История старой фотографии
   Александр Гордеев. СТО ЛЕТ ФОТОГРАФИИ.

Золотарев Тарас  Кузьмич с. Кокертай Сретенского р-на (сидит).
Казак Лесков  с. Гробово Балейского района (стоит).
1912 год. Чита.
На фото сидит в форме урядника забайкальский казак, мой дед по маме, Золотарев Тарас Кузьмич. Четыре года службы позади.  После,  в 1914 году он был призван на  германскую, откуда вернулся в начале 1918  в составе 1-й Забайкальской казачьей дивизии.  Еще до гражданской ему довелось  служить с Буденным,  Погодаевым ,  Врангелем,   Унгерном  и с другими выдающимися впоследствии  представителями как красного так и белого движений.  Три с половиной года на передовой.  Участвовал в знаменитом  Брусиловском  прорыве.  Получил  он и сабельные  ранения,  и  коней под  ним убивало,  и контузило  «...где-то тут  паря, пикой зацепил австрияк… но пули   мимо летели…..».  Дед был уверен, что от пуль его спасал материнский заговор.  Помню дедушкин рассказ о том,   как под  Бобруйском  в 1916-м  принимал  парад царь Николай Второй.   « ….стоял я,  паря,  линейным…» - это когда между артиллерийскими орудиями в первой шеренге для награждения  выстраивался  артиллерийский   расчет  и  казак с конем «под  уздцы».   «...вот,  паря,  подошел к нам Николашка  и каждому воткнул в  шинелку  кому крест, кому медаль.   я  так обробел, паря,  от всего этого,  что  разворачиваясь  с конем, попал ногой под колесо пушки…»   Дед показывал сплющенные пальцы на ноге. Представляю себе железное колесо гаубицы.    Так он и прихрамывал после, да и обувь выбирал «пошире». 
  Из любопытства я нашел  дневники Николая Второго за 1916 г.
  Запись в дневнике Николая Второго:
«15-го января. Пятница.
Около 5 ч. утра поезд тронулся на Жлобин и в 10 час. подошел к Бобруйску. На платформе меня встретили: ген.-ад. Эверт и ген. Рагоза. Поч. кар. от 1-го Верхнеудинского каз. полка. Поехал с гр. Фредерик-с[ом] к месту смотра 1-й Забайкальской казачьей дивизии с Кубанским каз. дивизионом и 1-м Забайк. каз. арт. дивизион[ом]. Погода была солнечная с холодным ветром. Поле было скверное с замерзшими лужами, на кот. бедные лошадки валились кучами. Тем не менее прохождение было отличное и забайкальцы представились в большом порядке. Завтракал в 12 1/2 с начальством и снимался группой на станции. В 3 часа поехал обратно в Могилев, куда прибыл в 8.40. Поговорил с Алексеевым и затем читал бумаги.»
        В 1918-м, награжденный Георгием и медалями,  дед  был избран делегатом казачьего съезда в Нерчинске. Тогда же и женился на Егоровой Анне Павловне из Адома , а в ноябре  родился первый сын Дмитрий.   «….потом повоевали паря  …», но прыти уже,  по его словам, он  не проявлял , как на германской.  « …паря , бегали больше , как придут те или другие, мы все больше на коня и в лес на заимку… дак ить и там и там свои…». Рассказывал дед  случай  как осерчали они на Погодаева в 1920-м  и  пошли от него ночью зимой на конях по Шилке группой  кокертайцев  и куэнгинцев .  «….ну  паря,   отчаюга  этот Погодаев.  Один  гнался за нами от Молодовска  до Кокуя… кричал и уговаривал   мол …. Одумайтесь братцы!  …. кого-то он вернул, кто-то в Сретенск к белым подался.  Но мой -то, паря, Серко резвый был .... я и ушел ходом от всех …..отсиделся  тогда,   ну и получается ,  что супротив своих и тех и этих тогда  и не выступил….»
      В  начале 30-х, к моменту вступления в колхоз «Смычка»,  в его семье уже было 5 детей.  Будучи грамотным   дед оказался в правлении колхоза.   Казачество  и кресты  ему вспомнили в 1938-м году, наиболее    "урожайном" на врагов народа  в  Сретенском районе.    Далее бухта Нагаева, Колыма и Чукотка.  Но выжил опять.   В 1948 вернулся  в родной Кокертай.  Я смотрел так называемые уголовные дела по «Кокертайским врагам».  Полная чушь.  Надо  сказать  что дед вел себя достойно,  и  не вступи он в числе первых в колхоз,  расстреляли бы.  Вместе  с Ваулиным и другими  кокертайцами.
     Вспоминаю его рассказы. «Привезли нас, паря, с Владивостока  в трюмах в бухту Нагаева, мухи  уже белые полетели,  выгрузили на берег в сетках, в которых мешки и бочки выгружают. Едва – едва   дополз  я, паря,  до пересыльного лагеря и до окошка, в котором еду дают. Смотрю, а там на выдаче командует знакомая женщина, председателем сельсовета в Фирсово была, старая большевичка, которую часто встречал на активах в Сретенске . Их , паря,  еще в 37-м первыми забирали. Обрадовалась она.  Доходной ты землячок, говорит,  не протянешь  и недели. И  закрыла  меня  под лестницей.  Через некоторое время   заводит меня  туда  где котлы, набрала  в ведро теплой воды  и плеснула в котел, а там картошка толченая по стенкам. И говорит: "ешь давай и грейся". Я  и залез в котел этот.  Очнулся - опять под лестницей.   На другой день она меня объявила истопником при котлах,  где я,  паря,   выжил и наелся. Там под лестницей и лежанку соорудил…..»  Далее дед вспоминал  «…сижу  как-то  паря,  строгаю полено на растопу,   уже к весне дело было, вижу  на лестнице начищенный до блеска сапог. Я  паря, как в зеркало снизу поглядываю в него. Вдруг сапоги спускаются и хозяин их  говорит: "как фамилия?" …Золотарев, говорю.   "мыл золото?". "мыл, говорю". "поедешь на Чукотку"…. и записал меня в список.  Но мне  паря   уже и одетому и сытому не так страшно. А когда война началась, так  и хлеба давать начали по булке в сутки  -  золото стало надо  стране»  Самыми страшными,  по мнению деда,  были 2-3 месяца перед освобождением. «… а вдруг паря  последний пароход уйдет с Чукотки без меня?».       Дед  говорил что после он   интересовался судьбой  спасительницы (Мария Степановна,  кажется так дед называл ее имя), но она  не вернулась ни в 1953-м, ни в 1956-м.      «……да ей и тогда уже  в 1938-м,  лет  60 было».
          В детстве, помнится,  вывозили меня летом в Кокертай .   Дед  чабанил , всегда с конем.  Приезжал   он  к нам в Кокуй  на поезде   и быстро семенил с бидончиком сметаны  по улице Песчаной на своих кавалерийских ногах.  Всегда с шуткой, прибауткой.   Чтоб не опоздать   уходил к поезду заранее,  часа за полтора.  Году в 70-м оглох окончательно "...Колыма, паря"
         «…ты, Николаха , не шибко-то  вперед  выскакивай .  Не обязательно  на одни пятерки…но и не дай бог, паря, отстать» - дед  показывал двумя пальцами жест как режут ножницы, подразумевая, что и так и эдак голову потерять  можно быстро.   
        Значительным и важным для него событием стал мой уход на службу в Погранвойска  в 1976м.  Когда собрались за столом друзья и родственники,  дед потряс всех своей  речью  «…попомни  паря,   трусов у нас в роду отродясь не бывало. Смотри, паря,  не опозорь  и послужи  Отечеству достойно…».
   Его сыновья    геройски  воевали  на фронтах  Великой  Отечественной: Георгий,  1920 г.р.,  погиб  в лобовой атаке, в 1942-м. Со слов   вернувшегося с войны сослуживца, танк,   где Георгий   был механиком-водителем, первым ворвался на мост при  переправе через реку и был взорван немцами вместе с мостом    (…чем не Погодаев?….).
Дмитрий  1918 г.р.,  вернулся из  под Сталинграда   весь в орденах  и с одним легким .  В 1944-м он закончил Высшую партийную  школу   (ВПШ),    эвакуированную тогда в г. Кзыл-Орду.    Когда дед пришел домой,  Дмитрий  уже был  вторым и даже первым секретарем Калганского  райкома.  Меня кстати не удивляет,  кадровики  тогда вряд -ли  проморгали  его родословную.  Говорили, что  это  был по-настоящему  прямой и героический  человек  - Золотарев Дмитрий Тарасович.  Может поэтому  в середине  50х его понизили до 2-го секретаря Сретенского или  Усть-Карского райкома.  В  1957-м он вообще уехал в Донбасс, где больше 25 лет проработал директором  шахтерского ПТУ в тех самых Ровеньках, где сбрасывали немцы в шахту «Молодогвардейцев».  По рассказам родственников  он, будучи учеником выпускного класса Сретенской средней школы  в конце тридцатых,   отличился, спасая  людей из горящего  Сретенского кинотеатра, который подперли и подожгли со всех сторон.  Это конечно была бессмысленная реакция на бессмысленное раскулачивание, аресты и расстрелы, тех же Деревцовых,  Гордеевых, Шадриных,  Бессоновых  и т.д..  Он  и был как раз из тех пацанов, которые первыми  лезли в огонь,  утверждая,  так сказать, «перегибы».  И опять   как у деда … там и  там  паря, свои…
   Смахнул тогда на проводинах дед слезу, словно знал, что не дождется внука.
   Может  кто помнит в 70-х годах высокого сутулого старика, который часто  выходил летом на Шилку, подолгу сидел на лодке и смотрел  на любимую реку.

   Умер и похоронен  дедушка Тарас  в июне 1977 года в  Кокуе.   Ровно 35 лет тому назад.