Сейчас на борту: 
igor,
Olegus1974k,
shuricos,
Сергей_1,
Юрген
   [Подробнее...]

Страниц: 1

#1 03.05.2016 12:09:21

rummer59
Мичманъ
michman
Сообщений: 6419




Двудержавный стандарт Королевского флота

Два взгляда на Двудержавный стандарт (Стандарт Дух Держав=СДД): Официальный парламентский и м-ра Мардера

TWO POWER STANDARD
ГЛАЗАМИ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПАРЛАМЕНТСКОЙ ИСТОРИИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ.

Определение "TWO POWER STANNDARD" (Стандарта двух держав), в качестве меры британских требований при оценке морской силы обычно приписывают лорду Дж. Хамильтону. Да, верно, что в своей речи по представлению в Парламенте "Акта о военно-морской обороне 1889г." Хамильтон, тогда Первый Лорд Адмиралтейства, сказал: "... основная идея ... в том, что штаты нашего военно-морского флота должны быть на таком уровне, чтобы быть, по крайней мере, равными военно-морской силе двух любых стран". Однако, еще в декабре 1888г. Секретарь Адмиралтейства Форвуд высказался в Парламенте по поводу того, что Royal Navy должен иметь силу, большую, чем две любые европейские державы". В любом случае слова Хамильтона не подразумевали, что он давал ими определение новому стандарту. Он давал понять, что его предшественники приняли точку зрения, что Royal Navy должен равняться силе " соединенных флотов двух любых стран".
Этой же точки зрения еще в 1782г. придерживался Шелбурн. Столетием позже, однако, при выяснении точного стандарта измерений присутствовала определенная новизна, но собственно стандарта у Адмиралтейства не было. Особый комитет по военно-морским расходам в августе 1888г. докладывал, что " Адмиралтейством даже не была представлена законченная схема, поясняющая исходя из каких финансовых соображений, предложенных Кабинетом военно-морскими экспертами, должна определяться сила Royal Navy. Второй Лорд Адмиралтейства Госкинс докладывал комитету, что "нам следует основать соответствующее превосходство над ВМС двух любых стран". Но возникла трудность в точном определении термина "превосходство". Он полагал, что сравнение по тоннажу и количеству боевых кораблей вводило бы в заблуждение. На заседании того же комитета, Первого Морского Лорда адмирала Худа спросили, что он подразумевает под "превосходством". Из его ответа следовало, что этому термину трудно найти определение. И, что он не имеет в виду "превосходство над всеми ВМС или превосходство над объединенными силами двух стран, но превосходство в сравнении с флотами двух следующих, наиболее мощных в военно-морском отношении государств в мире".
Трудность введения количественного сравнения стала ясной из дебатов по Акту о Военно-морской обороне. Кептeн Коломб отмечал, что "превосходство является той силой, которая заставляет вражеские броненосцы укрываться в своих гаванях и "... что все абстрактные сравнения абсолютно бесполезны". Он утверждал, что "... корабли, находясь в море, каждый час, каждую минуту потребляют уголь, а те, что в гаванях его не потребляют. Это обстоятельство и не только оно может вынудить блокирующие суда покинуть свои позиции и, поэтому, никто не может основывать вычисление превосходства на абстрактном "количестве". Было также указано на то, что огромное разнообразие типов судов, их бронирования и вооружения делают сравнительную оценку силы ВМС гораздо более трудной, чем в первые годы 19 в.
В декабре 1888г. Лорд Бересфорд в дебатах по военно-морским расходам также протестовал (почти словами адмирала Госкинса), что " Нет ничего более вводящего в заблуждение, более ненормального, чем сравнивать силы флотов Англии и Франции или любой другой державы по числу боевых единиц или тоннажу. То, что следует сравнивать, является работой, которую придется выполнять флотам различных стран. Другими словами - классической задачей Royal Navy является защита морской торговли и блокада французских ВМБ''. А Лорд Чарльз был согласен с тем, что "Royal Navy следует быть более чем равным объединенным силам флотов двух любых европейских государств, которые могут стать нашими противниками и одним из них, при необходимости, должна стать Франция". Это, по его мнению, будет достаточным для защиты наших берегов и нашей торговли и обеспечит снабжение метрополии продуктами.
В целом, однако, большинство ораторов, выступавших по военно-морским вопросам, приняли грубый численный стандарт, т.к. для широкой общественности любой более точный метод сравнения оказался бы непрактичным. На этой основе было принято, что Royal Navy по силе должен соответствовать, по крайней мере, силе флотов "двух объединенных государств". 
Было, также сказано, что Англия основывает право иметь флот сильнее соединенных флотов двух любых континентальных держав. Акт 1889г. явился наиболее продолжительной программой кораблестроения Англии вплоть до принятия известных германских законов о флоте. Выполнение ее было расчитано на 5 лет. Израсходовать планировалось 21,5 млн ф ст.
10 млн из них выделялись в виде займа  Фондом консолидации. Целью Акта являлось приведение силы Royal Navy к требуемой величине в соответствии с ростом флотов Франции и России. Определение нового стандарта, данное Хамильтоном, как меры этих требований было принято пришедшими в 1893г. к власти Либералами. Оппозиция опасалась, что либералы не будут делать соответствующих ассигнований на флот и что после 1894г., когда последние корабли Акта 1889г. будут заложены, ситуация может стать угрожающей. 19 декабря 1893г. в Палату представителей был внесен вотум недоверия. В дебатах вновь был поднят вопрос о стандарте силы. Хамильтон при открытии дебатов высказался за "Two Рower Standard". Сэр Чарльз полагал, что в принятии его имеется определенный риск. "... Все военно-морские эксперты, с которыми проводились консультации по этому вопросу, считали, что для обеспечения нашей безопасности должно иметь превосходство в ЭБ над соединенными флотами Франции и России в отношении 5:3". Адмирал Филд отмечал, что в отличии от иностранных флотов, сконцентрированных в метрополиях, флот Англии разбросан по всему миру. Г-н Чемберлен в качестве лучшей формулы предложил политику постройки 5 ЭБ на "каждые 3 ЭБ, построенные любой комбинацией держав, выступающей против Англии, ... и 2 КР на каждый КР, построенный той же комбинацией". От имени Правительства Секретарь Адмиралтейства согласился, что количественное равенство недостаточно и что в КР Англия должна иметь "ранг более сильный, чем любая комбинация держав. В данных обстоятельствах нам придется столкнуться с существенными трудностями, если нам придется менять некоторые из наших целей для того, чтобы действовать по ситуации, которая может внезапно возникнуть. Достаточно предположить, что мы находимся в войне с США, а Франция и Россия внезапно подняли бы вопрос о Египте. Если мы не смогли бы быть готовыми встретить угрозу исходящую не только от двух держав, но и более крупной коалиции, то мы могли бы оказаться в величайшей опасности". С возвращением к власти Консерваторов стандарт продолжал оставаться общей мерой Британской военно-морской мощи, хотя сила по КР основывалась на общих нуждах. В марте 1896г. г-н Гошен отметил, что программа Адмиралтейства по КР "основывается не на сравнении с КР, имеющимися в других флотах (так как их условия совершенно отличны от наших), а на том, что нам надо защищать, какие службы необходимо основывать, на каких направлениях необходимо защищать наши торговые пути, по которым идет снабжение продуктами метрополии и какими ресурсами мы располагаем".
В 1898г. после объявления русскими своей новой программы (для нужд Дальнего Востока) британское правительство приняло решение о выделении дополнительных ассигнований. Гошен объяснял это тем, что британский стандарт по военно-морской силе основан на "политике Two Power Standard"- принципе, по которому мы должны превосходить по мощи и быть равными по количеству флотам двух любых стран... Система ... эта была принята прежним Правительством. Ее критиковали за недальновидность ... Те, кто критиковал ее за несоответствие, по моему суждению, забывали огромные преимущества, которыми располагает одна держава, обладающая одним флотом, с единым сигналопроизводством, организацией, соответственно подготовленным и постоянно находящимся в совместной работе... Я за принцип, которому мы следовали и намереваемся следовать - мы должны иметь число судов, равное числу судов двух любых стран".
В 1899г. Правительство еще раз прояснило, что оно следовало "принципу, который постоянно проводился в жизнь руководством Адмиралтейства в течении многих лет ... Мы верим, что страна доверяет Адмиралтейству создавать наш флот равным флотам двух ведущих морских держав в Европе". Коломб протестовал против подобного стандарта, говоря, что он более политический, чем научный и что нельзя оценивать силу количеством единиц. Общие условия и требования к Royal Navy гораздо шире, чем в случае непосредственно боевых действий. Дело в географическом расположении вражеских портов. Это главный фактор всей проблемы. Более удаленные от нас порты являются для нас и наиболее трудными для решения задачами. И тем большим должно быть численное превосходство, которое мы требуем для получения равенства сил".
В 1900г. в речи по морскому бюджету Британии был впервые упомянут Германский закон о флоте. Гошен разъяснил, что в германской программе заложен ужасный рисунок и отметил, что под постоянным вниманием должно находиться не только военно-морское строительство во Франции, России и Германии, но и в США и Японии". В последующие три года главные атаки на кораблестроительные программы Правительства следовали со стороны тех, кто критиковал увеличение военно-морских расходов. Либералы настаивали на том, что правительство шло "позади" Two Power Standard и что рост флотов Франции и России сделали этот стандарт неудовлетворительным. В 1904г. г-ну Претману, Секретарю Адмиралтейства, пришлось отстаивать проект бюджета в 37 млн ф ст., который на 11 млн превосходил бюджет 1900г. и на 22 млн- бюджет 1890г.
"Страна в своей военно-морской политике решила принять то, что известно под именем Two Power Standard и это, по мнению Адмиралтейства, означает, что страна, в случае морской войны с любыми двумя вероятными державами, победит их. Этот принцип должен применяться не к отдельным соединениям или отдельным кораблям..."
В 1903г. Первый Лорд (в речи в Глазго) сказал: "Стандарт распространяется только на ЭБ, так как в случае с КР не может быть никакого вопроса о равенстве". При рассмотрении вопроса о КР Адмиралтейство не руководствовалось стандартом. В обязанности КР не входило сражаться в боевой линии. Им надлежало охранять торговлю и торговый флот и, поэтому, стандарт силы, в соответствии с которым нужно было осуществлять их строительство, отнюдь не должен был быть сравнительным. Следовало обдумать вопрос пропорции в преломлении к тем интересам, которые следовало бы КР защищать на море. Г-н Бальфур высказывался в духе, что важнейшие военно-морские державы количественно увеличивают свои ВМС и что Британия должна принять этот фактор во внимание. Он тактично и иносказательно указывал на "рискованную теорию", которая занимала важное место в германской военно-морской пропаганде. "Мне даже с трудом приходится предположить столь трагическую возможность, как войну с двумя морскими державами. Такая война, надо полагать, вряд ли закончится без громадных потерь в Royal Navy и торговом флоте, как с нашей стороны, так и со стороны наших противников в войне. Другие же страны, возможно, останутся в стороне и займут такое положение, которое они сейчас не могут позволить себе занять".
Поражение русского флота в войне 1904-05г.г., а также подписание англо-французского соглашения сделал вопрос о стандарте (в прежнем его понимании) бесполезным. Он принимался для флотов Франции и России, когда столкновение с этими странами считалось возможным. Теперь русского флота не стало, а Франция не могла выступить против Британии. С другой стороны германский флот становился все более мощным, а политика Германии- все более потенциально опасной для Англии (как и политика России в предшествующий период).
Поэтому Two Power Standard был отменен в отношении Франции и России. В качестве главного фактора, определяющего меру британских требований, стали полагать германский флот. И в 1904г. в соответствии с калькуляцией Адмиралтейства стали считать его одним из двух сильнейших флотов после Royal Navy. Тем не менее, вплоть до конца 1904г. в Великобритании продолжали считаться с вероятностью военного столкновения с коалицией Франции, России и Германии. Более того, хотя ситуация и была не столь неприятной, как в течение 5-6 лет предшествующих 1904 г., когда рост ВМС Германии, Италии, США и Японии казалось бы требовал от Великобритании принятия "Стандарта трех держав", она была достаточно неопределенной. Следовало ли исключать из возможных комбинаций флоты США и Японии? Можно ли считать Италию как стороне Антанты? Возможна ли вероятность объединения ВМС Германии и Австро-Венгрии? Каковым должно быть превосходство в КР и судах самого современного типа? Что необходимо иметь для защиты интересов на Средиземном море и на Дальнем Востоке? Насколько уверенно можно рассчитывать на успешность дипломатических усилий? В результате Адмиралтейством было принято решение заменить в своих расчетах русский флот на германский (официально это решение не освещалось) и считать руководящим принципом „Стандарт двух держав плюс 10%”. Т.е. после окончания боевых действий должно было остаться что-то, что внушало бы уважение.
В 1905г. мало говорилось по вопросу стандартов. Все внимание общественного мнения было приковано к смелой политике Адмиралтейства по сдаче на слом утративших боевую ценность кораблей и на создании более значительных сил, готовых к немедленным действиям в случае необходимости. Более того, в этом году позиции Royal Navy с точки зрения его количественного состава были в высшей степени сильными. Меньше подобное положение устраивало тех деятелей, которые смотрели на 3-4 года вперед. Но общественное мнение, отражаемое в Парламенте и в прессе, было приучено принимать только то, что лежит на поверхности.
В июне 1906г. Правительство объявило, что оно уменьшает кораблестроительную программу текущего года на 1 крупную единицу, то есть с 4 до 3 и планирует включить в программу следующего года 2 единицы. 3-я же единица будет заложена лишь в случае, если усилия по сокращению вооружений на Международной Конференции в Гааге окажутся бесплодными. Это заявление вновь подняло вопрос о стандарте в дебатах по военно-морскому бюджету. Г-да Бальфур и Ли отмечали, что появление дредноутов сделало насущным обеспечение необходимого "запаса" по этому классу кораблей. По их мнению, стандарт должен обсуждаться применительно только к ним. И вновь было упомянуто о том, что „Стандарт двух держав" подразумевал 10% превосходство над иностранными флотами. Премьер-министр тогда же сказал, что „Стандарт двух держав" был одобрен с учетом политической обстановки. "Когда вы говорите о „Стандарте двух держав" нельзя не задаться вопросом, а ВМС каких двух держав при этом подразумеваются. В своих расчетах мы руководствовались флотами Франции и Германии. А могут ли две эти страны выступить против нас единым фронтом? Я не за „Стандарт двух держав" как за грубое руководство, ибо такой стандарт является нелепым". Это заявление резко критиковалось в Палате Лордов в течении нескольких дней. Так Лорд Кавдор выступал за то, чтобы Правительство отказалось от  „Стандарта двух держав". "В данном случае нельзя останавливаться на полпути. Или флот будет достаточно сильным, чтобы дать нам абсолютную безопасность от двух любых держав, мне все равно каких, из числа могущих объединиться против нас, или нет. Если вы опускаетесь ниже „Стандарта двух держав", то какой стандарт вы намерены принять." Дискуссия продолжалась и при обсуждении военно-морского бюджета на 1907г. Г-н Робертсон, Секретарь Адмиралтейства, объявил, что „Стандарт двух держав" принят, но добавил, что данный стандарт не был "абстрактным", а конкретным понятием и, даже в лучшем случае, это может означать всего лишь жест. При определенных обстоятельствах „Стандарт двух держав" может оказаться слишком много, а при некоторых фантастических и „Стандарта трех держав" в будет недостаточно". Г-н Ли выступил с просьбой о разъяснении определения стандарта, данного Правительством. Премьер вновь дал неопределенный ответ. Примерно так же высказывался Бальфур. "То, что наша страна должна иметь и иметь всегда, несмотря на то, что в политике могут возникать союзы, а отношения - меняться, должно давать хорошую надежду на успех против ВМС двух любых наций, которые могут выступить против нас. „Стандарт двух держав" является удобной фразой и может представлять хорошую рабочую гипотезу, если у Вас выбрана мера измерения против одной из сильнейших морских держав. Тогда можно без опасений опуститься ниже требований „Стандарта двух держав". 18 марта Адмиралтейство спросили, желает ли оно отказаться от „Стандарта двух держав". Ответ был отрицательным. Но также прозвучало, что новая кораблестроительная программа Великобритании не будет эквивалентной объединенной программе Франции и США. Без всяких изменений вопрос о стандарте обсуждался 17 апреля того же года. 31 июля 1907г. Робертсон, при обсуждении кредитования новой программы, отметил, что вопрос „Стандарта двух держав„ не должен распространяться на ЭМ, так как их число в Royal Navy зависит от характера обязанностей, которые ими выполняются, а не от числа единиц этого же класса в других флота.
За день до начала слушаний по военно-морским расходам на 1908/09г.г. г-н Макдональд предпринял шаги, направленные на сокращение вооружений. Поддержавшие его депутаты Парламента полагали, что в изменившихся политических условиях „Стандарта двух держав" уже не мог служить подходящей мерой для определения военно-морской силы. Тем не менее Правительству и на сей раз удалось не оставить и тени сомнения в том, что оно откажется принять „Стандарт двух держав". "... Стандарт, который нам придется принять позволит безоговорочно господствовать на море против любой возможной комбинации держав." В речи Премьера Асквита, посвященной расходам на флот, главным был не вопрос измерения военно-морской силы, а вопрос сможет ли новая программа удовлетворить нуждам „Стандарта двух держав", который "был принят Правительством." Дискуссии же разгорелись вокруг сравнительной силы Royal Navy и флота Германии. В этой связи рассматривался вариант приведения „Стандарта двух держав" к стандарту вида "два к одному" по отношению к главному противнику на море. 12 ноября 1908г. г-н Ли спросил Премьер-министра о возможности принятия 10% надбавки к „Стандарту двух держав", принятому Правительством по отношению к "capital ships" двух следующих по военно-морской силе стран и, если нет, то каково определение „Стандарта двух держав", принятого Правительством. На первую часть вопроса был получен утвердительный ответ. Газета "Times" прокомментировала этот ответ, как очень удовлетворительный. "Если Великобритания не определит своей политики, то это даст шанс какой-либо державе надеяться, что она сможет превзойти нас в гонке." (Этими двумя странами были Франция и Германия. Для первой это было явно обидным). Премьер вновь подтвердил, что Правительство придерживается ,,2-го стандарта9 с 10% надбавкой в своем выступлении в Палате Представителей 23 ноября 1908 г. Это определение, в общем, явилось развитием заявления Кэмпбелла- Баннермана от 27 июля 1906г. Несколькими днями позже от Премьера добились признания, что 10% надбавка к„2-му стандарту" касалась флотов двух следующих держав, причем в любой вероятной комбинации и, что ”Стандарт двух держав” является, в итоге, рабочей формулой для достижения главной цели страны - владения морем.
При обсуждении военно-морского бюджета на 1909/10г.г. главной темой было ускорение постройки германского флота и, как следствие, английские контрмеры. Консерваторы атаковали Правительство по вопросу стандарта по дредноутам. Премьер-министр пояснил, что стандарт для дредноутов должен рассматриваться отдельно от вопроса ”Стандарта двух держав”. Осуществлять же подсчет наших "Dreadnought`ов" и "Invincible'ов" без учета общей эффективности Royal Navy против агрессивных действий двух других держав не следует. Но оппозиции удалось добиться от Правительства объяснения по проводимой им военно-морской политике. Непосредственно перед этим Первый Лорд Адмиралтейства Маккена в ответе на вопрос о стандарте силы, принятым Адмиралтейством, сослался на то, что по данному стандарту уже были даны разъяснения в речи Премьера от 16 марта и возвращаться к нему он отказался. В прениях отмечалось, что и на сей раз ускорение строительства германского флота странным образом рассматривается отдельно от ”Стандарта двух держав”. Вопрос о ”Стандарте двух держав” вновь обсуждался 27 и 29 апреля и 3 мая 1909г. Главным было четкое его определение с учетом частичного включения ВМС США в силу потенциально сильнейших флотов. В дебатах отмечалась тревога по поводу модифицирования определенного ”Стандарта двух держав” Премьер-министром 12 и 23 марта 1908 г. путем применения 10% надбавки. "Флот просто должен быть настолько сильным, чтобы обезопасить метрополию от вторжения, а торговлю от нападения". Премьер в своем выступлении сослался на три главных рассуждения при принятии вышеупомянутого ”Стандарта двух держав”:
1) Два вражеских флота не столь гибки и однородны при едином командовании, как один флот;
2) ”Стандарт двух держав” принят только для ЛК:
3) При определении вероятных противников важным был фактор расстояния. Таким образом, ВМС США с полным основанием можно было исключить. (Г-н Халдан по этой же причине исключил флот США еще в 1904 г. Да и в диапазоне практической политики война с этой страной невозможна).
В целом эта речь Премьера была расценена, как окончательный отказ от ”Стандарта двух держав”. Дебаты, прошедшие в июле 1909 г., еще раз показали, что принятый Правительством ”Стандарт двух держав”, не может более удовлетворять требованиям, предъявляемым к нему, как мере превосходства над двумя ближайшими сильнейшими военно-морскими державами, а только для флотов Германии и Австро-Венгрии. Диапазон очередных предложений по изменению стандарта включал как предложения по распространению ”Стандарта двух держав” на все классы боевых кораблей, так и предложение строить два "capital ships" на каждый, закладываемый ближайшей сильнейшей державой. В последнем предложении, как ни странно, никто из оппозиции не отметил новизны, хотя в то время положение Royal Navy по всем классам кораблей, кроме ЛК, было значительно более устойчивым. За крупной программой 1909/10г. из 8 дредноутов последовали пять единиц программы следующего года. В своих пояснениях к ней, Первый Лорд Адмиралтейства Маккена заявил, что британский флот строится в строгом соответствии с определением ”Стандарта двух держав”, данного Премьер-министром. Однако Правительство вновь (обычное дело) подверглось нападкам. Так, в частности, прозвучали заявления о том, что географическое положение других сильнейших флотов влияет на ”Стандарт двух держав”. И для Британии, имеющей интересы во всех уголках мира, один сильный флот на одном краю света будет гораздо опаснее, чем соединенная сила двух флотов в водах метрополии. То есть стране необходимо будет иметь два флота для глобальной защиты своих интересов вместо одного. Причем заграничный флот Британии во всех отношениях должен быть независимым. То есть надо четко
определиться с вероятными  противниками,  ибо глупо вооружаться против всего мира, против своих друзей.
При обсуждении программы следующего года оппозиция ”Стандарту двух держав” высказaлась в духе того, что он, в своем прежнем значении (то есть в том виде, в котором он существовал для Франции и России), утратил актуальность и была против его определения, как меры силы противостоящей объединенной силе ”Стандарта двух держав” без учета их взаимных отношений и отношений их с Британией. Представитель Правительства г-н Грей в своих выступлениях повторил точку зрения Премьер-министра, что в ”Стандарта двух держав”. Нельзя включать флот США на тех же основаниях, что и флоты европейских государств и принял определение, данное Маккеной, что наш флот должен быть соответствующим для удержания за собой моря против любой резонно вероятной комбинации держав. Несколько дней спустя депутат Ли сделал заявление, что ”Стандарт двух держав” "исчез" и вновь настаивал на закладке двух крупных судов на каждое, закладываемое ближайшей сильнейшей державой. В этом его поддержали консерваторы. Он же вынудил Первого Лорда лавировать между противоречивыми заявлениями Премьер-министра, сделанными им в разное время в отношении определения ”Стандарта двух держав” Маккена отмечал, что его количественная основа с полным основанием может быть принята для сравнения с ВМС, находящимися в европейских водах и не может применяться для флотов, которые находятся на таком расстоянии друг от друга, которое не позволит им совместно выступить против нас. Дискуссии по данной проблеме, имевшие место летом того же года, также не прояснили ситуации.
Вопрос стандарта был оговорен У. Черчиллем 28 марта 1912г. с присущей ему ясностью и точностью. Став Первый Лордом Адмиралтейства он представляя свой первый проект военно-морского бюджета, сказал что Правительство не готово к немедленному представлению стандарта "два киля на один" по отношению к Германии в своей новой программе, но отметил, что может прийти время, когда это может понадобиться. Он также заметил, что стандарт военно-морской силы должен варьироваться в зависимости от обстоятельств и, Адмиралтейство, имея в виду тот факт, что преддредноуты пока еще сохраняют свою боевую ценность, предполагает принять в отношении дредноутов 60%-е превосходство (этот стандарт разработал Джеллико еще в апреле 1909 г„ будучи Третьим Морским Лордом. Он исходил из решений, принятых 14 мая 1908 г. на Конференции по обороне Канады, когда флот США был исключен из числа вероятных противников. Одной из причин такого исключения явилось признание того факта, что 2-мя сильнейшими ВМС того времени являлись те, что принадлежали США и Германии и поддерживать„2-й стандартно отношению к ним явно будет не под силу Британии. Двойное же превосходство только над флотом Германии не требуется по причине малой протяженности
ее морской границы). В отношении кораблей других классов, по мнению Черчилля, этот стандарт должен быть еще выше и может быть, в своей основной части, еще более увеличен в случае дальнейшего увеличения Германией своих программ. Далее, Первый Лорд окончательно освободился от “Стандарта двух держав”, пояснив, что со временем наиболее реальная комбинация противников в лице Франции и России отпала, и сейчас происходит значительный рост ВМС одной континентальной державы. Иметь же флот, который может обезопасить Британию от в высшей степени вероятной коалиции не менее важно, чем тот, который мог бы понадобиться против двух следующих сильнейших держав. Эта речь привела к решению вопроса о “Стандарте двух держав”. В последующие два года разговоры о силе флота продолжались, но по большей части они касались численности кораблей на Средиземном море. Кроме этого консерваторы сомневались, что Черчиллю удастся поддержать даже это, объявленное им же превосходство, что вызывало дебаты не менее жаркие, чем в предыдущие годы.
Последняя важная дискуссия по этому вопросу имела место 17 марта 1914 г. Тогда Черчилль в своем выступлении суммировал предысторию “Стандарта двух держав” со времен Дж. Хамильтона до настоящего времени. "В прошлом мы следовали “Стандарту двух держав” плюс 10% надбавка над двумя следующими сильнейшими державами. Двумя следующими такими государствами могут быть, если взять мир в целом, США и Германии. Если следовать здравому смыслу и исключить флот США, то двумя сильнейшими станут Германия и Франция. В этом случае принимать стандарт будет не очень полезно и резонно... Адмиралтейством в 1908 или в 1909 г. был одобрен стандарт в 60% превосходства и это было публично объявлено мной два года назад. Этот стандарт относится только к "capital ships" нового типа. Для КР мы следуем 100% стандарту вот уже много лет. Для других классов имеются другие стандарты".
В августе 1914 г. Британия вступила в войну, и к вопросу о стандарте вернулись лишь после ее окончания.

#2 03.05.2016 12:10:03

rummer59
Мичманъ
michman
Сообщений: 6419




Re: Двудержавный стандарт Королевского флота

ДВУДЕРЖАВНЫЙ СТАНДАРТ или СТАНДАРТ ДВУХ ДЕРЖАВ

"Еще одно утверждение должно понимать как само собой разумеющееся, ибо признано, что одной из кардинальных составляющих политики нашей страны является необходимость поддержания такого минимального стандарта безопасности, при котором наш флот должен быть равным комбинации двух сильнейших флотов Европы."

(из выступления Лорда  Джорджа Хэмильтона в Плате Представителей 19 декабря 1893 г.)

"В стране нет межпартийного научного авторитета, который бы доказал, что наш флот должен просто превосходить флоты Франции и России. Все военно-морские эксперты, с которыми проводились консультации по этому вопросу, заявляют, что для сохранения безопасности мы должны иметь превосходство по броненосцам 5:3, и что такое превосходство требуется для обеспечения блокады и даже для проведения политики альтернативной блокаде – для "охвата" всего вражеского флота".
(Сэр Чарльз Дилк в Палате Представителей, 19 декабря 1893 г.).

*****

Со времен Трафальгара и до конца 19 столетия Англия довольствовалась в мирное время флотом, примерно на 1/3 большим, чем французский, единственным чью силу принимали во внимание. [1]
Объявление Стандарта Двух Держав (далее по тексту–СДД) в качестве мерила силы британского военно-морского флота совпало по времени с принятием Акта о военно-морской обороне (далее по тексту–АВМО) 1889 г.  И хотя слова Первого Лорда в соответствующем выступлении подразумевали, что СДД не является неким  нововведением, было очевидно, что такой конкретный стандарт вводиться впервые [2]. Представляя АВМО, Лорд Хамильтон в своей речи заявил, что "в своих выступлениях все Первые Лорды и Премьер-Министры подчеркивали идею того, что штаты флота должны быть таковыми, чтобы обеспечивать равенство с объединенной военно-морской силой двух любых стран" [3]. Это его заявление было подхвачено Либеральной партией в лице Лорда Спенсера и Кэмпбелл-Баннермана.
В итоге, официально СДД был принят в 1893 г. Правительством Гладстона. Тогда Секретарь Адмиралтейства объявил, что Правительство принимает в качестве минимального такой стандарт военно-морской силы, при котором "обеспечивается равенство с флотами двух следующих по силе государств, т. е. Франции и России" [4]. На протяжении последующих 12 лет этот стандарт, время от времени, подтверждался ответственными заявлениями со стороны обеих Партий [5].
Что же подразумевалось под понятием "равенство" с двумя другими государствами? Прежде всего, стандарт применялся в отношении броненосцев. Но на практике он распространялся и на крейсеры 1-го класса. А в Адмиралтействе существовало мнение, что особенности защиты британской морской торговли, самой обширной в мире, требует принятия по крейсерам даже еще большего превосходства [6].
И Адмиралтейство, и навалисты рассматривали "равенство боевой силы" не просто как "количественное равенство" с объединенными флотами Франции и России, а как "равенство обеспечивающее разгром последних" что, разумеется, требовало численного превосходства. Они руководствовались словами Нельсона, что "только количество может быть уничтожено". Поэтому, они с тяжелым сердцем принимали официальный стандарт численного равенства и то в качестве некоего абсолютно несокращаемого минимума, ниже которого флот, ни при каких обстоятельствах, не должен был опускаться.
Но администрации как Консервативной, так и Либеральной Партий никогда не считали необходимым превышать при строительстве флота численный паритет с флотами двух любых других  держав. Такие государственные деятели как сэр Уильям Харкорт, Лорд Спенсер, Хикс Бич, Джозеф Чемберлен, Гошен и Лорд Солсбери были взращены в эпоху, когда Англия все еще была доминирующей державой в Европе. Они были истинными "викторианцами" и свято верили в то, что один англичанин стоит двух или трех иностранцев. В стиле Джилберта и Салливана это звучало так: "Двух костлявых французов и португальца заодно один веселый англичанин слизнет как одного". У всех складывалось впечатление, что стареющие государственные деятели были уверены в том, что чтобы не случилось, флот всегда сможет противостоять и двум и трем противникам. Они отказывались "паниковать". В конце концов, Нельсон всегда сражался против численно превосходящего противника. А разве они не "дети" Нельсона? И Харкорт был глубоко разочарован узнав, что если в "старое доброе время существовало твердое убеждение, что один англичанин стоил трех французов, то сейчас, и это стало очевидно, один француз и половина русского стоят трех англичан" [7].
В целом, в случае войны по-прежнему собирались придерживаться блокады по "Нельсону". Но со временем, способы осуществления блокады изменились. В былые дни господства паруса от блокирующего флота требовалось всего лишь находиться у вражеских портов и пресекать любые попытки противника выйти или войти в порт. Такой блокирующий флот мог месяцами находиться в море, поскольку серьезно зависел только от наличия на кораблях свежей воды и овощей. В то время не существовало еще ни мин, ни торпед, как не существовала и проблема топлива. И, зная направление ветра, всегда можно было правильно предугадать вероятность прорыва. Кроме того, блокирующие силы часто становились на якорь у самых портов, а порой рисковали заходить и на их рейды. Поэтому, хвастливое заявление о том, что граница Англии проходит по линии глубин в 5 фатомов у вражеских берегов, в общем-то, было справедливым.
А вот основное положение "Молодой школы" заключалось как раз в том, что в современных условиях блокада невозможна. Проверить его на практике в Англии решили путем проведения в 1888 г. морских маневров.
По условиям этих маневров, флот А (англичане) должен был суметь заблокировать флот В (французы) в двух портах – Берехафене и Лох Суилли (обозначали соответственно французские Шербур и Брест). Превосходство флота А над флотом В, в целом, соответствовало реальному превосходству английского флота над французским, достигнутому в то время в "отечественных водах". Две эскадры флота А, по одной, были размещены у вышеозначенных портов, как в прежние времена. Но, как показали последующие события, флот А потерпел неудачу в своем главном намерении. Командующий флотом В, полагая что преимущества от успешного прорыва преобладают над риском его осуществления, решил прорвать блокаду. Трем крейсерам удалось незаметно уйти из Берехафена. Следующей ночью, из Лох Суилли ускользнул на Rodney с двумя крейсерами второй флагман флота В. Еще один крейсер незаметно прорвался за пару ночей до того. Остальные корабли этого флота по-прежнему оставались в портах. Три эти крейсера образовали отдельный отряд и приступили к рейдерским операциям в районах "вражеских" портов. Они, также налагали контрибуции на незащищенные города западного побережья Шотландии и в других местах. Второй флагман на Rоdney пошел в точку заранее назначенного рандеву, где соединился с 3 крейсерами из Берехафена. Затем это соединение прошло вдоль восточного побережья Шотландии и Англии.
Комфлота А у Берехафена оказался в трудном положении, поскольку инициатива перешла в руки противника. Не зная сколько кораблей противника прорвалось в открытое море, опасаясь за безопасность своих сил у Лох Суилли и считая своей главной задачей защиту Канала и подступов к столице, он установил связь с силами у Лох Суилли и ушел в устье Темзы. В это время командующий флотом В вышел в море и, установив надежную связь со своими силами в Лох Суилли, атаковал и принудил к сдаче Ливерпуль и нанес повреждения Холихеду.
Причин неудачи блокирующих сил оказалось немало. Необходимость пополнения запасов топлива уменьшало число эффективно действующих кораблей. Как оказалось, даже при умеренном состоянии моря, корабли были не в состоянии принимать уголь, и им приходилось для этого идти в порт (кстати, проблему дозаправки в море, за исключением штилевых условий, удалось решить лишь годы спустя).
Постоянная напряженность от ожидания торпедных атак выматывала экипажи. Миноносцы блокирующего флота, находящиеся при главных силах. швыряло в море так. что для их экипажей не было никакой возможности ни обсушиться. ни даже просто отдохнуть. А в это время экипажи миноносцев флота В располагались в защищенных гаванях в полном комфорте, ожидая лишь случая атаковать противника.
Поэтому, приняв во внимание все причины, повлекшие за собой срыв блокады, три адмирала (флагманы флотов А и В) пришли к следующему заключению:
"Существующие в настоящее время типы миноносцев окажутся гораздо более полезными для заблокированных сил, чем для блокирующего флота. Миноносцы, если они не в состоянии держаться в море независимо от погодных условий, неизбежно явят собой причину постоянного беспокойства командующего флотом, осуществляющего блокаду, из-за их бесконечных повреждений. Миноносцы сейчас наилучшим образом подходят для целей обороны".
К тому же обе эскадры флота В имели телеграфную связь друг с другом. Комфлот А мог поддерживать связь только при помощи посыльных судов.
Маневры показали, что существует тенденция, которая все более и более затрудняет ведение Англией традиционной блокады, как способа ведения морской войны. И, что уходят времена подобные тем, когда Наполеон говорил, что он не может выслать в море ни единой скорлупки, на которую немедленно не набросились бы английские военные корабли [8]. В своем Отчете три адмирала также указывали:
"А. При изменившихся условиях, когда в практику ведения морской войны привнесены пар и самодвижущаяся торпеда, организацию эффективной блокады сильно укрепленных портов следует признать непрактичной, за исключением случая, когда превосходство в броненосцах составляет 5:3. Это соотношение необходимо в силу неизбежности получения рядом кораблей повреждений, которые могут вывести их на некоторое время из строя блокирующей эскадры и, принимая в расчет. что броненосцы противника не будут подвергаться подобной опасности. Оно также необходимо из-за периодического ухода части сил для пополнения различных запасов и т. д.
Для блокады протяженных территорий соотношение может оказаться даже еще большим.
В. Если вблизи заблокированного порта имеется удобная якорная стоянка, блокирующие броненосцы должны ею воспользоваться. После ее занятия, к самому порту необходимо выслать надлежащее число быстроходных дозорных судов, которые должны быть связаны с главными силами либо посредством телеграфного кабеля (с одного из судов), либо (в прямой видимости) – посредством флажного семафора. В этом случае соотношение не может быть менее 4:3.  ... Мы считаем, что отдаленные базы не являются подходящим решением данной проблемы" [9].
Таким образом, три адмирала дали ясно понять, что морская блокада, несмотря на все связанные с ней опасности и трудности, по-прежнему могла оставаться желательной стратегией Великобритании лишь при условии весьма значительного превосходства в силах. Таковым же было и заключение экспертов, которые в своих обоснованиях ссылались на этот Отчет как на Библию. В целом они верили, что блокада паровыми судами могла бы оказаться еще более тесной и жесткой, чем блокада парусниками в прежние времена. Верили они и в то, что лучшего средства для защиты британской торговли, чем предотвращение выхода вражеских кораблей в открытое море, нет. Только блокада могла бы предотвратить на море действия, подобные тем, что осуществила Alabama. Согласно словам адмирала Коломба: "Блокада оставалась не просто истиной, но истиной в последней  инстанции, на которую только и можно было опираться при защите Империи". Поэтому то, для навалистов после 1888 г. идеальным стандартом всегда оставалось соотношение 5:3 по броненосцам в сравнении с Францией и Россией.
Но кое-кто во флоте, как например, адмирал сэр Джордж Эллиот, пришел на основе опыта этих маневров к совершенно иным выводам. Он, как и те, кто разделял его позицию, настаивали на отмене блокады как системы, не позволяющей врагу выйти в море. Но, поскольку войну можно было закончить лишь крупным сражением, они считали, что флоту противника нужно дать возможность выйти в море, чтобы иметь возможность его разгромить. Как говорил Нельсон: "Не блокада, но сражение является моей целью. Лишь в море мы можем надеяться, что сумеем оправдать ожидания и надежды нашей страны". Рассуждения оппонентов блокады базировались на теории из которой следовало, что сейчас отслеживать передвижения противника гораздо легче, чем во времена Нельсона. Они же утверждали, что с появлением торпеды ближняя блокада ушла в прошлое. "Таймз" возмущаясь против традиционной политики, писала 18.11.1885 г.: "Во времена, когда "пар, сталь и торпеда" сделали тесную блокаду гораздо более трудным делом чем прежде, они все или часть этих средств также сделали ее и менее необходимой. За исключением случая, когда обеспечено надлежащее превосходство в силах, она (блокада) едва ли сможет предотвратить прорыв заблокированных кораблей противника. Но вряд ли найдется достойная причина, по которой профессионалы знающие свое дело не смогут принудить их к решительному бою в море. В этом то и заключается вся соль... Владение морем сейчас, как и всегда – это конфронтация, а не уклонение от нее".
Эти примеры хорошо иллюстрирует ту неразбериху во взглядах, которая имела место в то время в Англии. Но единственно верной целью войны на море должно оставаться достижение владения им, то есть обеспечение контроля за морскими коммуникациями. Таким образом, неважно заперт ли флот противника в своих портах или разгромлен в открытом море, результат будет одним и тем же – превосходящий по силе флот будет владеть морем.
Тем не менее, стратегия, предусматривающая блокаду, рассматривалась многими экспертами как предпочтительная  по двум причинам:
Во-первых, большая часть всех потенциальных коммерческих «мародеров» оказывалась запертой в своих портах.
Во-вторых, выход заблокированного противника в море всегда давал бы Англии хорошее оправдание своих действий. "Наша реальная безопасность основывается на такой демонстрации силы, которая однозначно не позволила бы им даже допустить мысль о выходе в море. Только тогда мы будем считать себя в полной безопасности" [10]. Более того, адвокаты блокады, хотя и полагали, что противника следует удерживать в его портах, все же желали, чтобы в случае его выхода в море, генеральное сражение непременно бы произошло. Объясняли они это необходимостью предотвращения развязывания им крейсерской войны и бомбардировки берегов.
Политика осуществления блокады оставалась предпочтительной вплоть до 1900 года и для Адмиралтейства. Два Отчета Начальника разведывательного отдела датированные 1887 и 1888 годами говорили о блокаде как о наиболее мудрой политике государства во время войны. Правда, для ее проведения теперь, по мнению Адмиралтейства, блокирующие британские эскадры должны были бы иметь общее превосходство над противником от 1:3 до 1:4, ввиду все той же необходимости части из них уходить на бункеровку или на ремонт [11]. На Средиземном море в 1888 г. предполагаемой стратегией командующего морскими силами являлось блокирование французского флота в Тулоне. И он высказался за превосходство в броненосцах 3:2. В отчете адмиралов Доуэлла, Ричардза и Фитцроя в 1890 г. говорилось, что главнейшей задачей основного броненосного флота в "отечественных водах" является суметь принудить вражеский флот сражаться вне его собственных портов в самом начале войны. Или же, если таковому удастся ускользнуть, то обнаружить его, преследовать и разбить [12]. Сэр Фредерик Ричардз, будучи, Первым Морским Лордом, считал блокаду главной составляющей британской военно-морской стратегии [13].
Благосклонность Адмиралтейства к блокаде подкреплялась фактом гораздо более сложной организации слежения за передвижениями вражеского флота, чем это имело место при Нельсоне, Тогда, определить возможный курс противника можно было зная направление господствующих ветров, время прилива и т. п. Оставалось лишь обсудить вопрос куда ветер мог занести противника и организовать разведку фрегатами. Столетие спустя это было все равно, что искать иголку в стоге сена. В этом отношении примечательным являлся опыт эскадры адмирала Хорнби на маневрах 1885 г. Находясь под наблюдением самого быстроходного в то время атлантического лайнера, располагавшегося, к тому же,  на близком расстоянии от узкого входа в гавань, этому адмиралу удалось незамеченным ускользнуть со всеми своими броненосцами. Не обнаружили его уход и находившиеся в том же районе дозорные крейсера блокирующего отряда. В результате, ему не замеченным удалось дойти до Глазго [14].
"Британская военная политика должна быть наступательной и должна приводить к столкновению с противником в как можно более ранний момент" [15]. Но, ввиду оборонительной политики Франции в 1890-ые годы, едва ли можно было ожидать выхода французского флота из своих портов. Вероятнее всего в борьбе с Англией Франция предпочтет крейсерскую войну, и будет сохранять свои основные силы в бездействии в портах, одновременно выматывая блокирующие силы постоянными торпедными атаками. И, когда британские эскадры окажутся достаточно ослабленными, скорее всего, последует прорыв в море и борьба за овладение Каналом на время достаточное для молниеносного вторжения на Британские острова. "Целью атак французского и русского флотов", писал в декабре 1895 г. Начальник разведывательного отдела, "станет английская торговля. Ни русские, ни французские адмиралы не будут искать броненосный флот Англии с целью разбить его. Их собственные броненосные флоты, как обычно, будут защищать свои берега".
Успехи в деле совершенствования подводных лодок и торпед после 1898 г. сделали весьма сомнительной уже саму возможность того, что Королевский флот когда-либо сможет осуществить блокаду. Тем не менее, в течение 10 лет после принятия АВМО, эта политика по-прежнему оставалась идеальной для Уайтхолла, хотя Адмиралтейство никогда не располагало превосходством в силах, достаточным для осуществления блокады.
В 1893-94 г.г., при обсуждении военной стратегии на Средиземном море, был упомянут план блокады Тулона (затем о нем вспомнили в 1898 г.). Но он не имел серьезной поддержки, поскольку было общепризнано, что для его выполнения требовалось обеспечить превосходство над французами 1:3. Кроме того, поблизости от Тулона не нашлось подходящей базы для организации наблюдения. Лишь при условии, если Италия или Испания стали бы союзниками Англии, можно было бы расчитывать получить маневренную базу на о. Сицилия или в Порт-Магон. Последний располагался на Балеарских о-вах в 210 милях от Тулона. Он мог стать идеальным местом для наблюдающего флота. Вот почему в Англии авторитетные голоса "выступавшие за его оставление после столь многих лет владения им согласно мирному договору 1763 г., звучали столь идиотски" [16].
В результате, на практике от тесной или, как по результатам маневров 1888 г., ее еще называли – "закупорочной", блокады отказались. Вместо нее стали практиковать наблюдение за вражескими портами с помощью патруля из быстроходных крейсеров. Они должны были следить и докладывать обо всех выходящих из порта кораблях. Крупные корабли следовало держать подальше в море или, при возможности – в соседних с портом противника бухтах [17].
Отношение Адмиралтейства к блокаде можно ясно проследить на примере размеров британских броненосцев. В 80-е г.г. имелись серьезные сомнения в необходимости строительства огромных и дорогих кораблей, поскольку прогресс приводил к их быстрому устареванию. Общественное мнение толкнуло Правительство на постройку по АВМО более крупных броненосцев. Труды Мэхэна по морской мощи 1890 и 1892 г.г. указывали на то, что в прошлом именно линейные корабли решали исход войны на море. Только этот тип мог обеспечить владение морем [18].
Подобное историческое свидетельство, плюс потеря миноносцами своего престижа в 90-е г.г., вновь, по крайней мере, в Англии, привело к признанию броненосца в качестве основы военного флота. С тех пор и Адмиралтейство, и почти все эксперты оценивали силу флотов по броненосцам, преимущественно 1-го класса. Тип Royal Sovereign (7 ед.), который строился по АВМО, стал стандартным типом броненосца Королевского флота. Все последующие типы, имея серьезные отличия в деталях, все-таки, в принципе, представляли собой этот тип.
Размеры английских "левиафанов" и "морских монстров", построенных после 1889 г. (их стандартное водоизмещение было на 40% больше, чем у французских и русских броненосцев) вызывали протест у многих навалистов. Они предпочитали броненосцы средних размеров, примерно по 10000 тонн, потому, что таковых можно было построить большим числом за те же деньги. Кроме того, им не хотелось "складывать все яйца в одну корзину", ибо крупный броненосец представлял собой крупную цель. А маниакальное стремление разместить на корабле громадный запас угля и другого снаряжения приводило к ослаблению артиллерийского вооружения британских кораблей. Иными словами водоизмещение не являлось показателем боевой мощи, поскольку значительная его часть отводилась под обеспечение увеличенной дальности плавания (уголь) другие запасы и снаряжение.
Гражданские члены Совета Адмиралтейства, чувствительные к критике в отношении размеров броненосцев, ни раз и не два обращались к Морским Лордам и Начальнику Военного кораблестроения с просьбами о переоценке последних проектов броненосцев. Но последние объясняли факт большего водоизмещения британских броненосцев тем, что зарубежные корабли этого класса несли гораздо меньшие запасы топлива, снаряжения и боезапаса. Сэр Уильям Уайт иллюстрировал это на примере броненосцев типа Royal Sovereign, на которых запас топлива составлял 3500 тонн из водоизмещения в 14250 тонн. На французском броненосце в 12000 тонн соответствующая статья нагрузки составляла всего 2300 тонн. Вес снаряжения французского корабля составлял всего 80% от этого показателя  Royal Sovereign, вес вооружения – 64%, а запас топлива – всего 64%. В соответствии с доказательной базой Уатса более крупный корабль имел несомненное преимущество по причине своих больших размеров. Их уменьшение не позволило бы обеспечить поддержание скорости даже при умеренном волнении; малые корабли не могли быть столь же устойчивыми орудийными платформами как большие; более крупные являли собой могучее средоточие наступательной мощи; гипотетическая атака крупного корабля несколькими меньшими по размерам на практике была невозможной – атакующие подвергли бы себя риску столкновения и даже нанесения друг другу повреждений во время стрельбы [19].
В одном из документов Адмиралтейства, в качестве последнего аргумента был процитирован Мэхэн. Цитата гласила: "Заданная величина водоизмещения на одном или нескольких крупных кораблях обеспечивает преимущество над равным или даже большим суммарным водоизмещением, распределенным по менее крупным кораблям" [20].  Первый Лорд добавил, что разговоры о равенстве двух меньших по размерам кораблей одному более крупному, могли быть хороши лишь в теории. Но нельзя было ручаться за то, что они всегда будут ходить вместе, подобно близнецам-неразлучникам. А, оказавшись в одиночестве перед более крупным кораблем, их участь была бы предрешена – последний  просто разнес бы их на куски, поскольку имел более мощное вооружение [21].
Именно так виделись в Уайтхолле тактические преимущества более крупных кораблей. Но, помимо них, имелись также преимущества стратегические. Французы, имевшие целью ведение боевых действий в своих водах, даже самые крупные свои корабли снабжали небольшим запасом угля в 580-800 тонн. А на броненосцах т. Majestic его запас доходил до 1800 тонн. На Royal Sovereign он составлял 1250 тонн, а на Renown – 1500 тонн.
По словам Первого Морского Лорда роль британского флота в войне всегда должна быть наступательной. Главной его целью с момента объявления войны должен быть флот противника. Во-первых, его нужно было запереть в его же собственных базах и ожидать, пока он не рискнет выйти в море, чтобы принять бой. Во-вторых, необходимо было очистить океанские коммуникации от его крейсеров.
Полагая своим противником Францию – вторую по значимости морскую державу, обязанности, возлагаемые на флот, должны означать его постоянную готовность, то есть – нахождение под парами. Французский флот, располагаясь в своих неприступных гаванях, не нуждался бы ни в чем, кроме освещения и тепла вплоть до своего вступления в бой. Все это означало одно – уголь, и уголь являлся всему головой [22].
Иными словами британские корабли должны были находиться в море, а не в базах, для того чтобы обнаружить врага раньше, чем тот доберется до берегов Британских о-вов. Однако, с тех пор, когда Франция и Россия решили отдать предпочтение строительству меньших по размерам кораблей (в сравнении с британскими), не обладающих достаточной мореходность, многое изменилось. То, что тесная блокада ушла в прошлое, стало очевидно уже к 1900 г., но не взирая на это, Адмиралтейство настаивало на большом радиусе действия. "Наши броненосцы должны быть готовыми действовать против противника везде, где понадобится".
В конце 1900 г. Сэлбурн, новый Первый Лорд, вновь поднял вопрос по водоизмещению. При сравнении двух примерно равных по вооружению и скорости броненосцев – британского London  и американского Maine, оказалось, что последний имел на 2300-2500 тонн меньшее водоизмещение. И вновь, Начальнику Военного кораблестроения пришлось объяснять, что меньшее водоизмещение зарубежных броненосцев означает меньшую численность экипажа, более легкое оборудование, меньший, в сравнении с числом и калибром артиллерии, вес вооружения, меньший вес бронирования, меньшие запасы угля, меньший вес силовой установки по отношению к максимальной мощности, полученной на испытаниях, меньший вес корпуса и дельных вещей в сравнении с размерами. Ему не казалось, что зарубежные корабли не могли быть равными британским в отношении всего того, что составляло боевую эффективность. В этой связи представляют интерес рассуждения весьма способного Контролера флота, адмирала А. К. Уилсона:
"Попытки достичь значительных результатов в малом водоизмещении приводило, в прошлом, ко многим нашим неудачам. Достаточная надежность и прочность всех частей каждого механизма, и достаточное пространство для выполнения работ любого рода – вот условие реальной эффективности. Уменьшение или снижение их не может не сопровождаться поломками или потерей времени при участии корабля в важных боевых операциях. Поломка одного вспомогательного механизма в критический момент, перенапряжение в водонепроницаемой перегородке, находящейся под напором воды, потеря нескольких секунд при заряжании орудия или затруднения при выполнении ремонтных работ в стесненном месте, может нанести больше вреда, чем увеличение размеров для обеспечения прочности и пространства".
Лорд Уолтер Керр, Первый Морской Лорд, комментируя объяснения Уайта, заявлял, что они идут далее объяснения причины наших больших водоизмещений по отношению к весу вооружения и защиты в сравнении с теми же показателями у иностранных кораблей. По его мнению, они давали понять, что наши корабли лучше сработаны и более эффективны в период их активной службы. И это компенсирует их большое водоизмещение. Однако он предложил исследовать возможность уменьшения численности экипажа и снижение веса снаряжения. Но, хотя Первый Лорд это одобрил, вряд ли что-нибудь было сделано в этом направлении. Адмиралтейство продолжало верить в большое крупный броненосец, и когда в 1902 г. американский военно-морской атташе намекнул Начальнику разведывательного отдела, что если Англия уменьшит размеры своих будущих броненосцев, США последует их примеру. Но ответной реакции не последовало. Насколько изменилась ситуация в послевоенные годы.

#3 17.04.2017 13:58:41

reacnhappy
Гость




Re: Двудержавный стандарт Королевского флота

Ну всякое бывает...
-------------
http://fitoterapevt.pp.ua/cikavi-statti

Страниц: 1


Board footer