АСМ написал:

Оригинальное сообщение #859942
Вот так у нас тогда писали о ВОВ на море в научно-популярной литературе. Кто же этот бравый моряк, начисливший на боевой счёт Балтийскому флоту 3 тяжёлых крейсера, 1 лёгкий крейсер, 2 броненосца и повреждённый лёгкий крейсер? Это кандидат военно-морских наук, капитан 1 ранга П. Д. Грищенко!

Эту же цитату он вставил и в свою книгу "Схватка под водой".

Ещё один давний креатив от наших доблестных "акул пера":

http://s017.radikal.ru/i424/1409/8f/3f1b5c7b15db.jpg
http://s020.radikal.ru/i722/1409/44/b5bf937d0d32.jpg

После чтения всего этого все больше подспудно укрепляешься во мнении, что моряк и байка - вещи неразделимые.
Вот к примеру исследование Грищенко. Автор последней статьи утверждает, что работал с ним лично. Вот титут работы (заметьте - однотомной!)

И где здесь шифр ДСП? Изначально печаталась как секретная и гриф изменялся лишь единожды - снят в 1989 г.
Кстати, никакой "уничтожающей критики" работа не содержит.

Всё-таки удивительно насколько иногда разнятся сведения об одном и том же событии, например, обороне Суарского ущелья курсантами ВМФ. Вот, к примеру небезызвестный А. Покровский вспоминает учебу в Каспийском ВВМУ.

.

.. - и все это рядом с памятником курсантам нашего училища, в годы войны заслонившим, защитившим Суарское ущелье от нашествия дивизии "Эдельвейс".

У этого памятника есть своя история.
Война, фашисты идут на Кавказ.
Немцы тогда двигались на Орджоникидзе, и вот где-то на подступах, в ущелье, наши забыли разведроту.
Сто человек.
У них были только автоматы да патроны и всем им было по восемнадцать лет, потому что они были курсантами первого курса.

...Те пацаны тоже подумали, что сейчас они эту армаду остановят, только вот что-то вроде окопчика немедленно выроют неподалеку.
Вырыли.
А потом они начали пулять.
В немцев.

Ба-атюшки-светы! "Эдельвейс" остановился.
Это были отборные элитные части, инопланетяне среди инопланетян, выбритые, чистые, белоснежные рубашки, заколки в галстуках, сапоги как солнце.

Им обещали, что дорога впереди идеальна, никакого противника нет, а тут - ерунда какая-то.
Они вызвали авиацию - небо закрыли тучи самолетов, а потом на землю полетели бомбы - сотнями.

И земля встала раком.
Они это запомнили.
Это я о ветеранах. Их бесполезно расспрашивать о чем-либо еще - эти люди плохо выражали свои мысли словами, но это они запомнили.
Они запомнили то, как земля встала раком.
И то, как в каждую свежую воронку бросались, чтоб только уцелеть в мясорубке, и то, как осколком ранило - "Пашку! Помнишь, ранило Пашку, а он сидит и кишки свои с песком назад в развороченный живот запихивает! Я ему: "Пашка! Пашка!" - а старший прибежал и говорит: "Брось его! Он уже готов!" - а у него же глаза и как тут бросишь, это же Пашка!"

У них был еще и старший.
Они потеряли не только Пашку.
Из сотни их остались считанные единицы.
После самолетов был еще артобстрел - земля гектарами поднималась на воздух.

А потм на них пошли танки.
Многих убили именно танки.
Они охотились за каждым бегущим - дуло туда, и пошел снаряд.
Они их снарядами из танков в основном и побили.

Я был в том ущелье через много лет. Хотелось посмотреть, где это все происходило.
Были там и оставшиеся в живых ветераны того самого сраженья.
Я думал, что ущелье то очень узкое, иначе как горстка курсантов могла сутки держать там "Эдельвейс".

Ущелье не узкое. Там стоит село.
А немцев они действительно остановили. Те повернули и пошли другой дорогой.
Мало ли вокруг дорог на Ордженикидзе?

Оставшиеся в живых будут приезжать сюда после войны.
И курсантов из нашего училища будут присылать сюда каждый год в день обороны.

Покровский. Система. СПб., 2004.  С. 188-191.

Ну и вдогонку, воспоминания курсантов того самого батальона (из газеты "Дуэль", рубрика "Только один бой"):

N 35 (229)
28 августа 2001 г.

Отечества отцы,
которых должно нам принять за образцы

А.П. ВТЮРИН: ЭТО БЫЛ НАШ ТАНК

В конце октября 1942 г. фашистские войска начали наступление на нальчикско-орджоникидзенском направлении. Захватив Нальчик, гитлеровцы вступили в Северную Осетию с намерением быстро овладеть ее столицей г. Орджоникидзе: 3 ноября танковая колонна численностью до 150 машин прорвала внешний обвод Орджоникидзевского укрепрайона на участке Фиагдон-Дзуарикау. Передовые части противника захватили селение Гизель, находившийся в 8 км от г. Орджоникидзе. Однако уже 4 ноября в гитлеровский штаб группы армий «А» поступило сообщение из Гизеля, что «придется приостановить наступление на Орджоникидзе до тех пор, пока район южнее реки Терек не будет очищен от противника и этим не будет устранена опасность удара во фланг и тыл танковых дивизий» (Архив МО СССР, ф. 6598, оп.725109, д.78, л 32).



Конечно, непредвиденная заминка противника объяснялась героическим сопротивлением и мужеством наших солдат. 5 ноября можно считать переломным днем боев под Орджоникидзе. Противник был остановлен. Спасением для гитлеровцев могло стать узкое Суарское ущелье, которое вело в «район южнее реки Терек». Через это ущелье противник мог пройти к Военно-Грузинской дороге, по которой под Орджоникидзе из Закавказья направлялись войска, боеприпасы, продовольствие. По этому же ущелью гитлеровцы, как по своеобразному «коридору», могли провести подкрепление к окруженной гизельской группировке. В сложившейся обстановке трудно было переоценить стратегическое значение Суарского ущелья.

Створ Суарского ущелья прикрывал батальон морской пехоты, входивший в состав 34-й отдельной стрелковой бригады полковника А.В. Ворожищева. Личный состав батальона был сформирован главным образом из курсантов училищ: Высшего военно-морского инженерного им. Дзержинского, Высшего военно-морского им. Фрунзе, Каспийского Высшего военно-морского, Ейского авиационного, Севастопольского береговой Обороны и Севастопольского медицинского училищ. В то время я был автоматчиком 1-й роты, состоявшей полностью из курсантов Высшего военно-морского инженерного Ордена Ленина училища им. Дзержинского.

В июле 1942 г. наша рота находилась в лагерях на южном берегу Апшеронского полуострова, где осваивали основы военного дела. Здесь мы впервые ознакомились с приказом И.В. Сталина N 227, которым предусматривалось создание штрафных рот и батальонов в связи с создавшейся тяжелой обстановкой на фронтах войны. Приказ был зачитан перед строем начальником строевой части училища капитаном 2-го ранга Родько. Он был правильно воспринят всеми курсантами училища. Я первый раз увидел слезы на глазах мужчин. Вскоре наступил час нашего испытания. Нам объявили перед строем, что от нашего училища для отправки на фронт требуется 100 человек. Отправляются только добровольцы согласно поданным заявлениям. По команде «Желающие записаться в морскую пехоту, три шага вперед!» весь строй, как один человек, сделал три шага и замер.

Во всех училищах начался тщательный отбор добровольцев первых и вторых курсов. Отбирали самых лучших, физически крепких, обладавших отличными строевыми качествами. Через несколько дней был сформирован отдельный батальон моряков-автоматчиков. Вскоре батальон влился в состав 34-й отдельной стрелковой бригады полковника А.В. Ворожищева, формировавшийся близ небольшого азербайджанского селения Сумгаит, который сейчас превратился в большой красивый город. Под руководством опытных армейских командиров началась упорная боевая подготовка. На полевых занятиях мы настойчиво осваивали тактику ведения сухопутных боев, учились отлично владеть всеми видами стрелкового оружия. В это время батальон пополнился курсантами Военно-морского медицинского училища и краснофлотцами Каспийской флотилии. Командир батальона старший лейтенант Леонид Березов, его заместитель старший лейтенант Леонид Мотовичев, политрук Александр Сикач, начальник штаба старший лейтенант Валентин Емельяненко всемерно помогали командирам рот и взводов в нашей боевой подготовке, отдавали этому делу все свои военные знания, энергию, опыт.

В ночь на 16 октября бригада погрузилась в эшелоны и отправилась в сторону фронта. Другой ночью проезжали Грозный, горящий после большой бомбежки. Прибыв на станцию Карабулакская (теперь, кажется, город) 19 октября в 35 км севернее Орджоникидзе, бригада расположилась в ингушском селении Верхние Ачалуки, где вошла в состав 11-го гвардейского стрелкового корпуса Северной группы войск Закавказского фронта (командир корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-майор И.П. Рослый). Неделя пребывания в Ачелуках была использована на обучение нас не бояться танков. Обкатка танком обеспечивала надежный иммунитет против танкобоязни, вооружала навыками использования в бою противотанковых гранат и бутылок с горючей смесью.

Без преувеличения можно сказать, что наша почти четырехмесячная форсированная подготовка сделала нас отличными солдатами. Мы были готовы встретить любые трудности. В этом неоценимая заслуга нашего высокого командования. Мы постоянно ощущали его отеческую заботу. Это особенно проявлялось в подборе командного состава, что способствовало поддержанию особого училищного климата, когда товарищество, взаимовыручка подразумевались сами собой. Такие качества сыграли решающую роль в предстоящих боях. Обращаясь памятью в прошлое, я не могу кого-нибудь выделить. Кажется, все были равны. Разгильдяев в батальоне не было.

27 октября 34-я бригада вместе с другими частями корпуса в сопровождении бригадного оркестра под звуки марша «Прощание славянки» направилась на передовые позиции. Совершив форсированный 60-километровый переход, бригада заняла участок обороны между селениями Дзуарикау и Фиагдон вдоль восточного берега речки Фиагдон на пути наступления немцев по шоссе Алагир-Орджоникидзе. Командный пункт бригады расположился в селении Майрамадаг в 8 км от линии фронта. 3десь же расположился батальон автоматчиков как резерв штаба бригады. Весь день 1 ноября шел ожесточенный бой. Героизм советских воинов был беспредельным, но сдержать натиск превосходящих сил они не смогли. К исходу дня более 150 танков прорвали на небольшом участке фронт бригады, разрезав ее на две изолированные части. Первый и третий стрелковые батальоны с минометными и пулеметными подразделениями были оттеснены на север за селения Фиагдон и Нарт. Остатки второго и четвертого батальонов отошли за Дзуарикау на юг в горы.

Немецкие танки и мотопехота ринулись узкой полосой по шоссе мимо Майрамадага на Гизель. Встретив упорное сопротивление под Орджоникидзе, немцы уже 4 ноября поняли настоятельную необходимость овладения Суарским ущельем и выходом на Военно-Грузинскую дорогу. Майрамадаг готовился к обороне. Всю ночь на 4 ноября батальон не спал, готовил позиции для своих подразделений. Утром батальонные разведчики доложили о приближении к Майрамадагу крупного немецкого отряда с севера со стороны шоссе. Начался многодневный бой, который в основном закончился 11 ноября. После неудачных попыток немцев закрепиться на нашей стороне шоссе к средине дня 4 ноября наступление прекратилось.

Затишье было недолгим. Фашисты получили подкрепление, а главное, у них появились пулеметы и минометы. Под их прикрытием пехота снова двинулась вперед, но только на участке взвода Фланцбаума. От попадания мин загорелся крайний угловой дом, занятый группой комсорга 1-й роты Шабшая. Из окон и чердака повалил густой дым. Воспользовавшись этим, немцы бросились на приступ. На помощь группе Шабшая поспешили командиры отделений Беляев и Скорынин, но, к сожалению, они не предотвратили гибель двух курсантов-дзержинцев Федора Собко и комсорга роты Шабшая. Это были первые и последние жертвы первого дня сражений за Суарское ущелие.

По данным батальонной разведки, всю ночь на 5 ноября противник накапливал и перегруппировывал свои силы. С наступлением утра с новой силой вспыхнул тяжелый бой. Наши позиции методично обстреливались крупнокалиберными пулеметами и шестиствольными минометами. А когда рассеялся утренний туман, на Майрамадаг пошли танки с расчетом прорваться к средней улице, вклиниться между позициями первой и второй рот, разобщить нашу оборону и покончить с каждой ротой в отдельности. На пути немцев находилось одноэтажное каменное здание школы, расположенное в начале средней улицы. Его обороняла группа автоматчиков-дзержинцев под командой старшины роты Матусевича. Бой за школу был полон драматизма. Танки разрушали уцелевшие дома средней улицы. Два танка безрезультатно пытались разрушить стены школы. Ценой своей жизни курсант Герман Шакиров противотанковой гранатой подбил один танк, расстреливавший окоп группы автоматчиков. Погибла от танковых снарядов группа Рижского, находившаяся в перестрелке с танковым десантом. Два 45-мм орудия из резерва бригады подоспели на помощь группе Матусевича и сразу же подожгли два танка. Экипажи танков, как всегда, были уничтожены. Два других танка повернули обратно. Осада школы продолжалась. У осажденных иссяк боезапас, загорелась крыша школы. По приказу командира первой роты командиры отделений Александр Максимов и Леонид Перфильев вывели оставшихся 7 автоматчиков. Их отход прикрывал Матусевич. К вечеру, пополнив боеприпасы, дзержинцы вместе с каспийцами выбили немцев со средней улицы. На других участках шли бои с переменным успехом. К концу дня все вернулось на утренние позиции. Так закончился второй день обороны Майрамадага.

Сила вражеских атак непрерывно нарастала. Требовалась немедленная помощь, но ждать ее было неоткуда. Наступательные действия частей 2-го корпуса, спешивших на помощь Майрамадагу, не увенчались успехом. 57-я стрелковая бригада, двигавшаяся от Архонской на юг, на Дзуарикау, встретив сильные контратаки, отошла на исходные рубежи. Нацелившая удар от Архонской на юг, в сторону Майрамадага, 10-я гвардейская авиадесантная бригада во взаимодействии с частями 63-й танковой дивизии с боем перерезала коридор немецкого прорыва, но соединиться с группой Ворожищева не смогла: противник бросил против 10-й бригады свежие силы пехоты и танков и при огневой поддержке артиллерии отбросил ее на север, восстановив свой первоначальный прорыв. Майрамадаг продолжал оставаться отрезанным от советских войск. Командование бригады понимало всю серьезность угрозы, нависшей над батальоном автоматчиков. После совещания с командным составом батальона и резервных подразделений полковник Ворожищев приказал принять все меры к укреплению позиции, организовать дальнейшую оборону таким образом, чтобы каждый отдельный боец, где бы он ни находился, всегда чувствовал себя на переднем крае и в любую минуту мог бы действовать самостоятельно, проявляя боевую инициативу.

В Майрамадаге по ночам непрерывно кипела работа по совершенствованию обороны. В подвалах уцелевших и полуразрушенных домов были оборудованы дзоты. Во дворах, на улицах и перекрестках были отрыты окопы с ходами сообщения, щели, сооружены землянки, сделаны укрытия для боевых охранений. К Майрамадагу стали подтягиваться отдельные разрозненные группы красноармейцев второго и четвертого стрелковых батальонов 34-й бригады, оттесненных в горы во время боя 1 ноября. Они были полностью вооружены винтовками и гранатами, имели несколько противотанковых ружей. В туманное утро 6 ноября немцы, поддерживаемые артиллерийским огнем из аула Кадахджин, расположенного в 4-х км юго-западнее Суарского ущелья, начали наступать с запада, обрушив всю силу своих ударов на позиции второй роты. На ее центральный оборонительный участок, которым командовал лейтенант Мирза Туниев, двинулись танки. Первые два танка, прорвавшиеся на западную улицу селения, были подорваны, а находившиеся на их броне десантники уничтожены. Наступавшую за танками пехоту моряки встретили дружным огнем автоматов. При второй атаке немцы потеряли еще один танк. Командир 3-й роты младший лейтенант Мазур по приказу командира бригады с группой бойцов в 40 человек совершил разведку боем через горный лесной массив, захватил «языка».

К утру 7 ноября командир бригады знал, что с запада к Майрамадагу подошли 2-я румынская горнострелковая дивизия и немецкий пехотный полк «Бранденбург», которым были приданы до 60 танков и несколько артиллерийских батарей. В тот памятный день, 7 ноября 1942 г., поздравления с праздником можно было слышать во всех боевых группах сражающегося Майрамадага: в каменных подвалах разрушенных домов, в окопах, блиндажах и щелях. Командир бригады Александр Васильевич Ворожищев, военком бригады Александр Семенович Кошкин, командир батальона Леонид Данилович Березов, его заместитель Леонид Яковлевич Мотовичев, комиссар батальона Александр Давыдович Сикач, начальник штаба Валентин Иванович Емельяненко побывали во всех взводах и отделениях батальона. Их товарищеские приветствия и сердечные поздравления наполняли радостью души бойцов.

Весь день 7 ноября над нашими позициями бушевал огненный смерч. Только на позиции 2-й роты было уничтожено 6 танков. Бойцы 2-й роты отбили 7 вражеских атак. Фашисты не продвинулись вперед ни на один метр. Таков был итог боевого дня 7-го ноября 1942 г.

Когда передовые части 2-й румынской горнострелковой дивизии перешли 8 ноября в наступление, они натолкнулись на упорное сопротивление защитников Майрамадага. Ни артиллерийский обстрел, ни пехотные атаки - ничто не могло поколебать волю бойцов. Заметным событием этого дня стал бой за колхозные конюшни. Они располагались на западной стороне Майрамадага метрах в пятидесяти одна от другой. Стены их, сложенные из кирпича и крупной речной гальки, были очень прочны. Командир 2-й роты сразу же оценил эти строения как надежные укрытия от вражеских снарядов и пуль. После нескольких часов безуспешных попыток овладеть одной из конюшен румыны вызвали 4 танка. Оставив 3 сожженные машины, танковая группа противника отступила. В бою погиб командир группы автоматчиков младший лейтенант Василий Филиппенко.

9 ноября 1942 г. никогда не изгладится из памяти оставшихся в живых защитников Суарского ущелья. В этот день к Майрамадагу подтянулись вся 2-я горнострелковая румынская дивизия и немецкий полк «Бранденбург». Их поддерживали артиллерия и танки.

С раннего утра немцы начали интенсивную артиллерийскую подготовку. От взрывов снарядов поднимались в воздух комья земли и тучи пепла, горели оставшиеся дома Майрамадага. Наступление началось сразу с трех направлений: с запада наступала румынская пехота, с севера по шоссе, поднимая облако пыли, приближались грузовики с немецкой пехотой полка «Бранденбург». С северо-запада двигались танки. Мы понимали ,что наступают часы решительной схватки. Участник боев Куприян Бобышев так вспоминает начало сражения: «Через час уже трудно было разобраться, что происходило в Майрамадаге. Все вокруг грохотало, стреляло, рвалось и горело... Танковые десанты немецких автоматчиков просочились в наши боевые порядки. Они захватывали полуобгоревшие дома, забирались на чердаки и вели оттуда огонь по нашим тылам и флангам».

Обтекая Майрамадаг с трех сторон, немцы ударили по его северо-восточной окраине, где оборону держала первая рота. Наступление здесь началось массированным обстрелом позиций моряков из нескольких шестиствольных минометов. Заглушая треск автоматов и пулеметов, в воздухе повис сплошной вой и грохот рвущихся мин. Временами из окопа нельзя было высунуться ни на мгновение. Здесь при отражении очередной атаки был смертельно ранен наш командир роты. Очень жаль, что у меня мало о нем сведений. Знаю только, что родом он из Сибири. Это бывает редко, но вся наша рота за недолгое время полюбила этого немногословного, смелого и умного командира. Он был настоящим героем. Верю, что ветераны-дзержинцы никогда не забудут своего ротного командира и боевого товарища Константина Егоровича Иконописцева.

Как и 8 ноября, продолжились бои за конюшни. Ни пехотные, ни танковые атаки не смогли сломить упорства моряков-каспийцев. Тогда немцы решили блокировать конюшни. Они установили танки в конце улицы, разъединяющей конюшни и основные позиции каспийцев, чем создали огненный барьер вдоль всей дороги. Связь с основными позициями каспийцев прекратилась. Положение обороняющихся с каждым часом становилось все тяжелее. Силы их истощились, осталось считанное количестве патронов и гранат, а помощь не приходила: между автоматчиками и ротой пролегла, как ее назвали, «дорога смерти». При попытках доставить в конюшни боеприпасы на «дороге смерти» погибли: Петя Трифонов, Леня Андреев, Ракип Газизов. Только старшина роты Владимир Романенко смог доставить боеприпасы, и это сразу же почувствовали на себе вражеские пехотинцы.

В течение дня конюшни несколько раз переходили из рук в руки. При этом большие потери в людях несли и мы, и румыны. Гарнизоны конюшен несколько раз пополнялись людьми. К концу дня наши позиции остались недоступны врагу. Мы радовались наступлению сумерек. Уходили последние минуты дня 9 ноября 1942 г. - самого тяжелого дня обороны Майрамадага, вошедшего в боевую летопись Великой Отечественной войны.

Защита Суарского ущелья батальоном моряков-автоматчиков даже для того сурового времени было необычным событием. Оно отмечено в мемуарах Командующего Закавказским фронтом генерала армии И.В. Тюленева в его книге «Крах операции Эдельвейс» и командующего 11-м стрелковым корпусом генерал-лейтенанта И.П. Рослого в его книге «Последний привал в Берлине». На стр. 142 он пишет: «О группе Ворожищева - бесстрашных защитниках Суарского ущелья - можно написать целую книгу. Будучи отрезанной от корпуса, не имея с ним связи, она, как и накануне, продолжала выполнять одну из центральных, ключевых задач всей операции. Несколько дней подряд здесь не утихали жестокие бои. В Суарское ущелье пытались прорваться 2-я горнострелковая дивизия румын, немецкий полк «Бранденбург». Они шли не одни. Их поддерживали: артиллерия, авиация, около 60 танков. Но все вражеские атаки разбивались о беззаветную храбрость моряков батальона автоматчиков, которым командовал старший лейтенант Леонид Березов».

Смертельная усталость делала нас безразличными к смерти, а это опасно. За время боев мы сильно изменились не только внешне. Прежде спокойные добродушные парни теперь могли проявить элементы жестокости. Поистине - бытие определяет сознание. Обращаясь памятью в прошлое, хочу отметить, что, к сожалению, мы иногда путали смелость с глупостью, отчего получали потери. Этим недостатком, видимо, страдали и немецкие танкисты. Однажды танк без сопровождения пехоты и десанта наехал на траншею, где находились автоматчики-каспийцы Георгий Мережко, Александр Дьяконов и Владимир Фомичев. Танк начал вертеться на месте с намереньем превратить траншею в их могилу. Это увидели из соседнего окопа Валя Свиридов и Виталий Бутенко. Двумя противотанковыми гранатами они остановили пляшущий танк и бутылкой горючей смеси превратили его в пылающий факел. Были и другие случаи захода «холостых» танков на наши позиции. Это всегда был наш танк. Вот и все.



Об авторе: Втюрин Александр Павлович родился 7 октября 1922 г. в деревне Втюринское Тоншаевского района Нижегородской губернии.

10 ноября 1942 г. части Северной группы войск Закавказского округа перешли в решительное наступление. 10-я гвардейская авиадесантная бригада разорвала коридор немецкого прорыва и вышла к Майрамадагу. Над Майрамадагом еще два дня свистели фашистские пули. Автор был ранен 11 ноября. В госпитале лежал в Тбилиси. После излечения был признан негодным для несения воинской службы. В 1948 г. окончил Кораблестроительный факультет Нижегородского политехнического института. 1949 и 1950 гг. работал во Владивостокском морском арктическом пароходстве в качестве дизельного механика ледоколов «Адмирал Макаров» и «Северный полюс». С 1951 по 1960 г. работал линейным механиком Ленского речного пароходства. С 1960 по 1965 г. зам. начальника 2-го отдела завода «Звездочка» г. Северодвинск. С 1965 г. до выхода на пенсию в 1977 г. работал начальником производственно-технического отдела Р.М.З. Братского Лесопромышленного Комплекса. Живет в г. Братске Иркутской области, ул. Обручева, д. 14а, кв. 47.

N 03 (249)
15 ЯНВАРЯ 2002 г.

М.М. РАИМОВ: БАТАЛЬОН БЫЛ ЭЛИТНЫМ

В газете «Дуэль», N 35 (229) от 28 августа 2001 г. под рубрикой «Только один бой» напечатана статья А.П. Втюрина «Это был наш танк». В ней рассказывается о морском батальоне автоматчиков 34-й отдельной стрелковой бригады. Я тоже участвовал в тех боях: был помощником командира отделения И. Беляева, которого заменил после его ранения. О боях за Суарское ущелье было немало публикаций, но наиболее полное изложение этих событий дано в книге А.А. Маковского «Герои Суарского ущелья» (Воениздат, МО СССР, 1966 г.).
Мне же хочется дополнить эпизод об обороне школы и назвать имена конкретных ее участников. Когда из школы по приказу командиров была выведена основная масса бойцов, в ней остались автоматчики Коваленко, Раимов, Дорогань, Ременсон, Фенстер и Личак. Они продолжали сражаться, пока в здании не возник пожар. При отходе погиб Фенстер.

Очевидно эти бои были важными. Как пишет командир 11-го гвардейского корпуса генерал-лейтенант Рослый, «морские пехотинцы выполнили одну из центральных задач всей операции под Владикавказом». Для всех нас, моряков-автоматчиков, это был наш маленький Сталинград. Поэтому я считаю, что имена участников тех боев должны быть по возможности названы.

За эти бои зимой 1943 г. мне в числе группы моих товарищей была вручена медаль «За отвагу».

Несмотря на большие потери после разгрома немцев под Владикавказом, ни 34 ОСБр, ни батальон морских пехотинцев не перестали существовать. Более того, в глазах командования батальон стал как бы элитным, способным выполнить любые, самые сложные и рискованные задачи. В наступательных боях батальон в составе бригады прошел весь Северный Кавказ.

Все это время подразделение пополняли из маршевых рот, состав стал разнородным, моряков-курсантов осталось мало. Однако батальон по-прежнему считался наиболее боеспособной единицей. Поэтому нам ставились самые сложные задачи: форсирование плавней, разведка боем, добыча языков. Большинство задач мы выполняли успешно. Многое уже забылось, стерлось из памяти. Однако помнится, как примерно в июне батальону была поставлена сложная и опасная задача - форсировать участок плавней.

И вот ночью мы на различных подручных плавсредствах (плоты из камыша, бревна, лодчонки, найденные в окрестностях) мы втянулись в заросшие камышом плавни. Рассчитывали, что к рассвету доберемся до противоположного берега и закрепимся на нем. Оказалось, что двигаться в плавнях, заросших камышом, на неприспособленных средствах очень трудно. К рассвету мы не достигли суши и были обнаружены противником. Немцы стали нас обстреливать из минометов и стрелкового оружия. Оказавшись лишенными огневой поддержки, мы были вынуждены отступить. Сожалею, что не могу назвать отличившихся, но точно знаю, что активным участником операции был каспиец Владимир Белов.



Об авторе: Раимов Михаил Михайлович родился 22 сентября 1922 г. в Астрахани. На фронте с 16.09.1942 по 15.07.1943 г. После ранения на Тамани в июле 1943 г. лечился во фронтовом госпитале (станица Красноармейская). Затем направлен в 65-й запасной артполк, располагавшийся в той же станице. Там вскоре был назначен помощником командира взвода артиллерийской разведки. В мае 1944 г. откомандирован в Военно-морское училище им. Ф.Э. Дзержинского, которое окончил в 1949 г.

После училища плавал на кораблях Краснознаменного Черноморского флота. В 1956 г. окончил Военно-морскую академию кораблестроения и вооружения им. Крылова. Там работал сначала старшим научным сотрудником, потом преподавателем.

Вышел в отставку в ноябре 1976 г. в звании капитана 1 ранга. С 1978 г. по 1988 г. - в научно-производственном объединении «Аврора» МСП, а с 1988 г. и по настоящее время - в Военном инженерно-строительном университете.

Адрес: г. С.-Петербург, ул. Хасанская, д. 6, корп. 1, кв. 179.

АСМ написал:

#907591
Адмирал Н. Г. Кузнецов.http://s013.radikal.ru/i323/1501/01/30733f0c74be.jpg

Это он?
Женственный парниша, однако:-)

Нашёл забавное сообщение о том, что немецкая 1-я танковая дивизия "Лейбштандарт СС Адольф Гитлер" среди своих достижений в 1941 г. числит потопленную советскую подводную лодку на Чёрном море.

В боях за Херсон штурмовое орудие Виттмана участвовало в уничтожении советского катера и подводной лодки. Катер, по свидетельству очевидцев, действительно затонул, а вот подводную лодку никто и не видел. В дальнейших боях за этот город Виттман уничтожил 10 советских танков, но и его САУ была подбита, а сам он ранен в лицо и в спину.

http://barbarossa2009.ucoz.ru/publ/6-1-0-4

В состав ЛССАГ в 1941 г. входила батарея StuG III В (6 ед.). Любопытно, что в биографии командира ЛССАГ З. Дитриха о боях в Херсон о потопленных морских целях ничего не указано:

LSSAH захватил Херсон 19 августа после ожесточенных уличных боев с советской морской пехотой. В этих столкновениях противотанковые и зенитные орудия дивизии вели огонь по необычным целям, а именно по судам на реке. К полудню 20-го LSSAH кончил бой и впервые за всю кампанию имел возможность передохнуть.

Мессенджер Ч. Танковый рыцарь Рейха. М., 2005. С. 166.

vov написал:

#908772
немецкая 1-я танковая дивизия "Лейбштандарт СС Адольф Гитлер" среди своих достижений в 1941 г.

Что интересно в 1941 г это была бригада, только в январе 1942 года было принято решение развернуть на базе бригады «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер» одноимённую мотопехотную дивизию (1. SS-Division (mot.) Leibstandarte SS Adolf Hitler). Свое "танковое" наименование (1. SS-Panzergrenadier-Division LSSAH) соединение получило в конце декабря 1942 года.

vov написал:

#908772
Еще одно свидетельство о том, что "сказочников" хватало по обе стороны фронта. И немцы частенько не уступали нашим в отношении "супер-подвигов". Кое-какие описания по Африке о том же свидетельствуют.

Наши тоже не отстают

Cуществует любопытная загадка, прямо связанная с Советской Армиейю Однажды мне встретился человек, утверждавший, что он участвовал в высадке союзников во Франциию По его словам, в составе 8-й ударной американской армии "Саламандра" под командованием генерала Риджуэя находилась отдельная бригада советской морской пехоты в количестве пятисот человек. Вместе с американцами она прошла до Эльбы, а впоследствии по приказу Сталина все "повидавшие Запад" были разосланы по северным лагерям - правда, в качестве не зэков, а офицеров охраны, которых до самой смерти Сталина не выпускали на Большую землю. Как относиться к этой информации, я не знаю. Каких-либо подтверждений пока не нашлось.

Бушков А. Россия, которой не было. М.; СПб.; Красноярск, 2000. С. 531.

АСМ написал:

#908914
Однажды мне встретился человек, утверждавший, что он участвовал в высадке союзников во Франциию По его словам, в составе 8-й ударной американской армии "Саламандра" под командованием генерала Риджуэя находилась отдельная бригада советской морской пехоты в количестве пятисот человек. Вместе с американцами она прошла до Эльбы, а впоследствии по приказу Сталина все "повидавшие Запад" были разосланы по северным лагерям - правда, в качестве не зэков, а офицеров охраны, которых до самой смерти Сталина не выпускали на Большую землю. Как относиться к этой информации, я не знаю. Каких-либо подтверждений пока не нашлось.Бушков А

От этого-то чего требовать? Пысака:-). "Одна баба сказала", а он "для объема" или "для интересности" вставил в великий труд непонятного жанра.

Руге и Покровский -??? Сравнили  ж... с  п...
Покровский  на  историка никогда не претендовал  и его знания - химика ВМФ по ИВМИ  на  четыре  балла по  требованиям КВВМУ того  времени...