Руссудовцы начали восстанавливать завод. Всесоюзный Совет Народного Хозяйства СССР распорядился образовать Объединенное правление Николаевских судостроительных заводов «Наваль», «Руссуд», «Ремсуд» и «Тэмвод», подчинив их своему отделу металла. Первое заседание правления состоялось 20 февраля 1920 года; председателем правления был избран представитель ВСНХ Ф. Портенко, а уполномоченным по заводу «Руссуд» — Р. И. Ягодзинский.

Отношение рабочих к заводу коренным образом изменилось. Кадровые рабочие потянулись на завод. Они очищали цехи от хлама, приводили в порядок станки и оборудование. В этом им помогали комсомольцы и молодежь. Один из первых комсомольцев завода А. Е. Гаврилов в своих воспоминаниях писал: «…Мы были поражены, когда увидели, в каком запустении находится полумертвый завод… Темно было в цехах, в заколоченные окна едва пробивался дневной свет… Застывшая тишина в этих, когда-то полных жизни и огня стенах, наводила ужас. Но вот звонкие голоса молодежи откликнулись могучим эхом, разнеслись под высокими крышами цехов. С метлами, лопатами и тачками комсомольцы, а с ними и несоюзная молодежь энергично взялись за чистку мастерских и территории завода…». Завод постепенно залечивал раны, нанесенные ему гражданской войной, и мог приступить к достройке ранее спущенных на воду кораблей, к строительству новых.

Рабочие не оставались равнодушными к положению дел на заводе и всеми силами старались в кратчайший срок наладить его работу, улучшить организацию труда, поднять производительность. На одном из общезаводских митингов 3 марта 1920 года рабочие, выражая свое беспокойство о судьбе завода, в принятой резолюции записали: «…Одна из самых главных задач пролетариата есть восстановление промышленности и поднятие производительности труда, а потому каждый, именующий себя рабочим, должен не останавливаться ни перед чем, способствовать возрождению промышленности…».

8 апреля 1920 года заводы «Руссуд», «Тэмвод» и «Ремсуд» для лучшей координации своих действий и более планомерного использования материальных и трудовых ресурсов объединились в одно предприятие, получившее название «Тремсуд». К концу апреля на нем уже работал 491 человек, хотя для выполнения только наиболее важных заданий, поставленных перед заводом Советской властью, требовалось гораздо больше рабочих и служащих.

Однако гражданская война еще не закончилась, борьба за утверждение Советской власти продолжалась. Оставалось разбить армию Врангеля. И руссудовцы самоотверженно работают над созданием Усть-Днепровской военной флотилии, оснащая ее боевыми кораблями, сыгравшими решающую роль в отражении попыток врангелевцев форсировать Днепр у Херсона.

В ноябрьские дни 1920 года Красная Армия форсировала Перекопские укрепления белых и погнала врангелевские войска на юг, опрокинув их в море. Закончилась борьба трудящихся страны за утверждение власти Советов. Закончилась она и для руссудовцев. Теперь им предстояла большая битва за укрепление Советской власти на сей раз на мирном фронте, за ее победу в индустриализации.

ГОДЫ ПРЕДВОЕННЫХ ПЯТИЛЕТОК

Прошло более десяти лет после установления Советской власти. Страна залечила раны, нанесенные интервенцией и гражданской войной. Уже действовала первая пятилетка. Был заложен фундамент тяжелой промышленности, и полным ходом строились крупнейшие в мире промышленные предприятия. Началась индустриализация страны.

Молодой Советской республике требовался торговый флот для сообщения внутри страны и для развивающейся торговли с зарубежными странами. В царской России торговые суда для морского флота практически не строили, в ограниченном количестве их закупали за границей. Торговый флот представлял собой одну из наиболее запущенных отраслей хозяйства, к тому же много судов во время империалистической войны было потоплено, часть угнана белогвардейцами.

Перед промышленностью страны была поставлена задача в ближайшее время создать свой отечественный флот и тем самым свести к минимуму фрахтование иностранных судов. А завод «Руссуд» шестой год оставался на консервации. С увеличением выпуска в стране металла, угля, электроэнергии уже можно было вести речь о вводе «Руссуда» в действие.

Комиссия Совета Труда и Обороны пришла к заключению, что программа судостроения, намеченная на ближайшие годы для Украинской ССР, требует пуска в эксплуатацию завода «Руссуд». В октябре 1928 года Главным управлением судостроения Наркомтяжпрома завод включается в строй действующих.

В период консервации завода большое количество станков, оборудования, а также материалов было вывезено. Оставшаяся часть, за исключением оборудования корпусообрабатывающей мастерской, на котором и во время консервации продолжали периодически работать, требовала профилактического, а то и капитального ремонта. Нужно было проделать огромную работу, чтобы привести много лет стоявший завод в работоспособное состояние. Но дело было не только в этом. Чтобы завод соответствовал требованиям времени, необходимы были его реконструкция и техническое перевооружение, обновление и усовершенствование парка станков, механизмов, энергетического и другого оборудования.

Начали с того, что на «Руссуд» перевели с завода им. Андре Марти несколько сот рабочих и инженеров, в основном тех, кто до консервации работал на заводе, знал его, рядом с ним жил. Они-то и составили костяк вновь создаваемого коллектива.
В 1927 году в Николаеве еще существовал ощутимый избыток рабочей силы. На бирже труда было зарегистрировано свыше 14 тысяч безработных, среди которых четверть составляли металлисты и судостроители, так что никакой проблемы с набором рабочих для завода не было. С открытием предприятия на него потянулись сотни безработных, среди которых преобладала молодежь, не имеющая навыков работы в судостроении. Профессии судостроителей их предстояло еще обучить.

Следует сказать, что завод, будучи в подчинении завода им. Андре Марти, начал оживать еще до принятия официального решения о снятии с консервации. Уже в конце 1927 года на нем работало около 200 человек, были свои партийная и профсоюзная организации, начал зарождаться комсомол. На первом общезаводском собрании партийной ячейки, состоявшемся 27 декабря 1927 года, присутствовало 47 коммунистов, 13 комсомольцев и 15 беспартийных, обсуждали волновавший всех вопрос о будущем завода. В резолюции собрания записано: «Слушали генерального директора объединенных заводов, который коснулся в своем докладе состояния завода, его будущей перспективы, которая сейчас находится в стадии разрешения и которая, надо полагать, к 3 кварталу будущего года разрешится вполне реально…» 120. А уже на очередном собрании партийной ячейки принимается решение: «Обратить самое серьезное внимание на полную загрузку завода «Руссуд» заказами по судостроению, а также и другими работами, которые наш завод может выполнять. Усилить жилстроительство».

Загрузка завода с первых дней его реконструкции стала постоянной заботой заводской партийной ячейки, городского комитета партии и хозяйственных органов. По этому же вопросу было принято положительное решение на X съезде Компартии большевиков Украины, состоявшемся в Харькове 25 ноября 1927 года.

Первые заказы завод получил на изготовление конструкции клепаных железнодорожных мостов системы инженера Е. О. Патона, а также клепаных, а затем и сварных большегрузных железнодорожных цистерн. Одновременно с выполнением этих заказов велась подготовка к строительству судов.

В 1929 году «Руссуд» окончательно отделился от завода им. Андре Марти, стал самостоятельным предприятием. Его первым директором был назначен выходец из рабочего класса Е. И. Ткачук. С целью загрузки, достроечно-монтажного производства «Руссуду» с завода им. Андре Марти передаются для совместной с ним достройки несколько подводных лодок типа «Декабрист». Достроечный и монтажный цехи успешно справились с этой работой. Все подводные лодки были сданы в срок.

А тем временем главный цех завода — корпусный — наряду с изготовлением цистерн и конструкций железнодорожных мостов приступил к окончанию постройки нескольких «эльпидифоров», заложенных на его стапелях еще до начала консервации. Среди них были «И. Косиор», «Металлист», «Советский Крым», «Горняк», спущенные на воду в период с 10 декабря 1927 года по 2 июня 1928 года. На сей раз все они были приспособлены под углевозы.

Одновременно с передачей для достройки подводных лодок на «Руссуд» с завода им. Андре Марти пришла большая группа мастеровых: механиков во главе с мастерами Глиняным и Доспеховым, аккумуляторщиков вместе с заведующим аккумуляторной мастерской Ожигановым и рабочих корпусных специальностей, руководимых мастером Бондаренко. На завод был также переведен сдаточный механик Николай Михайлович Белов, который возглавил достройку по механической части строившихся на заводе судов. Эта группа мартийцев, большинство из которых были рабочими высокой квалификации, составила ядро монтажного цеха. Многие из них стали хорошими учителями для молодых рабочих, бригадирами, командирами производства.

Первый заказ на постройку новых судов завод получил в 1929 году. Ими оказались два однотипных танкера — «Моссовет» и «Азербайджан». Длина головного корабля составляла 123 м, ширина — 16,6 м, осадка — 8 м, а полное водоизмещение достигало 13 250 т. Два дизеля мощностью по 1400 л. с. каждый, изготовленные ленинградским заводом «Двигатель революции», сообщали ему максимальную скорость 11 уз. Постройка этих кораблей была серьезным испытанием для молодого коллектива завода. По тем временам это были огромные суда, едва ли не самые большие из строившихся в Советском Союзе. Заводу, на котором еще не было полностью установлено  вывезенное во время консервации оборудование, большинство рабочих которого были низкой квалификации, было очень непросто строить такие гиганты.

Танкер «Моссовет» спустили на воду в канун тринадцатой годовщины Великого Октября — 5 ноября 1930 года, а вслед за ним, в апреле следующего года, сошел на воду и его близнец, танкер «Азербайджан». Строительными работами на первом корабле руководил главный инженер завода К. Н. Кулыгин, он же командовал спуском его на воду. Оба танкера принимали активное участие в Великой Отечественной войне. «Моссовет», позже переименованный в «Москву», сопровождал караваны судов на севере нашей страны, а «Азербайджан» обслуживал торговые и конвойные суда и корабли, доставлявшие военные грузы из Соединенных Штатов Америки в дальневосточные порты.

Первые годы деятельности завода после реконструкции были исключительно трудными. В такие сложные условия заводу, к счастью, больше никогда не приходилось попадать. Трудности были вызваны прежде всего чрезвычайно низким уровнем материально-технического снабжения.

Металлургическая промышленность страны уже окрепла, в строй вошли новые домны Кривбасса, были введены в действие мартеновские печи и прокатные станы Донбасса, но металла не хватало. Слишком велика была потребность в нем в стране, и судостроителям он пока поступал с большими перебоями. Завод лишился своего небольшого, но крайне необходимого металлургического производства, которым располагал в дореволюционные годы. Теперь он зависел от своего соседа — завода им. Андре Марти, который, прямо скажем, не спешил обеспечить коммунаровцев поковками и литьем, особенно цветным.

Медленно решалась проблема пополнения механических цехов завода новыми станками, оборудованием, не лучше обстояли дела и с инструментом: всевозможные технологические приспособления поизносились, значительная часть инструмента была растеряна, а изготовить в нужном количестве и номенклатуре новый еще не представлялось возможным.Но все же наибольшие трудности в работе завода были вызваны подбором кадров, организацией на нем труда и производства. С одной стороны, кадров не хватало, а с другой — те рабочие, которые приходили на завод, были низкой квалификации. В конце первого квартала 1931 года на заводе работало 3634 человека, из них 3172 рабочих.

Большинство рабочих просто не имели профессиональных навыков, их нужно было учить. При строительстве первых кораблей и изготовлении другой продукции шел брак. Квалификация многих мастеров была низкой. Они были плохими организаторами производства, не имели авторитета у рабочих. Многие, особенно молодежь, пользовались этим, часто прогуливали, опаздывали на работу, плохо трудились. В среднем по заводу рабочие вместо восьми работали не более пяти-шести часов в смену, а на некоторых участках и менее.

Вместе с тем, чтобы не допустить конфликтов, мастера выписывали незаконные наряды, совершали приписки. Но и при этом заработная плата оставалась низкой. Даже в 1932 году, через четыре года после расконсервации завода, она была на уровне 125—140 руб. в месяц, в то время, как у служащих она составляла 216 руб., а у инженерно-технических работников — 260 руб 23. Такой низкой заработной платой рабочих трудно было удержать на заводе. Текучесть кадров среди молодежи, составлявшей 63 % списочного состава работающих, достигала 20 % и более. Каждый пятый рабочий, неудовлетворенный условиями труда и заработной платой, увольнялся с завода. Кроме того, на заводе участился травматизм. Только за 1932 год произошло 375 несчастных случаев разной тяжести, в том числе 325 в корпусном цехе. На рабочий день в году приходилось более одного случая.

В результате серьезных недостатков в организации труда и производства завод систематически не выполнял государственный план. В отдельные месяцы выполнение плана не превышало 50 %. В 1931 году объем производства по сравнению с предыдущим годом возрос на 67 % , а план этого года был выполнен всего лишь на 78,3 %. Ситуация не улучшилась и в 1932 году: завод работал все хуже, падал процент выполнения плана. Так, если в январе этого года производственный план был выполнен на 69,2 % , в феврале — на 54,9, то в марте — лишь на 50,2 % , а всего за первый квартал выполнение составило 66,8 %.

Крайне неудовлетворительными были и другие показатели работы завода. Себестоимость выпускаемой продукции за 1931 год увеличилась на 12,1 % , образовался большой разрыв между ростом производительности труда и ростом фонда заработной платы. В 1931 году производительность труда вместо запланированных 33,9 % возросла лишь на 7,1 %, а в январе следующего года план по производительности труда был выполнен на 69,7 % , в феврале — на 62 %. Из фонда заработной платы за этот же период было израсходовано 110 и 97 % соответственно, и все это при стопроцентном обеспечении завода рабочей силой.

В резолюции городского комитета партии по докладу секретаря парткома завода «О состоянии работы парторганизации судостроительного завода им. 61 коммунара» от 24 апреля 1932 года отмечалось: «…Основными причинами недовыполнения заводом техпромфинплана является наличие на нем больших производственных недостатков, которые господствовали в прошлом году и остались почти полностью не исправленными и до этого времени. В деле планирования не сделано ни одного шага вперед. Плохая организация труда, неумелое использование рабочей силы, отсутствие настоящего хозрасчета, процветание уравниловки и обезлички, неумелая и явно бюрократическая деятельность аппарата заводоуправления и отсутствие твердого единоначалия как в руководящем составе, так и особенно в низших звеньях завода (бригадир, мастер) привели к полному провалу в работе завода. Имеет также место совсем неудовлетворительное снабжение завода материалами… Партийная организация завода совсем недостаточно перестраивалась на конкретное и оперативное руководство производством в первом квартале этого года, не взялась серьезно и практически за исправление всех недостатков и ошибок, допущенных на нем в прошлом году. Чрезвычайно недостаточно мобилизовала массы рабочих на борьбу с указанными выше недостатками…».

Так что было над чем задуматься руководству завода и, прежде всего, его директору, секретарю парткома. Партийное бюро партийной ячейки завода, а затем и партком почти ежемесячно на своих заседаниях заслушивали доклады директора завода, начальников цехов, других руководящих работников вплоть до мастеров о причинах провалов с выполнением государственных планов. И каждый раз принимали подробное решение, направленное на устранение этих причин. Однако пользы от принимаемых решений было мало, почти все они носили декларативный характер, виновники срывов не наказывались.

Это можно объяснить тем, что у сравнительно молодого партийного комитета еще не было надлежащего опыта работы. Члены парткома, переживая за чрезвычайно сложную обстановку на заводе, толком не знали, как повернуть дело, чтобы, наконец, выйти из прорыва.