Возможно взрыв вызван контактом с всплывшей якорной миной советского образца,например типов М-26 или КБ-1.Предположим что несколько мин были сброшены с Нк с установкой"не взрыв"(тоесть в варианте по-походному с целью разгрузить корабль),или с плавсредства чтоб не достались немцам.Срок жизни таких мин много выше неконтактных,устойчивы к повреждениям,взрыватели просты и надёжны.После некоторого времени погрузились в грунт и пережили траления и бомбёжки.От толчка якоря или от коррозии стопора мина освободилась от якоря и минрепа и всплыла под днище.Взрыв вызвал мощный гидроудар,который инициировал ещё несколько мин на дне,действием которых линкор получил тяжёлые повреждения.

Рассказал Александр Жбанов
       Утром первого апреля 1984 года примерно в семь часов тридцать минут утра на реке Дунай в порту Измаил произошел сильный взрыв между бортом сухогрузного транспорта, стоявшего у причала судоремонтного завода и плавучего крана выгружающего металлический прокат с этого судна. Трюм транспорта, через большую пробоину, был затоплен забортной водой. Судно осталось на плаву, а вот плавучий кран, тоже получивший значительную пробоину, принял в свои отсеки воду, опрокинулся на борт и затонул.
        В те годы взрывы судов на Азово-Черноморском бассейне были большой редкостью. Командованию нужно было разобраться и выяснить причину происшествия, организовать ликвидацию последствий взрыва и разработать меры предупреждающие подобные происшествия. Такую задачу и поставил перед группой офицеров Штаба, Управлений и служб ЧФ Командующий флотом адмирал Н.И. Ховрин.
        В составе этой группы, на вертолете, я вылетел в Измаил. Во время полета большинство офицеров, а среди них были и представители Комитета Государственной безопасности, на основе предварительных сведений, пришли к твердому убеждению: “Произошла диверсия…!”
        Водолазы в условиях сильного течения и полного отсутствия видимости пробоину на транспорте быстро заделали. Этому в большой степени способствовали специалисты судоремонтного завода у причала, которого стоял транспорт, быстро изготовившие хороший пластырь.
        Трюм транспорта осушили и капитан 1 ранга Юрий Илловайский – известный на флоте специалист минного дела, нашел в трюме металлическую деталь размером со спичечный коробок, по которой восстановил историю “диверсии”.
        В начале Великой Отечественной войны, в июле 1941 года, наша Дунайская флотилия, в соответствии с оперативными планами мероприятий начального периода военных действий, поставила на Дунае минные заграждения против кораблей Румынского флота. Заграждения состояли, в основном, из мин типа “Рыбка” (вес взрывчатого вещества 12 кг). Случается, что в ходе минных постановок якорь мины по какой-то причине не отделяется от мины, она в комплекте с якорем ложится на грунт и замывается в него, так что и после войны тральщики её найти и обезвредить не могут. Таких мин, наших и немецких, в Черном море и прилегающих к нему водных бассейнах и сейчас не мало, о чем свидетельствуют нанесенные на карты районы опасные в минном отношении и гибель в Черном море двух рыболовецких судов в середине девяностых годов. Так случилось и в этот раз.
        По найденному осколку, Илловайский установил номер мины, кем, когда и где она была установлена. За сорок с лишним лет то ли стопора перержавели, то ли течение воды и речной песок сделали свое дело, но… мина отделилась от якоря, оторвалась от перержавевшего минрепа, всплыла, и ее понесло по течению реки Дунай. Расследуя путь мины, мы установили, что она проплыла по Дунаю несколько километров, и проплыла на расстоянии всего нескольких десятков метров от стоящего у причала Морского вокзала австрийского пассажирского теплохода. На теплоходе находились примерно двести иностранных туристов. Течением и занесло мину между бортами транспорта груженного стальным прокатом и ошвартованного у его борта плавучего крана.
        Из экипажей обоих судов никто от взрыва не пострадал, помог случай. Тогда в Советском Союзе только начинали переводить сезонное время с зимнего на летний период. В этом году правительство решило осуществить перевод времени в ночь на первое апреля. Поэтому ночная смена грузчиков и обоих экипажей транспорта и плавучего крана ушла, а дневная еще не пришла, на судах оставалась немногочисленная вахта, которая от места взрыва находилась далеко, а об австрийском пассажирском теплоходе я уже упоминал. Можно себе представить, какая трагедия могла разыграться натолкнись эта мина на австрийский пассажирский теплоход, я уж не говорю о международном скандале…!
        На этот раз все закончилось более-менее благополучно, не считая затонувшего плавучего крана. Его поднял довольно быстро экспедиционный отряд аварийно-спасательных и подводно-технических работ (ЭО АСПТР) Черноморского пароходства при поддержке АСС ЧФ и Измаильского порта.
        Расследование мы закончили, но вертолет за нами уже не присылали, и до Севастополя члены комиссии добирались, кто, как мог. Но у меня, как начальника поисково-спасательной службы флота в районе Измаила и Очакова, были свои дела: нужно было проверить состояние хранения аварийно-спасательного имущества, водолазных катеров, судоподъемных понтонов, находящихся в резерве недалеко от Измаила. Этим я и занялся. Но из головы не выходила история с этим взрывом. Ведь мина более 40 лет пролежала на дне Дуная, подвергаясь разрушительному действию воды и ила. Нет, не зря, с момента зарождения морского минного оружия, Россия занимала ведущее положение в разработке, изготовлении минного оружия и тактике его применения!
        В заключение несколько соображений, за которые, я надеюсь, на меня не обидятся уважаемые мной друзья-минеры. “В минном деле, как нигде, вся загвоздка в щеколде”, говорили мы в курсантские годы. По-видимому, это справедливо и для данного случая: мина затонула, но не сработала эта самая щеколда, зато все остальные механизмы работали безупречно и “Порох оказался сухим”, и ударно-механический с капсюльным запалом взрыватель сработал безупречно...
        С момента освобождения Севастополя в мае 1944 года и до взрыва на линейном корабле “Новороссийск” 30 октября 1955 года прошло не сорок, а всего одиннадцать, с небольшим, лет, а немцы тоже умели делать хорошие мины. Несколько десятков из них наши водолазы обнаруживали в Севастопольских бухтах и до, и после гибели “Новороссийска”. Об этом с законной гордостью вспоминает ветеран аварийно-спасательной службы флота гвардии капитан 2 ранга в отставке Игорь Тимофеевич Рябинкин в своих воспоминаниях "Горжусь службой спасателя". Он в те годы принимал непосредственное участие в поиске мин в Севастопольских бухтах и был свидетелем поиска и подъема нескольких десятков их них.
        Мины были найдены нашими водолазами и в 1976 году в районе острова Змеиный при подготовке к подъему подводной лодки “Щ-208” подорвавшейся в годы войны на немецкой мине. Теми работами руководил инженер капитан 1 ранга А.Г. Рогожин. Тогда водолазы обнаружили немецкую мину ЛБМ, которая исправно детонировала при ее ликвидации, вес её взрывчатого вещества составлял 300 кг.
        Вообще водолазы-черноморцы внесли большой вклад в борьбу с минной опасностью на Черном море, преимущественно в районах, где траление было затруднено (мелководье и стесненные акватории).
        Эффективный способ водолазного поиска мин разработали и применили на практике в годы войны капитан 3 ранга М. Чеков и капитан-лейтенант П. Ветов, командиры Новороссийского 68-го аварийно-спасательного отряда. За подъем и разоружение первой электромагнитной мины водолаз 21-го АСО старшина 1 статьи Л. П. Викулов был награжден орденом Красного Знамени, а за обезвреживание мины с взрывателем на фотоэлементах он был награжден вторым орденом Красного Знамени. Такую же сложную и опасную работу выполнили в первые месяцы войны водолазы 68-го АСО Новороссийской ВМБ - А. Д. Вландис, М. А. Голынец, Д. Д. Антипов, Л. А. Болховитин и А. П. Величко. Они тоже были награждены орденами Красного Знамени за поиск и обезвреживание мин. Всего водолазами в акваториях Севастопольской, Новороссийской и Геленджикской бухт было обнаружено и поднято несколько десятков неконтактных мин с различными взрывателями - магнитными, оптическими и другими. С риском для жизни, они искали и поднимали мины, устройство которых было недостаточно известно, и от которых можно было ожидать любых сюрпризов.
        В семидесятые и восьмидесятые годы в борьбе с минной опасностью участвовали десятки отважных водолазов нашей службы. Офицеры Герман Петрович Лукин и Александр Иванович Дмитриев за очистку прибрежных вод Керченского пролива от взрывоопасных предметов были награждены Орденами Красной Звезды.
       В публикациях 2003-2008 годов приводятся многочисленные факты обнаружения и уничтожения украинскими пограничниками нескольких речных мин немецкого и российского производства, так что и нынешним водолазам в новом тысячелетии, не раз придется бороться с минной опасностью и к этому нужно готовиться сейчас.