yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #140181
Итого по линейным батальонам:
при Мукдене 377,5:263= 1,435
в альтернативе 382:245=1,559
По орудиям:
при Мукдене (1219+178):(892+170)= 1,315
в альтернатике (1219+178) : ((892+120)*0,8)= 1,725  (0,8 - фактор обеспеченности снарядами)

Я взял Мукден, чтобы показать соотношение, а Вы начали приводить точные расчеты, ну что же давайте посчитаем6
1) У нас в октябре 1904 года (сражение на реке Шахэ) было 210 тыс. чел., 758 орудий, 32 пулемёта. Сюда можно прибавить часть войск Порт-Артура и переброшенные гвардейские части - максимум - 30000, которые, КСтати вы угробите в Корее. У нас так и остается 210.000.
2) У японцев 170 тыс. чел., 648 орудий, 18 пулемётов. К японцам можно прибавить войска 3-й армии Ноги, которая не штуровала Порт-Артур и не несла потерь - соответственно 100.000. У японцев армия возрастает до 270.000. Из этого числа можно вычесть войска для охраны коммуникаций - до 30000.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, на фронте следующее соотношение, после уничтожения нашего десанта, 210000 русских - против 250.000 японцев. Т.е. 1,2 в пользу японцев, в то время как при Мукдене японцы уступали 1,453 раза (по Вашим подсчетам). Т.е. сила японской армии выросла в 1,722 раза по сравнению с Мукденом!!! Маршал Ояма может нам и Канны с Седаном устроить к чему он стермился всю войну!!! Только представте себе японское наступление будет в 1,722 раза мощнее (т.е. наши потери будут больше, чем при Мукдене), при этом отступление от Ялу весьма проблематично - гористая местность.
3) Проблем со снабжением снарядами нет, японцы спокойно по ж/д в Корее снабжают свои войска (небольшой минус набеги русских крейсеров, но в Корейских проливах много ненавоюшь). К тому же боевой дух русской армии будет подорван, про Куропаткина я вообще молчу.
P.S.  Наша десантная операция - полная АВАНТЮРА!!! Пусть лучше мы спокойно ведем позиционную войну на Ялу.

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #140405
Вы выбрали положение после сомнительных "успехов" Ляояна. Ладно. Но оделять Ноги целыми 100.000 - это уже перебор. У него вместе со всеми кули 100.000 никогда не было.

1) Про Ляоян не понял. Там русская армия потеряла меньше японцев, т.е. это ни как в пользу японцев не скажется.
2) Армия Ноги насчитывала до 70.000, но Вы не учитываете потери, которые она несла во время штуромов, а соответственно и пополнялась. Всего в ходе боев под Порт-Артуром Ноги потерял до 120.000. Таким образом японцы могли бы располагать этими войсками на Ялу.

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #140405
Но за русских ещё минимум 20.000, высвобожденных из-под Артура. Плюс та самая гвардия, что на пароходах.

Вот их то Вы и решили угробить во время высадки, т.о. их в расчет не принимаем.

Ну, что же давайте по порядку.
1) После поражения на Квантуне части Оку и Ноги начинают отступление к Дагушаню на соединение с армией Нодзу. В реальности 2-я и 4-я армии насчитывали 79 батальонов из их числа смело можно вычесть потери во время высадки, боев за Квантун - 2-я армия (??? сколько у Глебыча я не знаю). Прибавить войска армии Ноги, тоже потрепанную на Квантуне. Минусом станут задержки при высадке. Но в любом случае 3 японских армии будут иметь в своем распоряжении до 100 батальонов - 95.000
Им противостоят Южный отряд (I и IV Сибирские корпуса - 42.000), II  Сибирсикй корпус (28 батальонов - 24.000), БеПО, гвардия (???) и 7-я Сибирская стрелковая дивизия Кондратенко (14 батальонов - 17.000), выведенная из Порт-Артура. Всего 83.000 и гвардия (????), итого до 100.000. Остается где-то до 55 батальонов в резерве Куропаткина.
Вот здесь альтернатива возможна
2) Армия Куроки находиться на Янзелинском перевале. Здесь альтернативы нет все идет как в реальности: 18 июля Куроки (36 батальонов - 34.000) наносит поражение Восточному отряду Келлера (32 батальона - 25.000).

Написал вот про Антицусиму - кусок из воспоминаний лейтенанта Витгефта. критика приветствуется.

"Воспоминания А. В. Витгефта

Ночь прошла неспокойно, Очаков донес, что увидел какие-то неизвестные суда на западе, но приближаться не стал, опасаясь ловушки, несколько раз играли минную тревогу будто бы из-за обнаруженных миноносцев, но при внимательном рассмотрении никто ничего не видел, несмотря на лунный свет, довольно хорошо освещавший пространство. Как я узнал потом – Новик  даже гонялся за этими «миноносцами», но и на нем никто наверняка не мог сказать:  были это миноносцы, или сигнальщикам почудилось. Особо опасались последних двух часов перед рассветом, когда уже зашла луна – самое время миноносцам нападать, но обошлось.
Посветлело небо на востоке, скоро взойдет солнце, наши дозорные крейсера что-то заметили на юго-востоке. По эскадре пробили боевую тревогу, в направлении врага направились Лена и Новик и чуть позже Светлана. Эскадра начала перестраиваться в боевой порядок, выдвигая ближе к неприятелю наш быстроходный броненосный отряд, которым командовал лично адмирал Макаров. Крейсера Руднева, образовывающие до этого сторожевую завесу увеличили ход и обгоняя эскадру собирались вместе в голове колонны, я с завистью смотрел, как они легко обгоняют нашего неторопливого «Сисоя».
Некоторое время шли в боевом порядке: две линии броненосцев; впереди броненосцев сторожевые суда; слева транспорты и миноносцы. Неприятеля не было видно, почему был поднят сигнал: «команда имеет время обедать». Часть людей и офицеров остались у пушек, а остальные побежали обедать.
В кают-компании «Сисоя» завтрак был чисто походный: без скатерти; каждый брал тарелку, вилку, ножик и забирал себе завтрак, усаживаясь, где попало. Настроение было приподнятое, но веселое. Слышался смех (может быть немного и нервный, так как каждый старался замаскировать свое волнение).

Вдруг завтрак в своем конце был прерван: сыграли боевую тревогу: публика побросала тарелки и побежала к пушкам, а кто был по расписанию внизу, подрали на верхнюю палубу, посмотреть неприятеля.

С юго-востока раздавалась стрельба, но с «Сисоя» ничего было не разобрать – мешало солнце. Как я позже узнал: это японские броненосные крейсера обстреливали «Новик» который не обращая внимание на падающие снаряды продолжал разведку, надеясь выяснить расположение главных сил противника. К счастью «Новик» отделался одним или двумя попаданиями не повредившими особо ничего.
Наши разведчики отступили, а неприятельские броненосные крейсеры и примкнувшие к ним несколько малых крейсеров попытались обойти наш строй с кормы и добраться до транспортов, находившихся между нами и берегом.
Крейсеры Йессена и Владивостокский отряд пошли им наперерез с целью помешать – и им удалось это, после нескольких выстрелов Корейца с большой дистанции – японцы отвернули.
Но видимо это был обманный маневр со стороны японцев, т.к. на юге показались идущие нам наперерез главные силы японцев, возглавляемые почему-то крейсером Токива , сначала по ошибке принятого за Микасу. Не помню наверное, кто, но кажется отряд Ухтомского, шедший в хвосте нашей эскадры и бывший на траверсе японцев, открыл огонь и дал несколько выстрелов из 10 дюймовых  орудий. Одним из первых снарядов он залепил в головного японца, был виден столб дыма я огонь, после чего Токива  повернулся и ушел в хвост колонны устранять повреждения.

Публика на «Сисое» ликовала, говоря: «молодцы артурцы, сразу дали японцам гостинец» .

Японские броненосцы тем временем, пошли на выручку своим оконфузившимся крейсерам, надеясь видимо раздавить наши броненосные крейсера числом и это им почти удалось. Адмирал Йессен увлекся, неожиданно представившейся возможностью сделать палочку над Т японским главным силам и сам не заметил, как положение поменялось на обратное – теперь японские броненосцы делали нашим крейсерам кроссинг с хвоста. У наших крейсеров была только надежда, что японцы не успеют сбить им скорость и успеть выскочить из-под огня. И это им удалось, существенно пострадала только Россия.
А мы ничем не могли помочь, удаляясь от места боя и оберегая драгоценные транспорты.
Но адмирал Макаров не был бы Макаровым, если бы бросил своих в беде.
По его приказу при транспортах остались только Мономах и Лена, а обе колонны броненосцев начали последовательный поворот навстречу нашим отступающим крейсерам в надежде прикрыть их. Ход отряда увеличили до 13 узлов. Мимо нас контркурсами пронеслись на полном ходу броненосные крейсера владивостокского отряда , закопченные и избитые , на корме «России» бушевало огромное пламя и что-то взрывалось, корабль управлялся машинами и шел каким-то зигзагом, тем не менее нашей колонне удалось благополучно разойтись с ним. На их фоне крейсера Йессена , находившиеся дальше и избежавшие обстрела выглядели как новенькие. По приказу Макарова Йессен стал в кильватер нашему отряду.

Более скоростные броненосцы Макарова и Ухтомского уже поворачивали и ложились на боевой курс вступив в перестрелку с неприятелем, а наш отряд все никак не мог дойти до точки поворота, чтоб повернув образовать единую линию с быстроходными бороненосцами Макарова в голове. Небогатов на «Петропавловске» еще увеличил ход примерно до 14 узлов, но третий в строю «Севастополь» начал отставать и увеличивать дистанцию до «Полтавы» и так как Небогатов хода не сбавил, то наш отряд как бы распался на два отдельных («Петропавловск» и «Полтава» в голове и за ними, отставая и сокращая отрыв на поворотах «Севастополь», «Сисой» и «Святители».
На какое-то время дым пожара России закрыл неприятеля, когда же рассеялся глазам представилась следующая картина японцы начали ворочать последовательно, чтобы ложиться на параллельный с нами курс. В группе стоявших на палубе офицеров «Сисоя» раздались радостные крики: «японцы опять повторяют свою прежнюю глупость, ворочая последовательно; значит мы сейчас будем строить линию, чтобы огнем всех наших судов бить по ближайшему кораблю во время его поворота». Раздался первый выстрел, с «Петропавловска», и мы все сошли вниз на свои места.
В это время броненосцы  Ухтомского находились уже в линии , а «Громобой» и «Баян» еще готовились к повороту.  Я спустился в батарейную палубу, так как по боевому расписанию был при исправлении канализации тока и старшим в палубах по тушению пожаров и заделке пробоин.

Заревели и наши пушки. Первое время особенно старалась совершенно бессмысленно наша 75-мм батарея, так как все равно снаряды ее не долетали до неприятеля (расстояние было 60—50 кабельтовых). Однако это не мешало командиру ее, лейтенанту Щ. вопить во всю глотку: «подавай патроны скорее» и держать безумно беглый огонь. Рассудив, что таким образом 75-мм батарея бессмысленно выпустит весь запас снарядов без всякого вреда неприятелю, а между тем, ночью именно она и понадобится, я взял на себя и приказал подаче не подавать больше снарядов при общем одобрении команды, которая говорила: «так ведь нам ночью нечем будет отбиваться от миноносцев».

Первые полчаса боя никаких повреждений «Сисой» не получил, и было особенно тягостно стоять без дела и ждать чего-то. Я тогда завидовал офицерам, которые были при орудиях,— те не имели времени для жуткого чувства стоянки без дела. Чтобы занять себя и подбодрить людей трюмно-пожарного дивизиона, я пошел обходить палубы, помещения динамо-машин, заходил в подбашенные отделения посмотреть подачу и, наконец, зашел в 6" батарею. В ней царило оживление; офицеры и прислуга орудий спокойно снаружи, но, по-видимому, в несколько приподнятом нервном состоянии, вели частый огонь. Звонили указатели, выкрикивались плутонговым командиром лейтенантом Бушем установки прицелов.

Я подошел к Бушу, спросил, хорошо ли работает электрическое горизонтальное наведение и, получив утвердительный ответ, вместе с ним стал смотреть в бинокль на неприятельский флот, который оказался лежащим на параллельном курсе. На них то и дело вспыхивали огоньки выстрелов и был слышен свист снарядов, ложащихся впреди «Сисоя». Заглянув через амбразуру вперед, я увидел у борта «Петропавловска» целый ряд столбов воды от падающих снарядов, который приближался к броненосцу, и вдруг правый борт «Петропавловска» начал окутываться черным дымом с желтоватым оттенком, и в этом дыму вспыхивало пламя. Очевидно, сноп падающих снарядов, ложившийся раньше недолетами, дошел до «Петропавловска» и обрушился на него.
Буш рассказал мне, как его артиллеристы выстрелили  два  шестидюймовых снаряда по внезапно появившимся в прицелах Громобою и Баяну, проходивших полным ходом контркурсом между нашей и японской колоннами.  Выстрелы были от неожиданности, но к счастью, похоже промазали.
В это время оказался вывод из строя нашей носовой 12" башни, у которой от сотрясений при стрельбе вырвало вилку передачи горизонтального управления башней. Вилку, погнутую, отправили исправлять в мастерскую.
Вдруг ко мне прибегает молодой минер и радостным голосом докладывает, что он только что выбегал наверх посмотреть, что делается, и увидел два разбитых японских корабля. Известие это, услышанное окружившей меня командой, сразу привело ее в радостное настроение.
К несчастью, подошедший почти сейчас же ко мне минный механик Щетинин тихо передал, что дела наши скверны, что «Цесаревич» разбит и представляет из себя одну груду и вышел из строя, что Макаров, по-видимому, убит и передает команду Небогатову, что «Александр III» сильно разбит и тоже выведен из строя.

Услыхав это, конечно, я ничего не сказал команде, оставив их в убеждении, что разбит не «Цесаревич», а японцы, и пошел наверх сам посмотреть, что делается.

Выйдя на ют, я увидел впереди и справа вышедший из строя «Цесаревич» с громадным креном. Борт его был испещрен дырками от снарядов, но сам он продолжал стрельбу. Почти сейчас же увидел я и «Александра III», я ужаснулся: неужто эта груда железа, вся объятая дымом и пламенем, — все, что осталось от броненосца! Средняя 6" башня почти лежала на боку, но носовая 6" — единственная время от времени давала выстрелы по направлению неприятеля. Это заставило сразу меня преклониться перед таким исполнением долга, перед храбрецами, явно обреченными на гибель; на развалинах горящего корабля продолжавших под градом неприятельских снарядов стараться нанести посильный вред неприятелю!

Кругом «Сисоя», а в особенности несколько впереди его, то и дело подымались столбы воды, столбы черного дыма; слышался шум летящих снарядов и разрывы их с каким-то особенно высоким звуком, напоминающим сильно звон разбиваемого хорошего хрусталя. Временами все эти звуки покрывались грохотом выстрелов наших 12" кормовых орудий, около башни которых я стоял. Вообще же, в воздухе стоял смешанный гул, обнимающий всевозможные звуки, от самых низких, грохочущих, как отдаленный гром, до резких высоких звуков. Очень скоро я почти оглох, началась резь в ушах, и из правого уха потекла кровь.
Стараясь ободрить себя звуком своего голоса, намеренно громко разговаривал с лейтенантом Залесским, сидящим наполовину открыто в 12" башне и управлявшим ею. Его вид действовал на меня очень успокоительно: такой же розовый, с распушенными усами, в чистом воротничке, он спокойно сидел, так как будто был не в бою, а в морском собрании за ужином среди дам. Временами слышался стон и кто-нибудь падал; его тащили вниз. По трапу со спардека сполз второй часовой у флага строевой квартирмейстер, к несчастью, не помню его фамилию, с оторванными обеими ногами: одна выше колена, а другая ниже; торчали куски костей, клочья мяса, с которого обильно стекала кровь. Ему тут же на юте, по моему приказанию, подложили под голову мат, но больше сделать было ничего нельзя, так как весь медицинский персонал еще не пришел в сознание после удушения газами. На всякий случай я, при помощи кого-то из матросов, перетянул ему тонкими кончиками ноги повыше отрыва, желая уменьшить излияние крови, но это мало помогло и о и скоро умер, не произнеся ни единого звука, смотря па всех к нему подходивших детскими удивленными глазами. Да, вспомнил его фамилию — Бабкин.

Было еще несколько раненых, один с оторванной рукой, у другого вырвана икра, но тех сводили вниз. Вдруг я точно оступился: я в это время стоял на рострах, причем правая нога была поставлена на ящик из-под машинного масла. Я упал, но сейчас же вскочил: оказалось, что в этот ящик на излете ударил громадный осколок и вышиб из-под ноги; осколок еще горячий лежал поблизости, врезавшись в доски обломков катера.


Постояв еще 2—3 минуты, я спустился в 6" батарею поделиться впечатлением с лейтенантом Бушем, как вдруг судно сильно вздрогнуло в носовой части.  Прибежал минный квартирмейстер и доложил, что один снаряд ударил в якорный клюз, разворотил его и сделал полуподводную пробоину, через которую начала хлестать вода; другой снаряд ударил вблизи 1-й пробоины, убил двух человек, отбросил мичмана Шанявского и людей, которые были с ним и принимались за заделку пробоины. Не ожидая больше, побежал в носовой отсек. Туда бежали уже люди трюмно-пожарного дивизиона. Прибежав в отсек, сейчас же ясна стала необходимость задраить отделение, что и было немедленно исполнено под руководством трюмного механика, который одновременно с этим приказал трюмным открыть спускной клапан носового отделении, чтобы соединить его с турбинной магистралью.
Дальше я совершенно потерял счет времени, так как все время пришлось бегать и распоряжаться. Прибежал сверху минный механик Щетинин и радостным  голосом сообщил мне, что «Идзумо» тонет. Это известие дошло очевидно и до находящейся внизу команды, так как лица сразу стали веселыми. Вдруг из кочегарки доложили, что потухло освещение: через пять минут была протащена летучая питательная проводка я освещение возобновилось.
Вскоре у нас в 6" левом бомбовом погребе, очевидно, от упавших через трубу осколков, загорелись маты. Я прибежал к нему и застал уже там трюмного механика Кошевого и минного механика Щетинина, открывавших затопление погреба. Но совсем затопить погреб не пришлось, так как но растерявшиеся его хозяева, но выходя из погреба, затушили пожар водою, отчего трюмный механик снова закрыл кран затопления. Погреб был затоплен только фута на три.

Через некоторое время мне доложили, что в батарейной палубе, попавшим через амбразуру снарядом, разбита помещенная там динамо-машина, работавшая да горизонтальную наводку 6" пушек. Приказав немедленно переключить магистраль горизонтального наведения на нижнюю носовую динамо-машину, я побежал в батарею и увидел, что у динамо-машины разбит коллектор и исковеркана одна из стенок выгородки, в которой динамо стояла. Минер и минные машинисты оказались целыми. В батарее по-прежнему шла работа, громыхали пушки. Раненых и убитых еще не было. Только что я спустился вниз, как появился первый раненый — унтер-офицер, стоявший под флагом, которому расшибло осколком ключицу и ранило в ногу. Его вели вниз под руки двое матросов, причем он громко стонал. Вид первого раненого на меня сильно подействовал; на команду же он в первый момент подействовал, по-видимому, еще больше: видны были устремленные на него со страхом многие глаза.

Отправив минного механика Щетинина и гидравлического Еременко укреплять упором главную носовую переборку, я побежал выключать носовую часть магистрали освещения, так как освещение начало по всему броненосцу тускнеть и грозило совсем потухнуть из-за сообщения в носовом отсеке, в котором переборка носового отделения не выдержала и вода начала заполнять весь отсек до главной носовой переборки.

Выключив носовую часть магистрали, отчего освещение снова загорелось полным блеском, я только что хотел идти на носовую станцию динамо-машин, как услышал через трап сильный взрыв в батарее и через минуту увидел спускавшихся по трапу лейтенанта Буша с черным от ожога лицом, ведшего под руку стонавшею мичмана Всеволожского, у которого лицо, шея были черного цвета, тужурка обгоревшая. За ними вели еще двух раненых. Не успели встретившие раненых доктора с санитарами взять их, как в жилую палубу повалил густой удушливый желтый дым пикриновой кислоты, который не давал возможности дышать — открываешь рот, хочешь вздохнуть и чувствуешь, что нет воздуха, а только какая-то горечь лезет в горло. Дым в момент заволок вою палубу, так что ничего не стало видно; полная почти тьма. Все находящиеся на палубе бросились спасаться. Люди бежали, толкая и спотыкаясь друг на друга в паническом страхе; слышались крики и вопли. Кто-то отбросил меня в сторону так, что я чуть-чуть не упал. Задышаясь от дыма пикриновой кислоты, я сунул себе в рот свой мокрый носовой платок и ощупью начал пробираться к трапу носового подбашенного отделения, около которого я находился. Найдя трап, я окатился по нему вниз я тут только имел возможность вздохнуть, так как желтого дыма не было.

Отдышавшись, я, намочив сильно платок в воде и успокоив находящихся здесь у динамо-машины людей, взяв платок в рот, опять поднялся по трапу и бегом побежал но палубе, в которой дым как будто немного рассеялся, так как выбежавшая наверх команда догадалась открыть броневые люки на верхней палубе. Поднявшись в верхнее отделение, я крикнул собравшейся здесь кучке команды идти вниз, в жилую палубу и выносить немедленно оставшихся там раненых задохшихся от газов людей.

Не ожидая исполнения приказания от всей кучки, с первыми бросившимися на зов людьми я и кто-то из механиков опустились в палубу, в которой уже было возможно дышать, хотя дым не вышел еще весь, и начали вытаскивать в кормовое отделение лежащих без чувств людей. Около задраенной двери в носовой отсек мы нашли целую кучу: оба доктора, оба фельдшера, мичман Всеволожский и человек двенадцать команды лежала грудой, выскочившие, по-видимому, из операционного пункта и из-за дыма и тьмы взявшие неправильное направление. Вместо того, чтобы бежать в корму, к кормовым кранам на палубу, — они бросились к задраенной двери главной носовой переборки и задохнулись от газов.

Кроме этой груды людей по разным местам палубы лежали одиночные задохнувшиеся люди и среди них лейтенант Овандер, который только что спустился в палубу из боевой рубки, будучи послан зачем-то вниз командиром. Наблюдение за выносом задохшихся людей окончить мне не удалось, так как была пробита пожарная тревога и я побежал на свое место по ней, — на ют, приказав баталеру и нескольким человекам команды окончить вынос раненых.

Пробегая по жилой палубе, я был остановлен выглянувшим из шахты кочегарным механиком Груятским, который просил меня прислать хоть несколько человек в носовую кочегарку подсменить на короткое время кочегаров, которые тоже сильно наглотались газов пикриновой кислоты, проникших в кочегарку по шахтам экстренных выходов.

Пришлось остановиться и, хватая за шиворот первых встречных нижних чинов трюмно-пожарного дивизиона, посылать их в кочегарку. Поднявшись по трапу в верхнее офицерское отделение, я увидел столб пламени, с силой вырывавшийся через дверь в заднем траверсе из 6" батареи.

Так как трап на верхнюю палубу находился около двери, то выход по этому трапу наверх был отрезан. Однако это не помешало нескольким обезумевшим нижним чинам, выбегая из жилой палубы, устремляться наверх именно по этому трапу, сильно обжигаясь при этом. То же проделал и флагманский механик полковник Обнорский, который потерял при этом бороду и усы.

Я выскочил на палубу по другому трапу, выходящему сзади 12" башни, на левый борт. Очутившись па палубе, я увидел целую кучку людей на юте, которые прижимались к правой стороне башни, стараясь укрыться от свистящих в воздухе осколков снарядов, падавших в воду у левого борта. Шланги уже тащили к двери траверса я направили струю в бьющее из двери пламя. В этом месте, сразу перед дверью в 6" батарею находился рундук с брезентами, и, по-видимому, струя и попала на него, так как огонь из двери скоро перестал бить, а вместо того повалил оттуда густой едкий дым, не позволявший людям со шлангом пройти через дверь в батарею, в боковые коридорчики около машинного кожуха, через которые можно было дальше пройти и в самую батарею. Прибежал старший офицер и пытался сам со шлангом проникнуть в батарею, но едва выбрался оттуда, задохшись от дыма.
Пришлось некоторое время стоять в бездействии и ждать пока пожар уменьшится сам по себе, и я вышел опять на ют и стал около башни. Хотя картина была и величественна, но в тот момент на меня не произвела никакого чувства, кроме чувства отчего-то обиды. Середина «Сисоя» горела, подымался над нею густой дым, а из амбразур 6" орудий били языки пламени. На юте тоже что-то горело. С правого борта подымались столбы воды от падающих снарядов, слышался высокий звон их разрыва а над ютом, с звонким свистом летели осколки, временами оканчивая свой свист ударами в наши надстройки со звуком, что бьют во что-то пустое.

Почти одновременно с попаданием в батарею, крупный снаряд ударил в броню барбета кормовой башни.  Пробить броню ему не удалось, но так как угол брони был очень слабо подкреплен и броневая плита не упиралась в палубу, а чуточку не доходила до нее, то угол брони и отогнулся внутрь, образовав небольшую треугольную щель, сквозь которую внутрь барбета проникли газы и масса осколков. В жилой палубе, как раз недалеко, в это время стояло, примостившись к башне, 12 матросов, отделавшихся одним только испугом. Осколки снаряда, проникнувшие внутрь, ударились об небронированную подачную трубу башни, разбили все реле, реостаты и прочие приборы, тут расположенные, и без силы упали на палубу. По счастью зарядники, в это время, опускались в погреб пустыми иначе не миновать пожара, а то и взрыва пороха. Достали запасные приборы и тотчас же приступили к исправлению повреждений, и через полчаса башня уже свободно вращалась, а пробоина была заделана позже листом стали.
Но пока наш «Сисой» остался без артиллерии."

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
без скатерти; каждый брал тарелку, вилку, ножик и забирал себе завтрак, усаживаясь, где попало

Все мебеля пущены на дрова?

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
Ухтомского

Дефицит кадров?

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
Средняя 6" башня почти лежала на боку

Как это?

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
но носовая 6" — единственная время от времени давала выстрелы по направлению неприятеля

С какого ракурса смотрел герой, что видел носовую БШ6"?

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
слышался шум летящих снарядов и разрывы их с каким-то особенно высоким звуком, напоминающим сильно звон разбиваемого хорошего хрусталя

Вроде бы высокочастотные колебания в воздухе гасятся куда быстрее, чем низкочастотные.

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
Стараясь ободрить себя звуком своего голоса, намеренно громко разговаривал с лейтенантом Залесским, сидящим наполовину открыто в 12" башне и управлявшим ею. Его вид действовал на меня очень успокоительно: такой же розовый, с распушенными усами, в чистом воротничке, он спокойно сидел, так как будто был не в бою, а в морском собрании за ужином среди дам. Временами слышался стон и кто-нибудь падал; его тащили вниз.

Поговорить с сидящим в башенном колпаке - это круть. Особенно - когда обитателей башни одного за другим тянут в лазарет , а от самого сидящего требуется постоянная корректировка стрельбы.

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
разбита помещенная там динамо-машина, работавшая да горизонтальную наводку 6" пушек.

А шо? Электрифицировали?

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
которому расшибло осколком ключицу и ранило в ногу

Одним и тем же осколком?

Успехов! Вот только "Ясима" должен быть утоплен ещё летом в ходе боя за Эллиоты.

Влезу с оффтопом.  Вчера (книга) приехала с доставки, сегодня читаю. Автору решпект.

BC написал:

Оригинальное сообщение #143114
Пока еще не поздно, резюмирую, что еще не реализовано:
1) ПЛ

рано, еще ноябрь 1904 года ... если настроение будет - напишу фанфик про Владивостокские ПЛ

BC написал:

Оригинальное сообщение #143114
2) Камуфляж крейсеров ВОКа (Руднев, то в первой части о нем как раз и мечтал)

В  РЯВ не полезно, а даже наоборот, вредно, бо улучшает видимость цели в оптику

BC написал:

Оригинальное сообщение #143114
3) Опыты с авиацией (воздушный змей и аэростаты наблюдения)

Это да, не реализовано даже то что было в РИ (или просто не описано)

BC написал:

Оригинальное сообщение #143114
4) Попытка блокады Порт-Артура в отсутствией Макарова

???

anton написал:

Оригинальное сообщение #141878
Выйдя на ют, я увидел впереди и справа вышедший из строя «Цесаревич» с громадным креном. Борт его был испещрен дырками от снарядов, но сам он продолжал стрельбу. Почти сейчас же увидел я и «Александра III», я ужаснулся: неужто эта груда железа, вся объятая дымом и пламенем, — все, что осталось от броненосца! Средняя 6" башня почти лежала на боку, но носовая 6" — единственная время от времени давала выстрелы по направлению неприятеля.

И так далее...
Объясните мне как такие повреждения смогла нанести нам японская эскадра!!! При таком соотношение сил!!! В бою в Желтом море такого не было, а там у нас было 6 броненосцев против 4 броненосцев и 3 броненосных крейсеров. Здесь у нас 11 броненосцев, 6 броненосных крейсеров против 6 броненосцев, 2 недовооруженных "гальюнов" и 5 броненосных крейсеров. Как нам нанесли такие повреждения?
Соотношение орудий у нас 32-305 мм, 13-254 мм, 20 (или где то так)-203 мм, (?) - 178 мм, до 100 - 152 мм (а то и больше) против 24-305 мм, 1-254 мм, 26-203 мм, 87-152 мм. Вы разницу в весе бортового залпа себе представляете?

Отредактированно Пётр Артурский (12.11.2009 00:05:57)

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143716
против 24-305 мм, 1-254 мм

5*254 - один из "сортиров" сохранил ГК. Или 4 - если Глебыч осознает техническую сомнительность постановки 10"ки на береговом станке.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143717
26-203 мм

5 асамоидов + 1 "сортир" = 24 (или 22, если Глебыч всё-таки воткнёт 10"ку). Остальные откуда?

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143717
(?) - 178 мм

Без вариантов - 15. Больше в природе ещё не произведено. 14 - по проекту и запасной ствол в барбете одной из "сим".

anton написал:

Оригинальное сообщение #143759
16 - 12"

"Ясиму" нужно было потопить ещё летом. Глебыч так и не удосужился отыграть бой при Эллиотах.

У меня в ходе боя 4:7 Того в любом раскладе терял 1 ЭБР, поскольку по количеству кораблей с полным поясом стороны равны, а по количеству/качеству ГК Того практически вдове проигрывает:

у Того        при Эллиотах            у Макарова
8*12" скорострельных против 8*12"+8*10" скорострельных
0       скоронаводящихся против 12*12" скоронаводящихся
8*12" медленных фудзивских

Грубо: у Того при Эллиотах 8*3+8*1= 32 эффективных фудзивских против русских 8*3+8*2+12*2=64 в пересчёте на эффективность фудзивских.

С учётом того, что Того будет вести бой на отходе и основным избиваемым у русских будет "Цесаревич", а у японцев "Ясима", то при паре русских ЭБР с притопленными оконечностями Того просто обязан потерять "Ясиму".

yuu2 написал:

Оригинальное сообщение #143740
5 асамоидов + 1 "сортир" = 24

А кстати: "Адзуму" уже ввели в линейный строй? Или всё-таки в составе отряда Катаоки?

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
P.S. Антон и не нужно ерничать!!!

Да не ерничаю я, а утрирую, если чем то Вас обидел - прошу извинений

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
А я и считал бортовой залп. А что значит в разное время? Что русские оказались так глупы, что разделили силы? Что 11 броненосцев действовали раздельно? Это же идиотизм!!!

Не раздельно, а в разное время вступили в бой. Ну а насчет идиотизма - это Вы зря, Макарову надо было прикрывать подставившиеся броненосные крейсера, да и позиция поначалу (для быстроходных ЭБРов) была хорошая плюс японцы напутали с мпневрированием - и не просто сдвоили колонны, а даже строили.
Опять-таки Макарову пришлось концентрировать огонь на японских БрКр и игнорировать ЭБРы (иначе мог произойти прорыв БрКр к драгоценным транспортам). А вообще, вопросы о мотивации действий русских - к Глебычу, он рулил.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
Это практически Желтое море - там у нас 13-305 мм, 8 - 254 мм, 34(?)-152 мм против 16-305 мм, 1-254 мм, 6 (во второй фазе боя 10) - 203 мм, 40 (47) - 152 мм.

Не совсем, больше время контакта, бой почти на параллельных курсах, больше концентрация огня, уменьшение дистанции

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
Плюс "Цесаревич" и "Александр III" имеют прекрасное бронирование, не проницаемое для снарядов средней артиллериии - им снаряды до 254 мм, "как слону дробина".

Насчет прекрасного бронирования - соглашусь, второй полный пояс и спас Цесаря и А3 от дыр в оконечностях.
Ну а про дробину - Вы погорячились, с 30 кабельтовых японская 8" уже пробивает 5" круппа (т.е. барбеты СК Цесаря).
В конце 1й фазы дистанция уменьшилась до 20 каб. Так что вполне уязвимо (впрочем как и японские БрКр).

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
При решение проблемы перегрузки у "Александра" (снять все что не нужно в бою, а также лишний уголь и возможно запчасти и проч., что несли наши ЭБР при Цусиме) вообще ни каких трудностей быть не долно.

Э ... Вы конечно правы, но вроде бы нигде не говорилось, что в данном бою Ал3 перегружен углем ... а строительная перегрузка как была, так и осталась (немного конечно уменьшена снятием МК и шлюпок, но тем не менее).
А трудности не от перегруза, а от количества попавших снарядов.
ПС.Перегруз вообще-то у японцев, бо угля больше нормального запаса.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
Плюс не думаю, что Макаров полный идиот, и начнет сближение с 10 японцами имея всего лишь 6 своих кораблей.

вообще-то именно это Макаров в РИ и делал. Т.е. сближался с превосходящим противником.

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
Увидев что японцев больше он начнет отходить к своим главным силам (помня по Глебычу сражение 17 июня).

Был риск потерять БрКр, попавшие под огонь ГС японцев, пока русские ГС компактно держатся и не вступают в бой

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
Бой будет вестись на дальних дистанция (50-80 каб.), как в первой фазе в Желтом море, а здесь преимущество у нас, т.к. больше крупнокалибирных орудий и есть методика ведения огня на такой дистанции (действия Тырнова и Диких).

Угу, на практике методика отработана только на Корейце (ну возможно на Ослябе), по Глебычу, еще и на Победе, снарядов на тренировочные стрельбы на сверхдальние дистанции лишних нет.  Это для  Корейца было и время и 4 запасных ствола с восемью боекомплектами.

Да и ожидаемый расход снарядов - как - то не внушает оптимизма.
Но попытка была, даже две (стрелял Кореец по Фусо (не попал, 12 выстрелов) и Победа по Токиве (1  раз попал , 23 выстрела).

Пётр Артурский написал:

Оригинальное сообщение #143811
КСтати, а где у японцев еще 2 ЭБР и где у нас еще 2 БрКр.

У японцев - не завершили поворот (у японцев тоже колбаса из 9 кораблей немаленькая и негибкая), по завершению - вступили в перестрелку с ЭБРами Небогатова.
У русских Громобой и Баян - гоняются за японским 6 БО.

Отредактированно anton (12.11.2009 13:18:31)

anton написал:

Оригинальное сообщение #143857
Да, в линии, там они больше 14 узлов и не давали

Убицца!

Во-первых, для сохранения управляемости флагман линии должен идти на 1, а лучше на 2 узла медленнее, чем самый тихоходный его подчинённый.
Во-вторых, 3-4 месяца ходьбы под одним валом - это офигенные по длительности нагрузки на рулевое устройство (не по кругу же бегаем) - на уровне нагрузки за весь срок эксплуатации. В самый ответственный момент может и отказать.
В-третьих, у Вас динамика взаимных сближений описана таковой, что ВОК без помощи Макарова не мог разорвать огневой контакт. Что в случае с 12-14узловым противником он сделал бы с лёгкостью.