Щетинина А.И.(1908-1999)


Папанин Иван Дмитриевич
ЛЁД И ПЛАМЕНЬ

Рассказывая о капитанах, не могу не упомянуть о прославленном судоводителе Анне Ивановне Щетининой. Я знал ее меньше, чем многих других капитанов. В хмурый ноябрьский день 1943 года, когда я был в Доме Советов в Петропавловске-на-Камчатке, вошла ко мне молодая женщина в кителе с четырьмя капитанскими нашивками на рукавах и представилась:
— Капитан парохода «Жан Жорес» Анна Щетинина. Прибыли сегодня из США, идем с грузом во Владивосток.
Я поздравил Анну Ивановну с благополучным переходом через океан и выслушал ее обстоятельный доклад. Держалась она строго, докладывала четко.
Это был уже не первый корабль, которым командовала Щетинина. Незадолго до этого Анна Ивановна привела в Сиэтл пароход «Родина», получила указание сдать его другому капитану, а сама выехала в Лос-Анджелес для приемки нового судна. Анна Ивановна рассказала, как не хотелось ей покидать коллектив, с которым сроднилась за несколько трудных рейсов.
С парохода «Родина» ей разрешили взять только шестерых членов экипажа, остальных должны были дать на месте. Разумеется, капитаны посылали на «Жана Жореса» из своих экипажей самых неквалифицированных и ненадежных людей. И вот из таких-то моряков Щетининой пришлось сформировать экипаж и пойти с ним в рейс. Анна Ивановна была не только волевым командиром, но и прекрасным воспитателем. Прошло совсем немного времени, и экипаж «Жана Жореса» являл собой сплоченный коллектив, проникнутый духом высокой дисциплины, спаянный крепкой дружбой. Те, кто побывал на борту «Жана Жореса», рассказывали, что на судне царил образцовый порядок.
— Есть ли у вас какие-либо просьбы? — спросил я на прощание у Щетининой.
— Единственная. Прошу как можно скорее отправить нас во Владивосток, чтобы выгрузить оборонные грузы и уйти потом за новыми...
«Жан Жорес» покинул Авачинскую бухту и благополучно дошел до Владивостока. В следующем рейсе экипаж «Жана Жореса» под командованием капитана Щетининой отличился при спасении гибнущего парохода «Валерий Чкалов», а затем в Аляскинском заливе в сильный шторм сам попал в беду: слабый сварной корпус судна типа «Либерти» не выдержал и дал трещину, помещения парохода стали заполняться водой. Но Щетинина умело организовала аварийно-спасательные работы и благополучно довела судно до порта Датч-Харбор.
Интересно сложилась жизнь этой незаурядной женщины. Трудно, почти невозможно было осуществить молодой девушке сокровенное желание стать моряком, но она добилась заветной цели.
Щетинина была принята во Владивостокский мореходный техникум, успешно закончила его в 1929 году, а в 1935 году уже получила первую капитанскую должность — на судно рыболовного флота «Чавыча». Потом были другие корабли, другие экипажи, и всегда моряки этих судов образцово выполняли все рейсовые задания. Анна Ивановна была награждена орденом Трудового Красного Знамени.
Война застала Щетинину в Ленинграде, где она училась в Институте инженеров водного транспорта. Анна Ивановна была назначена капитаном парохода «Саул», совершала смелые рейсы в Балтийском море, выполняла задания командования, участвовала в десантных операциях и эвакуации населения Советской Прибалтики. Осенью 1941 года Щетинину вместе с группой балтийских капитанов отправили во Владивосток, и она вновь стала работать капитаном в Дальневосточном пароходстве. Когда началась война с Японией, пароход «Жан Жорес» был передан в оперативное подчинение Тихоокеанского флота, и его экипаж под командованием А. И. Щетининой участвовал в десантных операциях на Южном Сахалине и Курильских островах.
В 1949 году Щетинина окончила институт и перешла на преподавательскую работу — сначала в Ленинграде, а потом в родном Владивостоке, где и теперь в Дальневосточном высшем инженерном морском училище готовит кадры судоводителей. Имя Анны Ивановны Щетининой, прославленного капитана, доцента, активной общественной деятельницы, широко известно не только в нашей стране. Ее всегда отличала и отличает безграничная любовь к своей морской профессии. И совсем не случайно свою книгу она заключает следующими словами: «Говорят, что привязанность к своей профессии — признак ограниченности интересов. Пусть будет так. И все-таки хорошо, что у человека есть такая привязанность. Что касается меня, то я ценю свою профессию — одну из древнейших и вечных профессий — выше всего. И своих товарищей — большую армию тружеников моря — глубоко уважаю. Мне всегда не по себе, когда я не могу быть с ними там, в море...»{
http://militera.lib.ru/memo/russian/papanin_id/20.html


В семье стрелочника со станции Океанской Ивана Щетинина детей было трое: старшая Шура, Аня и Володя. Довелось Ивану Ивановичу поработать и лесником в Шкотовском уезде, где семья поселилась на берегу реки Майхэ, в шести верстах от села Новохатуничи. Лесник научил своих ребятишек ездить верхом на лошадях, стрелять из винтовки и револьвера. Обучил и грамоте, хотя сам никаких школ не заканчивал.
«В особом почете, – много десятилетий спустя напишет Анна Щетинина в своих воспоминаниях «По разным морским дорогам», – у нас были книги по географии и естествознанию… Более всего привлекали меня книги о путешествиях…»
Когда отец вернулся с фронта (только что закончилась Первая мировая), семья переехала на 25-ю версту от Владивостока. Старшая дочь училась в городе, а младших, Анну и ее брата Володю, отправили в местную начальную школу, потом – в гимназию в Садгороде.
Летом свободное время вместе с ватагой соседских ребятишек любили проводить на море: купались, катались на бревнах, самодельных плотах, а то на какой-нибудь утлой лодчонке.
«Как старшая, я претендовала на роль капитана, но Володя (мужчина!) протестовал и не желал подчиняться. Приходилось физически воздействовать на «взбунтовавшийся экипаж». Потом, вспомнив, что дома опять достанется, я задабривала младшего брата чем могла, и мы шли домой в мире и согласии».
Анна твердо решила связать свою жизнь с морем. Она написала письмо начальнику Владивостокского водного техникума путей сообщения и вскоре получила приглашение «явиться лично». Ее пытались отговорить от принятого решения, но Анна оказалась на редкость несговорчивой. Из двухсот абитуриентов поступили сорок два человека, среди которых оказались еще две девушки.
Началась учеба, и, по словам Анны Ивановны, пришли заботы о добывании средств к жизни. На стипендию рассчитывать не приходилось: она выплачивалась лишь сорока процентам учащихся, и прежде всего тем, от кого ожидался толк. В число таковых ни Анна, ни ее сокурсницы не попали. Поэтому она наравне с парнями – с десяти вечера до шести утра – работала на погрузке и разгрузке пароходов. А в восемь часов – на занятия.
В июне 1926 года юная Анна вместе с несколькими сокурсниками и двумя сокурсницами начала флотскую жизнь палубным учеником на готовившемся к отходу в рейс пароходе «Симферополь».
Началась первая практика с «простого» задания – почистить трюмы после груза соленой рыбы.
«Вы что же, бабье, в самом деле собрались в рейс идти? Не было этого и не будет! Еще раз появитесь на судне – раздавлю. Не плавали с бабами и не будем!..»
Это одна из самых безобидных шуток, которыми одаривали Анну и ее подруг некоторые бывалые «морские волки». Вскоре после первой практики две Аниных сокурсницы из техникума ушли. Анна осталась – не на ту напали!
Началась первая морская практика: палубные работы, вахты вне зависимости от того, штиль на море или проливной дождь с ветром… По вечерам Ань-Вань, как ее прозвали на пароходе, становилась педагогом – вела занятия в кружке малограмотных матросов. Первый заграничный порт Хакодате, первая «тамошняя» покупка – отрез на платье…
После рейса – снова учебные будни. В общежитии Аня проживала до третьего курса в одной комнате-кубрике, по-морскому, – вместе с восемью однокурсниками.
«Сама я себе установила и строго выполняла такие правила: вставала и умывалась, когда все еще спали, а когда ребята начинали вставать, я готовилась к занятиям, не обращая на них никакого внимания. Потом мы шли завтракать и отправлялись в учебный корпус».
Порядки в техникуме и общежитии были строгие, и гости со стороны появлялись здесь нечасто. А когда такое случалось, то Анины сокурсники просили ее сказать, если потребуется, что девчата забежали на чай к ней.
Однажды к Ане на самом деле пришел гость. Сокурсники встретили его очень прохладно. А после устроили выволочку: «Как ты могла пригласить в общежитие чужого парня? Чтобы это было в первый и последний раз!»
Когда в конце второго курса техникум посетила московская комиссия, одна важная дама в ужасе всплеснула руками: «Что?! Девушка вместе с ребятами?! Неслыханно! Немедленно переселить!..»
«…И переселили. Через два дня ребята со всем имуществом перенесли мою койку в учебный корпус, где мне отвели комнату. Устроили маленькое новоселье, и я осталась одна. Заниматься по старой привычке ходила в девятый кубрик…»
После очередной практики Анна, по ее замечанию, неожиданно для всех вышла замуж за радиста Николая Качимова. Жили уже не в общежитии, а в доме сестры Шуры и ее мужа, куда по вечерам на посиделки с чаем и музыкой собирались многочисленные друзья из техникума. Анна порой не успевала подготовиться к занятиям, поэтому на время зачетов и экзаменов опять перебиралась в общежитие.
О своей семейной жизни Анна Ивановна рассказывает весьма скупо – всего лишь несколько эпизодов. Есть среди них и такой.
«Целый день я трудилась. Возвращение домой несло новые заботы и хлопоты. Надо было что-то купить, что-то готовить. Надо было, между прочим, наводить порядок и в квартире… Само собой получалось, что все это приходилось делать мне. А «глава семьи», обложившись ворохом захваченных по пути газет и журналов, «повышал свой уровень». Я как-то не задумывалась над этим и считала, что так и должно быть.
Потом – обед, который всегда проходил весело и хорошо, даже если что-либо было не так. Потом посуда и прочее, а муж продолжал «повышать свой уровень». Потом сборы в театр, в кино или к друзьям. И при сборах разговор:
– Дай мне серую рубашку и галстук в горошек.
– Да она не выглажена.
– Так можно погладить.
Разглаживается рубашка, находится галстук. Наконец муж одет. Но надо же и хозяйке одеться. Все делается наспех, побыстрее, потому что времени практически уже не остается.
И тут нетерпеливое:
– Вечно тебя приходится ждать…
Тогда-то меня и осенило: почему так происходит?»
Задумалась – и перевоспитала мужа. Даже сестра Шура удивлялась: чем ты, дескать, его лечила? Муж стал не только рубашки гладить, но и даже и картошку чистить. Анна Ивановна, к сожалению, не раскрывает своих воспитательных секретов, которые наверняка не устарели и сегодня, спустя более 70 лет. Раз имела силы и энергию, чтобы держать в узде целые экипажи, то уж с одним мужем справиться, видимо, было легче. Как вспоминают непосредственные участники этих воспитательных процессов, Ань-Вань с провинившимися не церемонилась: и послать могла куда подальше, и наказать вплоть до списания на берег во время рейса…
После окончания техникума Анна Щетинина получила диплом штурмана малого плавания и направление в АКО – Акционерное Камчатское общество, занимавшееся добычей, переработкой и транспортировкой рыбы и крабов. Пришлось ей поработать матросом и на катере, и на теплоходе «Охотск», и третьим помощником капитана на пароходе «Ламут», и старшим помощником на траулере «Гага», который перегоняли из Италии во Владивосток… Капитаном же стала в двадцать семь лет. Первая в мире женщина-капитан вызывала своим умением, хладнокровием, знаниями, а со временем и опытом удивление и изумление моряков всего мира.
Когда в сентябре 1935 года она привела в Петропавловск из Гамбурга, обогнув Европу и Азию, крупное, современное по тем годам судно «Чавыча», приобретенное для рыбацкого флота Камчатки, корабли, стоявшие в порту, встречали его флагами расцвечивания и приветственными сигналами.


из статьи МОРСКОЙ ТРАНСПОРТНЫЙ ФЛОТ АКЦИОНЕРНОГО КАМЧАТСКОГО ОБЩЕСТВА В 1928—1936 гг

Условия, в которых на судах АКО работали моряки и находились пассажиры, были тяжелыми. Рефрижераторные установки имелись не на всех пароходах, поэтому продукты были в основном сухими и консервированными (мороженое мясо заменялось солониной). Некоторые суда возили с собой "живые консервы" — свиней и бычков. Пищу удавалось разнообразить свежими продуктами, добываемыми на побережье так называемым "самоснабжением", — рыбой, олениной, черемшой, ягодами, плодами шиповника. Для этого на берег отправлялись "десанты" из моряков.
Отпускавшаяся на питание экипажа сумма в 100 руб. на человека в месяц оказалась недостаточной уже в 1934 г. Для сравнения: стоимость 1 кг картофеля в Петропавловске осенью 1935 г. составляла 2 руб. 20 коп. Пересмотра установленных норм снабжения требовало большинство экипажей. В октябре 1935 г. помполит "Чавычи" А. И. Поздняков докладывал политсектору АКО: "… имеется большое неудовольствие на плохое питание. Три блюда совершенно не бывает. Снабжение продуктами со стороны порта недостаточное. Мясо совершенно не получаем. Противоцинготных продуктов (лук, чеснок) не имеем. Улучшить питание из расчета 100 руб. не представляется возможным… Имеем свое подсобное хозяйство: пять свиней и один бычок". К 1936 г. сумма "столовых" была увеличена до 130 руб., но этого тоже было недостаточно.
Расход пресной воды строго нормировался. Несмотря на то, что суда имели опреснители избыточного давления, ими не пользовались, так как для получения одной тонны воды расходовалась около тонны дефицитного угля. Зимой суда пополняли запасы воды, плавя снег или принимая талую воду с льдин.
Отсутствие промежуточных угольных станций на побережье вынуждало грузить на пароходы, выходившие из Владивостока, запасы угля, значительно превышавшие расчетные. Часть угля размещалась в грузовых трюмах и, по мере расходования основного запаса, должна была перегружаться из трюмов в бункеры. Для этого на судах объявлялись угольные авралы. В августе 1936 г. ряд работников АКОфлота были награждены правительственными наградами. Приказ по АКО № 80 от 10 января 1937 г. гласил "…Капитан парохода "Чавыча" Щетинина А. И. командируется в Москву за получением ордена. Зам. нач. АКО Никитиных". 23 января 1937 г. приказом начальника АКО Торопова была объявлена телеграмма наркома пищевой промышленности А. И. Микояна: "Поздравляю Вас и всю команду с досрочным выполнением плана грузоперевозок 1936 г. Особенно отмечаю умелую, энергичную борьбу со стихией. За спасение советского парохода премирую капитана Щетинину двухмесячным окладом, комсостав парохода — полуторамесячным окладом, всю команду — месячным окладом. Микоян".
В 1936 году Анна Ивановна получила свою первую награду – орден Трудового Красного Знамени. В 1938-м она добилась командировки на учебу в Ленинградский институт инженеров водного транспорта, за два с половиной года окончила четыре курса. Завершала учебу уже после войны… Муж, радист транспортного флота, попал под репрессии, но повезло: освободили… Когда началась Великая Отечественная, он остался воевать на Ладоге.
В июне 1941 года, в должности капитана балтийского парохода «Бира», Щетинина собиралась Северным морским путем идти на перегон на Дальний Восток. Вечером 21 июня судно прибыло в Ленинград. Одна ночь переменила все планы: началась Великая Отечественная… Анна Ивановна получила под командование небольшой пароход «Сауле», перевозивший на Балтике боеприпасы, уголь и продовольствие.
В августе 1941 года «Сауле» был направлен в Таллин для участия в эвакуации населения из города. Судно подвергалось непрерывным налетам вражеских бомбардировщиков, получило повреждения, на его борту были убитые и раненые. Матросы с военного катера подобрали на воде отброшенный взрывом ее китель, предположив самое худшее. Но капитан Анна была жива и, главное, не потеряла самообладания… Судно было отбуксировано в бухту Сууркюляй. За восемь суток, которые казались бесконечными, ликвидировали повреждения, и «Сауле» на ручном рулевом управлении благополучно «дотянул» до Ленинграда. За этот подвиг Анну Ивановну наградили орденом Красной Звезды.
На канонерской лодке «Селемджа» произошла ее встреча с мужем, командиром группы связи, который прослужил всю войну в составе Ладожской военной флотилии.
Сделав несколько рейсов через Тихий океан на старых судах, отремонтировав одно из них в Ванкувере, где канадцы из уважения к «леди капитану» «к старой трубе приделали новый пароход», Анна Щетинина в феврале 1943 года приняла в Лос-Анджелесе второе судно, переданное в Дальневосточное пароходство на условиях ленд-лиза, под названием «Жан Жорес». Крупнотоннажные сварные сухогрузы типа «либерти» обладали прекрасными мореходными качествами, но имели и серьезный недостаток: во время шторма могли разломаться по сварному шву. В декабре 1943-го «Жан Жорес» под ее командой принимал участие в спасении у Комадорских островов парохода «Валерий Чкалов», переломившегося пополам в условиях жестокого шторма.
Однажды в Аляскинском заливе в шторм стал разламываться и «Жан Жорес». Выдержка капитана и оперативные действия всего экипажа позволили судну самостоятельно, не подавая в эфир «SOS», добраться до острова Акутан.

Бадигин Константин
На морских просторах

На этой стоянке в Портленде я познакомился с Иваном Ивановичем Афанасьевым, знаменитым капитаном "Старого большевика", и с капитаном Анной Ивановной Щетининой.
Помню, Анна Ивановна рассказывала о своих злоключениях на терпевшем бедствие пароходе "Жан Жорес". Во время рейса из Америки, когда до Акутана оставалось еще 500 миль, на "Жане Жоресе" лопнула палуба по передней кромке комингса третьего трюма.
Если "Валерий Чкалов" переломился порожний, то на "Жане Жоресе" был полный груз муки, что осложнило бы положение. В условиях штормовой погоды Анна Ивановна сумела прийти в Акутан и там заварить трещину. Героическая женщина!
http://read.newlibrary.ru/read/badigin_ … torah.html


О совместной работе с Анной Щетининой вспоминает капитан дальнего плавания Макс Зильберман:
«В 1944 году я пришел из очередного рейса… Случайно встретился с Анной Ивановной, и она предложила мне пойти к ней на пароход «Жан Жорес» вторым помощником. Отход был назначен на следующий день, и я согласился… Прежде всего на судне совершенно не чувствовалось, что капитан – женщина. Ни у кого и в мыслях не было посмеяться, подшутить. Анна Ивановна не давала ни малейшего повода. Надо сказать, что всегда подтянутая, аккуратная, в кителе, юбке и берете, она никогда не строила из себя «мужчину»…
Как командир она очень бережно относилась к людям. Во время войны было строгое правило: не пускать на судно пьяных членов экипажа. И вот вахтенный помощник запретил нетрезвому матросу подняться на борт.
Утром доложил об этом Анне Ивановне. На ее вопрос, где же матрос теперь, штурман пожал плечами: «Не знаю». Анна Ивановна была возмущена. «Как не знаете! – воскликнула она. – Вы ведь не пустили человека домой. Куда же он пошел? А вдруг что-нибудь случилось!»
На попытку штурмана сослаться на приказ Анна Ивановна ответила категорично: «Приказ есть приказ, но есть и человеческие отношения».
В самом конце Второй мировой войны, 25 августа 1945 года, "Жан Жорес" под командованием Анны Ивановны Щетининой участвует в составе конвоя ВКМА-3 в переброске 264-й стрелковой дивизии на южный Сахалин.

из книги А.Х. Поперно «Ленд-лиз. Тихий океан»

Войска, которыми командовал К.К. Рокосовский везли осенью 1945 года «в Анадырь четыре транспортных судна — «Ломоносов», «Джурма», «Кавказ» и «Жан Жорес» в сопровождении военных кораблей. Капитаном «Жан Жореса» была Анна Ивановна Щетинина».


После войны Анна Ивановна вновь работала на Балтике, получив через двенадцать лет после поступления в Ленинградский институт инженеров водного транспорта, диплом о высшем образовании.
Послевоенную мирную жизнь Анна Ивановна начинает в должности декана судоводительского факультета ЛВМУ.
Особенно тяжелым оказался для женщины-капитана 1950-й: в этот год она потеряла мужа, сильно болела мама. Отчасти поэтому капитан Щетинина перешла работать на берег и стала старшим преподавателем Ленинградского высшего мореходного училища. Через шесть лет получила степень доцента. А в 1960-м была откомандирована во Владивосток, в Дальневосточное высшее инженерное морское училище им. адмирала Г. И. Невельского. Анна Ивановна стала начальником кафедры управления судном.
Преподавала, вела практику и продолжала ходить в море на учебном судне «Меридиан», сухогрузах «Орша», «Орехов», «Охотск», «Антон Чехов». Писала книги воспоминаний и учебники, по которым учились все судоводители СССР, растила морскую смену.
Но море по-прежнему манило Анну Ивановну. Во время отпусков она командовала крупнотоннажными судами ДВМП, доставляя грузы из Австралии, США, Канады, Кубы.
С уходом из ДВВИМУ Анна Щетинина стала капитаном-наставником Дальневосточного морского пароходства и снова выходила в плавание, обучая высшему штурманскому океанскому «пилотажу» «морских волков», уже убеленных сединами. Она не была обойдена наградами, но звание Героя Социалистического Труда, по праву заслуженное ею, получила только после третьего представления.
Как-то, придя с очередной практики (были 1970-е годы), Анна Ивановна, смеясь, рассказывала, что, заходя в один из портов США, отказалась от услуг лоцмана. А заход в бухту был сложный. Когда на борт поднялись представители служб и узнали, что капитан – женщина, были просто ошарашены. К тому времени Анна Ивановна не была так известна за рубежом, как в годы войны…
Ее качества организатора особенно проявились при создании в 1973 году знаменитого Клуба капитанов Дальневосточного пароходства. Анну Ивановну избрали его председателем. Она оставалась на своем посту до тех пор, пока Клуб не перерос в Дальневосточную ассоциацию морских капитанов. Ныне эта организация объединяет более тысячи капитанов Дальнего Востока.
«По морским писаным и неписаным правилам нельзя свистеть на судне, нельзя упоминать черта, хотя можно проклинать при неудаче веру, могилу, гроб, душу, предков, селезенку и печенку… Женщина на борту приносит несчастье, но ко мне это не относится…» (Из книги Анны Щетининой «По разным морским дорогам»).
Доблестный труд капитана Щетининой был отмечен правительственными наградами и самым высоким званием — Героя труда. Свою последнюю книгу “По разным морским дорогам” Анна Ивановна завершает словами, которые напрямую относятся к ней самой : “Российские моряки своими подвигами множили славу своей Отчизны. Наши моряки и в годы войны, и в мирное время являли образцы служения своему флоту и Родине”.
http://www.greatwomen.com.ua/2008/05/07 … hhetinina/

***
АННУШКА

Что касается меня, то я ценю свою профессию — одну из важнейших — выше всего. И своих товарищей — большую армию тружеников моря — глубоко уважаю.
А.И.ЩЕТИНИНА.

Именно так за глаза, но с почтением и тепло звали мы нашего капитана А.И.Щетинину в кулуарах кают-компании теплохода «Орша». Пришла она к нам весной 1965 года, сменив Аркадия Дмитриевича Табакаря, под командованием которого мы плавали на этом теплоходе с его постройки в Японии в 1963 году. «Орша» тогда справедливо считалась одним из самых престижных крупнотоннажников Дальневосточного пароходства.
Приняли мы Анну Ивановну несколько настороженно, и это было понятно. Ведь предстояло идти в рейс в Австралию не просто под командованием нового капитана, а капитана легендарного, да еще и ... женщины. Но уже на следующий день после выхода из Владивостока она собрала весь экипаж в столовой команды и провела такой разговор, деловой и душевный одновременно, что все наши сомнения и опасения рассеялись. А дальше началась обычная работа, как и в любом другом рейсе, но многое осталось в памяти. Начну с того, что обстановка в кают-компании, вежливо-строгая вначале, очень скоро стала семейно-спокойной и непринужденной. Но разговоры о судовых делах за столом не приветствовались, а вот нормальный юмор и «светские» беседы допускались.
В Австралию Анна Ивановна шла впервые, поэтому на капитанском мостике и в штурманской рубке она проводила много времени. Особенно когда достигли Южного полушария, где Тихий океан погодой не баловал, а безопасность плавания обеспечивать было сложнее. Члены экипажа это хорошо понимали, и капитана по делам простым не тревожили. И правильно делали. Нашего капитана еще впереди ждали испытания. Да такие, что мы и представить себе не могли! Испытания австралийским гостеприимством...
Рейс в Австралию завершился успешно, а с приходом во Владивосток нас ждал небольшой, но приятный и запомнившийся сюрприз. Все механики судна были неожиданно вызваны по трансляции в каюту капитана. Смущенные и несколько озадаченные мы дружно собрались и явились к Анне Ивановне. Она же налила нам по стопке наливки собственного изготовления, улыбнулась и поблагодарила за хорошую совместную работу в рейсе ...
Позже, в 1967 году, была интересная встреча с Анной Ивановной на рейде одного из портов Кубы. Она тогда была капитаном «Охотска», я же плавал старшим механиком на теплоходе «Тикси», и она нас с капитаном Иваном Архиповичем Бойко пригласила в гости на правах «хозяйки» рейда. Мы с ней затем неоднократно встречались по делам общественным, подарила она мне две свои книги «На морях и за морями», которые храню в своей личной библиотеке как самые дорогие и ценные реликвии.
В.ЗЕЛЕНЦОВ, профессор ДВГМА.
http://www.msun.ru/vm/DVGMA/www/SVM/Lit … More_2.htm