В панораме показаны события последнего и главного дня сражения 24 августа (5 сентября по новому стилю). Англо-французы получили сведения о системе нашей обороны от двух американских китобоев, которые, отстав от своего судна, обокрали городской собор и прятались от местного правосудия на берегу бухты, в месте, где союзники хоронили своих убитых.  Поэтому враги высадили основной десант севернее Никольской сопки, у Култучного озера (около 700 англичан). Их прикрывали английский флагманский фрегат «Президент» и мортирный пароход «Вираго». Вспомогательный удар наносился на перешейке между сопками Никольской и Сигнальной (десант около 200 французов).
Масштаб местности по горизонту 1:3000 (в 1 см – 30 метров). Для наглядности и зрелищности высоты рельефа увеличены, но не сильно -  (масштаб 1:2000, в 1 см – 20 метров). Корабли, дома, деревья в масштабе 1 : 1000 (в 1 см – 10 метров). Корабли показаны все, здания – одно из шести, люди – 1 за 10. В роли людей выступают крохотные червячки 3 мм высотой. Красные – англичане, синие – французы, зеленые – русские армейцы, белые – русские моряки. У части русских моряков также была красная форма, упростил для наглядности.  Пара серых червячков – русские добровольцы, коричневые – камчадалы. Камчадалов (потомков русских поселенцев с местными красотками) пытливый глаз сможет рассмотреть (при должной степени пытливости) в кустах на Никольской сопке, отстреливающих интервентов из засад. Не путать с кучкой коричневых на Петровской сопке, в верховьях ручья – это команды немецкого клипера и штатовского брига, сбежавшие от артобстрела. Когда в начале атаки вражеские флагманы (50 очень серьезных стволов) били по батарее лейтенанта князя Максутова, то частые, в том числе намеренные перелеты, стали вздымать всплески в акватории порта и даже попадать в город. Оба «коммерса» стояли в самой глубине порта, под сопкой, в полной – обратите внимание – безопасности от стрельбы с любого направления. Это место, в преддверии сражения, они выбрали сами и ни разу на него не пожаловались. Нам же, напротив, их мачты мешали простреливать с правого борта «Авроры» удобное место для высадки на Култучной косе. Немецкое и штатовское суда передвигать не стали (во-первых, «неудобно перед нейтралами», кроме того, именно эти суда были у нас частые гости и, в условиях нехватки своего тоннажа, часто выручали Питер с запасами). Вместо этого пушки правых бортов перетащили на берег, значительно усилив береговые батареи, более важные для защиты всего города. На косе и выше, на подходе к кинотеатру «Камчатка» стояли две батареи, одна слабее другой. Именно поэтому участок косы, до которого союзники пока не заплывали, опасаясь русских мин (мины были только в старшем Питере – Санкт-Петербурге, выславшем в 1738 г. экспедицию, основавшую наш город), являлся слабым. Из пехоты там было две горстки людей – при батареях и «резерв» Завойко  himself с парой фальконетов на конной тяге.
Однако несколько пушек Изылъметьев оставил на правом борту, собираясь, в случае высадки на косе (что и случилось) огнем своего, весьма серьезного калибра, подавить высадившиеся там войска. При этом, как он сказал своим офицерам, был готов «снести мачты … торгашей …»  (За точность цитаты не отвечаю).

ТЕПЕРЬ О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ НА ПАНОРАМЕ и как ее следует понимать
Трехмерная панорама-реконструкция длящегося события не должна быть статичной, в виде одномоментного фотоснимка. Такой слепок не может отразить все основные (и, одновременно, самые интересные, зрелищные и познавательные) моменты события. Поэтому пришлось здорово повозиться с композицией модели. В результате каждый участок панорамы представляет собой  самостоятельный образ одного из существенных военно-исторических моментов события. Вот они (в порядке сверху-вниз,  справа–налево и по кругу на приведенном фото):
Бриг «Облигадо» (двухмачтовик справа-вверху на фото) ведет вялую перестрелку с Кладбищенской батареей, отвлекая внимание от основных направлений атаки. За нашей батареей, построенной у городского кладбища, плакат из кровельного железа с надписью «Добро пожаловать» (вроде как исторический факт). В этом месте французский десант (600 чел, в основном простые мариманы) при поддержке кораблей  пытались высадиться в первый раз, на третий день сражения. Как и всегда, англичане предоставили французам честь первыми умирать за английские интересы. Кстати, если кто не в курсе – в Крымской войне, как и во всех больших войнах, затеянных гордым Альбионом, британцы всегда преследовали главной целью уничтожение флота своего противника – в данном случае России. После уничтожения флота, война, так или иначе, например, в целях гуманности, прекращалась. Так устраняли тех, кто мог помешать англо-саксам снимать сливки со всей Земли, завозить их морем в свою крохотулечную страну и продавать излишки остальному миру по своим ценам, копя богатства, кидая кусок своему народу и нанимая на часть чистой прибыли европейцев, для войн между собой, с целью ослабления сильнейшего (в XIX-XX веках - обычно России). При этом устранялся, в первую очередь флот английского конкурента (испанский, голландский, французский, датский, в этой войне – русский). Затем, так или иначе, заключался мир, а «добрые» англичане (в ХХ веке + американцы), вынеся «основные тяготы войны», продолжали, тем временем, снимать сливки со всей Земли, завозить их морем в свою крохотулечную страну, и т.д, и т.д. Кстати, они (англо-саксы) продолжают этим заниматься и сейчас, только теперь у них гаджетов побольше.
Вернемся к судьбе первого десанта. Тогда, оказавшись в распадке между центром города и Красной Сопкой, там, где сейчас контейнерный терминал, ДОФ и музей флота, французы сначала получили дружеский привет от английского парохода в виде бомбы очень крупного калибра, разорвавшейся среди французов в тот момент, когда они захватили батарею. Говорю сначала, потому что задумались над тем, что им делать дальше, французы уже, видимо, потом. Иначе с чего они вообще поплыли в эту яму, если от ДОФа до центра (только там раньше был наш город) добрых две автобусных остановки, причем половина в такую крутую гору, что зимой там автобусы частенько подняться не могут! Однако это место было за пределами досягаемости дальнобойных пушек «Авроры», то есть высадиться можно было практически безопасно, просто подавив одну батарею, расположенную невысоко над водой. Впрочем, я отвлекся.  В процессе своих размышлений французы заметили две вещи. Во-первых, полное отсутствие даже намека на обещанный им на разграбление и сожжение (фактически цитирую их приказы по эскадре) русский городок. Имейте в виду, до этого они почти год провели в море, со считанными заходами в порты. А если стоянка короткая, а тебя злой унтер на берег не пустил? То-то! А тут русское мясо… Во-вторых, несостоявшиеся насильники, грабители и поджигатели заметили приближение  русского отряда (230 чел.), бегущего на них из города по нынешней улице Радиосвязи. Если добавить, что артиллеристы Кладбищенской батареи, отступив, засели среди могил и открыли огонь из тех трех-четырех ружей, что у них были, то становится очевидным, что установить в точности, почему вдруг французы пришли к консенсусу, погрузились на шлюпки и вернулись на корабли, не повидавшись с русским городом, не представляется возможным.
Однако, вернемся к панораме :
Корвет «Эвридик», обстреливавший Кошечную батарею (на мысе в порту) и фрегат «Аврора», не выдержал ответного огня и отступает, не успев принять на борт свою шлюпку.
Фрегат «Пайк» расстреливает Сигнальную батарею (м. Сигнальный, там сейчас – угольная пристань). Ядра, попадающие в скалу за батареей, вызывают смертельный дождь камня, секущий наших пушкарей. Над Сигнальной сопкой реет русский крепостной флаг («гюйс»). В ходе боя, позже, его пришлось временно перенести на Кошечную батарею.
Фрегат «Форт» ведет огонь по нашей самой знаменитой батарее – Перешеечной или Максутова. Перелеты летят в город и акваторию порта. Батарея практически подавлена, фрегат «Президент» уже отошел к озеру для поддержки главного десанта. Раненый Максутов (оторвана левая рука) производит последний выстрел на глазах изумленных французов (их собственные слова). На этом же участке показаны высадка англо-французов на перешеек и их обратное бегство на корабли. Чуть левее видно (падающие человечки), чем это сопровождалось. Паника на краю обрыва неуместна даже в бою с русскими на их родной земле.
На сопке Никольской идут пехотные бои. Англо-французы взбираются на сопку, мечутся по ней в поисках выхода, явно заблудившись в нашем шеломайнике, бегут с сопки, срываясь с обрывов. Тут же небольшие русские отряды (напомню - каждый человечек идет за десяток).
Фрегат «Президент», подавив Озерную батарею, перенес огонь вглубь суши, поддерживая основные силы десанта (одни англичане). Морпехи атакуют нашу следующую батарею и, пораженные залпом последней русской картечи из легчайших русских пушчонок (фальконетов по официальной классификации), прячутся за сараем, где размещалась рыбосушилка), после чего взбираются на сопку. Повторю, все события на модели происходят как бы одновременно. Тут же русский командный пункт с генералом Завойко и «резервом», и близкое попадание в почти пустой артпогреб (пещера в Петровской сопке). Русский часовой отставной кондуктор (самый старший унтер-офицер сверхсрочник на русском флоте) Петр Белокопытов по прозвищу Крапива успел, пожертвовав своей бородой, отбросить горящую ракету до взрыва. А у него была самая роскошная борода в городе! Взамен он спас Завойко и его импровизированный штаб.
Крайний слева – пароходофрегат «Вираго», вооруженный двумя мощными мортирами для стрельбы по берегу, совершает крутой левый поворот, выходя из боя и готовясь к буксировке остальных кораблей эскадры. Это самый последний по реальному времени момент сражения.
В городе выделяются: православный собор (кирпичный, кстати, причем из местного кирпича! А нам уже ровно сто лет втирают байки, что кирпич надо завозить в Питер за бешеные деньги из-за морей и океанов - там он, видимо дешевле?!) и усадьба Завойко. Понятия не имею, как они выглядели, поэтому модели условны. Выше усадьбы, уже на будущей улице Советской, торчит черный столбик. Это памятник Витусу Берингу, стоящий там и поныне. В порту горит почти пустой продуктовый склад (в основном – рыбная мука и сушеная рыба, остальное все съели аврорцы, пока отъедались после своего тяжелейшего полукругосветного перехода. Кстати, часть грузов для Камчатки с иностранных «купцов» снять не успели. Еще и поэтому эти суда, точнее, их трюма, берегли). Единственная тогда улица Соборная (ныне Ленинская), выше наметки второй улицы (ныне Советская) и переулки. А еще деревянный мост в центре города, напротив нынешнего  ГУМа. Мое первое воспоминание о городе (центре города), куда меня привела бабушка, связано именно с ним – стоя на этом мосту, я первый раз увидел дома выше двух этажей, сразу два-три десятка людей, редкие автомашины. В остальном же – Питер, как Питер - растет капуста, картошку уже почти собрали, собачьи будки пусты (практически всех ездовых собак и скот эвакуировали), женщины и дети либо эвакуированы, либо помогают мужикам. Не могу не сказать об Агафье Карандашихе, жене реального русского богатыря, казака-урядника  Василия Карандашева (в одиночку перевернул на место пушку на конной тяге, опрокинутую близким попаданием!) Агафья вела бой на главной батарее (Кошечной). Тут же, за батареей, был ее грудной младенец Иван. Грохот не прошел для него даром, сделав припадочным полукретином. На рубеже XIХ-ХХ веков исследователь Камчатки А.П. Сильницкий, описав судьбу этой героини, влачащей после смерти мужа от раны в сражении предельно нищее существование, выразил надежду, что государство поможет Агафье хотя бы через полвека после подвига. О результате можно даже не писать – и так понятно что, «русская» власть плевать хотела на Агафью и сына-инвалида – так и умерших в безвестности. Пишу это, а у самого слезы на глазах.  Позор левителям России!
У Кошечного мыса с одноименной батареей ошвартованы фрегат «Аврора» и военный транспорт «Двина». Они должны стоять друг за другом, однако из-за несоответствий масштабов кораблей и рельефа пришлось их наполовину створить. Фактически, часть пушек наших кораблей в бою не участвовала из-за того, что Кошечная батарея закрывала обстрел. Так что  правда практически не пострадала. От мыса к перешейку ведет наплавной мост, по которому до боя перетаскивались пушки на батареи Сигнальная и Перешеечная (Максутова), а в ходе боя – перебрасывались подкрепления Максутову и силы для контратаки сопки Никольской. На панораме показана переброска отряда мичмана Фесюна.

Общие пояснения – корабли интервентов (кроме «Вираго» и «Эвридика») стоят каждый на двух якорях, для достижения максимальной устойчивости артиллерийской платформы (иначе корабль оказывается в крайне невыгодном по сравнению с береговой артиллерией положении). Такие якоря завозились на место и снимались корабельными плавсредствами. Поэтому за выходящим из боя «Эвридиком» показана шлюпка, снимавшая якорь и пытающаяся догнать свой корабль, бегущий от огня «Авроры».
Ветер, как обычно, из ворот бухты, юго-восточный, слабый, с небольшим изменением вектора между Никольской и Петровской сопками.
Ракеты Конгрева впервые в массовом порядке применены англичанами в 1806 г. и с тех пор являлись штатным вооружением большинства английских кораблей. Преимущества тогдашних ракет – большая дальность стрельбы, чем у тогдашних пушек, более сильный заряд, который вместе с пороховым двигателем обладал мощным зажигательным действием, меньший вес и простота в обслуживании. Недостатки – повышенная огнеопасность и предельно малая вероятность попадания в небольшие цели. Однако для обстрела площадных целей (городов, например) с безопасной дистанции, недосягаемой для береговых пушек – самое то! Тогдашний идеал плохишей-трусишек! Обстоятельства первого применения так называемых ракет Конгрева (в 1806 г.) подкупают. Почти весь английский флот стоял на рейде Копенгагена – столицы Датского королевства, своего партнера по антинаполеоновской коалиции. Историки утверждают, что это было, естественно, не для защиты Англии – тогда флот стоял бы в Ла-Манше – а для России, которую англичане пытались лестью, подкупом, обманом и, конечно, угрозами, заставить напасть на наполеоновскую Францию. Однако была у бесов и другая «идея». То, что случилось тогда, не то, чтобы скрывается – просто не афишируется, как и любые другие подлости англо-саксов, прошу прощения – их неустанные усилия на благо всего человечества.  Англичане просто напали на своих союзников-датчан, снабжавших, кстати, английский флот (сотни кораблей и пара десятков тысяч команды) в течение нескольких месяцев их стоянки на рейде гостеприимного Копенгагена.   Копенгаген,  красивейший древний город, столица союзного Англии государства был почти полностью уничтожен вместе с датским флотом.  Англ. объяснение своего поступка простое и является чистосердечным признанием – датский флот уничтожен из опасения, что попав в руки Наполеона, будет использован во вред англичанам! О судьбе Копенгагена при этом не упоминается. После завершения наполеоновских войн Англия в качестве компенсации датчанам за свое злодейство сделала, знаете что? Вернула им несколько островков из группы Малых Антильских, захваченных у Дании-же!
Поэтому, когда к вам в дом заберутся англо-саксы, знайте – ваши гости могут  легко, находясь под действием базового (читай – основного и единственного) своего инстинкта, инстинкта самосохранения, уничтожить или забрать ваши ценности – ведь они могут (вы только вдумайтесь!) быть использованы кем-то во вред бедным англо-саксам. Та же отмазка-признание используется ими для объяснения и других вероломных нападений на своих союзников – например, на французов в 1940-41 г.г.
____________________________________________

У кого-нибудь при чтении данного документа может возникнуть мнение, что я не люблю англо-саксов, да и Запад вообще. Более того, возможно кто-то решит, что этот документ кого-то обижает и (или) очерняет (как будто очерняют не деяния, а документ о деяниях). Увы им! Печальна их дальнейшая судьба… Что же касается фактов, господа-неверующие, то поройтесь сами, но приготовьтесь к неприятной правде. Все, я предупредил, а то еще обидитесь…
Братьям же и сестрам скажу так, со всей откровенностью седого юриста из судейской семьи, вот уже более полувека занимающейся выявлением и истреблением двуногих козлов. Мораль данного текста проста:  все плохиши – трусы, больше всего их пугает возможность отпора и знание другими  правды об их злодеяниях. Посему вывод: встретил гада - почуял падлу –  будь готов бить ее в морду, да со всей силы, так, чтобы головенка с плеч летела! Когда мы так поступаем, Русь крепка, а бесятина скулит и воет, какая она бедная. А когда ссым, когда пытаемся верить, что падла права, верить, что «законы» пишут люди, а не нелюди, когда ленимся связываться, когда боимся за себя, когда надеемся, что дерьмолюди сами рассосутся, тогда мы – все мы, до последнего – фактически стоим раком с вонючими вражескими члениками в задницах – то-то педерасты радуются!
       Не так поступали наши предки. Не так поступим и мы.
       Есть истина железная – не лги, НЕ БОЙСЯ, не проси!
       И Спаси Бо, тех, кто не следует этой истине.

       С крепким северо-восточным приветом,  Александр С. Мельник