в продолжении войны, а им дана будет свобода оставить Морею. Согласно с сею капитуляциею Турки числом около 3500 человек опорожнили город Мизитру 8 Марта и выдали как оружие свое, так и амуницию. Едва сие воспоследовало, как Майноты, не знающие на войне ни каких законов свято соблюдаемых между просвещенными народами и к тому быв ослеплены своим успехом, напали зверским образом на безоруженных Турок и начали немилосердно умерщвлять их, не щадя ни женщин, ни детей. Капитан Барков, имея при себе только 12 Русских солдат, тщетно старался остановить сие кровопролитие и укрывая беззащитных Турок неоднократно подвергал самого себя и людей своих очевидной опасности сделаться жертвою их лютости. При сем случае Майноты истребили до тысячи Турок. С крайнею трудностию успел Капитан Барков остальных довести до предместьев и укрыл их в Греческих домах, дав им приказание завалить двери и окна и приставя к оным столько часовых, сколько малолюдная команда его то позволила. Наглость Майнотов до того простерлась, что они стреляли по Российским часовым. Чтоб укротить их ярость, Капитану Баркову не оставалось другого средства, как удовлетворяя врожденной их склонности к грабежу отдать им оставленной жителями город на расхищение. Между тем удалось ему спасти жизнь множества бедных людей, на коих устремлено было их зверство. Пока занимались они грабежом города, Барков употребил время на доставление Туркам способов выбраться из Мореи, не смотря однако же на все принятые им, меры осторожности, некоторые из Майнотов, предпочитая месть и кровь самой корысти, продолжали преследовать Турок и убивали многих на дороге. Хотя подлинное число погибших Турок никогда не было приведено в известность, но вообще полагают, что не многие из них успели спастись. Всех их с женщинами и детьми считалось свыше 8000.
Сей зверский поступок Греков извинить можно только одною тяжкою неволею, в каковой Турки их содержат. Они жестоко ныне отмстили им, но месть сия сделавшаяся столь пагубною для Турок, не менее того обратилась во вред для самих Русских и была в последствии времени причиною всех их неудач в Морее. Если бы сделанное условие сохранено было в точности: то весьма вероятно, что ни один город не сделал бы значительного сопротивления; ибо Турки тогда со всех сторон начинали опорожнивать Морею и заботились только об одном безопасном для себя выходе из оной. Корунна правда все еще держалась, но не потому чтоб запершиеся в ней Турки не желали сдаться на капитуляцию, а вероятно не решались проходить местами, кои заняты были тогда многолюдными партиями раздраженных Греков. Как бы то ни было, с сего времени начали быть все предприятия Русских в Морее неудачны, даже и тогда, как военные их силы весьма умножились с прибытием остальной части флота.
Но мы обратимся паки к Экспедиции Капитана Баркова. Пробыв в Мизитре по 26-е Марта старался он по возможности привести город и крепость в наилучшее оборонительное состояние, употребляя на то собравшихся под начальство его людей столь же ненавидящих труды, сколько падких к грабительству. Когда место cиe, по мнению его, достаточно было удержать нечаянное нападение неприятеля, то оставя в нем гарнизон из 500 Греков отправился сам 26-го с прочим своим войском по горам ведущим узкими каменистыми проходами к открытому городу Леонтари, где однако же никого не нашел кроме Греков. Здесь же имел он удовольствие встретиться с посланным к нему от Графа Федора Орлова на помощь отрядом Российских войск. Оный состоял из одного Лейтенанта, одного сержанта и 20 рядовых с двумя небольшими полевыми орудиями, при коих находился один сержант,  один капрал и 12 матросов; что для Капитана Баркова показалось быть тогда знатным подкреплением. Греки с своей стороны почитая побиение Турков при Мизистре важною и решительною победою, положившею конец Турецкому владычеству в том крае, стекались со всех сторон под Российское знамя. Легион Капитана Баркова в течении нескольких дней превзошел уже 8000 человек, которые вместе с присоединившимися к нему сказанными российскими солдатами почитали себя не менее как непобедимою apмией В сем состоянии спешил Барков по весьма гористой области и пробираясь многими узкими проходами достиг без всякого сопротивления до Триполицы. Город сей лежишь на пространной плодородной равнине и почитался одним из многолюднейших в Морее. Гарнизон онаго, по вернейшим сведениям доставленным Грекам, состоял из 6000 Турок.
По прибытии к сему городу учинено было Селиму Паше требование о немедленной сдаче онаго. Греки возгордясь своими прежними удачами, а также полагаясь на число свое, никогда не воображали, чтоб сей Паша стал сопротивляться и думали, что он безотговорочно согласится выполнить требование; на которое однако же со стороны Турок не было дано никакого ответа. Жители здешние узнав о жестоком жребии постигшем товарищей их при Мнзитре давших обезоружить себя, решились с отчаяния лучше умереть с оружием в руках и продать жизнь дорогою ценою, нежели быть очевидцами растерзания жен и детей своих, и как город Триполица вовсе не был приготовлен к выдержанию осады, то они, оставя оный вышли встретить неприятеля. Греки при появлении их вообразя, что они идут сдаваться, ожидали их с крайним нетерпением и готовили уже ножи свои, чтоб начать новую сечу, и из рапорта самого Капитана Баркова видно, что и он будучи одинакого с ними мнения думал более как предупредить новое кровопролитие нежели заниматься распоряжениями на отражение неприятеля. Движения их однако же вскоре убедили его в ошибке. Турки обойдя нескольких Русских солдат действовавших во фронте двумя маленькими полевыми орудиями, из коих Барков приказал стрелять по них, устремились внезапно на Греков с такою решимостью, какую может вселить только одно отчаяние. Сии последние, столько же изумленные сколько испуганные таким быстрым непредвиденным нападением, бросили оружие и рассылались не делая ни малейшего сопротивления. Разъяренные Турки убивали их без всякой пощады и кто только в состоянии быль в городе владеть саблею или кинжалом, то бежал на поле взять участие в победе. Капитан Барков, Лейтенант Псаро и горсть Русских солдат оставшихся по среди поля, быв покинуты Греками, окружены были со всех сторон. Турки хотя торжествовали, но еще столь боялись искусного действия и неустрашимости сего малолюдного отряда, что не смели приближиться к оному, и потому издали производили по нем беспрестанную ружейную пальбу, сами укрываясь позади камней, и кустарников. Русские стояли неподвижно и потеряли уже одного Сержанта и 10-человек рядовых; но приметя, что в какую сторону они ни двигались, Турки немедленно оттоль, убегали, решились силою открыть себе дорогу, которая неподалеку вела к узкому проходу в обратной путь; но как для сего надлежало им оставить два небольшие орудия, кои наиболее устрашали Турок; то хотя и не преграждали они пути Русским, однако же производили по ним столь сильной огонь, что большая часть их легла на месте убитыми или ранеными, и из всего отряда удалось только Капитану Баркову (получившему две опасные раны) Лейтенанту Псаро, одному Сержанту и двум Солдатам достигнуть до сказанного узкого прохода, куда Турки не осмелились уже их преследовать, Лейтенант Псаро оправлен был защищать Мизитру; а Капитана Баркова привезли на лошаке в Каламату, а оттуда перевезли на флот, и сим образом кончились все действия восточного Легиона.
Между тем Мизитра оставалась в руках Майнотов, покуда Россияне вовсе не опорожнили Мореи; после чего они, оставя сей город, удалились в свои горы, увлеча с собою все то, что только они могли похитишь.
Начальство над вторым, так названным западным Легионом, поручено было армейскому Maйopy Князю Долгорукову, имевшему при себе одного Сержанта и 12 Русских солдат. Он отправился из порта Витуми 20 Февраля единовременно с Капитаном Барковым и имея приказание идти в Акадию для завоевания оной провинции и очищения её от Турок; К нему тогда же присоединилась многочисленная толпа Майнотов, которая на пути нарочито усилилась приставшими к ней Греками; Как ни во время похода, ни в самой Акадии не встретил он важного сопротивления со стороны Турок, которые по мере его приближения обыкновенно удалялись, опоражнивая одно место за другим, то он овладев уже всею провинцией и изгнав из оной Турок, продолжал свои действия, покуда перемена обстоятельств не заставила его прекратишь оных и упразднить самую провинцию.
В cиe самое время, то есть 14-гo прибыл из Талии в Корунну на корабле трех Иерархов Главнокомандующий сухопутною и морскою экспедициею Граф Алексей Орлов, и на учиненное ему братом его Графом Федором представление дал свое согласие снять осаду и идти со всею силою в Наварин, который положено было привесть в такое оборонительное состояние, чтоб он мог служить, а наипаче по выгоде его залива, пристанищем морскому ополчению, сверх того намерение было испытать там, естьли возможность составить из Майнотов какого либо рода регулярное войско; ибо известно было, что сей народ не имел ни малейшего понятия ни о порядке, ни о подчиненности, и каждый из них действовал так, как ему лучше думалось.
Граф Орлов надеялся также, что посредством беспрестанного сообщения с Российским войском можно будет вперить в них дух храбрости; а более всего истребить в них ту пугливость, которую продолжали они показывать при встрече даже с пленными Турками, которые с своей стороны не смотря на неволю вели себя в рассуждении приближавшихся к ним Греков с обыкновенной своею надменностью и тогда как Греки по прежней привычке не переставали им раболепствовать. Справедливость однако же требует упомянуть здесь, что многие из Греков оказывали во всех возможных случаях примерную храбрость, каковою отличились знаменитейшие из числа их предков сражавшихся за славу посреди величайших опасностей.
Как 5-го Апреля вся артиллерия и тяжелый багаж перевезены были на флот, то Граф Орлов приказал забрать на оный всех стариков, женщин и детей Греческих Корунских обывателей, которые опасаясь сделаться жертвою жестокости Турок не имели сил следовать сухопутно за Армиею в Наварин. На рассвете 16-гo войска выступили в поход; а флот в тоже время снялся с якоря и на другой день все благополучно прибыли в Наварин, — Крепость сия старанием Начальника оной бригадира Ганнибала и находившихся под командою его войск приведена была в достаточное оборонительное состояние. Граф Орлов осмотрел крепость и собравшееся к Наварину Poccийское и Греческое войска, также и окрестности сего места, усмотрел, что крайне трудно или же и вовсе невозможно будет привесть в действо его предположение о сформировании и обучения Греков, покуда город Модон, находившийся в 10-ти милях оттуда, оставаться будет в руках Турок, кои будучи многочисленны могли бы, беспрестанно тревожишь их. В следствие сего пригласил он на военный совет Генералитет, флаг Офицеров и Бригадиров, которые по исследовании вышесказанных обстоятельств решились обложишь город Модон и стараться овладеть оным.
В следствие такового решения отряжены были для сей экспедиции 500 человек Российских войск и 2000 Греков, над коими команда поручена была Генерал-Maйopy Князю Григорию Долгорукову прибывшему из Италии вместе с Графом Орловым. Отправясь с сим корпусом в ночи 18-гo числа, надеялся он напасть нечаянно на город, и овладеть им приступом; но по прибытии туда на рассвете удостоверился он, что Турки бы в подробно извещены о всех его движениях чрез Греческих шпионов, знали о его намерении и приготовились сделать ему сильный отпор. Таким образом принужден он был оставишь приступ, и на другой день осмотрев вблизи крепость нашел, что оную должно будет осадить правильным образом. О сем обстоятельстве уведомил он немедленно Графа Орлова, который дал приказание Коммодору Грейгу следовать с кораблем Трех Иерархов и фрегатом Надеждою к Модону, для снабжения батарей нужною артиллериею и для подкрепления осады. Коммодор Грейг со сказанным кораблем и фрегатами Надеждою и С. Николай, поутру 26-го снялся у Наварина с якоря и того же дня, около полудни пришел весьма близко к городу Модону. Турки стреляли по кораблям, которые отвечали им двумя или . тремя лагами и потом отошед на пушечное расстояние стали в заливе на якорь. По соображению с Князем Долгоруковым, той же ночи свезена была на берег вся нужная артиллерия и амуниция, а именно 18 орудий 24 фунтового калибра; 2, 12 фунтового, и две большие мортиры с 50 зарядами для каждого орудия.
Как Князь Долгоруков с самого дня своего прибытия весьма тщательно занимался постройкою батареи, то две из них, одна о 8 а другая о пяти 24-фунтовых орудиях были почти окончены и отстояли от крепости не далее как на пистолетной выстрел. Турки неизвестно почему не только не противились постройке оны, но во все время сидя на крепостных стенах и куря трубки спокойно смотрели, как Русские в 200 шагах от них трудились над батареями, от которых весьма легко могли бы они отогнать их одними ружейными выстрелами. Трудно угадать причину столь странного их поведения; но то верно, что они смотрели на сии грозные противу них приготовления с величайшею беспечностью и равнодушием.
Между тем Русские продолжали днем и ночью работу с неутомимою ревностью. Вышеупомянутая тяжелая артиллерия и амуниция были влечены матросами двух кораблей и несколькими Греками не менее пяти миль по гористым местам и скалам, ибо по крутизне берега не нашлось ближайшего места к выгрузке оной. 28 вся артиллерия стояла уже на батареях.
Между тем как cиe происходило на берегу, остальной экипаж двух кораблей, равномерно построил батарею для шести больших орудий на острову лежащем с восточной стороны города.
Поутру 29 Граф Алексей Орлов (будучи предварен Князем Долгоруковым, что все окончено) прибыл из Наварина с тем, чтоб присутствовать при открытии батарей. В следствие сего на рассвете вдруг все батареи открыли огонь по крепости. Турки пребывавшие доселе спокойными зрителями чинимых к приступу приуготовлений, как будто незапно пробудясь сим ужасным треском побежали к пушкам и начали с своей, стороны отовсюду производишь по батареям жестокую канонаду. Но как батареи Русские были в самой близи и выстрелы с оных были направляемы гораздо лучше, да и батарея на острову устроенная очищала целый бастион, то до захождения еще солнца все пушки против сих батарей обращенные исключая трех были сбиты и долженствовали умолкнуть. На другое утро когда и остальные три пушки замолчали, то батареи начали бить брешу и cиe производилось столь успешно до 4 Мая, что пролом почитался уже достаточным.
3 Мая дошла до Князя Долгорукова весть, что знатное число Турецких и Албанских войск под предводительством главного Moрейского Паши шло на освобождение города Модона, в следствие сего отправил он знатный корпус Греков с приказанием остановишь неприятеля на дороге в весьма узком проходе между двух гор находившемся. Что случилось в сем месте, никогда нельзя было достоверно узнать: ибо при Греках не было ни Офицеров, ни солдат Российских, но заключать должно, что за первым появлением Турок, Греки брося пост свой рассеялись во все стороны ибо из них никто не явился к Князю, и не дал ему даже знать, что неприятель миновал узкой проход. 4 узнал он что Турки к нему приближаются и в полном марше идут атаковать его. Он немедленно сделал нужные распоряжения, чтоб дать им сражение.